Основные загрязнители водных сред 1 страница

ВВЕДЕНИЕ

1995.

1993.

Белые птицы

Белыми птицами брошены в воздух

Песни мои и стихи,

Когда-то и я мечтал о свободе –

Эти надежды пусты.

Судьбы гнилые – листья опавшие

Ветром, безумным судьей,

Снова растеряны участью страшною,

Дьявольской стали игрой!

Бред отпускаю страхов, сомнений,

Болью отпущен мой грех,

Вот и сгубили мы старые головы,

Жертвами стали не все.

Святых отступников ножи иступлены,

Тех, кто услышал наш плач,

Тех, кто изломаны, каются мертвыми –

Были достойнее нас!

Их новых обителей старые слуги,

Мне бы увидеть их стыд,

Кто-то все шутит, кто-то страдает,

Кто-то давно позабыт.

Память их страшная ядом наполнена,

Словно душа моя.

Белые птицы летят в никуда,

Нету пути им назад!

Песня уносится ветром, летит за горизонт,

Кто мне сказал об этом – ты или он?

Песня, которую где-то, не вспомнит никто никогда,

Кто мне сказал об этом – он или она?

Где-то там выше, правили жертвой,

Спастись не сумели в вине,

Богом забыты или потеряны –

Шанс упустили не все.

Души уходят, тех, что убили себя –

Песню услышь в небесах,

Белые птицы мечтаний бесплодных,

С тайнами дружит их страх!

Звери грызутся силою движимы –

Мясом обделены,

Бег без оглядки и не обижены

Кровью покрылись хребты.

Ждите, ублюдки, копайте могилы –

Жить не осталось и дня.

Рублены, колоты, резаны, жеваны,

Мертвые воют в цепях!

1994.

Глухари

Глухари в болоте, глухари

Мною вспуганы.

Их в тумане красном от зари

Кровью наполнены

В траве гнилой найдут,

Те, что ищут смерть в лесах,

Те, что лишь дождем живут

И молятся о дождях.

Глухари в болоте, глухари

Плачут и целуются,

К тем глухи, кто взял грехи –

Их мечты не сбудутся.

Омут мутный их судьба,

Гиблые места.

Глухари в болоте, глухари –

Это мы с тобой одни.

Глухари, глухари, глухари…

1994.

Старик

Я старый бедняк, я плачу

Как хищник

Злой, без зубов.

Мы плачем во сне,

Когда тает снег,

Когда текут слезы.

Ты лижешь стекло

Стакана с вином,

А губы как розы.

Мой душ был теп.

И хочется чтоб

Ты помнила вечер,

Лишь платье накинь,

Проснись, улыбнись

И навсегда сгинь

В поиск случайных встреч…

1994.

Анатомия вен

Огарок свечи догорает в подвале сыром.

Я собрал всей жизни соль – я пою о своем.

Здесь нет чужих ножей и крови.

Здесь нет разбитых сердец и любви.

Здесь соль жизни моей,

Холода и жуткого страха.

Я прячусь от людей,

Был волком - стал собакой

Бездумной, бездомной, злой, голодной, чужой.

Я ненавижу своей жизни соль…

Огарок свечи догорает,

Словно сердце мое.

Боль жизни своей вспоминаю

Замерзая в подвале сыром.

Здесь черные трубы как вены,

Вспороты будут мои -

Кровью покроются стены,

Лопнут с отравой шприцы.

Насквозь пронизанный струнами,

Связанный крепким узлом,

Брошенный, всеми покинутый,

Вот на меня снизошло.

Мало ли было обмана,

Много ли было обид.

Псами зализаны раны,

Вырваны их животы.

Капают мелочью звонкой

Капли как по мозгам,

Именно здесь гаснут звезды –

Дань нашим розовым снам.

Может быть это расплата

Бешенства под луной,

Летопись стукачей ада

Грязи покрыл толстый слой.

Дрожью лицо перекосит,

Пальцы осыплются с рук -

Ты снова задался вопросом

Сколько дадут за твой труп

Лужей заразы умытый,

Гноем наполнен хребет,

Горем собачим убитый,

Вечно с тюрьмой в голове.

А кто-то пьет свою боль,

Вены несут свою кровь,

Соль жизни моей,

Соль жизни моей –

Кровь, кровь, кровь.

1994.

Вернись в себя

Опустошенный,

Но небезнадежно.

И вроде бы просто,

Но кажется сложным

В детство не впасть

И в юность вернуться,

Взрослым не стать

И не замкнуться.

Пел песни – сорвал голос,

Я играл – порвал все струны,

Бьется сердце в ребра

Ведут говор опасные думы.

Они душат меня, они мучат,

Мутят омут, шумят шурша,

В горле с пеной бежит время,

Петлю тужит не спеша.

Кличут тропы дальней тайной,

В руках пеплом, пылью взгляда.

Нас сожрут, страшней обманут,

Тает ночь в оконной раме.

Я смеюсь, плююсь и плачу,

Я прошу: «День, силу дай!»

Ко мне рвется без покоя

Черный ворон, срок – прощай!

Звон луны как скрип дверей,

Слезы в снег, смех во взрыд,

Долгий пост и чувство долга,

Теплых ран боль не спит.

Ищут бремя, чтут не веря,

Ценность чар пьяней вина,

Но кровь не пишет рваных писем,

Песен ранних печаль стара.

Рекой черной под сугробом,

Вдаль дорогой вдоль цепей,

Цель трудна, мечты убиты,

Пусть и стыдно – будь как зверь.

Шум шута тяжельше трупа,

Трудна жизнь – не оглянись,

То не вина - беда и мука,

Сталью стань. Кольцом замкнись.

1994.

Стержень

Как счастлив тот, кто пал в борьбе.

Несчастен тот, кто был спокоен.

Он был рожден для сильных мук

И в счастье не было покоя.

Внутри себя разрушил храм,

Свободным от желаний стал,

Он свое сердце переплавил –

Душа не дух, а мыслей сталь!

1994.

Хочу

Ночи напролет, ночи без сна –

Секс под небом, секс в кустах.

Здесь только ты и я, и любовь наша,

Любовь под солнцем, секс на пляже.

В этом солнечном городе лучшие женщины мира,

В этом солнечном городе лучшие женщины.

Я люблю их всех и надеюсь, что это взаимно,

Я люблю их всех и надеюсь, что любят они.

Я оставил свой дом как сжигают мосты за собой,

Свой покинул приют и пошел за тобой,

Ты открыла мне мир чудесного сна,

Ты была моей первой, но ты не одна.

Ты не хочешь вернуть то, что было давно,

Но ты уж не та, и я тоже не тот –

Меня очень хотят, меня любят и ждут.

И мне просто смешно знать, что все они лгут.

Они любят вино, сами сладки как мед,

Словно звезды глаза манят сердце мое.

Не могу отпустить не отдав им тепла,

Я хочу! Как никто. Не хотел. Никогда!

В этом солнечном городе лучшие женщины мира,

В этом солнечном городе лучшие женщины.

Я люблю их всех и надеюсь, что это взаимно,

Они любят меня, но не любишь ты!

1994.

Жизнь

Дороги уводят, дороги бегут. А ты… постой!

Не за горами наш общий день, останься со мной.

Я понял пение падших птиц и дрожь земли,

Здесь тихо, здесь смерть, я рад бы уйти, но нету пути.

Стою – не дышу, сгораю – не спешу. Я все упустил.

Поздно успеть - рано опоздать. И не унять мой пыл.

Львиная доля скупого излома – вселившийся бес.

Долгие годы – долгие песни. Разученных пьес.

Потерявшие рай возвращаются в ад с тюрьмой в голове.

Последний бред – последний шаг на этой земле.

Умытый лужами, дождями простуженный. И не до сна.

Все лбы – все мы, один только я брошенный навсегда.

Серые будни – серая жизнь. Закадычный мой враг.

Она вычеркнет все и отменит мой пост, не дожить до утра.

Дороги уводят, дороги бегут. А ты… постой!

Не за горами наш общий день, останься…

1994.

Заговор заветный

Огонь ведет ветер

По реке змей

В массе грязи дождя

Где роза станет железом

След кнута оставит меч

А это и корона твоя.

Это сказано всем, но не каждый поймет,

То, что было давно, то не скоро пройдет,

То, что было вчера, значит есть и сейчас,

То, что скоро нас ждет, и в назначенный час.

Ты бог и нет другого.

Спасти и уничтожить

Меня, как и любого

Единожды ты сможешь.

Верь - она придет, знай – она пришла,

За спиной стоит у каждого она.

Вот настало число и желания есть,

Проглоти же земля и укрой тебя смерть.

Царством огня, вечным от мира,

Где зло с добром перед бездной едины.

Так съешь меня, запей,

Бери же все от мира,

Возьми крови моей,

Где зло с добром едины.

Где плачь и скрежет зубов

В уготованном царстве огня,

В глубинах бездн проклятье снов

Приди и владей же меня!

Приди и владей – нет бога другого,

Он уничтожит и спасет меня, как и любого,

Он съест всех нас и кровью запьет,

От все имеет и все возьмет.

Вечно, от основания мира,

Настало число и желания есть.

Проглоти же земля

И укрой тебя смерть!

Это сказано всем…

1994.

Доктор Рагин

Тихо саваном шурша

Смерть бродила не спеша –

Тот, кто к доктору придет,

Тот без крови и уйдет.

Руки, ноги, черепа,

Кровь, кончина и моча –

Вот такие вы жиды

Колупаете хуи.

Лучше я бы сдох давно,

Чем глотать это дерьмо -

Говорю в последний раз вам:

Я убийца пидорасов!

1994.

Первая любовь

Мы кормимся иллюзией: радостью и болью.

И что обидно - мы кормимся любовью.

Кто продал мою любовь, кто ее купил? -

Деньги. Слуги бога. Нет. Сатаны!

А кто сказал, что была первая любовь,

Та – просто грязная назойливая шлюха

Ласкала нежно, с претензией, что любит,

И то, что это чистая любовь.

А сколько будет у меня такой любви?

Таких «прекрасных» будут миллионы!

Пройдут и возвратятся снова.

И будут вместе, словно как одни.

Как та, что первою была – меня учила.

Одно лишь понял я – все это лишь игра.

И кто сказал, что это так красиво,

Найдите мне такого дурака!

Чужие жены хочут быть красивы,

Когда хотят, не будут и молчать,

Не будут делать вид, что не хотят,

И стелются под первого мужчину.

Это такая первая любовь,

Такая первая, что хочется блевать!

Грязнее не найти, не отыскать.

А люди ищут. И находят. Вновь и вновь.

Как та, что рядом хочет «что-то» снова,

Не понимаю, как же муж с ней может жить:

Податлива, желает повторить,

Ей в этом деле ничего не будет ново…

Играйте бляди в первую любовь!

Танцуйте шлюхи до последних поцелуев!

Кто выбирает любовь такую

И получает чистую любовь?

Она умела красиво говорить

И умницею с ранних лет была,

А кто имел тебя такую до меня?

Тебе умелой, все равно кого любить!

Были бы деньги, было бы вино,

И опьянев танцуешь ты нагая,

И я совру тебе: «Моя ты дорогая,

Я полюбил тебя так горячо!»

1994.

Надлом

Обязан жить и умереть,

Испить до дна и песнь пропеть,

Обязан путь свой повторить,

Испить до дна и жить.

Моя смерть меня одолела

И достала меня до мозгов,

Только в душу мне плюнуть не смела

Вынув сердце мое из тисков.

Заплеванное сердце из тисков

Освободит густой чертополох.

Перед забором вдоль дорог

Забрызжен грязью дел итог.

Но я и не искал ответа

В беседе без банальных слов,

Ведь в жизни этой смысла нету,

Как у разрушенных мостов.

Смерть меня одолела без труда,

Мой труп найдут у старого пруда.

Достала до мозгов меня тоска,

Туда, где течет талая вода.

Придумай то, что спеть сумеешь,

Без мусора и лишних слов,

И без чего ты жить не смеешь,

Или к чему ты быть готов.

Я не искал в ответе слов,

Как у разрушенных мостов,

Нет смысла – облегченья нет.

И недоконченный куплет.

Вот и убил я человека,

Нет облегченья в этом, нет.

Пол жизни тьмы, пол жизни света.

Вновь недоконченный куплет.

1995.

Менстряк

Ты к чему это сказала: «я люблю тебя»?

Я же трахал тебя только позавчера!

Ты к чему это сказала: «я тебя люблю»?

Может быть ты заболела - я тебя не пойму,

Сколько раз тебя любил я? И уже давно!

Ты наверно насмотрелась плохого кино.

Не читай больше книг, радио не слушай,

И тогда с тобой может быть станет лучше.

Иди-ка ты домой, там мягкая кровать,

Полежи - переболей, потом меня можешь позвать.

Только ты смотри, много не скучай,

Когда я долго не люблю – я быстро кончаю…

Так что ты не тормози со своей менструхой,

И помни: я тебя считаю своей лучшей подругой!

1995.

Алкогольное опьянение

Воет старый добрый пес на цепи – блохи,

Неизлечимо дела мои плохи,

Лежу-тужу, еле живу – страдаю.

За что судьба мне так дала - не понимаю.

Таблетка луны сверху смотрит на меня. С болью

А я отравленной наполнен кровью.

А я не думал никогда – я смотрел на свет

Из раскрытого окна у заплаканных стен,

Отшумел и отплясал, только ждал ночь,

Четвертованным упал в пасть ко сну прочь.

Видел беса за спиной, чуял горя россыпи,

Я на ногу стал хромой и разбил лоб себе,

Кровь не смытая дождем без прощения,

Не спасет проклятья стон от смирения.

Нет сомнения, это в состоянии А.О.

Депрессивно-маниакальный психоз,

Алкогольного опьянения сном,

Да по вскрытым лезвием венам!

А я блевал молясь грехам без отдушины,

Комната моя как храм свежевыкрашенная,

Кровью с запахом больничным, да в глазах радугой,

И в окраинах столичных стану я другой.

Занесет, порвет все связи сном безрадостным,

Заметет, сотрет следы, да солнцем яросным,

Гордым - в души плюнет от веселия,

Вольным – боль поручит без спасения.

1995.

Талая вода

Снова день пройдет уныло,

В горле встал тяжелый ком,

Растерял я все, что было -

Нам не быть вдвоем.

Не догадаться и не оценить

Мне до тебя никогда,

Мертвого солнца не погасить,

Счастье с собой унесла.

Раньше смотрел тебе я в глаза,

А теперь лишь в след,

Не позабыть мне никогда

Твой гибкий силуэт.

Юг ранней ночи, свет фонаря –

Ты навсегда ушла,

Моим были море и как луна

Чистые глаза.

Милая моя, милая моя,

Ты – с ладони талая вода.

Талая вода, талая вода,

Московское метро не для тебя!

Грязные волны серой воды,

Черного моря жара,

В вечные скалы солнце палит

Теплом своего огня.

Камни цветные в руке кручу,

Пот течет по лицу,

Жажды прохладной снова хочу,

Снова к тебе хочу.

А здесь декорации – пьяный прибой,

Чайки под небом кричат,

Здесь только гости, здесь я чужой,

Здесь мне не встретить тебя.

Опустели дороги в заброшенный дом

И сил не хватит позвать

Ту, с кем были мы вдвоем,

И я не буду опять.

Последний умелец

Магистр Игры знает все наперед,

Для него ты – никто, он уже не игрок,

В нем нет перемены, не достиг его зов,

Не прочувствовал сердцем он музыку слов,

Ритма священного чистоты мысли,

Не понял он суть сокровенного смысла,

Не просеял крупицы знаний твоих,

Ты - учитель того, кто Magister Ludi.

1995.

Государь

О, если б в силах мог бы ты понять,

О, если б знал, сооружая троны,

Какие мысли, вздохи и поклоны

Ты принимаешь обретая власть.

Какие будущие дни твои,

Чем прошлые для поколений станут,

Бесчестием не утаить обмана

И славы собственной не приобрести,

Не дать законам силы властной

Не будь любви к тебе толпы,

Она ведет, лишь только ты

Над ней возвысился напрасно.

1995.

Братья Лазари

Непочетный собрал богатый пир,

Всех созвал: и крутых, и больших.

Только брата своего он позвать позабыл –

Не силен он, не богат и не жених.

Но узнал о том его убогий брат,

Он зашел к нему на гудеж,

«Почему, старший брат, ты мне не рад,

Да создай – сошли мне хоть бы грошь».

Плюнул старший брату во глаза,

«Что же я тебе за брат, скажи,

Мои братья – боссы, крутизна,

А твои – подстольные есть псы!»

Несусветный дождь буря принесла,

Подняло старшого высоко

И ударило об мать – сыру землю.

В наказанье отречения его!

Непочетный собрал богатый пир,

Всех созвал: и крутых, и больших.

Только брата своего он позвать позабыл –

Не силен он, не богат и не жених…

1995.

Настроение

Купи мне дом блестящий, купи звезду на лбу,

Купи мне сто трамваев и маленький фонарик:

Бродить по улицам ночным.

Я буду кушать пряник, я буду что-то пить,

Я буду улыбаться и будет так приятно

Бродить по улицам ночным.

1995.

Смута

Слепая вера – тупая воля

Святое слово говорит:

Счастья глухого нет никакого –

Своего бога намоли!

Ворон дул в трубу – труба лопнула,

Дождь бил по мозгам – кровь истекнула,

Медовы реки кровью сталися,

Псы подстольные сорвалися:

Закружило, ветром замело,

Псы, вой, пыль да воронье.

Закружило, ветром зашумело –

Негодяи снова в деле!

Нельзя бить – не успокоятся,

Нельзя жить – не переводятся,

На рогах висят – крошку кушают,

На врагов глядят – врагов слушают:

Завертело в сторону не ту,

За кого отдать свою судьбу?

Завертело, хоть в последний раз,

Сердце вздрогнет только – пас!

Только песни петь – темным лесом жить,

А братков иметь – диким зверем выть,

Судьба мачеха – доля тяжкая,

Разорви меня мать татарская.

Замутило душу черным сном –

Не разбудишь нипочем,

Замутило – завела,

Не очнуться ото сна.

1995.

Нью-Йорк

Грязных улиц в темных скверах нечести полно.

Души в пятки жмутся к стенам кто сюда забрел.

Здесь сумасшедшие всем правят, могут и убить,

Изнасилуют, ограбят. Прочь, кому не жить!

Стой, сука – доставай свой кошелек. Ты уже мертва!

Стой, сука, доставай. Быстро, ха-ха-ха!

Старого Нью-Йорка новые кварталы русских пацанов –

Строгие законы, жестокие расправы, пролитая кровь.

Ствол холодный – дух голодный встал из-за угла:

Стой, сука, будешь ты моей, будешь ты моя!

1995.

Крутой чувак

Лох идет по улице – лысые мозги,

Накаченная жопа, руки в кулаки.

О том, что супермен он, знает только он,

Идет такой набыченный, надутый как гандон.

Ты таких-то знаешь, ты сам почти такой -

Он наверно думает, что он очень крутой,

Он бесит меня, сука. Да что ему сказать?

Идет – глядит по улице и всем дает понять.

Крутой чувак, крутой!

Сейчас таких так много, что хочется их бить,

Их рожи надоели, за что – не объяснить.

Один из них мой друг, один из них мой враг,

По своему каждый думает, что он крутой чувак.

Он жулик и проныра, кидала и делец,

А если одним словом, то но просто молодец –

Девчонки таких любят, боятся дураки,

Завидуют приятели и бесятся враги.

Крутой чувак, крутой!

1995.

Набат

По горам, по высоким горам,

По раздолью широких степей

Не потухнут огни никогда,

Будут вечно гореть города.

Не делить негодяям добра,

Дочерей наших, братьев и жен,

Тех, кто будет в бою не сражен –

Мы весь мир подожжем. И дотла!

1995.

Ересь

Души б не запятнать, да совсем не пропасть бесследно.

Да сгореть бы свечой, чтобы было тепло, горячо.

Только вот никогда мне не встретить тебя последнего,

Одного из многих, но все же из всех одного.

Они шепчут тебе: «Сохрани и спаси», они будто бы псы подстольные.

Они будут тебя будить ото сна в ночи.

Они за спиной, всегда те, кто чужой, незнакомые

И священные песни поют, словно жгут о тебе фонари,

Смоляною слезой, да на чистый камзол они падают.

Только ты не смотри, да смотри не смотри в никуда,

Только перед тобой кто-то снова чужой, с отравою,

С плачем, песнями разрушающими тебе сознание. Навсегда.

1995.

Мыс Тобой

Вот и все, все ушли,

Мы остались одни,

Не буди сладкий сон,

Не шепчи мне: «Проснись»,

А постой, вернись,

Давай будем вдвоем.

Посмотри на меня,

Дай увидеть тебя -

Как прекрасны твои глаза,

Опьяняющий танец в ночи,

Дай свечу затушить,

Все узнать не спеша.

Мы в марте родились

И в марте умрем –

Мы открыли себя,

В горящий дом впустим свет,

А выше счастья уж нет,

Разольются пусть в соль зеркала.

А там ты богиня,

Там я – бог,

Дьявол не ведает зла.

Нам уже не понять

Где есть ты, где я и где наша связь –

Мы сгораем дотла.

Все ушли уж давно

И раскрыто окно,

Сигарета упала звездой.

Поцелуем тебя разбужу

И на ушко скажу:

«Давай будем вдвоем».

Будем лишь ты да я,

Сейчас и навсегда

Опьяненных виной,

Словно из пролистанных книг

Улови этот миг –

Мыс Тобой.

1995.

Стойло Пегаса

Лежу на доске

Гвоздями прибитый –

Плыву по реке.

И пряник держу –

Бензином облитый

Горит в темноте.

Жую – запиваю,

Живу – не страдаю,

Вот только бы мне

Нажраться сполна,

Испить реку до дна

Да умереть.

Считая дни, минуты и года

Проходят годы,

Но не забыть нам будет никогда,

Пусть даже снова

Порвется времени тугая нить –

Нам не забыть

Всего, что было

Не забыть:

Кто не стоял на краю крыши,

Кто с бритвой в ванне не лежал,

Кто не вязал петлю тугую –

Тот смысла в жизни не искал.

Кто не искал и не нашел,

Кто не стоял перед ножом,

Кто не смотрел в глаза врагу –

Тому и цели ни к чему.

1995.

Срок

Ветер унес пыльный узор

С век провожающих взглядом,

Оживших, растаявших стариц –

Обернувшихся в даль не отправить.

Внутренней связи стенаний ночных,

Сном отзеркаленных будней

Будут вести нас между собой

Коридорами с тишиной темной.

В северных дней забытья череде

Временем прах, сроки пройдут,

Сердца тугие узлы сплетены,

Ты возвратишься… но будешь ли – ты?

1995.

Парк

Так тихо…

Жгут осень.

Опавшие листья.

Собака.

Грызет свои кости.

Скоро зима…

Скамейка гнилая.

Жду я.

Старые раны.

Сквозь боль ковыряю.

Так тихо…

Хочется песни.

Вспомнить.

1995.

Ее цель его

Колба льда сердце ее

Опусти – разбей о пол,

Словно ты каменный,

Опозорь ее, растопчи.

Твой огонь – жар души,

В список свой запиши,

Еще одна поломана

Невинная ее судьба.

Победы боль – пол беды,

Ты не ушел и отпустил,

А потерял, как опоздал,

Это другой ее узнал.

1995.

Серенада

Твой дом в лесах горит огнем,

Окон глаза полны тоски,

А за уютом и теплом

Жуют газетные шрифты.

Кем-то ненужным под окном

Стоял я с песней о любви –

Смехом в мишени за спиной

Мне сверху падали плевки.

1995.

Родина

Хоть лет пройдет не так уж много

С тех пор как я покинул родной дом.

И будет все так мне знакомо,

Лишь буду я всем незнаком.

Падают, падают, падают

Колокола.

Никто не знает, что будет завтра,

Лишь помнят что было вчера.

А вчера было страшно, вчера было больно,

Вчера был тяжелый дождь.

И где же тот мир, где же то счастье,

Которого уж не вернешь.

Милый край, я не расстанусь с тобой,

Я не покину тебя. Никогда.

Вон они вороны, кружатся черные

Над моей головой,

Словно во сне слышу их смех я:

«Здесь ты вечно чужой!»

И снова, и снова дорогой в холод

Шумит родная страна,

То зов живых, плачь об ушедших,

То песня моя:

Милый край, я не расстанусь с тобой,

Я не покину тебя. Никогда.

Тревогой, тревогой, тревогой, тревогой

Как кровью полна душа,

Через края черной тоскою

Рвет и терзает меня.

А что нам осталось, лишь самую малость –

Ждать, да кресты целовать,

И с ветром в поле могильной тропою

Плачет старая мать.

1995.

На реке

С полчаса как видели луну на дне,

Но сил набирая бьет дождь по реке,

Вспуганной птицей слетает листва

Ветра. Деревьями в мраке шуршат.

В лодке у берега с теплым вином,

Мы с тобой спрятались только вдвоем,

Нам друг от друга уже не уйти

Никогда. И нету пути назад.

Дай поцелуй влажных губ твоих,

Пьяной тебе я признаюсь в любви,

Дай полуулыбку согреть и спасти

Волосы. Мокрые распустить.

Опустил ветви в течение вод,

Куст этот тайну мою сбережет,

Тебя я оставлю в лодке одну

Отпущу. За луною к глубокому сну.

Плыть, где деревья в мраке шуршат,

Никогда не будет пути назад

От беды. Волосы мокрые распустить.

Пущу за луною глубокою плыть.

1995.

Д.В.С.

Посмотри в глаза самому себе,

Давно уже нет тех, что были на коне,

По двое скакали и носили кресты,

Их давно уде нет. Остался только ты.

Ветер уносит птицу назад –

борется крыльями теребя.

Всадник летит на встречу простору,

без жалости гонит коня.

Песня уноситься далеко,

ей мглы пелена – не стена.

Меч раскаленный в моих руках –

это Свобода моя,

Воля моя, мой Дух!

1995.

Утро с бодуна

Короткая в городе ночь летнюю порой,

Как везде и всегда.

Колет в сердце тоска тупою иглой,

Снова мне не до сна.

Утро станет красивым, умывшись дождем,

А потом будет зной.

Но сейчас я отравлен протухшим вином,

Я убит духотой.

На кровати сижу, вспоминая, что будет со мной

Страшный сон.

Поливая цветы, я увидел хромую собаку в окне,

Побежал я за ней, но ее не нашел.

Я остался в пустом театре среди декораций

И странных людей.

Позабыли мокрые птицы кровь горизонтов

Холодных теней.

1995.

Легавая смерть

«Это моя копеечка!»

В ответ – жестокий смех.

«Отдайте мне копеечку!»

Итог – глупая смерть.

На крик перо не отзовется –

Козел в гробу не проснется,

Закроют ставни на век глаза

И кости упадут мента.

На землю цвета потрохов,

Согреет купюры сладкая кровь

Бумажника толстого сердцебиение

Продажного убиенного.

За угол кто-то забежал,

Кончилась прелюдия.

Надпись на лезвии ножа:

«Правосудие».

1995.

Дочь

Последний раз ты не дала

По ту сторону добра.

Последний раз ты не взяла

По ту сторону зла.

В мире понятий и определений,

В мире насекомых спасения нет.

Братьями ей стали бойцовые рыбки,

Их мотоциклы в мутной воде.

Кинут с балкона кислый окурок,

Упадет не в грязь – растает на снегу.

Если бы я знал, если бы я верил –

Я бы все исправил, но не могу.

В мире понятий и определений

Вера, Надежда, Любовь и жена

Снова не вспомнят, где же их дети.

Дочь маленьких улиц все время одна.

Дата добавления: 2017-01-13