Тема 12. Теории политической модернизации

В теориях политического развития выделилась теория политической модернизации. Часто категории «политическое развитие» и «политическая модернизация» отождествляются. Но порой и различаются. И тогда основанием для их различия выступает следующий принцип. Понятие «политическая модернизация» применяется к странам, осуществляющим переход от традиционного к современному индустриальному обществу. Понятие «политическое развитие» в большей степени характеризует процессы смены политических режимов в современных индустриальных обществах. Термин «модернизация» вообще применяется для обозначения перехода общества к индустриальной, капиталистической, рыночной, демократической модели, что было характерно для стран Западной Европы, начиная с ХVI века, с начала эпохи Нового времени. Со 2 – й половины ХХ века термин и теории «политической модернизации» стали обращать к отставшим в своем развитии, беднейшим странам третьего мира, бывшим колониальным странам Азии, Африки, отчасти Латинской Америки. Эти теории стали своего рода идеологическим обслуживанием политики Запада по отношению к освободившимся странам третьего мира. Более того, эти теории обосновывали некую общую модель глобализации, в рамках которой все человечество быстрее или медленнее движется к рациональному обществу научно – технического прогресса, социально – политических структурных и ценностных изменений.

Модели модернизации. Теория модернизации начала складываться в политической науке в 1950 – 60 – е гг. Ее создатели опирались на теоретическое наследие, в частности социологию развития, известных ученых ХIХ – начала ХХ вв. М.Вебера, Э.Дюркгейма, Ф.Тенниса. В рамках теории модернизации выделяются несколько основных моделей модернизации. Модель классической, хаотичной, оригинальной, спонтанной модернизации характерна для Англии, США и других стран Запада. Именно ее начало в основном с ХIV - ХVI в. обозначило в истории переход к эпохе Нового времени. Это было так называемое «европейское экономическое чудо. Эту модель еще называют органической в силу органичности и синхронности созревания всех условий и факторов модернизации: экономических, социальных, политических, духовно – идеологических, культурных. В экономической сфере раннее разложение феодальных отношений, технический прогресс способствовали формированию института частной собственности, отмиранию сословной структуры, становлению горизонтальных социальных связей, гражданского общества, опорой которого становился средний класс. Средний класс, воспитанный на протестантской этике, защищенный правовым оформлением частной собственности, выступал наиболее активным субъектом рыночных отношений и политической демократизации. Ранние буржуазные революции в Нидерландах, Англии, США, Франции способствовали разрушению остатков феодализма и расчистили пути для быстрого развития новых капиталистических отношений.

Модель вторичной, отраженной, запаздывающей и неорганичной модернизации характерна для стран, отставших в своем развитии и приступивших к модернизации на рубеже ХVIII – ХIХ вв. Это страны Южной Европы (Испания, Италия), Германия, Россия, Бразилия, Аргентина, Япония. Развитие модернизационного процесса отличалось в них отсутствием ряда предпосылок, в частности развитой рыночной системы, гражданского общества, правового государства. Незрелость экономических предпосылок компенсировалась чрезмерным влиянием политических факторов. Генератором модернизации в такой модели становится государство, обладающее сильной автократической властью, что таит в себе опасность бюрократизации, непоследовательности в осуществлении реформ, ужесточения авторитарных тенденций. Большое значение уделяется использованию опыта передовых стран. Их стремятся догнать по уровню и качеству жизни. Это своеобразная «модернизация вдогонку».

Модель форсированной модернизации характерна для новых индустриальных стран (НИС) Дальнего Востока и Юго – Восточной Азии: Южной Кореи, Сингапура, Тайваня, Гонконга. Преобразования проводились в этих странах авторитарными режимами в ограниченные сроки (30 – 35 лет). Власть была не только инициатором реформ, но и обеспечивала стабильность, правопорядок, предохраняла общество от конфликтов. К началу реформ страны практически не имели у себя промышленности, квалифицированных кадров, однако сумели в кратчайшие сроки развить современные высокотехнологичные отрасли (радиоэлектроника, информационные технологии, судостроение, текстильная промышленность и т.д.) и вырваться с ними на мировой рынок. Причем надо отметить, что эти отрасли уже были монополизированы западными компаниями. Но НИС смогли вывести на рынок качественные, конкурентоспособные товары. Данная модель модернизации показала себя достаточно эффективной.

В настоящее время весьма востребованным является модернизационный опыт Японии. Его относят или к модели вторичной, запаздывающей модернизации, или выделяют в самостоятельную японскую модель. В Японии сформировалась самобытная культура модернизации, сочетающая в себе черты традиционной восточной коллективистской культуры, взращенной на религиозных системах синтоизма, буддизма, конфуцианства, и западной индивидуалистической. Этот культурный симбиоз позволил избежать резких разрывов, неизбежных при активном заимствовании зарубежного опыта и смене типов исторического развития. Он также обеспечил высокую степень социальной мобильности и адаптивности японского общества к изменениям экономического, психологического, технологического характера.

Эффективным вариантом модернизации считается скандинавская модель. Ее главная особенность состоит в параллельном осуществлении экономической и политической модернизации. Политическая модернизация формирует развитую систему представительства интересов, содержание которых задается становлением рыночных отношений. Этому способствовали протестантская этика и общественное согласие основных групп населения по базовым ценностям и приоритетам развития.

Этапы и разновидности теорий политической модернизации. В 50 – е годы ХХ века, на первом этапе развития теории модернизации, исследователи стран Азии и Африки, воодушевленные успехами начального периода деколонизации, довольно однолинейно представляли их модернизационные процессы. Главными факторами успеха модернизации они считали демократизацию стран по западному образцу, экономический рост и сотрудничество с развитыми странами. Развитие всех стран и народов рассматривалось теорией модернизации как универсальное, т.е. происходящее в одном направлении, имеющее одни и те же стадии и закономерности. Наличие национальных и культурных особенностей признавалось второстепенным. Исходя из идеи технологического детерминизма, главным фактором общественного развития считался прогресс в экономике и технологиях, ведущий к повышению жизненного уровня. Поэтому теоретики модернизации доказывали, что освободившись от колониальных уз, с помощью развитых стран, государства Азии и Африки быстро встроятся в колею прогрессивного развития, от которой они просто были отброшены в период колониализма. При этом, чем больше они скопируют западных норм и устоев, тем лучше. Модернизация понималась как своего рода вестернизация.

Но уже в 1960 – 70 – е годы, которые считаются вторым этапом в развитии теории модернизации, на фоне многочисленных неудач и разочарований в странах третьего мира такая однолинейность стала критиковаться. Исследователи развивающихся стран и представители левого движения Запада выступали против модернизации по западному образцу. По их мнению, теория модернизации оправдывала колонизацию и неоколониализм. В рамках этой критики сформировалась теория отсталости. Ее сторонники критиковали теорию модернизации за упрощение картины развития, за то, что данная теория недостаточно учитывала специфику развивающихся обществ, особенности их культуры, не объясняла механизм неприятия западных институтов и торможения стимулируемых ими процессов. Модернизация по западному образцу ведет к консервации отсталости, зависимости, нарушению экономической структуры, разрушению окружающей природной среды и социальным конфликтам. Появились концепции частичной и тупиковой модернизации, теория кризисного синдрома модернизации.

Третий этап в развитии теории модернизации приходится на 1980 – е гг., когда получает свое завершение теория модернизации в обход модернити (А.Абдель – Малек, А.Турен, С Хантингтон, Ш.Айзенштадт и др.). В рамках данной теории не отрицается универсальность общественного и политического развития. Но принцип универсализма сочетается с принципом партикуляризма (учета частных интересов). Именно их органичный синтез, позволяющий максимально учитывать социокультурные особенности стран, рассматривается как залог успеха модернизационного процесса. Модернизация – это саморазвивающийся, самоорганизующийся процесс, а не только искусственное введение новых институтов и норм. Он зависит не только от деятельности политических элит, но и от объективных обстоятельств, от традиций и культуры страны, от поведения рядовых членов общества. Модернити – это то, что сложилось в результате классической модернизации стран Запада. И это вовсе не означает, что оно должно воспроизводится в условиях других культур и ментальностей. Но это же вовсе не означает, что страны не должны проводить у себя реформ, т.е. модернизироваться. Нужна модернизация в обход модернити. Известный теоретик модернизации А.Абдель – Малек критиковал западный универсализм и обосновывал эндогенные (присущие только определенным странам) формы развития. Он настаивал на специфике, присущей самым разнообразным обществам. Ш.Эйзенштадт считает, что произошло осознание того факта, что разрушение старого не обязательно способствует возникновению нового. Часто разрыв с традиционными связями ведет к дезинтеграции, дезориентации и хаосу, а не к укоренению новых ценностей и институтов. Он полагает, что новая парадигма модернизации должна учитывать значимость сложившихся социокультурных типов как основ устойчивости, самостоятельности обществ, важность ценностно – смысловых факторов в регуляции политической и экономической жизни и признавать вариативность процессов модернизации.

В настоящее время, осмысливая процессы удавшейся и неудачной модернизации, которые давно раскололи страны третьего мира на модернизирующихся «азиатских драконов» и неразвивающиеся страны так называемого четвертого мира, политологи обратили внимание на роль государства и политической стабильности в процессах преобразований. В политической науке происходит переосмысление потенциальных возможностей авторитаризма в мобилизации и организации общественных изменений. Э.Шиллз является автором концепции так называемой опекаемой демократии. Д.Эптер пишет о «модернизирующейся в сторону демократии автократии». И.Дженнингс анализирует «различные варианты популизма, традиционализма, олигархии, заглушающие как сорняк ростки африканской демократии». М.П. Рой различает в модернизирующихся странах конституционно – демократический режим и режим «диктатуры развития». С. Фиш вообще рассуждает применительно к этим странам о «демократии на пустом месте». Анализируя страны Латинской Америки, многие политологии употребляют термин «частичный режим», под которым подразумевают взаимодействие гражданских и военных групп, удачную композицию исполнительной и законодательной властей, сбалансированную партийную систему.

Одним из важных аспектов теории политической модернизации является изучение ее цели, ориентации. По этому вопросу наметились три основных подхода. Представители либерального, реформистского направления считают, что политическая модернизация, в конечном счете, приведет к демократическим моделям западного образца. Р.Даль, Г.Алмонд, Л.Пай основным содержанием модернизации видят формирование открытой социальной и политической системы путем интенсификации социальной мобильности и интеграции населения в политическое сообщество. Главным критерием политической модернизации они полагают степень вовлеченности населения в систему политического представительства, в политический процесс и открытую конкуренцию элит. Все это политические традиции Запада. Сторонники леворадикального направления критикуют реформистов с позиций теории отсталости или зависимого развития, отнюдь не считая западную демократию эталоном. Представители консервативного направления обосновывают для модернизирующихся стран «особый путь развития», основанный на их собственном традиционном общественном укладе.

С.Хантингтон о политической модернизации и «волнах» демократизации. Одним из наиболее известных представителей консервативного направления теории политической модернизации является американский политолог Сэмюэль Хантингтон. Свои взгляды он изложил в ряде таких популярных книг, как: «Политический порядок в изменяющихся обществах» (1968), «Кризис демократии» (1975), «Американская политика: обещание дисгармонии» (1981), «Третья волна. Демократизация в конце ХХ столетия» (1991), «Столкновение цивилизаций и передел мирового порядка» (1997) и др. Хантингтон считает социально – экономическую и политическую модернизацию относительно независимыми процессами. Изменение традиционных социально – экономических структур не обязательно ведет к созданию политической системы в ее западно – демократических вариантах. Хантингтон рассматривает модернизированность политических институтов не в связи с уровнем их демократизации, а в зависимости от их прочности и организованности, способности приспосабливаться к постоянно меняющимся социальным целям, за которые борются включающиеся в политическую жизнь широкие массы населения. Неудачи модернизации, нестабильность многих стран Азии, Африки и Латинской Америки Хантингтон склонен объяснять следующими причинами. По его мнению, это быстрые темпы модернизации, гораздо более быстрые, чем в Европе и США. При таких темпах равенство политического участия растет быстрее, чем «искусство объединения вместе». Получается, что уровень мобилизации и участия высокий, а уровень организации и институционализации остается низким, что и приводит к нестабильности, серьезным политическим и социально – экономическим кризисам. Хантингтон и другие политологи консервативного направления считают, что только жесткий режим, контролирующий порядок, может обеспечить модернизацию и сохранить национальное и государственное единство. Модернизация требует высокоцентрализованных институтов. В этой связи политическое развитие есть не что иное, как институционализация политических организаций и процедур, обеспечение их стабилизации.

Большой интерес представляют выделенные С.Хантингтоном «волны» демократизации, которые обязательно сопровождаются «волнами» отката от демократии. Первая волна демократизации, самая длительная, медленная пришлась на период 1828 – 1926 годов. Волна отката наблюдалась в 1922 – 1942 годах.

В 1943 – 1964 годах была вторая волна демократизации. В 1961 – 1975 годах прошла откатная волна.

После 1974 года Хантингтон видит третью волну глобальной экспансии демократии. Самые мощные всплески свободы пришлись на вторую половину 80 – начало 90 – х годов. С 1985 по 1991 г. число свободных государств в мире возросло с 56 до 76. Их доля в мире стала равняться 40 %. К 1996 г. число стран, отвечающих критериям электоральной демократии, возросло до 117. Их доля в мире стала равняться 60 %. Однако уже с 1987 года в Латинской Америке, с 1995 года в республиках СНГ можно наблюдать явный откат демократии. Судьба третьей волны демократизации вызывает серьезные опасения.

Еще большие опасения вызывает ситуация во многих странах Африки, Азии, Латинской Америки, углубляющийся раскол между Севером и Югом, богатством и бедностью, ставшие настоящим вызовом мировой цивилизации. На сегодняшний день следует признать, что политическая модернизация отнюдь не стала решением проблем, а только усугубила многие из них. Али Мазруи, американский политолог, выходец из Восточной Африки, так оценивает будущее Африки: «Значительная часть современной Африки находится в процессе угасания и распада. Даже относительный уровень зависимой модернизации, достигнутый при колониальном владычестве, теперь утрачивается. Последовательное крушение государственности в африканских странах в начале 1990 – х гг. подсказывает невероятное доселе решение: реколонизация. Для все большего числа африканцев это становится горькой правдой после страшных событий в Руанде. Если африканцы весьма успешно объединялись для борьбы за национальную свободу, то, очевидно, нам не удалось объединиться во имя экономического развития и политической стабильности. Война, голод и разруха стали постколониальной реальностью для слишком многих африканцев. В результате встает вопрос и реколонизации извне, на сей раз под знаменем гуманизма».

Все это свидетельствует об ограниченности теории политической модернизации, о ее неспособности не только спрогнозировать, но и объяснить ситуацию, и тем более дать вразумительные советы в конкретной политике модернизации. Поиски ответов на подобные вопросы идут в предметном поле такой научной отрасли, близкой к теории политической модернизации, как транзитология.

Транзитология – наука о переходе к демократии. Если теория политической модернизации точно знает исходный пункт модернизации – традиционное общество, более или менее четко представляет динамику изменений в направлении к современному обществу и дискутирует по вопросу политических форм, то транзитология точно знает политический аспект конечного пункта движения – это демократия. Транзитология, как особое научное направление, сложилась на основе изучения процессов демократизации / демократического транзита в Европе после Второй мировой войны, которые, по мнению С.Хантингтона, знаменовали собой вторую «волну» демократизации. Поскольку к демократии в рамках этой «волны» переходили Германия, Италия, затрагивалась также и неевропейская Япония, - страны потерпевшие поражение в войне, и было понятно, что демократизация происходила в них под влиянием внешних факторов, прежде всего воли победителей, постольку трудно было выявить внутренние факторы этого процесса. Тем не менее, круг проблем, возникающих в ходе демократического транзита, был очерчен, что свидетельствовало о становлении научной дисциплины. В своем развитии она прошла три периода.

В течение первого периода (1950 – 60 – е гг.) исследователями обсуждались такие вопросы, как фундаментальные основания стабильной демократии, а также механизмы перехода. Обоснованные ответы на первый вопрос сформировались в рамках структурной школы, или школы модернизации (С.Липсет, Г.Алмонд, С.Верба, Б.Мур, Р.Даль и др.). Сторонники школы выдвинули четыре структурных фактора стабильной демократии. 1) Социально – экономическое развитие. С.Липсет на основе огромного массива данных выявил тесную взаимосвязь между экономическим благосостоянием и стабильной демократией и бедной экономикой и стабильной диктатурой. Как правило, главной причиной нестабильности является резкий разрыв в распределении национального богатства. Чем больше разрыв, тем радикальнее требования беднейших к богатым, к элите, тем жестче по отношению к бедным ведет себя элита. Средний класс – продукт успешного экономического развития, является главной продемократической силой. 2) Гражданская культура. Г.Алмонд и С.Верба обосновали необходимость наличия этой важнейшей предпосылки стабильной демократии, подчеркнув, что в ее основе лежит высокая степень доверия между членами общества, стремление к компромиссам и терпимости. 3) Соотношение политических сил. Б.Мур, исследуя модернизацию в Великобритании, Франции, Китае, Японии и Индии, показал, что политические формы были предопределены характером антифеодальных революций и соотношением сил в треугольнике «землевладельческая аристократия – крестьяне – буржуазия». Сила крестьянства с большой долей вероятности приводит к установлению тоталитарных и авторитарных режимов (фашистский и коммунистический), союз буржуазии и обуржуазившего дворянства – к демократии (Великобритания). 4) Развитая коммуникативная система. Р.Даль в своих работах, посвященных полиархии, доказал, что у демократии больше шансов на установление и укрепление, если ей предшествует процесс «вовлекаемости» людей в политику. Политическое участие обеспечивает демократии шанс на выживание. Если же авторитарный режим допускает демократию и дает возможность конкурирования элитам, не обеспечив предварительного участия, то шансы демократии резко уменьшаются. Еще один вариант – одновременный переход к демократии и вовлеченности масс в политику – также неблагоприятен для полиархии.

Структурную школу критиковали за невнимание к динамике демократизации и роли политических переменных в ней. Этими вопросами занялась акторская школа, или собственно транзитология (потом это название перешло на научное направление в целом). Порой эту школу называли «анализ путей решения», «волюнтаризм». К ней относились такие известные исследователи, как: Г.О’Доннелл, Ф.Шмиттер, Т.Карл, Л.Даймонд, Х.Линц, А.Пшеворский, С.Хантингтон и др. Авторы обосновали необходимость выделения переходного периода к демократии как самостоятельного этапа политического развития, применили богатый методологический арсенал к исследованию его динамики и последующей консолидации.

Второй период в развитии транзитологии приходится на 1970 – 1990 – е гг. Этот период ведет отчет с семинара, состоявшегося в 1971 г. в Йельском университете (США), посвященном проблемам развития Бразилии, которая во время очередного военного режима (1968 – 1974) демонстрировала высокие темпы экономического роста. В течение этого периода появилось много работ, посвященных Латинской Америке, например: «Авторитарная Бразилия» (1973) под редакцией А.Степана; «Модернизация и бюрократический авторитаризм» (1973) Г.О’Доннелла, содержавшая концепцию бюрократического авторитаризма, а также обобщающих исследований по демократизации в развивающихся странах в целом. Осмысливая факторы демократического транзита, некоторые ученые акцентировали внимание на том, как возникновение демократии зависело от определенных траекторий или путей, по которым следовали отдельные страны. Основная идея теорий путей такова: приняв какое – либо решение, нельзя пойти на попятную и отменить его, все равно развитие идет по заданному пути. Выделяются два противоположных направления, анализирующих эти пути: 1) путь исторических траекторий, долгий исторический путь, «историческая предопределенность» (Б.Мур, П.Андерсон, С.Роккан); 2) стратегия разрыва, соответствующая демократическому прорыву (Р.Даль, Д.Растоу, А.Степан). В рамках второго этапа было выявлено и изучено множество новых проблемных комплексов, например, контекстуализм (культурно – цивилизационный контекст) и универсализм (общие закономерности); глобализм и локализм – внешние и внутренние воздействия, самолегитимация и легитимация и др.

Третий этап в развитии транзитологии (с 1990 – х гг.) характеризуется многообразием и разнородностью выдвигаемых подходов.

Большой вклад в теорию политической модернизации и транзитологии внес политолог Ф.Шмиттер, которого считают создателем такой самостоятельной субдисциплины, как консолидология. Она изучает процесс упорядочения, упрочения (консолидации) демократической политической системы. В переходе к демократии Шмиттер различает несколько вариантов. «Навязанный переход», при котором правящая группировка режима навязывает всему обществу определенную модель перехода. В случае «пактированного» (договорного) перехода политические группировки договариваются о модели и условиях перехода, а также пытаются проконсультироваться с широкими народными массами. Шмиттер отмечает, что такой вариант встречается крайне редко. Реформистский вариант модернизации предполагает массовую мобилизацию снизу. Реформы осуществляются исключительно благодаря давлению низов. Одним из вариантов модернизации Шмиттер рассматривает революцию, которая происходит при неспособности верхов и низов к диалогу, реформам, организованным действиям.

В консолидологии сложилось несколько направлений. Представители элитистского подхода (Д.Хигли, Р.Гантер, М.Бартон) выявляют влияние внутриэлитных взаимодействий на характер демократической консолидации. Изучены следующие формы элитной консолидации: «слияние элит» (Великобритания) и «сообщество элит» (Испания). В странах Центральной и Восточной Европы успехи демократического транзита связывались с формированием «сообщества элит».

Институциональный подход связан с анализом влияния на консолидацию демократии различных аспектов институционального выбора. Например, такие авторы, как Х.Линц, А.Валенсуэла, А.Степан считают, что для молодых демократий наиболее оптимальной является парламентская форма правления. Выбор президентской модели ведет к росту политической нестабильности, противостоянию между ветвями власти. Ряд авторов (Д.Горовиц), напротив, полагают, что именно президентские модели действуют наиболее эффективно. С.Липсет связывает эффективность функционирования тех или иных форм правления с особенностями политической культуры, предшествующего развития стран.

Широкое распространение в транзитологии получил анализ конечных результатов переходных процессов. Это связано с необходимостью изучения, описания и классификации возникших между полюсами «авторитаризм» - «демократия» многообразных вариантов политических режимов, демонстрирующих различные пропорции и формы сочетания элементов традиционных режимов. Ф.Шмиттер предложил деление гибридных режимов на диктабланды (мягкие диктатуры, либерализация без демократизации, институционализация гражданских свобод, но без изменения властного аппарата) и демократуры (демократические диктатуры, демократизация без либерализации, демонтаж авторитарного режима, смена структуры политической власти без институционализации прав). Г.О’Доннелл разработал концепцию делегативной демократии, которая по своей сути тоже является переходной формой, так как формально демократические процедуры зависят от воли одного правящего лица. На основе изучения демократического транзита в постсоветских странах, введены понятия «административная демократия» (С.Фиш); «авторитарная демократия» (Р.Саква). Ф.Редер выделяет три идеальных типа постсоветских переходных режимов: автократия, где власть подчинена узкому кругу лиц (Россия, Казахстан); олигархия, где власть принадлежит кланам, действующим в рамках институтов (Таджикистан); эксклюзивная республика, где власть подотчетна одной части населения, тогда как другая поражена в правах (Эстония).

В современной транзитологии активно разрабатываются модели и фазы политической трансформации. В зависимости от ожидаемых результатов набор моделей условно можно разделить на три группы: 1) оптимисты (Д.Растоу, С.Хантингтон) считают, что переход к демократии возможен и разрабатывают его теорию; 2) пессимисты (Х.Линц) создают теорию распада демократических режимов; 3) умеренные пессимисты (Г.О’Доннелл) занимают промежуточную позицию, подкрепляемую теорией делегативной демократии.

Приведем несколько широко обсуждаемых теоретических моделей транзита.

Модель Д.Растоу исходит из идеи о том, что любой переход к демократии осуществляется под внешним воздействием (войны, контакты и т.д.). Демократический транзит начинается только после обретения страной национального единства и национальной идентичности. Переход включает в себя следующие фазы: подготовительная (поляризация интересов, появление новой элиты, поднимающей ранее притесненные слои на решительные действия); фаза принятия решений (выбор в пользу демократии проистекает из взаимодействия нескольких сил); фаза привыкания (закрепление ценностей демократии).

Модель А.Пшеворского характеризует переход к демократии и саму демократию как «царство неопределенности». Демократия – не единственный возможный итог перехода. Он может закончиться и диктатурой, и твердой или смягченной диктатурой, восстанием, демократией без гарантий и демократией с гарантиями, т.е. широким спектром вариантов от «авторитарной реставрации» до «демократической эмансипации». Варианты прорабатываются с использованием теории игр и рационального выбора.

Модели С.Хантингтона. Хантингтон сформулировал пять общеисторических моделей демократизации: 1) циклическая модель – периодическая смена авторитарных и демократических режимов (Бразилия); 2) модель «второй попытки» - вторичная демократизация после прерванной первой попытки установлением авторитарного режима (Испания); 3) модель «прерванной демократии» - восстановление демократии, прежнее устойчивое существование которой было прервано установлением авторитарного режима (Чили); 4) модель прямого перехода – установление демократии в государствах, не имевших предшествующего опыта демократического развития (Болгария после 1989 г.); 5) модель деколонизации – установление демократии после обретения независимости (страны Карибского бассейна). С.Хантингтон также выделяет три модели демократизации в странах третьей волны. Трансформация – правительство должно быть сильнее оппозиции и должно играть ключевую роль в процессе перехода, состоящего из пяти фаз: появление реформаторов, приход их к власти, либерализация, обратная легитимность – замена реформаторов консерваторами, собственно демократизация. Замена – полный разрыв с прошлым. В переходе выделяются три фазы: борьба оппозиции, распад прежнего режима, борьба после распада. Трансрасстановка (высвобождение) – смешанный вариант транзита, осуществляемый в результате совместных действий элит и оппозиции.

Модель Р.Кортарело. Создана на основе обобщения опыта демократизации в Испании, который считается уже классическим. Неслучайно, он получил название испанского «политического чуда». Согласно данной модели процесс перехода насчитывает шесть этапов: 1) кризис диктатуры – вызывается внешними и внутренними причинами; 2) принципиальная модификация нравственно – правовых основ взаимоотношения личности и государства – на смену легитимности диктатуры приходит признание демократических ценностей; 3) отстранение от управления старых кадров и замена символики прежнего режима; 4) первый консенсус – соглашение относительно прошлого, национальное примирение при реалистическом отношении к проблеме наказания лиц, замешанных в преступлениях диктатуры; 5) второй консенсус – соглашение относительно будущего – демократический диалог между всеми заинтересованными силами с целью определения правил игры в новой политической ситуации; 6) третий консенсус – установление гражданского согласия по поводу демократии. Ни на одном из шести этапов не исключена опасность поворота к реставрации вследствие остающегося возможным принятия альтернативных решений.

Множество теорий политической модернизации и демократического транзита отражают существование значительного многообразия форм и вариантов этих процессов в действительности в разных странах, с разными культурно – политическими особенностями.

Дата добавления: 2014-01-07