Аналитика 23 страница

появлением в его жизни Фелиции Б. Т. е. уже неким размышлением на тему какую «плату» он должен заплатить за свое желание жить в браке (брак – как способ избавления от одиночества?) с женщиной. «Коитус как кара за счастье

быть вместе. Жить по возможности аскетически, аскетичней, чем холостяк, -- это единственная возможность для меня переносить брак. Но для нее?..»[180].

На наш взгляд, почти без всякого сомнения верно то, что способность (вернее – необходимость) Франца Кафки заниматься литературным творчеством,-- базируется в подсознательном желании «решить» те проблемы, которые бушевали внутри него.

В первую очередь это (позволим себе повториться) -- беспокойство, различные состояния тревожности, неуверенность в себе; а отсюда,-- самокритика, чувство вины

(берущее начало в Эдиповом комплексе), и то невероятное чувство одиночества, которое, по его словам, -- (мысли, вероятно, были навеяны произведениями Достоевского; столь, заметим, любимого им), – можно было «назвать только русским»[181].

В общем, перед нами проявление той симптоматики, которая, – как выяснили мы раннее – относится к характеру наличия в индивиде невроза.

И уже тогда можно заключить, что именно как попытку «избавления от невроза»,-- (бессознательно; да, впрочем, и сознательно),-- рассматривал Франц Кафка свои занятия литературным творчеством.

Но, помимо того, к неврозу способны привести и нереализованные сексуальные желания, (либидо), которые – вступая в конфронтацию с «Сверх-Я» (с его – иной раз – «мнимыми» запретами) – оказывались вытесненными в бессознательное. Что (при должном уровне «активации),-- и приводило к развитию невроза.

«… люди заболевают, – писал Фрейд в «Введении в психоанализ»[182], если им нельзя реально удовлетворить свою физическую потребность вследствие внешних препятствий… тогда они бегут в болезнь, чтобы с ее помощью найти замещение недостающего удовлетворения…, …в симптомах болезни проявляется часть сексуальной деятельности больного или же вся его сексуальная жизнь. Главная тенденция этих симптомов – отстранение больного от реального мира…».

Вспомним, в варианте с Кафкой, его прямо-таки «вымученные» контакты с внешним миром.

И, по всей видимости, невроз, под властью которого он находился, принял бы еще более угрожающую форму, если бы Кафка не обладал, как выразился Фрейд, имея в виду всех художников в целом: «…загадочным для нас художественным дарованием».

«… Мы, люди, -- писал Фрейд[183], -- находящиеся под давлением наших внутренних вытеснений, находим действительность… неудовлетворительной и потому ведем жизнь в мире фантазий, в котором… стараемся сгладить недостатки реального мира, воображая себе исполнение наших желаний. В этих фантазиях воплощается много настоящих конституциональных свойств личности и много вытесненных стремлений. Энергичный и пользующийся успехом человек – это тот, которому удается… воплощать свои фантазии-

желания в действительность. Где это не удается, вследствие препятствий со стороны внешнего мира и вследствие слабости самого индивидуума, там наступает отход от действительности, индивидуум уходит в свой более удовлетворяющий его фантастический мир. В случае заболевания это содержание фантастического мира выражается в симптомах…

При известных благоприятных условиях субъекту еще удается найти, исходя из своих фантазий, другой путь в реальный мир вместо того, чтобы уйти из этого реального мира. Если враждебная действительности личность обладает… загадочным для нас художественным дарованием, она может

выражать свои фантазии не симптомами болезни, а художественными творениями, избегая этим невроза и возвращаясь таким обходным путем к действительности».

Но, к сожалению, Кафке с помощью своего литературного творчества удавалось лишь отдалить (заглушив на миг, после чего его прежнее состояние возвращалось снова) наступление невроза. И все-таки он сам осознавал, что творчество – его единственная возможность, -- быть может, даже и вообще -- выжить.

«Вот уже несколько дней пишу…, -- сделал он запись в дневнике 15 августа 1914 г.[184], -- Только на этом пути для меня возможно выздоровление».

«…Писать буду, несмотря ни на что, …-- это моя борьба за

самосохранение»[185].

«… Я… чувствую себя беспомощным и чужим. Но твердость, которую придает мне хоть что-то написанное, бесспорна и чудесна…»[186].

Однако, кошмары Кафки, по всей видимости, действительно страшны. И литература – действительно выход, способ избавиться он них.

«У меня огромная потребность… полностью излить на бумаге все мое жуткое состояние и, так же как оно исходит из глубин, излить в глубь бумаги или написать так, чтобы я мог написанное втянуть в себя»[187].

И при этом, словно почувствовав, что подобный способ (творчество) действительно «помогает», Кафка не только хватается за него как за «спасительную соломинку», но и готов пожертвовать всем тем, что дает цивилизация, и сознательно (подсознательно?) вырвать себя из общества. Дабы предаваться своему, пожалуй, единственно любимому занятию.

Хотя, заметим, это еще и необходимость. Необходимость избавления от внутренних проблем. Но Кафке, уже как бы, и не остается возможности для сомнений. Он словно вынужденно обрывает пути назад. И становится, таким образом, «заложником»

Дата добавления: 2015-06-04