Социально-психологическая природа политического лидерства. 2 страница

Теперь само время уделить внимание мотивации политических лидеров. И в очередной раз мы обращаемся к исследованиям в этой области американских психологов, Г. Лассуэл в своих работах доказывает, что психологической основой политической деятельности является бессознательное вытеснение "частных конфликтов", пережитых личностью, в сферу общественных объектов и последующая их рационализация в понятиях общественных интересов. По его мнению, проявляющаяся во все более сильной форме потребность во власти имеет компенсаторное происхождение: обладание властью психологически компенсирует ущербность, фрустрацию, испытываемую личностью. Иллюстрацией к тезисам Лассуэла может служить высоко оцениваемое в Соединенных Штатах жизнеописание президента В. Вильсона, написанное А. и Дж. Джордж. Тяга Вильсона к власти и присущие черты его политического стиля: жесткость позиций, неумение идти на уступки и компромиссы авторы выводят из отношений будущего президента США со строгим и взыскательным отцом. Эти отношения, соединявшие идентификацию с отцом и подавленную враждебность к нему, породили в психике Вильсона фрустрацию, которую возмещало жесткое осуществление власти. В американской политико-психологической литературе подобное психоаналитическое исследование явление вполне типичное, такому "вскрытию" подвергаются практически все более или менее заметные национальные политические деятели. В одной из биографий Р. Никсона данный президент изображается как невротик, одолеваемый страстью к самоутверждению, боязнью смерти и потребностью в эмоциональном враге, что порождало у него тяга к провоцированию политических кризисов, подозрительность, социальную изоляцию и проблемы в принятии решений.

Разумеется, возможно, давать подобным выводам не однозначную оценку, однако, в американской политпсихологии психопатологический подход, несмотря на его большую популярность, и не только в США, но и вообще в мире, вызывает и серьезные возрожения. Так, Р. Лайн противник данной теории выдвинул в противовес ей положение, суть которого в том, что, успешными демократическими политиками становятся как раз уравновешенные люди, со здоровой психикой. Однако эти полярные теории, хотя и отражают в определенной мере реальную картину, не могут дать ее целиком. На самом деле, вопрос этот значительно сложнее, чем многие думают. Политические лидеры, конечно, встречаются с всякими психическими отклонениями, но вот вопрос, где он этот эталон психического здоровья, нормальности, в чем он? Однозначного ответа тут быть не может, поскольку политические лидеры представляют различные общественные классы и социальные группы, а у них одинаковых норм поведения, ценностей, интересов нет. У разных социальных сил разные особенности психики, а лидер продукт своего класса, он, конечно, изменяется, впитывает в себя некоторые особенности других социальных групп, вырабатывает новые черты, но так же сталкивается с противоречиями в нем самом связанными с социальными противоречиями в обществе. Эти моменты, оказывая влияния на лидера, приводят к изменению характера его психики, и это не редко приводит к неврозам, раздражительности, несбалансированности поведения. Так же возможно и консервация лидером его старых психических качеств, это тоже не способствует улучшению его личных качеств. Можно предположить, что психическая устойчивость и в то же время хорошая критическая восприимчивость способны принести политическому лидеру много пользы, поскольку не позволяют легко утрачивать старые полезные и необходимые качества и в тоже время позволяют приобретать новые. Однако, изучение отдельных сторон этой проблемы, таких как, например: дефицит эмоционально позитивных отношений - любви, внимания, сочувствия - в раннем детстве может стать первым звеном в раскрытии причин толкающих личность к власти. Существуют, например, специальные исследования, выясняющие связь стремления человека к лидерству с отсутствием в его семье отца в раннем детстве. Подобные наблюдения политических психологов кажутся довольно вескими, ведь не только в США неблагополучная семья и тяжелое, конфликтное детство - обычная черта биографий властолюбивых и жестких политиков. Однако не благополучное детство еще не является чем-то вызывающем в человеке страсть к власти, а скорее служит причиной возникновения желания преобразовать общество настолько, чтобы избавить его от недостатков, в том числе и тех, что калечат психику детей через трудное детство. Конечно, подобная мотивация к власти существует скорее подсознательно, человек стремится стать лидером, чтобы излечить общество от тех недостатков, в существовании которых он убедился на практике, и, причем вовсе не обязательно в детстве.

Довольно широкое распространение получила в наши дни среди психологов так называемая Мотивационная теория, суть ее состоит в том, что в совершении всякого действия присутствует мотивация, то есть основание в виде одного или нескольких мотивов. Не смотря на свою популярность, данная теория имеет и немало противников, которые считают ее поверхностной, не рассматривающей глубинных причин поведения людей, касающейся их поверхностно. Мы не станем сейчас углубляться в полемику приверженцев и недругов этой теории, а попытаемся найти самостоятельный подход к проблеме объяснения поведения людей, поведения лидеров, их мотивации.

Как бы не хотелось, но без категории мотив не обойтись, и дело вовсе не в моде на новую психологическую теорию. Философский словарь дает следующее определение мотива: "Мотив - осознанное побуждение, обусловливающее действие для удовлетворения какой либо потребности человека". Итак, мы видим, что мотив это осознанное побуждение, замете, это очень важно, ведь побуждение может быть еще и подсознательным, вот почему не стоит ограничиваться только таким пониманием мотивов.

Вместе с мотивами интересы и потребности так же играют заметную роль в деятельности политического лидера, как и любого иного человека, с той только разницей, что у первого они более тесно связаны с политической деятельностью. Не стоит подробно останавливаться на потребностях, так как эта сфера воздействия на психику человека довольно глубоко изучена советской научной школой. Но все же стоит заметить, что потребности подразделяются на следующие виды: материальные и нематериальные, общественные и физиологические. При этом в своей сумме и своем значении потребности постоянно изменяются. Это связано с постоянным развитием человека и общества, ведущим к развитию существующих потребностей, исчезновению некоторых старых потребностей и появлению новых.

Касаясь дальше побудительной стороны политического лидерства, стоит говорить и об интересе, поскольку именно через него нам открывается подлинная причинность превращения обычного человека в политического лидера.

Интерес это причина действия индивидов, социальных общностей (класса, нации, профессиональной группы), определяющая их социальное поведение. А о причинах поведения, действия, поступков направленных на превращение в политического лидера и идет речь. Тут существует две стороны, ода это непосредственно личный интерес, а другая это ассоциативный интерес. Первая сторона выступает в виде непосредственных интересов личности, будущего или настоящего политического лидера. Она полностью построена на его индивидуальных потребностях. Вторая сторона, которую мы называем "ассоциативной" построена не на собственных интересах и потребностях, а на коллективных потребностях и ассоциации себя с другими, с каким либо общественным классом, социальной группой и их потребностями. Поведение политического лидера определяется сочетанием и соотношением этих видов причин, практически невозможно существование отдельно от другой ни одной из групп причин. Это связано с тем, что человек, а каким бы политическим деятелем он не был, он человек, был и остается существом биосоциальным. Существом, у которого есть потребности как сугубо индивидуальные, так и коллективные. Так же, как мы уже заметили немного выше, потребности подразделяются в своей классификации еще и на материальные и нематериальные.

Приведенный выше взгляд, разумеется, не является единственным, Альфред Адлер, например, еще много лет назад утверждал, что стремление к власти и к превосходству возникает из пер­воначальной недостаточности власти, но и это не единственный подход. Так, кроме потребности во власти и в компенсации неосознанного психического дискомфорта в качестве мотивов лидера выделяются его убеждения и стремление решить какую-то политическую проблему (например, вывести страну из кризиса); чувство долга; потребность в одобрении и уважении со стороны других людей; в статусе и признании; те требования ("вызов"), которые предъявляет к лидеру занимаемое им положение. Исследователи американских президентов склонны выделять три доминирующие мотивации политических лидеров: во власти, в достижении цели (успехе) и во внутригрупповых связях, в любви, дружбе, в целом в положительных межчеловеческих отношениях. Отметим, что на западе, особенно в США исследователи не склонны копаться в причинах политического лидерства, они предпочитают выдавать мотивы за причины и не стремятся вникнуть в то, что за ними стоит. Все эти подходы хотя и стремятся указать конкретную причину, или их группу, побуждающую политического лидера к власти, но не дают целой картины.

Распространенным, как мы уже отмечали ранее, является взгляд на стремление стать политическим лидером, как на что-то ненормальное, как на психическое отклонение. Подобным вопросом задаются не только психиатры, но и политологи, так отечественный ученый Г.Г. Ашин рассматривая эту проблему в своей статье "Политическое лидерство: оптимальный стиль" задается вопросом, является ли стремление к лидерству патологией. Такая постановка вопроса кажется, нам интересной и способной помочь раскрыть некоторые новые побуждающие к политическому лидерству стороны внутреннего мира человека. Но, для нас очевидно, что превращение человека в политического лидера является следствием потребности всякой политической силы в руководителе, вожде, лидере. Эту закономерность мы называем объективной потребностью в лидерстве. Но все-таки явление политического лидерства имеет и еще одну сторону - субъективную потребность в лидерстве. Эта потребность является частью психики человека и не всегда может происходить из ее здорового состояния. Н. Ракитянский в своей статье "Проблема психодиагностики политических лидеров" указывает на то, что основой диагностики политических лидеров надо считать наблюдение за их реальным поведением, только на основании которого, а не тестов можно делать выводы.Разумеется, такой подход к изучению психики конкретных политических лидеров нельзя не признать верным, однако для всякого серьезного ученого понятно, что "реальное поведение" политических лидеров не всегда отличимо от образа. Приступая к рассмотрению субъективной потребности в лидерстве, нельзя не остановиться и на патологических моментов присущих многим политическим лидерам. Известный современный ученый А.И. Пригожин в статье "Патология политического лидерства в России" выделяет следующие патологии лидеров, которые можно все вместе назвать Идеалистическими, так как в их основе лежит нездоровая идеализация лидером самого себя, своего окружения, народа, идей, норм и так далее. Однако подобное поведение лидера, но отвечающее требованиям обстоятельств можно ли назвать патологией? Тут даже наблюдение за реальным поведением мало что может дать, а вот когда такое поведение, например идеализация себя, имеет место в совершенно неподходящее время, тут очевидно - это патология.

Различие общественных отношений, связанное с существующим в обществе социально-экономическим строем, определяет и поведение лидеров, не сложно представить себе поведение вождей античного мира, или классического средневековья, оно чрезвычайно отличается от того поведения, которое мы привыкли видеть у современных политических лидеров. Разбираясь, не в причинах они ясны - это строй, общественные классы и так далее, а в сущности поведения лидеров различных эпох мы должны обратить внимание на одну особенность - отношение лидеров к человеку. Происходя из социально-экономических отношений и общественного строя поведенческие особенности политических лидеров всегда, как на лакмусовой бумажке проявляются в их отношении к людям. Это отношение, хотя и варьируется в зависимости от класса, к которому принадлежит тот или иной человек, но все же имеет общие, присущие каждой эпохе, общественному строю черты. Л.И. Гинзберг в статье "Личность современного руководителя - создателя гуманитарных отношений в педагогическом коллективе", говоря об отношении к людям, рисует идиллическую картину: "Человек рассматривается как высшая цель общественного развития, в процессе которого обеспечивается создание необходимых условий для реализации всех его потенций, достижения гармонии в социально-экономической и духовной сфере жизни, наивысшего расцвета конкретной человеческой личности". Возможно ли такое отношение к человеку в наше время, или было ли оно возможно в прошлом? Конечно, в предшествующие эпохи такого не было, и быть не могло, поскольку как в суровом первобытном обществе, так и в последующих эксплуататорских обществах человек, внутренние богатства его личности как самоценность никого не волновали, а значение имел в первую очередь материальный продукт, который мог быть произведен этим человеком. Современное буржуазное общество хотя и тужится казаться демократичным, основано на эксплуатации человека человеком, и отношение человека к человеку всегда, пусть даже и подсознательно, включает в себя понимание человека как рабочей силы, а не бесценной личности. Господства "царства необходимости" по сути, формирует отношение к человеку и у политических лидеров согласное духу эпохи. Политические лидеры нашего времени зачастую лицемерны, они строят из себя любящих человека, однако, на самом деле смотрят на людей как на материал, источник благ, они рассматривают каждого человека как представляющего определенный общественный класс. Это, разумеется, не исключает существования у политических лидеров определенных нематериальных ценностей, интересов и идеалов, но даже у левых коммунистических лидеров существует порой гораздо в меньшей форме но, по сути, тоже отношение к человеку. Наше время, являясь периодом борьбы изживающего себя капиталистического строя и нарождающегося социалистического, находит свое выражение не только в борьбе революционных и контрреволюционных тенденций, но и в борьбе общественных отношений. По сути, то отношение к человеку, которое мы приводим выше в цитате Л.И. Гинзберга смело можно назвать социалистическими, они при всей своей кажущейся нереальности и нежизненности, тем не менее, постепенно начинают распространяться и находят все больше сторонников. Речь, разумеется, пока не идет об их скорой и окончательной победе, она непременно наступит, но это не простой процесс. Среди известных современных политических лидеров мы можем видеть некоторое количество людей, которые по своим психологическим ценностям приближаются к этому описанию, это такие как Фидель Кастро и субкоманданте Маркос. Разумеется, людей такого склада можно найти и среди менее заметных политических деятелей, но большинство политиков представляющих интересы господствующего класса традиционно не высоко ставят человека, но общество непрерывно развивается, и изменилось настолько, что без лицемерия такие политические лидеры обходиться могут все реже и реже. Так президенты США Билл Клинтон и Джордж Буш прикрывали свою агрессивную внешнюю политику заботой о соблюдении прав человека сперва в Югославии, а затем в Ираке. И все-таки даже такое "корректное" поведение с их стороны не избавило их, это особенно заметно в последнем случае от массового протеста населения мира. Конечно, политические лидеры во все времена классовых обществ не обходились без лицемерия, это объясняется тем, что руководить им приходилось всегда в интересах какого-то одного класса, а вот привлекать на свою сторону нужно было как можно больше классов и социальных групп. Иначе как можно успешно, с наименьшим сопротивлением, проводить свою политику в разделенном обществе с противоречивыми интересами?

Становление политического лидера, превращение в него простого человека всегда связано с самосознанием личности. В.Ф. Софин в статье "Политическое самосознание и самоопределение личности" пишет: "В психологическом плане самоопределяющаяся личность - это индивид, осознавший цели, жизненные планы, идеалы (что он хочет), свои личностные и физические свойства (что он есть), свои возможности, склонности, дарования (что он может) и требования, предъявляемые к нему нормами, принятыми в группе, коллективе, обществе (требуется), и готовый функционировать в системе общественных отношений. Соотнесение личностью указанных элементов между собой, их оценка и переживание этого процесса выступают регулятором конкретных поступков и поведения личности, определяют содержание, интенсивность, целенаправленность и уровень деятельности. Весь этот процесс и есть проявление самосознания". Пожалуй, врядли можно что-либо сюда добавить, все выше приведенное описание в полной мере подходит и для самосознания политического лидера. Однако для становления политического лидера самосознание это только одна внутренняя сторона, существует еще и внешняя, объективная реальность существующих общественных отношений. И если самосознанием политического лидера определяется, как будет действовать лидер, то общественным строем определяется, где он будет действовать, в каких условиях. При этом стоит отметить, что вторая - объективная сторона определяет первую сторону, ее характер и особенности. Данные взгляды, на личность в целом и личность политического лидера в частном, основаны на так называемой деятельностной теории психологии. Она в отличие от рассматриваемой нами выше мотивационной теории изучает человека и общество с позиции первостепенности человеческой деятельности и рассматривает развитие личности в тесной связи с развитием общества: "Выявление своих возможностей, осознание требований коллектива, общества, оценка своих достоинств и недостатков проистекает из активной деятельности". Эта созданная советскими учеными психологическая теория является, на наш взгляд, наиболее глубоко научной из всех существующих на сегодня.

Не редко политические лидеры не придают должного значения общественному мнению, это, разумеется, имеет как свои причины, так и свои последствия, и, увы, они далеко не всегда бывают положительными. Политический лидер, какое бы он высокое положение не занимал, и интересы какого бы класса не представлял должен всегда обращать внимание на общественное мнение, поскольку оно есть выражение настроения людей тесно связанного с объективными причинами. Общественное мнение к тому же еще и формирует сознание политических лидеров и простых людей. Вот как об этом пишет Р.М. Тухватуллин в своей статье "Общественное мнение как средство формирования политической активности личности": "Участие общественного мнения в формировании политического сознания личности состоит в том, что поддерживая одни и осуждая другие поступки, общественное мнение дает личности нравственный и политический ориентир. В результате постоянного и многократного воздействия общественного мнения в сознании индивида формируется целостная ориентация и стереотипы поведения...". Политический лидер, безусловно, должен для успеха ориентироваться на общественное мнение, но при этом необходимо не забывать и того, что общественное мнение не всегда одинаково. К тому же оно состоит из мнений общественных классов и социальных групп, которые не всегда совпадают, поскольку интересы этих сил сильно отличаются, что указывает на внутреннюю противоречивость всякого общественного мнения в классовом обществе.

Изучая психику политических лидеров нашего времени, мы не можем не обратить внимания на индивидуалистскую и коллективистскую ориентацию лидеров. Иначе говоря, современные политические лидеры, как представители революционной эпохи, эпохи смены общественно-экономической формации, могут быть разделены на индивидуалистов и коллективистов, замете это не всегда совпадает с их социалистической или капиталистической ориентацией. То есть лидер индивидуалист вполне может быть коммунистом, а коллективист иногда может стоять и на позициях капиталистического строя, но все же чаще всего все именно так. Коллективистические, как и индивидуалистические ценности, как простой личности, так и политического лидера воспитываются обществом, и конечно от общественных отношений, ценностей господствующих в обществе либо каком-либо его классе или группе зависит то каким будет сформирован человек, лидер. Давно уже на Западе сформировался политический фетишизм, отмечает Е.С. Бразгова в статье "Политическое воспитание молодежи в США", школы, колледжи и университеты формируют у молодых людей иллюзию достижения высоких политических постов за счет индивидуальной политической активности, при этом ведущим принципом воспитания, формирования жизненной позиции остается индивидуализм. Конечно, с восьмидесятых годов прошлого века на Западе многое поменялось, так все большее распространение получает коллективистская мораль, невиданные доселе масштабы принимает антикапиталистическое движение, которое, являясь в преобладающей мере молодежным, начинает по-новому формировать политических лидеров.

Остановимся еще раз на теории разделения лидеров по ориентации на индивидуалистскую и коллективистскую. Подобное деление имеет еще и другое название, тут мы переходим к уже многократно упоминаемым взглядам Эриха Фромма. Этот выдающийся американский ученый в своей работе "Иметь или быть?" выявил и противопоставил два вида психической ориентации человека: на обладание и на бытие. В первом случае человек стремится, как можно больше иметь, для него Я это то, что он имеет, причем обладание имеет отношение не только к вещам, но и к людям, воспоминаниям, мыслям. Напротив, во втором случае Я понимается не как "Я это то, что я имею", а как "Я - есть", человек с таким пониманием себя нацелен не на обладание как можно большим количеством вещей, а на их оценку, на принятие, но не обладание. Понимание Я, как обладание тесно связано и культом потребления, господствующим в современном буржуазном обществе. Для нас особый интерес представляет отношение двух этих форм ценностной ориентации личности к власти, поскольку это непосредственно связано с политическим лидерством.

Развитие личности политического лидера, согласно Эриху Фромму, по пути способности интеграции с обществом ведет к утверждению власти по принципу бытия, в тоже время личность такого лидера основана не только на его единстве с миром, но и компетентности. Обратным образом выглядит картина становления личности политического лидера по принципу обладания, тут основную роль начинает играть даже не компетентность лидера, а его общественный статус и основой его выступает материальная опора. Более того, в этой форме власти политического лидера компетентность перестает играть даже ту роль, что она имеет во власти по принципу бытия. Вместе с тем происходит и отчуждение власти, она переносится на мундир, корону, жезл, приобретая связь с какой-либо вещью. Человек, наделенный властью, получает ее не столько от людей, сколько от статуса вещей или даже титулов. Вместе с тем в представлениях других людей компетентность, способность властвовать, переносится с человека на определенный объект. Так же, в свете той же проблемы, Эрих Фромм разделяет власть на "рациональную" и "иррациональную": "Рациональная власть основана на компетентности; такая власть способствует росту человека, который на нее опирается. Иррациональная власть зиждется на силе и служит для эксплуатации того, кто ей подчиняется".

Важной проблемой в изучении политического лидерства является вопрос морали. Вожди, политические руководители не редко как принято считать поступают аморально, предают, убивают, обманывают. Однако, подобные оценки не редко строятся на позициях общественной морали более поздних исторических периодов, так поведение феодальных политических лидеров мы оцениваем с позиции современной буржуазной морали. В такой "несвоевременной" оценке в значительной мере кроется не верное понимание поступков политических лидеров. Мы порой считаем безнравственными те поступки выдающихся деятелей, которые их современниками так не воспринимались. Но это только одна сторона, касающаяся эпохи, общественно-экономического строя, формации и ее морали. Другая сторона понимания морали в поведении политических лидеров кроется в том, что общественная мораль существует не только как формационное явление, но и как классовое, и социально-групповое явление. Будучи продуктом истории классового общества (мораль другого общества мы не рассматриваем) мораль, то есть правила поведения во всех областях общественной жизни, одна из форм общественного сознания, социальный институт, существую в виде господствующей морали общественно-экономической формации, заметно отличается для различных классов и социальных групп этой формации. Особенно ярко проявляются эти отличия для борющихся классов и групп. Так проявление этих различий, порожденных и порождающих общественные противоречия, можно видеть на примере неоднозначной оценки одного и того же события различными классами, и даже различными социальными группами внутри общественных классов. Образцом сложнейшей структуры оценки моральности событий может служить убийство Юлия Цезаря, когда патрицианская сенатская аристократия восприняла его как благородный подвиг патриотов, а всадники, декурионы и плебеи как чудовищное преступление. Какова могла быть оценка события рабами? Разумеется они в своей основной массе не испытывали к этому политическому деятелю никакой любви или жалости. Довольно интересным примером неодинакового поведения представителей различных общественных классов служит смерть такого выдающегося правителя как король Франции Людовик XIV, крупная аристократия которой он обеспечил своим правлением "золотой век" была безгранично опечалена и глубоко скорбела, особенно предвкушая политические сложности, в то же время вся остальная "не благородная" Франция ликовала и веселилась. Мы можем отыскать в истории море подобных примеров, но для нас важно сейчас сделать вывод: различные общественные классы и социальные группы имеют различную мораль, хотя для периода одной общественно-экономической формации она и имеет очень много общего и схожего, и по-разному оценивают одни и те же события и поступки. Причина такого различия кроется в причинных корнях существования морали как правил и норм, предписаний и оценок, которые сформировавшись стихийно и будучи подкреплены силой массового примера, привычки, обычая, общественного мнения отражают интересы и потребности общества и (или) его классов. Мораль, существуя в психике людей, носит как сознательный, так и подсознательный характер. Господствующие в обществе классы активно навязывают другим классам необходимую и выгодную им для сохранения своего господства мораль. Политические лидеры неотделимы от общественных сил, которые они представляют и их морали, поэтому их поступки имеют такую противоречивую оценку. Лидер, как бы он не поступал, своими действиями, или даже просто высказываниями, затрагивает коренные для морали интересы различных общественных классов и групп, и поэтому оценка моральности его деятельности прямо зависит от того, в чьих интересах она производится. Так самый честный и искренний лидер низов общества, как, например президент Сальвадор Альенде, всегда оказывается безнравственным чудовищем для своих противников - имущих классов. Еще одной характерной чертой морали является ее постоянное измениение, движение, развитие, а порой и деградация. Эта черта находит свое наибюолее яркое выражение в социальных революциях, когда в корне изменяется мораль всего общества, изменяется вслед за измениниями общественно экономических отношений.

Сложность классовых противоречий общественной морали накладывает отпечаток на политическое лидерство, требует от вождей особого умения выстраивать свою деятельность, так что бы учесть их моральную оценку различными общественными силами. Однако, как учит нас практика политической истории, политические лидеры иногда совершают и аморальные поступки, речь идет о таких поступках, которые даже в оценке политических и социально-экономических сил, которые представляет политический лидер выглядят аморальными, в таком случае лидера могут или "сместить" или простить. Вполне нормальным в таких случаях, а так же в случаях задевающих моральные установки других классов, сделать все возможное, чтобы скрыть аморальное поведение политического лидера.

Затрагивая вопрос морали нельзя упустить из внимания вопрос религиозной принадлежности лидера, а вместе с тем нельзя обойти вниманием и взгляд на эту проблему в связи с лидерством Эриха Фромма.

"При анализе психологического значения религиозных или политических доктрин нужно различать две проблемы. Во-первых, мы можем изучать склад характера индивида, создавшего новое учение, и стараться понять, какие именно черты определяли направление его мыслей. Конкретно это означает, например, что нужно разобраться в существе личности Лютера и Кальвина, чтобы обнаружить, какие черты характера побудили их прийти к определенным заключениям и сформулировать определенные доктрины. Другая проблема - это изучение психологических мотивов, присущих не создателю учения, а той социальной группе, к которой это учение обращено. Влияние любой доктрины или идеи зависит от того, насколько она отвечает психологии людей, которым эти идеи адресованы. Идея может стать активной силой истории лишь в том случае, если она отвечает настоятельным психологическим потребностям определенных социальных групп.

Разумеется, эти проблемы близки друг к другу, поскольку психология лидера и психология его последователей схожи. Раз одни и те же идеи вызывают в них отклик, то их характеры должны совпадать во многих важных аспектах. Если отвлечься от таких факторов как особые способности лидера к мышлению и действию" то склад его характера оказывается, как правило, специфическим и для тех людей, кому адресовано его учение. Причем в характере лидера эта специфичность выражена особенно выпукло и резко; он может более четко и ясно сформулировать определенные идеи, восприятию которых его последователи уже подготовлены психологически. Тот факт, что в характере лидера более отчетливо проявляются черты характера его адептов, может быть следствием одной или более причин. Во-первых, его социальное положение может быть типичным для целой группы, условия жизни которой формируют характеры определенного склада. Во-вторых, случайные обстоятельства его воспитания и личного опыта могут развить у лидера черты характера, возникающие у целой социальной группы в результате ее общественного положения даже в том случае, если сам лидер к этой социальной группе не принадлежит. И наконец, может произойти наложение обоих этих факторов". Рассматривая в социально-психологическом аспекте связь идеи, лидера и общества Фромм не без успеха показывает, что характер лидера не типичен для его сторонников. Но это не означает, что он отдален от них. Напротив, это только сближает его с ними, поскольку в его характере обязательно есть черты, в своем происхожде6нии не обязательные для социально-политических сил возглавляемых лидером, но необходимые для реализации лидерских функций.

Итак, мы достаточно подробно рассмотрели проблему политического лидерства в видении различных направлений социально-психологической ориентированности науки и отметили целый ряд новых для понимания сущностной природы лидерства моментов. Все это позволяет нам на данном этапе исследования политического лидерства видеть его непростую общественно-психическую природу, что в свою очередь открывает новые возможности для дальнейшего социально-философского рассмотрения проблемы и научного понимания природы формирования политического лидера.

Дата добавления: 2015-06-28