Гипотезы о факторах, тормозящих привязанность, и следствия депривации

Формирование привязанности как задача развития

Опираясь на психоанализ и используя знания этиологии и биологии, Шпитц (Spitz, 1965) и Боулби (Bowlby, 1969, 1973, 1980) заново пересмотрели значение раннего детства для возникновения психических расстройств. С точки зрения Боулби (Bowlby, 1969), привязанность — это центральный конструкт, который представляет собой поведенческую систему с собственной внутренней организацией и функцией. По своему значению этот конструкт можно сравнить с такими поведенческими системами, как пищевое поведение и сексуальное поведение. Уже грудные дети обладают возможностями вести себя так, чтобы обеспечить близость матери. Плач или улыбка, например, имеют социальную функцию — стимулировать близость матери и ее заботу. Все проявления детского поведения, которые призваны организовать близость матери и ее заботу, Боулби называет поведением привязанности;то же самое можно наблюдать у всех млекопитающих, причем функции его чрезвычайно важны для выживания. У людей поведение привязанности особенно часто и регулярно обнаруживается вплоть до конца третьего года жизни. В этот период на временное, недолгое отсутствие матери ребенок реагирует протестом, и так происходит до тех пор, пока у него не разовьется перманентность объекта, которая позволяет внутренне представить себе отсутствующий объект привязанности. Главным фактором, протективным в отношении страхов, считается формирующееся ожидание того, что в опасных ситуациях объект привязанности будет всегда рядом. Если ребенок приобрел этот фундамент безопасности, то он осмеливается в присутствии своего объекта привязанности исследовать окружающий его мир. Бишоф (Bischof, 1975), Сроуф и Уотерс (Sroufe & Waters, 1977) посредством системного анализа заново определили привязанность и эксплорацию как находящиеся в тесном взаимодействии поведенческие системы. Эксплорация регулируется в зависимости от соответственно переживаемой безопасности; последняя управляет поведением привязанности ребенка. Вера или неверие в то, что объект привязанности имеется в распоряжении, формируется в зависимости от реального опыта, с раннего детства и до подросткового возраста и, по мнению Боулби, на всю жизнь сохраняется в своем своеобразии. Наиболее важная фаза — это период от 6-го месяца до пятого года жизни. В этом возрасте, считает Боулби, важнейшая задача развития ребенка — формирование привязанности и первая эксплорация окружающего мира.

Инстинктивно регулируемое поведение привязанности все больше опосредуется когнитивно, как приобретенные ожидания. Индивид приобретает когнитивные модели репрезентации, «внутренние рабочие модели» окружающего его мира и самого себя: он уверен, что располагает своим социальным окружением, и способен создать и сохранить близость. Впоследствии эти когнитивные модели репрезентации регулируют процесс адаптации в ситуациях угрозы или потери.

Частые проявления поведения привязанности по отношению к родителям отчетливо ослабляются лишь с началом подросткового возраста. В ходе нормального развития в раннем детстве было сформировано прочное аффективное отношение к родителям, которое позднее воссоздается в отношении взрослого к взрослому. Боулби рассматривает нормальное развитие как последовательное развитие способностей, необходимых для формирования разных типов поведения, которые как бы надстраиваются один на другой: поведение привязанности предшествует поисковому поведению, а это последнее — репродуктивному поведению. Последовательность трех функций поведения соответствует трем типам задач развития,и адекватное преодоление более поздних задач зависит от преодоления предшествующих: нарушения в фазе формирования отношений затрудняют адекватное исследование окружающего мира, а то и другое, в свою очередь, является предпосылкой для нахождения партнера и успешного репродуктивного поведения.

В эмпирическом исследовании привязанности можно выделить три этапа. На первом этапе с опорой на теоретические посылки Боулби были выявлены разные типы привязанности у годовалых детей. В тесте «незнакомая ситуация» у годовалых детей Айнсворт, Блер, Уотерс и Уолл (Ainsworth, Blehar, Waters & Wall, 1978) наблюдали три паттерна реакции на временное расставание с матерью, которые описываются ими как «уверенный в своей безопасности», «избегающий» и «оппозиционный» паттерны поведения. Далее категории привязанности были еще больше дифференцированы: «уверенные дети» (sichere Kinder) (В), «неуверенно-избегающие» (unsicher-meidende) (А), «неуверенно-амбивалентные» (unsicher-ambivalente) (С) и «дезориентированно-дезорганизованные» (desorientiert-desorganisierte) (D) дети (ср. Main & Solomon, 1990; Grossmann et al., 1997). Эти признаки привязанности оказались относительно стабильными.

В середине 90-х гг. исследователи всерьез занялись поведением привязанности у взрослых. Был разработан Adult Attachment Interview (опросник привязанности для взрослых) (AAI) (George, Kaplan & Main, 1996), который выделяет четыре типа привязанности у взрослых (ср. прим. 14.2). При этом данные о признаках привязанности берутся из интервью; например, когерентное и кооперативное поведение в интервью указывает на уверенный тип привязанности. Гроссманн, Фреммер-Бомбик, Рудольф и Гроссманн (Grossmann, Fremmer-Bombik, Rudolph & Grossmann, 1988) адаптировали этот метод и эту классификацию для немецкоязычных стран. Была также предложена пересмотренная для взрослых модель стиля привязанности, где вводились два параметра: «уверенный—тревожный» и «зависимый—независимый», и разрабатывались соответствующие шкалы собственной оценки (Asendorpf, Banse, Wilpers & Neyer, 1998). С другой стороны, усиленное внимание уделялось развитию так называемых «внутренних рабочих моделей», когнитивной репрезентации отношений, которая организует поведение, связанное с отношениями (ср. Larose & Boivin, 1997).

Примечание 14.2. Краткое описание категорий опросника привязанности для взрослых, приведенных к категориям «незнакомой ситуации» (Main, 1996)

Интервью о поведении привязанности у взрослых	Ответ ребенка на «незнакомую ситуацию»
Уверенно-автономный (F). Когерентная и кооперативная коммуникация при сообщении и оценке опыта, относящегося к привязанности, вне зависимости от того, описывается ли этот опыт как приятный или как неприятный. Собеседник или собеседница, судя по всему, рассматривают свои привязанности и опыт отношений объективно.	Уверенный (В). Подает знаки, что он заметил отсутствие родителей, при первом расставании и кричит во время второго расставания. Приветствует родителей активно: например, сразу ползет к ним, хочет, чтобы его взяли на руки. После короткого контакта с родителями спокойно возвращается к игре.
Дистанцированный (D). Позитивные описания родителей («отличная, очень даже нормальная мать») не подтверждаются конкретными воспоминаниями или вообще опровергаются ими. Негативный опыт, должно быть, не имел эффекта. Сообщения кратки, воспоминания часто отсутствуют.	Неуверенно-избегающий (А). При расставании не кричит и обращает внимание на игрушки или окружение. Когда вновь видит родителей, активно избегает их или игнорирует, удаляется, отворачивается или упирается, если его берут на руки. Без эмоций; нет выражения гнева.
Растерянный (Е). Сообщая об опыте отношений, кажется разозленным, сконфуженным и пассивным или робким и подавленным. Некоторые предложения грамматически неразборчивы или наполнены неясными выражениями. Сообщения длинные, некоторые ответы ничего не значат.	Неуверенно-амбивалентный (С). В фазе расставания в тесте «незнакомая ситуация» занят исключительно отсутствующим родителем, отчетливо показывает свою печаль, но при этом ведет себя амбивалентно: с одной стороны, ищет родителя, с другой — при его возвращении ведет себя пассивно или строптиво. Ребенку не удается приластиться или помириться, он концентрируется на родителе и плачет.
Дезорганизованный (U-d). В ходе беседы о произошедших утратах или случаях насилия бросается в глаза недостаток контроля за мыслью или речью; например, говорят об умершем так, как если бы этот человек был еще жив в физическом смысле; вдруг замолкают или начинают говорить каким-то «панегирическим» языком. С другой стороны, это поведение хорошо подходит к категориям D, F или Е.	Дезориентированно-дезорганизованный (D). Беспорядочное или неориентированное поведение обнаруживается в присутствии родителей; например, ребенок может застыть как будто в трансе, вскинуть руки, встать и потом как сраженный упасть при входе родителей, или судорожно вцепиться, нагнувшись. С другой стороны, это поведение хорошо подходит к А, В или С.

Предназначение гомеостатической системы поведения привязанности — это формирование и сохранение привязанности. Организм способен сохранять гомеостаз только в определенных условиях социального окружения, имеющих свои границы, а при длительном и/или слишком сильном нарушении этих границ развитие организма оказывается под угрозой. Если ребенку не дают испытать тепло, близость и непрерывные отношения с матерью или каким-то другим объектом привязанности, то этот гомеостаз нарушается. Боулби называет это состояние депривацией. Согласно теории привязанности, патогенный эффект депривации существенно зависит от ее размера, истории и складывающихся вслед за ней условий.

У детей в возрасте шести месяцев и старше можно наблюдать типичную реакцию на расставание с матерью: сначала протестное поведение,а потом реакция горя. Если эти реакции не приводят к желаемому результату, то у ребенка ослабевает стремление к тому, чтобы периодически снова становиться активным. Это сужение эмоционального резонанса соответствует депрессивному поведению. Протестное поведение и реакцию горя удалось доказать также у животных, в частности при более коротком и более длинном физическом отлучении детенышей обезьян от их матерей (Reite & Capitanio, 1985). Протест и горе вводят в игру обе адаптационные системы, которые описали Энгель и Шмейл (Engel & Schmale, 1972), — активацию («fight-flight-reaction») и дезактивацию («conservation-withdrawal-reaction»), причем авторы предполагают здесь наличие нейробиологической основы. Активация предназначена для того, чтобы прекратить угрозу потери. Если это не удается, биологически адаптивной оказывается дезактивация, требующая меньших энергетических затрат. В сфере патологии этим двум реактивным системам соответствуют страх и депрессия. Боулби подчеркивает, что в ответ на социальные условия в раннем детстве, тормозящие или нарушающие привязанность, возникают индивидуально различные реакции, что зависит и от врожденных различий, и от социальных обстоятельств, которые ребенок переживает до и после критического опыта. Судя по всему, имеются и половые различия: мальчики реагируют агрессивностью, девочки — «цеплянием» и тревожностью.

В рамках своей теории развития Боулби делает заключения о дифференциальных эффектах в отношении возникновения специфических расстройств, основываясь при этом на особенностях опыта, связанного с привязанностью и расставанием.

- Возникновение фобий и тревожных расстройств. Переживание угрожающей потери предрасполагает к тревоге. Если в раннем детстве ребенок переживает неуверенность в том, что объект привязанности находится у него в распоряжении, то, по Боулби (Bowlby, 1973), формируется тревожное и неуверенное поведение привязанности, которое при наличии определенных индивидуальных предпосылок может вылиться также в сверхсильное утверждение автономии. Угроза разлуки или нарушение интеракции с объектом привязанности в раннем детстве особенно хорошо объясняют склонность к диффузной тревожности, к школьной фобии и агорафобии, которым благоприятствуют и определенные схемы внутрисемейных интеракций.

- Возникновение депрессии. Если при страхе, вызванном угрозой потери, организм мощно активируется с целью восстановить уверенность в безопасности, то при депрессии происходит нечто противоположное, а именно частичная или обширная дезактивация поведения привязанности из-за переживания фактической разлуки и потери. Подготавливает эту дезактивацию богатый опыт депривации, и особенно длительное переживание разлуки при неблагоприятных обстоятельствах.

Согласно теории привязанности, наибольшая уязвимость при переживаниях, связанных с разлукой, наблюдается в первые годы жизни. Но хотя она медленно убывает к подростковому возрасту, тем не менее и в среднем возрасте случаются подобные испытания, вызывающие тот же процесс. Патогенное развитие можно предотвратить, если обеспечить после разлуки благоприятную социальную поддержку.

Что касается когнитивных репрезентативных структур,которые являются своего рода теоретическим связующим звеном между заботой со стороны объекта привязанности и поведением привязанности у ребенка, то Розенштейн и Горовиц (Rosenstein & Horowitz, 1996) предположили наличие внутренних рабочих моделей,формирующихся при определенном типе заботы со стороны матери или отца. Так, если связанные с ребенком люди отказывают ему в общении постоянно, то можно ожидать формирования неуверенной внутренней рабочей модели. Ребенок учится вторичным компенсаторным стратегиям привязанности, чтобы поддерживать близость и самоорганизацию. Мейн (Main, 1990) называет это стратегией минимизации поведения привязанности в целях самозащиты. Такие дети часто переживают чувство гнева и страх, что они будут отвергнуты, но открыто этого не проявляют. Дети, не уверенные в отзывчивости родителей, развивают, напротив, стратегию максимизации поведения привязанности.