1. Право как оправданная свобода поведения опирается по большей части на известные идеальные (идеологические), иные организационные, нормативные формы — на мораль, корпора- тивные нормы, а также нормы, выраженные в законах («мож- но» то, что закреплено в юридических нормах, в нормативных актах общественных объединений или в нормах морали).
Но есть и права, которые напрямую, непосредственно выте- кают из социальной жизни, независимо от каких-либо идеаль- ных (идеологических), организационных, нормативных форм опосредования и с которыми мы уже встречались при рас- смотрении первобытнообщинного строя.
Такие права могут быть названы непосредственно-социаль- ными. Они являются непосредственными в том смысле, что существуют и действуют безотносительно к тому, объективи- рованы ли они в каких-то опосредствующих внешних формах или нет.
Вместе с тем с терминологической стороны точнее (и в боль- шем согласии с терминологическими традициями) именовать указанную группу прав естественными, т.е. такими, которые являются выражением натуральной жизни общества, напря- мую даны естественным ходом вещей, а не выдуманы, не изо- бретены людьми. По отношению к ним право как юридическое явление и выступает в качестве позитивного права — права, которое создается людьми, выражено в писаных нормах, со- держится в нормативных документах.
2. Существование естественных (непосредственно-социаль- ных) прав и их роль в обществе охватываются идеей естест- венного права — одного из крупных достижений гуманитар- ной мысли в истории человечества. Смысл идеи естественного права в ее различных вариациях и ответвлениях состоит как раз в признании того, что наряду с правом, создаваемым в государстве людьми, т.е. позитивным правом, существует ес- тественное право, которое представляет собой более глубокий,
Глава пятая
основательный, исходный в жизни людей феномен и источни- ком которого является сам естественный порядок вещей — в обществе, в природе.
Поскольку этот феномен в рамках рассматриваемой идеи сопоставлялся с действующими законами, позитивным правом, единым в стране, то и ему придано общее значение и оно по образцу позитивного права представлялось как нечто единое1.
В действительности же речь в данном случае идет об от- дельных правах (заметим в этой связи, что оправдана поста- новка вопроса и о естественных, непосредственно-социальных обязанностях). Во многих случаях это в высшей степени высо- козначимые, глубокие, исходные, но все же именно отдельные права — право народов на определение своей судьбы, право прийти на помощь народу — жертве агрессии, право на экви- валент в экономических отношениях, права человека и др. Мы видели, что в первобытных обществах естественные, непос- редственно-социальные права, выраженные в мононормах-обы- чаях, функционировали как прямой регулирующий фактор.
Хотя такого рода естественные права могут получить и дей- ствительно получают сразу или со временем ту или иную иде- альную (идеологическую) нормативно-организационную фор- му опосредования (юридическую, моральную, в виде обычаев и др.) и тогда выступают как юридические, моральные и иные права, они могут действовать и реально действуют сами по себе, вне форм нормативного опосредования (в том числе вне юридической формы).
Постановка вопроса о социальных явлениях, обозначаемых в этой работе в качестве естественных прав, по-видимому, от- носится к числу тех, которые исторически обоснованы идеей естественного права, а ныне назрели, как говорится, «витают в воздухе». Так, в частности, может быть отмечена высказанная
1 По мнению В.Н. Кудрявцева, «на привычной для нас материалистической почве трудно возродить идеи естественного правах (см.: Кудрявцев В.Н. О правопонимании и законности // Государство и право. 1994. № 3. С. 7). Но дело-то как раз в том, что именно на материалистической почве (быть может, только не на «привычной») идеи естественного права находят себе наиболее прочную опору. Эти идеи в высшем, демократическом выражении (естествен- но-правовое требование свободы личности) опять-таки в полном согласии с современными философскими представлениями об окружающей действитель- ности коренятся в самых истоках человеческого бытия.
I Естественное право: сущность, соотношение с позитивным правом 119
в литературе мысль об объективных (реальных) нормах1, об объективной нормативности2. Ведь объективные нормы, харак- теризующие обычные, повторяющиеся отношения и, следова- тельно, требования объективных закономерностей, условий жизнедеятельности людей, в своем функционировании могут выражаться только в непосредственно-социальных правах. Реализуя такого рода объективные нормы, естественные пра- ва как раз и «модифицируют» их в идеальные ценностные сис- темы3, в том числе в систему позитивного права, причем во всех случаях через определенную сложившуюся идеальную и фактическую инфраструктуру социального регулирования, важнейшими компонентами которой являются дозволения и запреты.
Таким образом, следует признать упрощенным взгляд, в со- ответствии с которым позитивное право и происходящие в нем изменения напрямую связаны с экономикой, идеологией и т. д. Процесс тут более сложен: объективно обусловленные требо- вания, продиктованные жизнью — экономикой, идеологией и др., во-первых, идут через всю инфраструктуру социального регулирования данного общества и через его сложный меха- низм «выходят» на право, а во-вторых, преломляются в этой инфраструктуре через ее наиболее глубокий слой — естест- венные права.
Можно предположить, что эти объективно обусловленные требования проходят в данном слое своего рода «социальную обработку» и получают первичный идеологизированный облик и силу, которые необходимы для того, чтобы они включались в систему нормативного регулирования и стали в ней определя- ющим фактором (хотя при этом, особенно при неблагоприят- ных социальных условиях, сохраняется опасность, что они ста- нут основой произвола и своеволия).
В итоге можно прийти к следующему выводу: если в усло- виях цивилизации право (позитивное право) занимает централь- ное место в инфраструктуре социального регулирования, то ее исходным элементом, отправным, активным фактором, прелом- ляющим требования экономики, другие объективно обуслов- ленные требования общества, являются естественные права.
1 См: Яковлев А.М. Право и объективные социальные нормы//Труды ВНИИСЗ. М, 1974. С. 19—35.
2 См.: Лукагиева Е.А. Право, мораль, личность. М., 1986. С. 17 и ел.
3 См. там же. С. 44.
Глава пятая
3. Фиксируя только что сформулированный итоговый вы- вод, нужно вместе с тем ясно представлять, что непосредствен- но-социальные права, которые воспринимаются в качестве ес- тественных, — явления конкретно-исторические.
К ним (при достаточно широкой трактовке рассматриваемой категории) принадлежат некоторые элементарные требования повседневной жизнедеятельности, такие, в частности, как им- перативы «старшинства», «очередности», «первенства». Исто- рически они интерпретировались по-разному. В свое время в качестве естественных понимались и такие со временем ухо- дящие в прошлое и даже оцениваемые ныне как реакционные требования, как кровная месть, композиция, выкуп. В обста- новке обычно романтизируемых революционно-насильственных акций значение источника произвольно трактуемых естествен- ных прав приобретает так называемое революционное право- сознание — основа для оправдания произвола, бесчинств, рас- прав.
Коренной поворот в понимании, да и в самом существе естес- твенных прав произошел в XVIII — XX вв. В эпоху Возрожде- ния человечеству второй раз (после Христовых откровений) при- открылись глубины, смысл и предназначение человеческого бытия. Из бесчисленного множества диктуемых природой прав (нередко иллюзорных, полумифических, обманных) сверкнуло светом и обаянием право всех прав, заложенное в самой осно- ве общества, — Право Свободы Человека.
И вот начиная с буржуазно-демократических революций XVIII — XX вв. и особенно в современную эпоху, отодвигая и даже отбрасывая все другое, естественное право становится прямым выражением глубинных, первородных требований жизни общества, его мирозданческого предназначения, скачка от мертвой, безвариантной природы к свободе, в соответствии с которым в центре жизни общества должен стать свободный, полный достоинства «суверенный» человек.
С учетом сказанного становится ясным, почему в нынеш- нюю эпоху, в условиях современного гражданского общества естественное право, обусловленное самыми глубинами челове- ческого бытия, раскрылось в облике неотъемлемых, приро- жденных прав человека, его высокого достоинства и стату- са. Права эти — не просто естественные, но именно неотъем- лемые, прирожденные: они представляют собой прямое и им- перативное требование, проистекающее из самых недр, глубин
I Естественное право, сущность, соотношение с позитивным правом 121
жизни общества, выявляют его смысл и предназначение. В соответствии с этим центральным элементом политической, экономической, духовной жизни людей стало естественно- правовое требование свободы личности.
В рассматриваемом отношении следует признать обоснован- ной мысль А. Козулина, полагающего со ссылкой на М. Ма- мардашвили, что права человека — как раз характерная чер- та «взрослого состояния человечества»1.
4. Крутой поворот в существе и понимании естественного права в XVIII — XX вв., вполне понятно, решающим образом повлиял и на позитивное право. Это влияние уже не ограничи- валось тем, что многообразные непосредственно-социальные права, рождаемые жизнью традиционных обществ, вызывали к жизни адекватные обычаи и прецеденты. Естественно-пра- вовое требование свободы личности потребовало основатель- ных законов, кодексов, конституции.
Смысл этих законов в том, чтобы очертить границы свободы личности (политической, экономической) и юридически обес- печить ее. Признавая исключительную важность свободы в экономике — частной собственности, рынка, конкуренции, надо полагать все же, что ключевым элементом, выражающим в об- ласти либеральных взглядов отмеченный ранее поворот в ес- тественном праве, является сфера позитивного права (тем бо- лее что через нее реализуется и экономическая свобода), его направленность, место в жизни общества — право, которое теперь под воздействием естественно-правовых требований «настроилось» на свободу, на свободу личности. Недаром и Ф.Ха- ек, научные свершения которого нередко соотносятся чуть ли не с одним рынком, уделял не меньшее внимание категории правозаконности.
Возьму на себя смелость сделать и более основательное пред- положение. На мой взгляд, впервые по-современному конструк- тивные основы либеральной теории, во многом предвосхищая последующие разработки Ф. Хаека, были сделаны еще в конце XIX — начале XX вв. русскими правоведами Б. Чичериным, П. Новгородцевым, Б. Кистяковским, И. Покровским, Л. Петра- жицким, И. Михайловским, С. Гессеном, провозгласившими не- обходимость возрождения естественного права.
1 См.: Козулин А. Права личности для «взрослого» человечества//Общест- венные науки и современность 1991. № 6. С. 33
5-500
Глава пятая
И тут важны детали, которые на первый взгляд могут пока- заться не очень существенными. Прежде всего не случайно, что подобные выводы были сделаны именно правоведами. Ис- тинная либеральная теория может по-настоящему утвердить- ся как раз через современное («либеральное») право, которое на основе персонифицированной частной собственности, дру- гих объективных реалий свободного общества одно только и в состоянии быть носителем и гарантом свободы личности.
И другая немаловажная деталь. Либеральные взгляды рус- ских правоведов прошли своего рода испытание на прочность, закаливающую огранку. Это связано не только с преодолением распространенного, внешне привлекательного мнения о пред- назначении права быть проводником и средством мессианско- го внедрения морали, «минимума нравственности» (о данной проблеме — несколько дальше). Не менее серьезное значение для отработки самой основы либеральных взглядов стало твор- ческо-концептуальное противостояние теориям В. Соловьева и его сторонников, отстаивающих (как и нынешние привержен- цы «прав человека второго поколения») необходимость реали- зации через позитивное право права человека на достойное существование.
К несомненным заслугам русских правоведов-либералов (осо- бенно И. Покровского, С. Гессена) следует отнести такую пос- ледовательно либеральную трактовку этого социального пра- ва, в соответствии с которой должны устраняться фактичес- кие препятствия на пути развития личной свободы граждан и в то же время ни в коей мере не снижаться стимулы к реали- зации творческой энергии каждого человека, а социальное пе- рераспределение при необходимости сводится к обеспечению прожиточного минимума и условий для образования. Приме- чательно, что именно такая либеральная интерпретация права на достойное существование позже, в 1930—1940 годах, полу- чила развитие и была реализована в передовых, либерально- демократических странах, в ведущих современных концепци- ях прав человека.
В разработках российских правоведов-либералов были на- мечены пути дальнейшего углубления либеральной трактовки права, которая, как надеется автор этих строк, находит извест- ное выражение в институциональной концепции. Именно пото- му, что, по Б. Чичерину и Б. Кистяковскому, право — не просто
I. Естественное право: сущность, соотношение с позитивным правом 123
«свобода, определенная законом»; представляется непрелож- ным, что свобода в современном мире — это как раз свобода, обретшая свое бытие, свою реальную жизнь через закон, че- рез право как нормативное институционное образование, че- рез правозаконность.
5. Значительное влияние естественного права на действую- щую юридическую систему проявляется даже в условиях то- талитарного общества, в котором право хотя и сохраняет из- вестный позитивный потенциал, но все же в целом является реакционной системой, не соответствующей требованиям со- временной цивилизации.
Анализ советского законодательства, его функционирования при доминировании тоталитарно-административных порядков свидетельствует о том, что даже в условиях советского тота- литаризма можно было констатировать известное прогрессив- ное влияние на позитивное право и юридическую практику тех непосредственно-социальных прав, которые относятся к гражданам, к человеку.
Быть может, одним из наиболее наглядных примеров такого влияния в условиях советского общества являлся порядок стро- ительства гражданами домов на праве личной собственности, а также порядок имущественного возмещения при их сносе. Гражданин по действовавшему в условиях Советского союзно- го государства законодательству, многие положения которого сохранились в России, в случае сноса его жилого дома получал довольно широкие юридические права на возмещение и на по- лучение реального жилья; но для этого он, конечно же, должен был иметь право собственности, т.е. и жилой дом должен был быть построен на законном основании, и сам гражданин в дан- ный момент должен был обладать соответствующим юриди- ческим правом. А если нет? Если, например, жилой дом пос- троен самовольно? Имел ли гражданин в этом случае юриди- ческое право на возмещение, предусмотренное законом?
Ответ на последний из поставленных вопросов, казалось бы, ясен: гражданин — самовольный застройщик не должен был иметь права на возмещение, на предоставление иного жилья, да и вообще его поведение может трактоваться как поведение правонарушителя. Но если это так (а иного решения с точки зрения юридической логики быть не может), то как же объяс- нить одно из положений, выработанных в судебной практике? В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 авгус-
Глава пятая
та 1984 г. (п. 6) говорилось в отношении домов, подлежащих сносу: «Если исполкомом районного, городского Совета народ- ных депутатов до отвода земельного участка для государствен- ных или общественных нужд не было принято решение о сносе такого дома... граждане, если они не имеют иного жилого поме- щения, с учетом конкретных обстоятельств могут быть высе- лены с предоставлением другого жилого помещения, отвечаю- щего санитарным и техническим требованиям»1. Иными слова- ми, в данном случае полного возмещения, такого, которое преду- смотрено при наличии у лица права собственности на жилой дом, нет. Но самовольному застройщику все же при указанных обстоятельствах могло быть предоставлено другое жилое по- мещение, да притом соответствующее техническим и санитар- ным требованиям. Это юридическое последствие можно объяс- нить только принимая во внимание факт существования вне- правового основания, его реальную социальную силу, столь существенно влияющую на правовое регулирование.
Что же это за основания, напрямую относящиеся к гражда- нину, к человеку и позитивно влиявшие на правовую действи- тельность даже в условиях советского тоталитарного общест- ва?
Перед нами не что иное, как права человека.
Откуда же проистекает столь могучая сила прав человека?
И вот здесь пора сделать обобщающий вывод о социальной природе прирожденных прав человека. Ключ к решению дан- ного вопроса кроется в том, что права человека — это именно непосредственно-социальные права. И надо полагать, характе- ристика прав человека как непосредственно-социальных прав дает достаточно корректное научное объяснение их социаль- ной силы, их места и роли в жизни общества. Можно предпо- ложить, что такая характеристика прав человека (освещение которых подчас не идет дальше их оценки как естественных, прирожденных) позволяет перевести их разработку на доста- точно прочную, конструктивную научную основу с весьма при- влекательной научной перспективой.
К этому нужно добавить и то, о чем ранее уже говорилось: есть довольно весомые аргументы, подтверждающие, что сре- ди обширного комплекса непосредственно-социальных прав на первое место с немалым отрывом от всего другого выдвину-
1 Бюллетень Верховного Суда СССР. 1984. № 5. С. 12.
I. Естественное право: сущность, соотношение с позитивный правок 125
лись именно права человека. Ведь права человека (вспомним этот существенный момент) относятся к самым глубоким, пер- вичным естественным основам бытия человека и, что не менее важно, связаны с «мирозданческим» предназначением общест- ва и отсюда с глобальным мировым процессом, все более и более раскрывающим свою силу в современных условиях, с общим движением всего человечества к Свободе.
И эта линия, очевидно, приобретет еще более целенаправ- ленный и интенсивный характер в современных условиях, когда в нашем обществе открылась возможность движения к свет- скому неидеологизированному гражданскому обществу.
На данном этапе развития общества «вторжение» прав че- ловека в саму ткань правовой системы характеризуется тем, что они начинают приобретать непосредственно юридическое значение.
Уже сейчас в текст Конституции России включены норма- тивные положения, с достаточной полнотой воспроизводящие основные права и свободы человека, признанные в мировом сообществе.
«Высшая» же точка такого развития, которая, надо надеяться, наступит после фактического утверждения принципов демо- кратии в российском обществе, — это реальное приобретение правами человека значения непосредственного критерия при решении юридических дел в судах, в других юридических ор- ганах (в какой-то мере такой практикой отмечены последние годы существования СССР: Комитет конституционного надзо- ра в период его действия, т.е. до 1992 г., имел право выносить решения на основании международных документов о правах человека и в ряде случаев это право активно использовал).
6. Влияние естественного права, и прежде всего прирожден- ных прав человека (как и в целом непосредственно социаль- ных прав), на действующую юридическую систему — это хотя и существенная, но все же лишь одна из сторон сложного соот- ношения, точнее, взаимодействия писаного права с духовным, морально-интеллектуальным факторами в жизни общества, людей. Ведь писаное право имеет и другую «ипостась», другое «измерение»: оно выступает также в качестве явления духов- ного порядка.
Этот вопрос, а также вытекающие из его характеристики иные грани соотношения естественного и позитивного права требуют особого рассмотрения. Им и будет посвящен следую- щий раздел главы.
Глава пятая
7. Ранее отмечалось, что в обществе нужно различать иде- альную и фактическую инфраструктуру социального регули- рования. К этому теперь нужно добавить, что и в самой факти- ческой инфраструктуре, по-видимому, следует разграничивать два слоя. Во-первых, это инфраструктура социального регу- лирования, центральным звеном которого является действую- щее право; а во-вторых, «схема» регулирования, которая оп- ределяется доминирующей ролью непосредственно-социальных прав, проявляющихся и через мораль, обычаи, иные регулято- ры, и прямо, в самой ткани социальной жизни.
Это своего рода раздвоение фактической инфраструктуры на два слоя, причем так, что оба они могут быть обозначены с использованием термина «право», подмечено в литературе. Например, В.М. Рейсмен пишет: «Таким образом, перед нами оказываются две нормативные системы: официальная, превоз- носимая на все лады элитой, и фактически действующая. Не- удивительно, что реальное поведение отличается от той и от другой»1.
Вместе с тем необходимо все же не допускать смешения правового регулирования, связанного с позитивным правом и началами законности (когда действует право как нормативное институционное образование), с регулированием, опирающим- ся в основном на непосредственно-социальные права. Такое смешение допускает и В. М. Рейсмен, когда утверждает: «Род- ственные, национальные, религиозные, языковые, профессио- нальные и прочие группы могут обладать собственными пра- вовыми системами»2.0 «правовых системах» в отношении упо- мянутых автором групп говорить едва ли возможно.
Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет
studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав!Последнее добавление