Раза, Германии - в 9, Англии в 18 раз. 2 страница

Не желая мириться с утратой безраздельного господства на Черном море, Турция начала в 1787г. новую войну с Россией. В 1787 г. А.В. Суворов разгромил турецкий десант в районе Кинбурна, после чего русская армия осадила Очаков и в конце 1788 года взяла его. В 1789 году А.В. Суворов одержал победы над турками у Фокшан и при Рымнике. 2 декабря 1970 года войска А.В. Суворова штурмом взяли Измаил, русским войскам был открыт путь на Стамбул. Успешными были действия молодого черноморского флота, которым командовал Ф.Ф. Ушаков. В 1790 году он нанес турецкому флоту поражение в Керченском проливе и у форта Калиакрия близ болгарского города Варна. В 1791 году в Яссах (Румыния) между Турцией и Россией был подписан мир. Ясский договор закрепил за Россией обладание всем Северным Причерноморьем от Днестра до Кубани, включая Крым, и усилил ее политические позиции в отношениях с Турцией.

Воспользовавшись глубоким кризисом и анархией в Речи Посполитой Австрия, Пруссия и Россия в 70-е-90-е годы XVIII в. провели три раздела Польши, фактически ликвидировав ее государственность. По первому разделу 1772 г. к России отошли Восточная часть Белоруссии по Западной Двине и Верхнему Днепру. По второму Разделу 1793 года Россия получила Правобережную Украину и центральную часть Белоруссии с Минском. В 1794 году польские патриоты во главе с Тадеушем Костюшко начали восстание, стремясь отстоять независимость Польши. Оно жестоко было подавлено русским царизмом. Русскими войсками командовал А. В. Суворов. В 1795 г. произошел третий раздел Польши, по которому к России отошла Литва, Западная Белоруссия, Волынь и юридически закреплена Курляндия.

Разделы Польши были, разумеется, реакционным актом, и русское самодержавие сыграло в них неблаговидную роль. Но следует отметить: если Пруссия и Австрия захватили чуждые им территории, то участие России в разделах Польши привело к объединению украинских и белорусских земель в едином Российском государстве, которое стало своеобразным преемником великой державы средневековья – Киевской Руси. Русские, украинцы и белорусы составили ядро российского суперэтноса. Как показал исторический опыт, при всем этническом своеобразии русских, украинцев и белорусов их объединение в едином суперэтносе обеспечило долговременное стабильное развитие этих народов, достижение успехов в экономическом и культурном развитии.

Внешнеполитические успехи, знаменитые победы на суше и на море превратили Россию в великую державу, обеспечили ей право участвовать в решении европейских проблем наравне с другими государствами континента, сыграли важную роль в развитии русского национального самосознания. В то же время внешняя политика екатерининской эпохи носила ярко выраженный имперский характер, в основе которого лежала убежденность в праве распоряжаться судьбами других народов. Немка по происхождению, Екатерина с годами стала русской патриоткой, уверовавшей в богоизбранность русского народа и его особую историческую миссию. Она до самой смерти держала внешнюю политику в своих руках, проявляя в решении вопросов твердость и уверенность. Как заметил В.О. Ключевский, высокомерный тон в международных отношениях, прямое вмешательство в чужие дела сделали царствование Екатерины одним из самых кровопролитных в нашей истории.[3]

В целом политика просвещенного абсолютизма второй половины XVIII века носила противоречивый характер. С одной стороны, она проводилась под лозунгами эпохи Просвещения, была отражением новых процессов в мировой истории, когда мир становился все более интегрированным и взаимосвязанным. С другой стороны, политика Екатерины была направлена на укрепление абсолютистского государства, самодержавной власти монарха. Главное противоречие этой политики состояло в неразрешимом конфликте между декларируемыми целями – идеалом социального согласия, идеей «общего блага» - и средствами – господством внеэкономического принуждения, армии, бюрократии и полиции.[4] Экономические и социальные основы жизни оставались прежними, крепостное право достигло предела, а фактическому

реформированию подверглись только политические, военные и, частично, социальные стороны жизни. Позднее Екатерина сама поняла беспочвенность своих социальных утопий и закрыла российскую границу от «французской заразы» (революции), и именно ей принадлежат слова: «Весьма худа та политика, которая переделывает законами то, что надлежит поменять обычаями».[6] Но Екатерина все-таки взрыхлила почву для будущих перемен.

Время Екатерины – это период определенной стабильности в развитии российского государства, расцвета русской культуры, укрепления могущества и международного авторитета России. Вместе с тем реформы Екатерины не имели радикального характера, не меняли существа ни политической системы, ни общественных отношений, не влияли сколько-нибудь решительно на положение какой-либо социальной группы. Поиски в политических реформах Екатерины каких-либо буржуазных тенденций – дело бесперспективное. Некоторые историки вообще придерживаются точки зрения, что «русский просвещенный» абсолютизм был менее просвещенным из всех известных в то время форм; не зря иностранцы при оценке этого периода пользуются термином «просвещенный деспотизм».

Литература.

1. Валишевский К. Вокруг трона. М., 1990. С.200.

2. Заичкин И.А., Почкаев И.Н. Русская история от Екатерины Великой до Александра II. М., 1994. С.26.

3. Ключевский В.О. Сочинения. Т.5. Ч.5. М., 1989. С.68., 141, 36, 54.

4. Наше Отечество. Ч.1. М., 1991. С.69.

5. Платонов С.Ф. Учебник русской истории. М., 1992. С.279.

6. Хорькова Е.П. История предпринимательства и меценатства в России. Учебное пособие. М., 1998. С.158.

Лекция VII.

Российское государство: основные тенденции развития

и состояние на первую половину XIX в.

1. Особенности социально-экономического и политического развития России в дореформенный период.

2. Политика Александра I и ее результаты.

3. Россия в эпоху правления Николая I.

Россия к началу XIX в. представляла из себя громадную империю с населением около 40 млн. чел. Ее границы простирались от Белого моря до Черного и от Буга до Британской Колумбии. Освоенными были только центральные и западные губернии. Чем дальше на Юг и Восток, тем меньше была плотность населения. В 20-е годы XIX в. даже Поволжье считалось отдаленной окраиной и глушью. Примерно около 94% населения составляли крестьяне. Городов было мало. Крупными центрами с населением более 200 тыс. человек являлись только Петербург и Москва. Основная масса населения проживала в деревнях.

Россия начала XIX в. - по-прежнему аграрная страна. Основой ее сельского хозяйства оставались помещичье землевладение и крепостной труд с его рутинной техникой и низкой производительностью. Шесть из десяти крестьян были крепостными и находились в неограниченной власти своих владельцев. С появлением реальной возможности превратить производимую в имении продукцию в товар и получить деньги, потребности поместного дворянства начинают неудержимо расти. Помещики перестраивают свое хозяйство так, чтобы максимально повысить его продуктивность традиционными, крепостническими методами. В черноземных районах, дававших хороший урожай, усиление эксплуатации выразилось в расширении барской запашки за счет крестьянских наделов и увеличении барщины. Личный интерес барщинного крестьянина, обрабатывающего господское поле своим инвентарем и на своей лошади, состоял в том, чтобы как можно меньше «выкладываться», сохранять силы и орудия труда для работы на своем поле. Помещик был заинтересован в обратном, но ему приходилось иметь в виду, что изнурение крестьянина и рабочего скота могло лишить его работника - источника собственного благополучия. «Именно этот конфликт, заключает Литвак, - лежит в основе кризиса крепостной системы, а вовсе не вдруг ставший невыгодным барщинный труд. Бесплатный принудительный труд, расточительный для общества в целом, всегда выгоден тому, кто пожинает его плоды».[1] В нечерноземном регионе продукция поместий приносила все меньшую прибыль. Поэтому помещики склонны были сворачивать свое хозяйство. Усиление же эксплуатации крестьян выражалось здесь в постоянном повышении денежного оброка. Причем нередко этот оброк устанавливался выше реальной доходности земли, отведенной крестьянину в пользование: помещик рассчитывал на заработки своих крепостных за счет промыслов, отходничества - работы на фабриках, мануфактурах, в различных сферах городского хозяйства. Расчеты эти были вполне оправданы: в этом регионе в первой половине XIX в. растут города, складывается фабричное производство нового типа, которое широко применяет вольнонаемную рабочую силу. Но попытки крепостников использовать эти условия для того, чтобы повысить доходность хозяйства, приводили к его соморазрушению: увеличивая денежный оброк, помещики неизбежно отрывали крестьян от земли, превращая их отчасти в ремесленников, отчасти в вольнонаемных рабочих.

Для сельского хозяйства этого периода характерно обеднение крестьянства, рост его задолженности помещикам, принимавшей порой хронические формы. Крестьянские хозяйства постоянно находились на грани разорения. Не лучше обстояли дела и у помещиков. К 1959 году 66% крепостных крестьян были заложены и перезаложены.[2]

В первой половине XIX в. Россия стала «житницей Европы». К 1860 г. ежегодный вывоз хлеба из России достиг почти 95 млн. пудов, что на первый взгляд, свидетельствует о живых еще потенциях развития отечественного сельского хозяйства. Но если сравнить данные, характеризующие вывоз североамериканского и русского хлеба на западноевропейский рынок, то можно увидеть, что если в 30-е гг. XIX в. объем вывоза русского хлеба в Европу был на 186% больше объема североамериканского, то в 40-е - только на 48%. В конкуренции с хлебом свободного американского фермера русский хлеб стремительно сдавал позиции.

В еще более трудном положении оказалось промышленное производство России. В это время определяющую роль играла унаследованная от XVIII в. промышленность старого, крепостного типа. В этих условиях медленно, но неуклонно менялись состав владельцев мануфактур и социальная структура промышленных предприятий: все больше появлялось крестьянских заведений, органически вырастающих из сельских промыслов, росло постоянно число вольнонаемных работников. В начале XIX в. в империи насчитывалось около 2 тыс. предприятий с 90 тыс. рабочих, из которых 48% были вольнонаемными.

Развитие экономики России вело к социальному расслоению крестьянства, выделению из его среды «капиталистых крестьян». Русский предприниматель начала XIX в. был либо купцом, торговцем, либо крепостным, как Савва Морозов, основавший еще в 1797 году текстильную фабрику. Именно с них, русских крестьянских предпринимателей, занимающихся на рубеже XVIII- XIX веков торгово-промысловой деятельностью, началось формирование российских буржуазных династий, ибо они не только не покупали дворянские титулы, но не хотели вступать и в гильдеское купечество. Но такая буржуазия не могла играть самостоятельную роль и поэтому функция двигателя хозяйственного развития продолжала принадлежать государству.

Владельцы промышленных предприятий обычно сами находились в крепостной зависимости и вынуждены были значительную часть доходов в виде оброка отдавать хозяевам-помещикам; рабочие юридически и по сути своей оставались крестьянами, стремившимися заработав на оброк, вернуться в деревню. Рост производства затруднялся и относительно узким рынком сбыта, расширение которого, в свою очередь, было ограничено крепостным строем. Итак, в первой половине XIX в. традиционная система экономики России явно тормозила развитие производства и препятствовала становлению в ней новых отношений. Крепостное право превращалось в препятствие на пути нормального развития страны.

К 1830-м гг. относится начало промышленного переворота в России, на путь которого империя встала намного позже, чем большинство стран Европы.

Под промышленной революцией (или переворотом) принято понимать переход от экономической системы, основанной на аграрном производстве и отчасти торговле, к экономике индустриального типа, для которой характерно преобладание городской промышленности и связанных с нею интересов. В процессе промышленной революции ручной труд вытеснялся машинным, мануфактура уступала место фабрикам.

Развитие российской промышленности в силу указанных ранее причин в значительной степени отставало от западноевропейских стран. Во второй половине 1840-х - начале 1850-х гг. выплавка чугуна на душу населения в русских фунтах составляла: в Англии - 21,1, во Франции - 37,5, в Пруссии - 18,3, в Австрии - 13,5 а в России (без Финляндии и Польши) - 8,7. Таким образом, Россия производила чугуна меньше Франции в 4,3 раза, Англии в 2,7, Пруссии - в2,1, Австрии - в 1,5 раза.

За 1812-1815 гг. объем промышленного производства в России удвоился, но во Франции за это время число паровых двигателей выросло в 5 раз, обороты банков в 8 раз, в Англии объем выпуска промышленной продукции - более чем в 30 раз. Удельный вес России в мировом промышленном производстве в 1860 г. равнялся 1,72% и уступал Франции в

Все российское общество нуждалось в модернизации, развитии промышленности, переходе сельского хозяйства на интенсивные методы хозяйствования. Но это процессы длительные, связанные с перемещением людей из одной сферы занятости в другие, с коренной перестройкой форм собственности, выработкой новых правил экономического поведения, изменениями в психологии и поведении людей и другими процессами. И в России, и в европейских странах шло формирования класса промышленной буржуазии, представленной владельцами капиталов и средств производства. Возник промышленный рабочий класс (пролетариат), основным источником существования которого была заработная плата, являвшаяся, в сущности стоимостью его рабочей силы. Только в России процесс формирования буржуазии и пролетариата тормозился наличием крепостной зависимости крестьян.

С крепостным строем тесно связана и самодержавная система власти, которая находилась в апогее своего исторического развития. Но на рубеже XVIII и XIX вв. законность российского самодержавия, его нравственная состоятельность впервые были поставлены под сомнение. Это связано с проникновением в Россию идеологии Просвещения и идей французской революции, а также насущными экономическими задачами, настоятельно требовавшими проведения реформ. Именно поэтому первая четверть XIX в. была наполнена либеральными настроениями, ожиданиями грядущих перемен.

В результате дворцового переворота в ночь с 11 на 12 марта 1801 г. с российского престола был устранен император Павел I и воцарился его старший сын Александр I (1801-1825 г.). Вступая на престол, государь торжественно провозгласил, что отныне в основе политики будет лежать не личная воля монарха, а строгое соблюдение законов. Населению были обещаны правовые гарантии от произвола. Это имело большой общественный резонанс. Появилась надежда на введение в стране конституции.[3]

В отечественной историографии взгляды на личность Александра I не одинаковы. Но в целом большинство историков, характеризуя царя, сходятся в следующем: Александр высказывал зачастую прямо противоположные взгляды, предпринимал непоследовательные действия. Раздвоенность была одной из характерных его черт. Эта особенность породила у современников впечатление неискренности императора. Известно высказывание Наполеона: «Александр умен, приятен, но ему нельзя доверять: это - истинный византиец… тонкий, притворный, хитрый.»

Ф. Шатобриан был более краток: «Изворотливый, как грек».[4]

Все-таки республиканские идеи, либеральные взгляды Александра I были ограниченными и абстрактными. Когда император сталкивался с чем-то, что ущемляло его привычную бесконтрольность, что ограничивало его возможности действовать по-своему, то его теоретические представления тут же отступали на второй план, а его самодержавная сущность выходила на первый. Так, в регламенте Сената был пункт, по которому ему предоставлялось право высказывать свои возражения против новых указов, если они не соответствуют законам, неясны по своему смыслу или неудобны по тем или иным соображениям. Но если по представлению Сената в таком указе не будет сделано изменений, то он остается в силе. Вскоре представился и случай Сенату реализовать это свое право. По докладу военного министра Александр I определил, что все дворяне унтер-офицерского звания обязаны служить в военной службе 12 лет, что противоречило жалованной грамоте дворянству, и сенатор граф С. Потоцкий предложил опротестовать этот указ. И это было сделано с ведома самого Александра I, но его реакция на единодушное мнение Сената оказалась резко отрицательной. Александр I не только оставил указ в силе, но и лишил сенат этого права.

Воцарение молодого монарха ознаменовалось серией мер, отменявших те распоряжения Павла I, которые вызывали недовольство дворянства. Снимались запреты на выезд за границу, на европейскую одежду и литературу. В армию возвращались уволенные офицеры, освобождались политические заключенные (из 700 репрессированных 536 получили свободу и полную реабилитацию), была уничтожена тайная экспедиция.[5]

Александр I попытался провести ряд реформ, которые должны были стабилизировать экономическое и политическое положение в стране. В своей реформаторской деятельности он опирался на так называемый негласный комитет, в который входили государственные деятели умеренно-либеральных настроений (П.А. Строганов, Н.Н. Новосильцев, В.П. Кочубей, А.А. Чарторыйский). Членами комитета был намечен путь преобразований: отмена крепостного права и изменение формы правления.

Но, столкнувшись с резким сопротивлением столичного и поместного дворянства, царь смог провести лишь некоторые скромные преобразования, ни в коей мере не затрагивавшие крепостнические порядки и представлявшие собой незначительные уступки зажиточным слоям города

и деревни. В декабре 1801 г. купцам, мещанам и казенным крестьянам была предоставлена возможность приобретения земли. Указом 1801 года предусматривался выход крестьян из-под крепостной зависимости по обоюдному согласию с помещиком, хотя воспользоваться этим правом было трудно (к 1825 году освободились 0,5% крепостных). Была запрещена раздача или продажа государственных крестьян в частные руки с целью приостановления увеличения числа крепостных. Ограничивалась продажа крестьян на ярмарках «в розницу», т.е. без семьи, земли, запрещалось публиковать объявления о их продаже. В 1804-1805 гг. началась отмена крепостного права в прибалтийских губерниях. Крестьяне тех мест получали свободу, но без земли. Таким образом язва крепостного права сохранялась. Высшее дворянское сословие не принимало даже частичных реформ и отказывалось поддержать реформаторские замыслы императора, поэтому Александру оставалось или использовать государственный аппарат, или ждать постепенного просвещения общества, увеличив для ускорения этого процесса число средних и высших учебных заведений.

В 1802 году старые коллегии были заменены министерствами, в которых власть концентрировалась в руках министров, назначавшихся императором. В 1803 году вступило в силу положение об устройстве учебных заведений. Создаются и преобразуются университеты в Дерпте, Вильно, Казани, Харькове, а также институты и лицеи. Университетский устав 1803 года, обеспечивавший большую внутреннюю автономию, был самым демократичным за всю историю России.

В целом преобразования первых лет александровского царстования не внесли сколько-нибудь крупных перемен в жизнь страны. Начавшаяся в 1805 г. война с Францией вообще временно сняла с повестки дня вопрос о каких-либо изменениях в государственных делах. Только после заключения Тильзитского мира с Наполеоном (1807 г.) проблема реформ снова становится на повестку дня. Преобразовательные планы в это время связаны с именем М.М. Сперанского, одного из ближайших советников Александра I.

К октябрю 1809 г. Сперанский составил «Введение к Уложению государственных законов». В нем, по существу, речь шла об ограничении самодержавия, о введении в стране конституционной монархии. В основу реформы автор проекта предлагал положить принцип разделения властей: законодательную власть он считал необходимым сконцентрировать в новом органе - Государственной Думе, судебную - в Сенате, а исполнительную - в министерствах. Ни один закон не мог быть издан без предварительного одобрения его выборным органом - Государственной Думой. Министров назначал царь, но они оказывались ответственны перед Думой. Предусматривалась стройная система выборных дум: Государственная, губернские, окружные, волостные. Членов Сената полагалось выбирать губернским думам. Политическими правами наделялись все, кроме «народа рабочего» («поместных крестьян, мастеровых, их работников и домашних слуг»). Связующим звеном между императором и тремя ветвями власти должен был стать Государственный совет - вершина новой государственной системы.[6] Несмотря на ограничение прав ряда групп населения, этот проект был шагом вперед. В случае его принятия возможность влиять на систему власти в России получили бы не только высшие, но и средние слои. Как подчеркивает исследователь Л.И. Семенникова на Западе в то время до всеобщности в гражданских правах было далеко, а в Америке существовало рабство.[3] Программа преобразований М.М. Сперанского не отменяла крепостное право. Однако взаимоотношения крестьян с помещиком предполагалось регламентировать законом. Помещичьим крестьянам давалось право приобретать движимую и недвижимую собственность. Ни одно лицо, по мысли автора, не могло быть наказано без суда. Проект Сперанского вызвал резкую критику со стороны высших сановников и столичного дворянства. Из-за противодействия консервативных сановников удалось учредить лишь Государственный совет - прообраз верхней палаты Думы (1810).

Особенно недовольство деятельностью реформатора возросло после выхода двух указов 1809 года. Первый указ предписывал придворным избрать себе какой-либо род службы, иначе они лишались своих привилегий. Второй указ запрещал производство в чины на службе без представления университетского диплома или сдачи специального экзамена. «Ропот был такой, как будто бы грозила гибель отечеству», - писал историк XIX в. Н.К. Шильдер.[5] В марте 1812 г. М.М. Сперанский был отстранен от государственной службы и сослан в Нижний Новгород, несмотря на то, что Александр признал проект «удовлетворительным и полезным».

Войны 1812-1815 гг. прервали попытки правительства преобразовать различные стороны жизни страны. Во внутренней политике государства резко усиливаются охранительные, консервативные тенденции. Последнее десятилетие александровского царствования вошло в историю как аракчеевщина - по имени главного доверенного лица царя А.А. Аракчеева, волевого, энергичного и беспощадного человека. Отход во внутренней политике от реформ ознаменовался созданием военных поселений. Это была попытка сделать часть армии самоокупаемой, посадив ее на землю, соединив в одном лице солдата и земледельца. К концу царствования

Александра I в военных поселениях насчитывалось около 375 тыс. государственных крестьян, что составляло почти треть русской армии. Этот эксперимент оказался крайне неудачным и вызвал мощные восстания военных поселенцев, которые беспощадно подавлялись правительством. В 1820 году император санкционирует создание военной полиции, усиливается цензура и гонение на университеты, подтверждаются права помещиков на безраздельное владение крепостными крестьянами.

Александр I однако не сразу отказался от либеральных начинаний. Война 1812 года оказала сильнейшее влияние на российское общество, дав невиданный толчок росту патриотизма. Целое поколение молодежи, выросшее на реформистских началах, вернулось из заграничных походов с жаждой улучшить жизнь своей страны. Гражданский дух Европы заразил не только регулярные войска, но и большие массы народного ополчения.

Понимая сложившуюся ситуацию, государь еще в 1816-1818 гг. предпринимает последнюю попытку решения крестьянского вопроса и реформирования системы управления. Но он, все-таки, не сумел использовать благоприятную ситуацию, сложившуюся после окончания Отечественной войны 1812 г, так как по-прежнему искал опоры в бюрократических структурах власти. Поэтому разработка будущей Конституции России («Уставная грамота» Н. Новосильцева), проекты освобождения крестьян А.А. Аракчеевым, специальным секретным комитетом под руководством министра финансов Д.А. Гурьева в конечном итоге остались на бумаге.

Причины изменений в настроении и действиях царя указываются разные. В.О. Ключевский считает, что Александра напугали военные революции в Италии и Испании, призрак которых он увидел в выступлении лейб-гвардии Семеновского полка в 1820 г. М.Н. Покровский указывает, что как только исчезла необходимость игры в либерализм, император тут же свернул все либеральные начинания, обнаружив тем самым свои истинные настроения. близкую точку зрения занимает С.Б. Окунь. Ряд историков (Н.Я. Эйдельман, С.В. Мироненко) высказали мнение, что отказ от преобразований произошел в силу мнимой или истинной узости социальной опоры для них и боязни Александра I войти в конфликт с основной массой дворянства.

Да, угасание реформ к концу царствования монарха объясняется не только серьезным духовным кризисом Александра I, который становится мистиком, но и отсутствием широкой поддержки реформаторской деятельности в обществе. Общая косность, невежественность, социальный эгоизм дворянства, групповые интересы высшей аристократии, верхушки армии, могущественного чиновничества, пассивность и политическая апатия народных масс стали мощным препятствием на пути преобразований. Самодержец оказался слабее самодержавия (под самодержавием следует понимать не только и не столько царя, сколько государственный аппарат в лице бюрократического чиновничества, массы дворянства, карательной системы, генералитета и аристократии). В этом не только трагедия страны, но и в значительной мере трагедия личности императора.[7]

Николай I (1825-1855 гг.), сменивший своего брата на престоле и подавивший декабрьское восстание, прямо продолжил консервативный курс конца александровского царствования. Разгром декабризма косвенно ослабил позиции европеизма. Николай I не только не хотел преобразовывать Россию по западному варианту, но и мечтал искоренить то, что уже было сделано до него. Русские интересы и традиции получают в правительстве перевес над «химерами западнических идей».[5] События 14 декабря 1825 года освободили монархию от засилия дворянства. Не доверяя просвещенной аристократии, Николай I стремился создать касту по-военному организованных и лично ему преданных людей. В устроении государства по военному принципу строжайшей субординации и дисциплины, он разделял вкусы Петра III и Павла. Николай I считал, что служит идее истинного самодержавия, он понимал власть царя как власть хозяина. Россия - это его собственность, а «собственность священна». Хозяин должен заботиться о своем добре, не расточать его, копить, выбирать хороших и верных слуг. Все должны безропотно выполнять хозяйскую волю, старшие - учить младших. Эта идея порядка (дисциплины) в противовес демократии (анархии) отражала и настроения довольно широких масс. Государством должна управлять система точных правил и законов, которая каждому отводила строго определенное место, как винтику в отлаженном механизме.

Именно поэтому с тридцатью годами правления императора связана бюрократизация всех сторон государственной и общественной жизни страны. Государственный аппарат приобрел огромные размеры и влияние, отражая стремление властей к политической централизации и жесткой регламентации. Это четко выразилось в милитаризации государственного строя. В жизни страны все большее значение приобретали военные, повышалась роль самого императора и Собственной его императорского величества канцелярии.[8]

Происходит все более явное расслоение дворянства - помещики отступают под напором служилого чиновничества. К 1851 году численность «белых воротничков» возросла с 16 тыс. в начале века до 74 тыс. человек, хотя население империи увеличилось менее чем в два раза (с 40 млн. до 60 млн. человек).[5] Таким образом, Россия, по сравнению со странами Запада, практически ничего не меняла в своем устройстве, а лишь стремилась закрепить и упрочить то, что было.

Опорой трона стало III отделение - политическая полиция - и корпус жандармов, с помощью которых император держал в руках общество и разбухший чиновничий аппарат. Суровая система паспортов, полицейский контроль, широкий надзор за инакомыслящими, шпионство привели к тому, что новый «железный занавес» отделил Россию от остальной части Европы. Цензурный устав 1826 года загнал в тиски печать и просвещение. Столь же педантичному контролю подверглись и учебные заведения. Резко сократился прием студентов в университеты, которые лишались значительной части своей автономии.

Обеспечению законности проводимых мероприятий должно было служить составление «свода законов Российской империи» (1833), которым юридически закреплялась политика самодержавия. Эта грандиозная работа по упорядочению российского законодательства - кодификация законов - была проделана во II отделении императорской канцелярии под руководством М.М. Сперанского.

Сделав ставку внутри страны на полицейские меры, Николай I все же понимал необходимость решения крестьянского вопроса. Он девять раз создавал секретные комитеты, хотя деятельность их была малоуспешной. Рожденная монархией бюрократия без представительных противовесов оказалась столь же косной силой, как и дворянская олигархия [5]. В результате принятых мер правительство только смягчило наиболее жестокие проявления крепостничества. В результате проведенной в 1837-1841 гг. реформы государственной деревни было организовано частичное переселение крестьян из густонаселенных районов, увеличены земельные наделы, уменьшены подати, создана сеть медицинских и учебных учреждений в деревнях и селах. Свою задачу правительство видело не только в том, чтобы упорядочить государственное хозяйство; оно стремилось еще и «подать благой пример» поместному дворянству. Но излишняя забюрократизированность всех мероприятий, создание обширного штата администрации, которая, опекая крестьянство, должна была существовать за его счет, - все это в значительной степени свело на нет положительные стороны этой реформы.

Дата добавления: 2014-12-16