Современная трактовка категории В/В

В чем заключается логический и онтологический смысл внутреннего и внешнего?

В ответе на этот вопрос можно выделить два аспекта.

1.Первый аспект.

Внутреннее понимается как имманентное вещи, ее природе, содержанию, а внешнее - как находящееся в том или ином отношении с вещью, в связи, но не имманентное ее природе, содержанию, то есть единству её материи и формы.

В этом аспекте внутреннее не имеет ничего общего с «внутри» в пространственном смысле. «Имманентное» это то, что неотъемлемо от данного нечто без разрушения его особости, таковости. Проанализируем пример, который прояснит сказанное. Рассмотрим шар как геометрическую фигуру. Что в нем внутреннее и что внешнее? С точки зрения обыденного пространственного представления все ясно: внешнее – это его поверхность, а внутреннее – то, что под этой поверхностью, внутри шара. Но суть бытия шара, его особость как шаровость, состоит именно в его сферической форме, которая представлена поверхностью. Но тогда именно в этом и состоит его природа, имманентно принадлежащее ему внутреннее – его сферическая поверхность. А что же тогда будет внешним для шара? Если иметь в виду геометрическую фигуру, то только его линейные размеры и объем, если же иметь в виду физическое тело, то внешним будут еще и цвет, и вес и твердость, и гладкость /мера гладкости/ и может быть еще какие-то свойства. Обыденное сознание протестует. Однако зададимся вопросом: что совершенно неотъемлемо от шара, ни коим образом не может в нем не присутствовать? Именно и только сферическая поверхность, только она и имманентна, она и есть внутреннее шара в логическом смысле. Именно и только в этом смысле можно понять гегелевскую формулу «внутреннее есть рефлексия в себя». В данном случае, в себя значит «в шар», в шарообразность.

Вместе с тем, конечно, интуиция внешнего ведет к границе нечто, к его взаимодействиям и окружению. Мы так и говорим «на внешних границах», «внешние обстоятельства», «внешние условия». Эта интуиция нашла свое отражение в гегелевском принципе -- «внешнее – рефлексия в другое». Граница, как известно, есть единство себя и другого /она соединяет данное «что» с другим «что» и разделяет их/. В этом смысле граница есть внешнее. Поверхность шара, будучи геометрическим местом соприкосновения шара с другим, есть его граница, есть внешнее. Но она есть граница моей имманентности, местом, где моя имманентность начинает кончаться, а не просто видимая граница. Определение через видение ее было бы совершенно субъективным. Не потому вещь имеет границу, что мы ее видим /наблюдаем, фиксируем и т.п./, а, напротив, потому мы и можем нечто наблюдать, фиксировать как границу, что есть разрыв континуальности во встречном бытии, отделяющий одну имманентность от другой. Случай с «внешними обстоятельствами, условиями» совершенно – в логическом отношении – аналогичен. Внешние обстоятельства – это то, с чем нечто встречается как с другим. Здесь важны оба слова. «Встречаться» – значит «быть в контакте», соединяться, значит быть одним. С «другим» -- значит не с имманентным себе. Мы называем обстоятельства внешними на совершенно законных основаниях, если иметь в виду данные определения. Но не получается ли, что внутреннее и внешнее совпадают? Нет, но примеры показывают, что онтологически внутреннее и внешнее относительны. Они суть противоположности логические, онтологически же они могут и совпадать и переходить друг в друга. Они зависят от точки зрения наблюдателя. Как и все другие категории, они выражают классифицирующую деятельность нашего мышления.

Всякому внешнему соответствует свое внутреннее, и наоборот. Что мы обозначим как внешнее – от этого зависит, что мы должны считать внутренним. И тут нет субъективизма, только относительность. Вернемся к наблюдателю-1, созерцающему сферу изнутри и снаружи /в обычном пространственном смысле/. Конечно же, он наблюдает всегда внешнее, так как акт созерцания всегда обнаруживает нечто в его границах. От способа организации акта созерцания зависит, что именно он созерцает, какое содержание созерцания имеет в своем сознании. Находясь внутри, «вращающийся центральный глаз» увидит не то же, что глаз, упертый в близко расположенную поверхность. Наблюдатель снаружи тем более увидит не то, что внутренний наблюдатель-1. Только метанаблюдатель, в роли которого может выступить только разум, схватывает один и тот же объект, и только он может поставить вопрос о внутреннем и внешнем в наблюдении, а не в объекте. Фактично наблюдаемое может быть оценено разумом и как внутреннее и как внешнее. Но во всех случаях внешнее, отнесенное к выбранному в качестве внутреннего, должно отвечать критериям внешнего – рефлексии в другое, случайности, не имманентности и в известном смысле обусловленности внутренним. Даже если речь идет о внешних обстоятельствах, нужно помнить об обусловленности внешнего внутренним. Как это понять в данном случае?

Относительность внутреннего и внешнего различнопроявляется в различных аспектах понимания категории. Во-первых, в смысле перемены точки зрения. Внешнее в одной связи /в одном аспекте/ может быть внутренним в другом аспекте, и наоборот. Ех.: телеграфный сигнал есть внешнее для принимающего аппарата, но внутреннее в телеграфной сети в целом. Во-вторых, в смысле онтологического превращения одного в другое. Внешнее может превращаться во внутреннее: Ех.1: ассимилияция веществ из среды в процессе питания животных, Ех.2: расширение границ государства. Внутреннее может превращаться во внешнее – Ех.: Превращение электромагнитных колебаний в звук.

Внутреннее/внешнее, понятые в первом смысле, имеют ясный гносеологический аспект: движение познания идет от внешнего к внутреннему, от него к переосмыслению внешнего и обратно, и так далее. Именно в этом отношении внутреннее может рассматриваться как сущность, а внешнее как явление. Здесь все отношения, описанные Гегелем, имеют полную силу.

В методологическом аспекте категория В/В требует понять тождество внутреннего и внешнего, то есть действительность как она есть /действительность + ее возможности/.

Другой стороной методологического аспекта является проблема: имманентно ли сознание миру или, напротив, мир имманентен сознанию, или они трансцендентны друг другу? В этом плане категория В/В является определяющей в формировании философской проблематики вообще.

2. Второй аспект.

Второй смысл категории В/В можно назвать экзистенциальным, хотя он остается полностью в рамках логически отрефлексированного значения. В этом плане внутреннее можно обозначить как эзотерическое, тайное, скрытое, а внешнее как экзотерическое, то есть открытое, явное, не составляющее никакого секрета. Понимать это следует не так, что в вещах есть всегда нечто пока неизвестное и непонятное, которое со временем станет известным и понятным, то есть не в смысле пословицы «все тайное становится явным». Разумеется, такое отношение существует, но оно не касается категории В/В. Мы ведь и внешнее /например, в смысле обстоятельств/ не всегда познаем все и сразу, неизвестное внешнее становится известным внешним, здесь не о тайне, не об эзотерическом идет речь. Внутреннее как эзотерическое означает наличие отступающей и укрывающейся тайны всегда. Прежде всего, это относится именно к миру как таковому. Он есть тайна для нас в своей глубине. Знаменитый вопрос Лейбница, «почему есть нечто, а не ничто?» выражает суть этой тайны. Этот вопрос не может иметь ответа потому, что он требует найти нечто внешнее миру, объясняющее его. Но мир, понятый как Всё, не имеет внешнего, кроме сознания о нем. Сознание же о мире не имеет в себе ничего, кроме мыслимых содержаний мира /даже если в него включается «надмирный» Бог/. Оно ничего не может иметь в смысле причин для мира. А это и означает, что мир, сколько бы мы ни постигали его конкретные свойства, имеет в нашем сознании горизонт тайны, горизонт эзотерического, внутреннего. В этом смысле мы научно, философски и религиозно постигаем лишь стороны и моменты тайны, но не ее всю и не как таковую.

То же самое можно сказать и о человеке. Не только «человек вообще» остается тайной для совокупности изучающих его наук, но и каждый человек есть тайна для другого и для себя самого. Это обнаруживается в факте бессознательного в виде памяти и воли /бессознательное в смысле Фрейда и Юнга в принципе познаваемо и не представляет собой эзотерического внутреннего/. Когда-то Маркс назвал промышленность экзотерическим раскрытием человеческих сущностных сил. Но именно человеческие сущностные силы и есть эзотерическое человека, экзотерическим раскрытием которых является вся культура.

Эзотерическое и экзотерическое, несомненно, находятся в отношении раскрытия первого вторым. Но в отличие от отношения сущности и явления, которое как бы допускает исчерпание сущности, полное ее раскрытие невозможно, экзотерическое всегда неполно раскрывает эзотерическое, которое выступает в этом смысле как представление бесконечного, но не том смысле, что эзотерическое потому не раскрываемо, что оно бесконечно /как бы мы могли это знать?/, а в прямо противоположном смысле, что эзотерическое представляет идее бесконечного позитивный смысл: возможность раскрытия без исчерпания.

В онтологическом плане всякая мыслимая вещь вначале есть внутреннее как еще не показывающая себя в своей подлинности /в истине/. Так, зародыш растения или ребенок есть внутреннее растения или внутреннее человека, как тайна его будущего. Точно так же, по Гегелю, природа есть лишь внутренний, а не действительный бог /истина его в том, что он дух/. В этом представлении мы видим связь внутреннего с возможностью, а внешнего с действительностью. Эзотерическое в этом смысле и есть совокупность возможностей как «не проснувшихся намерений бога». Тайна тайны в том, что она есть не реализовавшаяся и не достигшая еще уровня реальности возможность. Экзотерическое тогда -- это свойства как внешние проявления внутренне присущих возможностей. Единство же эзотерического и экзотерического можно понять как тотальность вещи. Это и есть абсолютная действительность по Гегелю.

Вопросы для повторения

1. Обыденные представления о внутреннем и внешнем.

2. Гносеологический и экзистенциальный аспекты в понимании внутреннего и внешнего.

3. Онтологическая относительность внутреннего и внешнего.

Задачи и упражнения

1. В каком из следующих двух высказываний категориальная структура включает идею внутрнее/внешнее, а в каком нет: «Внутри ящика что-то шевелилось», «Он только кажется таким суровым».

2. Что можно сказать о поговорке «Чужая душа потемки» в контексте категории внутреннее /внешнее?

3. Проанализируйте в контексте категории внутреннее/внешнее живой организм.

4. Можно ли указать внутреннее и внешнее такого теоретического объекта как натуральный ряд чисел?

Литература

1. Гегель Г. Наука логики. Кн.2 (Учение о сущности) Отд.2 гл3 п.С.

2. Сагатовский В.Н. Основы…* Гл.3 п.В пп е.

Глава 12

Дата добавления: 2017-01-14