Парадигма предложения 4 страница

Предложения с именной частью сказуемого, представленной вительным, выражают либо связь отдельного и общего (Karl is ein [Там же, 136], либо отношение тождества (Der einzige, der am Ende nochf> uns hielt, war der Hausmeistersohn) [Там же, 144]. Помимо этих общих пов рассматриваются и особые: предложения, выражающие внутреннее состояние, достоинство, количество и т. д. [Там же, 146 и след.].

Работа Н. Д. Арутюновой посвящена поиску логико-синтаксических «начал», т. е. «тех отношений, которые, будучи непосредственно связаны со способами мышления о мире, в то же время подчинены грамматической сто­роне языка» [Арутюнова₂, 17]. В качестве таких «начал» выделяются отноше­ния экзистенции, идентификации, номинации и характеризации [Там же].

«Отношение экзистенции соединяет концепт и предмет, понятие и ма­терию. В экзистенциальном предложении утверждается существование (или несуществование) в мире или некотором его фрагменте обьекта (класса объектов), наделенного определенными признаками. Ср.: В этой стране есть исполинские змеи; Леших не существует; Снежный человек сущест­вует... Мысль в этом случае движется от концепта (понятия) к субстанции, объекту, воплощающему задашгую совокупность черт» [Там же, 18].

«Инверсия мыслительного процесса, его направленность от обьекта к его признакам, набору признаков, состоянию, свойствам, действию ведет к изменению логических отношений, их преобразованию в отношения ха­рактеризации, или собственно предикации. В этом случае заранее дан­ным является некоторый объект, в котором активным актом мышления, выделяется тот или другой признак. Ср.: Море сегодня спокойно; Эта [ змея огромная... Логико-синтаксические отношения определяются, следо­вательно, не только теми категориями, которые они связывают, но и по направлению связи» [Там же, 19].

Отношения номинации соединяют объект и его имя, т. е. элемент предметного мира и элемент языкового кода. Ср.: Этого мальчика зовут Коля; Это Коля; Коля; Это дерево — сосна... Отношения именования могут соединять не только предмет и его имя, но и понятие (свойство, ка­чество, событие и пр.) и способ его обозначения в языке (слово) [Там же]. «Инверсия отношений именования, при которой мысль двигалась бы от слова (обозначающего) к его значению (сигнификату), создает отношения интерпретативного типа, которые очень близки к отношению тождества... Ср.: Печаль — это скорбно-озабоченное, нерадостное, невеселое настроение, чувство... Такие предложения используются тогда, когда адресату не­известен первый элемент равенства — означаемое интерпретируемого слова Они могут быть определены как экспликативные» [Там же].

«Отношения идентификации рефлексивны, т. е. обращены на один объект. Они, поэтому, в логическом смысле не могут быть инвертированы. " наиболее ясном случае эти отношения устанавливают тождество объекта (денотата) самому себе (онтологическое тождество)» [Там же, 20].

Несколько более детальная классификация логико-грамматических ^'ачал», или «концептов», содержится в работе Г. А. Волохиной и г Д- Поповой. Прежде всего, авторы отмечают, что «синтаксические по строения имеют свою знаковую природу и свои означаемые — синтаксические концепты» [Волохина, Попова, 4]. В качестве означающих выступают структурные схемы простого предложения (ССПП), представляющие собой знаки «операции предицирования, а разновидности ССПП — знаки разновидностей операции предицирования» [Там же]. Я не буду рассматривать все разновидности предложений (желающие могут обра­титься к оригинальной работе), а остановлюсь лишь на характеристике выделенных концептов. Точно так же я не буду приводить примеры всех вариантов основных типов предложений. Основными концептами, по мнению авторов, являются следующие: 1) «бытие объекта», 2) «бытие признака объекта», 3) «инобытие объекта», 4) «самостоятельное перемещение объекта», 5) «агенс воздействует на объект», 6) «речемыслительная деятельность человека», 7) «пациенс претерпевает состояние», 8) «небытие объектажя Содержание этих концептов раскрывается следующим образом.

Бытие объекта: «Концепт бытия определяется четырьмя основными смыслами, организующими пропозицию. Некоторый объект имеет бытие в пространстве и во времени: „кто/что есть где когда"... Я была нынче в гаШ лерее. Весь остаток дня лисенок провел в углу» [Там же, 19-20, 21].

Бытие признака объекта: «При постановке в позицию „область бы­тия" разного рода непространственных наименований (одежда, состояние, совместно бытующие лицо и объект и т. п.) очень естественно и плавно выражение концепта „бытие объекта" становится выражением концепта „бытие признака объекта"... Слово таверна итальянское. Волосы у нее были какие-то розовые» [Там же, 33, 37].

Инобытие объекта: «Объект проявляет себя как бы изнутри за счет своих собственных возможностей, вытекающих из его природы, устройст­ва, организации. Эти проявления обеспечивают его инобытие, т. е. бытие для других. Иначе говоря, дают возможность наблюдателю воспринять данный объект в процессе раскрытия его внутренней природы, его воз­можностей и способностей, диапазона его деятельности... Отец печально кивнул головой. Вера махнула ресницами. Медвежонок пошевелил пугов­кой-носом» [Там же, 56-57, 58].

Самостоятельное перемещение объекта: «При описании самостоя­тельного перемещения агенса (обычно одушевленного, реже — приводи­мого в движение человеком) в пропозиции присутствует пять смыслов: агенс — перемещение — пространственные ориентиры (локативы): ис­ходный пункт — конечный пункт — трасса перемещения... От остановки автобуса к вам я шел пешком. Путешественники едут в Малую Азию через Грецию» [Там же, 69, 70].

Агенс воздействует на объект: «Структурная схема „кто делает что"... известна всем индоевропейским языкам. Судя по устойчивости распространению этой схемы, действия человека с предметами были ос­мыслены в качестве концепта уже в древнейшие времена... Пропозиция „агенс воздействует на объект" содержит... не менее трех смыслов: агенс — действие — объект... Она несла большую куклу. Я вытащил свою самую острую стрелу» [Там же, 99-100, 103].

Речемыслительная деятельность человека: «Концепт речемысли-телыюй деятельности может быть еще не вполне синтаксически закреплен. Он обслуживается многими ССПП. Но мы считаем целесообразным выде­лить его описание в особую главу, поскольку он четко маркируется введени­ем в высказывание словоформы „о чем/о ком". Это вполне однозначная сло­воформа, обозначающая тему речи/мысли... Марина сказала действитель­но что-то неуместное. Я говорил адрес шоферу» [Там же, 131, 134].

Пациенс претерпевает состояние: «Ситуация, в которой одушев­ленное лицо под давлением обстоятельств вынуждено терпеть то или иное состояние — физическое, физиологическое, психологическое, но чаще всего интеллектуально-модальное, предписываемое другим человеком, ситуацией или природой, передается в русском языке схемой „кому нуж­но/приходится что делать"... Для появления замысла, как и для появления молнии, нужен подчас ничтожный толчок. Ей одной подвода целая нуж­на. Мне надо иметь доказательства» [Там же, 146, 148].

Небытие объекта: «Концепт „небытие объекта" опознается благода­ря специфическим ССПП: „кого/чего нет (не было) не будет где" и „кто/что не делает чего". Схема „кого/чего нет где" четко противопостав­лена схеме „бытия объекта": „кто/что есть где". Схема „кто/что не делает чего" противопоставлена ССПП „кто/что делает чего"... Здесь ничего нет. Мне ничего не оставалось. Очков она не носила» [Там же, 158, 161].

В работе Ю. В. Копрова выявляются инвариантные семантические структуры простого предложения (ИСС), в которых выражаются основные отношения, или «типовые значения» (ТЗ). Система ИСС выглядит сле­дующим образом.

«0. При нерасчлененном кодировании ситуация реализуется одним предметным компонентом — существительным в именительном (номина­тивном) падеже; позиционная схема: ИСС в прямом значении слова "Структура" у таких предложений нет. В принципе их ИСС можно обозначить так же, как ТЗ — ситуативно-качественная репрезентация предмет-ситуаций.

I. В рамках ТЗ „субстанция и ее признак" разграничиваются следую- ИСС и выражаются их частеречные типы предложений:

1) окружающая среда и ее состояние (V),

2) субъект и его действие/состояние (N — V),

3) окружающая среда и се состояние (сор Adj),

4) субъект и его качество (N — сор Adj),

5) субъект и его „предметный" качественный признак (N — сор N),

6) субъект и его количественный признак (N — сор Num),

7) субъект и его процессуальный качественный признак (N — сор Part),

8) субъект и его „действенный" качественный признак (N — сор Vadv).
II. В рамках ТЗ „отношение между двумя субстанциями" различают­ся следующие ИСС и выражающие их частеречные типы предложений:

1) субъектно-объектные отношения: субъект — действие / состояние -объект (N — V — N; N — сор Part — N; N — сор V adv),

2) отношение локализации: субъект — состояние — локализатор (N —V —N),

3) объект — качественный признак — субъект восприятия этого признака (N — сор Adj — N),

4) субъект — качественный признак — адресат (N — сор Adj — N),

5) субъект сравнения — качественный признак — объект сравнения (Nсор Adj — N).

Ш. ТЗ „отношение между тремя субстанциями" представлено ИСС:

1) субъект — действие — объект — адресат (N — V — N — N;N — сорPart —N —N),

2) субъект — действие — объект — локализатор (N — V — N — N; N Ш сор Part — N — N).

ГУ. ТЗ „отношение между четырьмя субстанциями" также представ­лено ИСС: субъект — действие — объект — локализатор — локализатор (N — V — N — N — N; N — cop Part — N— N — N)» [Копров, 60-61]. I

В рассмотренных работах описывается одна из сторон семантического треугольника, характеризующая связь языка и мышления, конкретизирован­ная в виде отношения предложения и суждения. Вторая сторона — это связь между языком и действительностью, предложением и событием (ситуацией).

2.2. Предложение и ситуация

Связь семантики предложения и реального события (ситуации) заключается в том, что «все типы предложений, по крайней мере в их гене­зисе, представляли языковые модели конкретных ситуаций, которые по мере развития человеческого мышления эпизодически могли наполнять довольно абстрактным содержанием. Без создания языковых моделей конкретных ситуаций языковое выражение элементарных связей между предметами и явлениями окружающего нас материального мира было Щ фактически невозможно» [Серебренников!, 57]. Ср. также: «В предложе­нии должно быть в точности столько разных частей, сколько их в положе­нии вещей, которое оно изображает» [Витгенштейн, 404].

В разделе о развитии структуры предложения отмечалось, что непосредственное, прямое («один к одному») отображение ситуации осуществлялось в рамках ролевой грамматики, где каждый падеж имени соответ­ствовал определенному участнику ситуации. С развитием формально-синтаксической структуры предложения эта семантика падежей уходила I вглубь и на поверхности остались формально-синтаксические падежи, соответствующие уже не участникам ситуации, а компонентам системы предложения, членам предложения. Падеж стал даже не столько формально-синтаксической категорией, сколько морфологической, и соотношение падежей с участниками ситуации оказалось опосредованным, косвенным. Если с точки зрения ролевой грамматики центром предложения является глагол (что очень хорошо согласуется с логикой отношений, с пропози­циональной семантикой предложения), в котором потенциально заложено значение предложения (Теньер; Чейф), то с позиции формально-синтаксической грамматики (основанной на субъектно-предикатном представлении структуры предложения) «представление о личном глаголе, как об абсо­лютном структурном центре предложения, задающем количество, форму и семантическую функцию именных актантов, оказывается слишком упро­щенным также и потому, что оно не отражает двусторонней зависимости между предметом и его определением» [Алисова, 26].

В последнее время наблюдается большой интерес к ролевой грамма­тике, однако изучается материал не тех языков, которые еще находятся на стадии формирования ролевой грамматики, а языков прежде всего номи­нативного строя. Первые исследования проводились в основном на базе современного английского языка, в котором в силу его корневого характе­ра ролевая структура предложения очень просто превращается в формаль­но-синтаксическую. Подлежащее ролевого предложения стоит в форме одного из косвенных падежей в соответствии с семантикой глагола. Как уже отмечалось в первой части, в современном английском языке при от­сутствии словоизменительной парадигмы существительного падежи ока­зываются чисто позиционными, и любое ролевое по смыслу предложение Соматически становится формально-синтаксическим, поскольку первое ^Место в предложении — это позиция подлежащего, т. с. именительного ^ежа. Поэтому такие предложения, как Мне это нравится; Маше дали ^нЧгу; у _него насморк, в английском языке превращаются в «нормальные» предложения: / like it; Mary was given a book; He has a cold. В связи с опи-рйным положением дел многое приходится «открывать» заново. Начало ролевой грамматики было положено, с одной стороны, исследование многозначности падежей (Пауль, Потебня и др.), с другой — работой Л. Теньера, которого интересовал не столько характер ролей, сколь­ко их состав, определяемый валентностными характеристиками глагола. Наконец, в 1968 г. появилась статья Ч. Филлмора «Дело о падеже», за ко­торой последовали новые работы его и других исследователей (Чейф, Куно и др.). История этой «падежной грамматики» изложена в одном из об­зоров грамматических теорий [Кубрякова, Панкрац].

Сущность падежной грамматики заключается в следующем. При со­поставлении различных языков обнаруживается, что одноименные морфо­логические падежи могут играть в них разные роли и наоборот, одни и те же роли могут оформляться в виде различных падежей. Ч. Филлмор, исходив­ший, по его словам, из концепции Л. Теньера и открывший серию работ по падежной грамматике, считает, что общая теория падежей должна быть свя­зана не с формальной их интерпретацией, а с семантической — ролевой. Набор таких «глубинных» (семантических) падежей должен быть универ­сальным, а все средства их оформления в разных языках составляют специ­фику этих языков [Fillmore]. У. Л. Чейф выявляет соответствие между набо­рами семантических ролей и типами ситуаций, описываемых предложения­ми. Различаются следующие типы ситуаций: состояние, процесс, действие и действие-процесс [Чейф].

В предложениях, обозначающих состояние, о некотором предмете или лице говорится, что он (оно) находится в определенном состоянии или поло­жении. Отличительным признаком таких предложений является невозмож­ность постановки к ним вопроса «Что случилось?» или «Что происходит?»:™

The wood is dry — Дрова сухие; The dish is broken — Блюдо разбито; Tom wanted a drink — Том хотел пить; Тот knew the answer — Том знал ответ [Чейф, 116, 117, 118, 119, 169,170]. В предложениях со значением процесса о предмете говорится, что он изменил свое состояние. Предложения подобного типа отвечают на вопрос «Что случилось с X?»:

The wood dried — Дрова высохли; The dish broke — Блюдо разби­лось; Тот saw a snake — Том увидел змею; Тот learned the answer — Том узнал ответ [Чейф, /].

Предложения со значением действия выражают деятельность — «нечто, что кто-то делает». Такие предложения отвечают на вопрос «Что сделал Х?»^: Michael ran — Михаил побежал; Harriet sang — Хэрриет зап& [Чейф, 118].

Предложения со значением действия-процесса связывают два предмета, один из которых производит соответствующее действие, а другой в результате этого действия изменяет свое состояние: Michael dried the wood — Михаил высушил дрова; Mary sent Тот the tickets — Мери послала Тому билеты [Чейф, 119].

Дата добавления: 2015-07-02