Средства поэтики

Ошибочно было бы думать, что поэтические средства — при­надлежность лишь художественной литературы: из нее мы, обыч­ные носители языковой способности, черпаем образцы, обога­щаем свою речь, украшаем ее. Бывает, что создаем свои образы, строим конструкции, сравнения, иносказания, формируем соб­ственный индивидуальный стиль. Иными словами, резкой грани­цы между поэтическим и повседневным языком нет.

Многовековой опыт позволил выделить и упорядочить типы, Приемы мастеров слова, употребляемые систематически; наибо­лее заметная система таких средств — тропы, они основываются На сравнении, ассоциации, переносе значения и иносказании. Троп — это всегда враг прямолинейности, за счет образности и создания картины троп обогащает и говорящего, и слушающего, вносит эмоциональный элемент, возбуждает интерес, повышает Тонус общения. Тропы завязывают контакт между автором и чита­телем, слушателем: оба испытывают радость взаимопонимания.

Если последнее использовать в качестве критерия, то тропы Могут быть расположены по степени нарастания этого эффекта:

Сравнение (не логическое, а образное)

Аллюзия («мостик», понятный лишь немно­гим, близким друзьям, намек на какое-то обстоятельство)

Перифраз (замена названия иным рече­нием, требуется догадка; здесь тоже намек)

Антономазия: (ис­пользование имен-сим­волов)

Метонимия (переименование или замена фамилии фак­тами жизни)

Синекдоха (меньшее вместо большего или большее вместо мень­шего)

Аллегория (раскры­тие отвлеченной идеи через конкретное)

Символические имена

Как выжженная палами степь, черна стала жизнь Григория.

(М.А.Шолохов)

Онегин, добрый мой приятель, Родился на брегах Невы, Где, может быть, родились вы Или блистали, мой читатель; Там некогда гулял и я: Но вреден север для меня.

(А. С. Пушкин) (последняя строка — аллюзия)

Родился на брегах Невы

(нетрудно догадаться: в Петербурге)

Красноречивого назьгеают Цицероном, силача — Ильей Муромцем, лентяя-лежебоку — Обломовым

Читал охотно Апулея (вместо книгу «Метаморфозы»)

Архангельский мужик (Ломоносов у Н. А. Некрасова);

Одинокая бродит гармонь (у М.В.Иса­ковского, хотя бродит не гармонь, а гармонист)

И слышно было до рассвета, Как ликовал француз.

(М. Ю. Лермонтов)

на уровне слов: меч — символ военной силы, весы — правосудие, солнце — жизнь, свет разума; аллегорические сюжеты: притча о блудном сыне в Ветхом Завете; персонажи басен И. А. Крылова и пр.

Молчалин, Скалозуб (А. С. Грибоедов), мифологические имена: Афина — богиня мудрости, Пенелопа — символ верности; символические имена литературного происхождения: арлекин (итал.) — маска из комедии дель арте, шут, паяц

Персонификация горы разговаривают («Спор»

(уподобление неживого М. Ю. Лермонтова).

^сивому — олицетворе­ние)

Своими горькими слезами Над нами плакала весна.

(А. А. Блок)

Разговоры животных в баснях, мысленный мир Каштанки у Чехова

К числу тропов относят и иронию: она начинается с шутки с легким критическим намеком, степень ироничности возрастает до сарказма — горькой и даже злой насмешки.

Ирония всегда внешне прикрыта учтивостью: Силен!— про сла­бого или о глупом — Умная головушка! Пример горькой иронии — сарказма:

За все тебя благодарю я:

За тайные мучения страстей,

За горечь слез, отраву поцелуя,

За месть врагов и клевету друзей,

За жар души, растраченный впустую,

За все, чем я обманут в жизни был...

(М. Ю. Лермонтов)

К сарказму примыкает гротеск — резкое сатирическое утри­рование изображаемого. Но в обычной сатире зло разоблачается прямо (сатиры Ювенала, Аристофана, Кантемира, Маяковского). Гротеск отходит от реальности образов, перенося изображение в сдвинутый, фантастический мир: это «Гаргантюа и Пантагрюэль» Ф. Рабле, «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина. Целые системы гротескных образов позволяют говорить о соот­ветствующем стиле: гротеск выходит за рамки тропов.

Вернемся к тропам:

Гипербола (вней иносказание выражено в преувеличении свойств изображаемого)

Литота

(приуменьшение в выразительных целях

Алогизм (в нем сое­диняются и преувели­чение, и шутка, и пе-Цнос значения)

Редкая птица долетит до середины Днепра.

(Н. В. Гоголь) Образы Гулливера, Ильи Муромца

Мой Лизочек так уж мал

(А. Н. Плещеев)

Если б быть мне косноязычным,

как Дант или Петрарка!

(В. Маяковский) Вода? Я пил ее однажды: Она не утоляет жажды.

Суггестивный текст Послушайте!

(объединяет и размыш- Ведь, если звезды зажигают, —

ление, и недоумение, и значит, — это кому-то нужно?

олицетворение, и рито- Значит, кто-то хочет, чтобы они были?
рический вопрос, и И, надрываясь в метелях полуденной пыли,

восклицание) врывается к Богу,

боится, что опоздал, целует ему жилистую руку,

просит, чтобы обязательно была звезда,

клянется,

что не перенесет эту беззвездннуюмуку?

(В. Маяковский)

Проза тоже нуждается в суггестии, лирике, как поэт — в звезде. При всем разнообразии тропов наиважнейшее место в их сис­теме принадлежит метофоре: по Аристотелю, метафора «есть перенесение имени или с рода на вид, или с вида на род, или с вида на вид, или но аналогии. Слагать хорошие метафоры — зна­чит подмечать сходство». В этом определении преобладает логика, но суть схвачена верно. Метафора сближает предметы на основе общего признака — и в прямом, и в переносном значениях. Мета­форами наполнена наша жизнь: идет дождь, он потерял голову, убит горем, горячее сердце, часы идут, тяжелый характер... Речь, насыщенная новыми, непримелькавшимися метафорами, возбуж­дает воображение, воспринимается живо и с интересом. Иные тексты буквально насыщены метафорами:

Улыбкой ясною природа Сквозь сон встречает утро года.

(А. С. Пушкин)

Изящно, образно и всем понятно.

Посредством метафоры формируется многозначность слов, а также фразеология.

Но метафоры, как и другие тропы, — это образы, от частого использования они утрачивают свежесть, превращаются в рече­вые клише, в штампы.

Темные силы, красной нитью проходит, золотые руки при всей своей выразительности уже примелькались. Рядовому автору, тем более в бытовых условиях, такие повторы прощают, хотя и мор­щатся (Друг Аркадий, не говори красиво... — И. С. Тургенев), но не поэтам, не ораторам. Не следует впадать в другую крайность, на­пример:

Ах, увял головы моей куст, Засосал меня песенный плен, Осужден я на каторге чувств Вертеть жернова поэм.

(С. Есенин)

То, что разрешено поэтам, вряд ли годится для рядового гово­рящего и пишущего: они выверяют свои метафоры по критериям Простоты и ясности.

Свойства метафоры — создавать образ при помощи сходства, сравнения нового с хорошо знакомым, обращаясь при этом не столько к логике, сколько к эмоциональному миру, образам зри­тельным, музыкальным, обонятельным и другим. Вот детские мета­форы: солнышко спать пошло; собачка загорает (К. И. Чуковский); бытовые метафоры у взрослых: куры купаются (в песке); птицы поют и пр.

Многообразным метафорам посвящена обширная научная ли­тература, широко употребляется понятие «метафоричность язы­ка», «метафоризация»; метафора работает и в стилистике, теат­ральном перевоплощении. М. М. Бахтин, эстетик и литературо­вед, ввел понятие карнавальности; метафору исследовали Р. Якобсон, В. В. Виноградов, Н. Д. Арутюнова и др.

Метафора — вершина в ряду тропов. Но к этому ряду принад­лежит и эпитет, тоже излюбленный поэтами образ (от греч. «при­ложение») — обычно метафорическое прилагательное, создаю­щее картину:

По дороге зимней, скучной Тройка борзая бежит, Колокольчик однозвучный Утомительно гремит.

(А. С. Пушкин)

Здесь четыре эпитета, но метафоричен — только один: дорога скучная, она вызывает скуку у седока, эту скуку поддерживает еще один эпитет — однозвучный. Прилагательное зимней выполня­ет свою функцию в обрисовке скучной езды, но не несет в себе поэтического образа.

В поэтике различают постоянные эпитеты: солнце крас­ное, море синее, в фольклоре добрый молодец, у Гомера розопер-стая Эос.

Каламбур — не вполне троп, ибо он построен не на ино­сказании, а на омонимии, двусмысленности. На многозначности слова построены анекдоты, шутки, юморески. Вот пример из С. Маршака «Дорогому портному».

Ах вы, разбойник, ах, злодей! Ну, как вы поживаете? Вы раздеваете людей, Когда их одеваете!

Игра слов: До беспредела мы уже дошли, но это еще не предел; Деньги — зло: зайдешь на рынок — и зла не хватает! (Из газет.)

Своеобразный скрытый смысл несут в себе идиомы — фра-зеологические единицы: с руками оторвать, ушки на макушке, до положения риз, глядь-поглядь (не поддаются вербальному перево­ду). Идиомы всегда эмоциональны и несут в себе образ.

Близки к ним и крылатые слова, афоризмы, особенно некоторые из них, близкие к аллюзии. Дело тут в том, что кажу­щееся простым выражение напоминает (только знатокам) про­должение, которое вслух не произносится, но не столь уж не­винно. Нет правды на земле, звучат пушкинские слова («Моцарт и Сальери»), но слушающий мысленно продолжает: Но правды нет и выше! В этой ситуации продолжается молчаливый обмен мыслями.

Поэтика проявляет интерес и к индивидуальным стилям изве­стных писателей: так, в прозе А. С. Пушкина предложения обыч­но невелики; Ф. М. Достоевский подчас усложняет синтаксиче­ские конструкции настолько, что они трудны для восприятия. Фра­зы В. В. Набокова обладают закругленностью и смысла, и струк­туры, строгой соразмерностью частей; например период:

Извне отороченный папоротником, снутри пышно подбитый жимо­лостью и жасмином, там омраченный хвоей елей, тут озаренный ли­ствой берез, громадный, густой и многодорожный, он (парк) весь дер­жался на равновесии солнца и тени, которые от ночи до ночи образова­ли переменную, но в своей переменности одному ему принадлежащую гармонию.

(Дар)

Глава 9. НЕОРИТОРИКА

39. Новые науки о речи

XIX в. ознаменовался расцветом лингвистических учений (А. X. Востоков, И. И. Срезневский, Ф. Ф. Фортунатов, И. А. Бо-дуэн де Куртенэ и др.), речь стала выделяться как обьект самосто­ятельных исследований лишь к концу века, в трудах А. А. Потебни, Ф. де Соссюра, Л. В. Щербы — уже в начале XX в. Основы теории речи заложил де Соссюр, он показал ее отличие от языка как знаковой системы. Л. В. Щерба представлял себе язык в трех аспек­тах: в речевой деятельности, языковой системе и языковом мате­риале, т. е. в совокупности всех текстов — устных и письменных.

В ключе речи как деятельности работали не только лингви­сты, но и психологи — Ж. Пиаже, В. Штерн, Л. С. Выготский, Н.И.Жинкин, А.Р. Лурия.

И в традиционных отраслях языкознания усилился речевой фаК' тор: получили развитие функциональная стилистика, функцио-

сальная грамматика, возникли социолингвистика, теория билинг­визма; было разработано понятие речевого развития личности, появились труды по развитию детской речи; возникли теории ком­муникации (говорящий — слушающий) и массовой коммуника­ции (пресса, радио, телевидение).

В 1953 г. в Блюммингтоне собрались ученые, исследовавшие речь на стыке психологии и лингвистики: так родилась психолинг­вистика (труды Ч. Э. Осгуда, Дж. А. Миллера, Н. Хомского (Чам-ски Н.); в России — А. А. Леонтьева, И. А. Зимней, Ю. А. Сороки­на, И. Н. Горелова и др.).

А. А. Леонтьев так определяет предмет психолингвистики: «Со­отношение личности со структурой и функциями речевой дея­тельности, с одной стороны, и языком как главной "образую­щей" образа мира человека, — с другой» (Леонтьев А. А. Осно­вы психолингвистики. — М., 1997. — С. 19). Он называет следую­щие зоны применения теории и практики психолингвистики:

моделирование речевой деятельности человека, его языковой способности, внутренней речи, кодовых переходов;

теоретическое осмысление не готового текста (это делает линг­вистика), а процессов порождения речи (текста), обучения язы­кам;

проблемы речевого воздействия на человека в потоке жизни, в массовой коммуникации;

конструи зых кодовых систем, понимание механиз-

мов говорен зания, чтения—письма; ввод в компьютер

информаци! м коде; механизмы билингвизма и пр.

Психоли! е делает каких-либо принципиальных раз-

личий межд.тора, писателя и бытовым общением лю-

дей в семье, _л.Неориторика— это уже не только

теория ораторства: цель неориторики определяется как поиск оп­тимальных форм, вариантов, алгоритмов общения в современных условиях, в самых разнообразных ситуациях. Само общение пони­мается в широком смысле: не только обмен информацией, диа­лог, но и все возможные ситуации вербальных и невербальных контактов, включая эмоциональный, использование разных ко­дов — знаковых систем, включая внутренние, мыслительные, коды. Текст понимается как дискурс — речь в потоке жизни с учетом окружения, событий, прошлых и ожидаемых, кодов телодвиже­ний и пр.

Секреты красноречия предназначаются не для избранных и Усваиваются всеми, что предполагает, однако, не снижение вер-^хней планки, а поднятие нижней. При таком понимании речевой Компетентности (не только коммуникативной) психолингвисти­ка и другие науки о речи вкупе создают минимум сведений, обяза­тельных для образовательных систем. Теория речепорождения, ре-^Чевосприятия, понимания, структура общения приравнивается к

теории языка, грамматике. Подобно тому как грамматика лежит в основе культуры и литературной нормы языка, науки о речи ока­зываются гарантами полноценной речи и формирования речевой способности личности.

Психолингвистика пересекается с теорией коммуника­ции, которая в чем-то уже, а в чем-то шире. В контактах, в обще­нии реализуется коммуникативная потребность людей в обмене информацией: каждое высказывание рассматривается как акт речи, подчиненный цели вне этого акта, в жизненной ситуации.

Говорящее лицо, или отправитель речевых сигналов, — это коммуникатор, а лицо, принимающее сигнал, — перципиент.

Сущность коммуникации состоит во взаимном понимании, пе­редаче фактов, обобщенных знаний, идей, побуждений и пр. Это разговор, объяснение, полемика, выработка решения, любые кон­такты, связь между народами, поколениями — связь времен, ди­алог культур.

Обычно коммуникация носит двусторонний характер, реже — многосторонний (в полилоге). Но в современном мире огромного размаха достигла так называемая массовая коммуникация (МК), которая носит односторонний характер: это дорожные зна­ки, вывески, объявления, реклама, масс-медиа, теле- и радио­передачи. Все перечисленное не имеет конкретного адресата, оно обращено к бесчисленному количеству адресатов с расчетом на то, что информация дойдет до массы людей и произведет свое действие.

В МК ярко выражены социальные функции общения: она со­ставляет одно из основных условий существования и развития со­временного общества. С этой точки зрения речь (любая) может измеряться по шкале своей социальной значимости: от бытового общения двоих через многочисленные варианты общения — учеб­ного, профессионального, делового, политического до массовых форм, МК с применением мощных возможностей техники. Таких средств не знал мир, в котором зарождалась классическая рито­рика.

В рекламе, наиболее полно использующей эти возможности и искусства — музыку, живопись, игру актеров, человек перестает играть активную роль равноправного участника диалога, в резуль­тате многократного повторения рекламных клипов срабатывает механизм непроизвольного запоминания, и человек, утратив со­противляемость, поступает так, как ему внушают.

Информационный поток массового воздействия имеет опреде­ленную идеологическую направленность, он поражает своих по­требителей богатством красок, силой изображаемых страстей, щед­ростью затрат, потрясающими сенсациями. МК используется в меж­партийной борьбе, предвыборных кампаниях, дискуссиях, рефе­рендумах.

Дата добавления: 2015-05-09