Не игра словами, не захватничество, а дело Христовой истины

Материнское покровительство.

Проблема Константинополя.

Само собою и для этой же цели, Константинополь — рано ли, поздно ли, должен быть наш...

Во имя чего же, во имя какого нравственного права могла бы искать Россия Константинополя? Опираясь на какие высшие цели могла бы требовать его от Европы? А вот именно — как пред­водительница православия, как покровительница и охранительница его, — роль, предназначенная ей еще с Ивана III, поставившего в знак ее и царьградского двуглавого орла выше древнего герба России, но обозначившаяся уже несомненно лишь после Петра Великого, когда Россия сознала в себе силу исполнить свое назна­чение, а фактически уже и стала действительной и единственной покровительницей православия, и народов его исповедующих. Вот эта причина, вот это право на древний Царьград и было бы по­нятно и не обидно даже самым ревнивым к своей независимости славянам или даже самим грекам. Да и тем самым обозначилась бы и настоящая сущность тех политических отношений, которые и должны неминуемо наступить у России ко всем прочим православ­ным народностям — славянам ли, грекам ли, все равно.

Она — покровительница их и даже, может быть, предводитель­ница, но не владычица; мать их, а не госпожа... Так что к такому союзу могли бы примкнуть, наконец, и когда-нибудь даже и не православные европейские славяне...

К чему играть словами, скажут мне: что такое это «правосла­вие?». И в чем тут особенная такая идея, особенное право на еди­нение народностей? И не тот же ли это чисто политический союз, как все прочие, подобные ему?... Нет, это будет не то, и это не игра в слова, а тут действительно будет нечто особое и неслыханное; это будет не одно лишь политическое единство и уж совсем не для политического захвата и насилия,—как и представить не может иначе Европа; и не во имя лишь торгашества, личных выгод и вечных и все тех же обоготворенных пороков, под видом официального христианства, которому на деле никто кроме черни не верит. Нет, это будет настоящее воздвижение Христовой истины, сохраняющейся на Востоке, настоящее новое воздвижение Креста Христова и окончательное слово православия, во главе ко­торого давно уже стоит Россия. Это будет именно соблазн для всех сильных мира сего и торжествовавших в мире доселе, всегда смот­ревших на все подобные «ожидания» с презрением и насмешкой, и даже не понимающих, что можно серьезно верить в братство лю­дей, во всепримирение народов, в союз, основанный на началах все-служения человечеству и, наконец, на самое обновление людей на истинных началах Христовых. И если верить, что это «новое слово», которое может сказать во главе объединенного православия миру Россия, есть «утопия», достойная лишь насмешки, то пусть и меня причислят к этим утопистам, а смешное я оставляю при себе.

(За 1876 г. Июнь. «Утопическое понимание истории». Том II, стр. 287-294).

Дата добавления: 2015-06-28