Символы алхимии. – Материя, три начала, четыре элемента, семь металлов и их символы

Причины неясности трактатов алхимии. – Средства, употребленные алхимиками, чтобы скрыть способ Великого Делания. – Знаки. – Символы. – Мифологические имена. – Иностранные слова. – Анаграммы. – Басни. – Загадки. – Аллегории. – Криптография

Символы

Часть вторая

Глава I

Герметические трактаты темны для читателя: во-первых, потому, что читатели обыкновенно не знакомы с алхимическими теориями; затем и в особенности потому, что философы преднамеренно их затемняли. Они смотрели на алхимию как на самую высокую науку. «Алхимия есть искусство из искусств, это истинная наука», – вскричал восторженно Калид в «Книге трех слов» («Livre des trois paroles»). Подобная наука должна быть известна, по их мнению, только небольшому числу адептов. Можно ли их порицать за это? Теперь нам кажется такой взгляд преувеличенным, но в древности мистерии служили для передачи некоторых законов природы и правил философии. В Средние века корпорации ремесленников имели практические секреты, которые ни один член корпорации не отважился бы разоблачить. Приготовление некоторых красок составляло драгоценное наследие, которое великие художники передавали своим наиболее любимым ученикам. Между тем как ученые, не колеблясь, продавали решения запутанных проблем, герметические философы скрывали свою науку и никому ее не продавали. Когда попадался неофит, достойный посвящения, они указывали ему дорогу, не открывая, однако, всего сразу. Они требовали, чтобы он добивался сам, и только наводили его и поправляли: один указывал состав материи Великого Делания, другой – градусы теплоты, порядок окраски, принимаемой составом, устройство химической печи – атанора; но не было ни одного полного описания всего Великого Делания, так как они верили, что могут за это навлечь на себя небесную кару – моментальную смерть. «Я не представляю себе, – говорит Фламель в разборе трактата Авраама Еврея, – возможности написать это понятным латинским языком, так как Бог тотчас покарал бы меня» («Explication des Figures de Nicolas Flamel»[95]).[96]

Что же касается обвинения алхимиков в затемнении смысла и символичности, которое могли бы возвести на них слишком усердные теологи, то мне кажется, что символы и странные фигуры, наполняющие их сочинения, могли бы больше всего служить к обвинению в магии. Роджер Бэкон, Альберт Великий, Арнольд из Виллановы не избежали обвинения в магии и безбожии. А между тем алхимики были весьма набожны: в их писаниях постоянно попадаются воззвания к Богу. Они делили свое время между изучением, работой и молитвой. Некоторые думали даже, что тайну изготовления философского камня люди получили от самого Бога.

Ранее, чем объяснить символы, относящиеся к Великому Деланию, мы укажем, какие средства употреблялись алхимиками, чтобы скрыть от профанов науку священного камня.

Прежде всего, установлены знаки. Они появились вместе с алхимией. Греки ввели их первыми, получив свою науку от египтян, где она изображалась с помощью иероглифов. Знак воды одинаков с иероглифом воды, подобно другим, например золота и серебра (см.: Hoeffer. «Histoire de laChimie». V.I и Berthelot. «Origines de l’Alchimie»). Алхимические знаки весьма многочисленны в некоторых трактатах, например, у Кунрата (Khunrath. «Confessio de chao-physico-chimicorum»[97]), где он заменяет ими названия химических тел и стадии операции.

Символы имели такое же большое применение; так, например, взлетающие птицы означали отделение пара, а птицы опускающиеся, наоборот, – поспешность, стремительность, опрометчивость. Феникс был символом камня совершенного, способного обращать металлы в золото и серебро. Ворон символизировал черный цвет, который принимает материя в начале процесса Великого Делания, когда ее нагревают. Странная герметическая книга «Liber Mutus», или «Книга без слов», в сущности, содержит только одну строчку текста. Она состоит из символических рисунков, иллюстрирующих процесс Великого Делания.

Мифологические имена были в большом ходу. Марс обозначал железо, Венера – медь, Аполлон – золото, Диана, Геката или Луна – серебро, Сатурн – свинец; золотое руно обозначало философский камень, а Бахус – материю земли. Это греко-египетский символизм; в Средние века мифологическими именами пользовались для обозначения металлов, но в конце XVI века они так усложнились, что бенедиктинец дон Иозеф Пернети должен был написать два толстых тома («Fables grecques et égyptiennes devoilées»[98]), чтобы объяснить их смысл и происхождение.

К мифологическим именам присоединилось большое количество иностранных слов: еврейских, греческих и арабских. По происхождению алхимии, в ней должны встречаться греческие слова, каковы: hyle – первичная материя, hypoclaptique – сосуд для отделения летучих масл, hydrooleum – эмульсия масла и воды и т. д.

Арабские слова там еще более многочисленны, как то: эликсир, алкоголь, алкали, боракс, кроме не дошедших до нас, забытых, но находящихся в герметических трактатах, каковы: alcani, etain, alafar, matras и т. д. Что касается еврейских названий, то их можновстретить только в алхимически-каббалистических трактатах. Для изучения всех этих названий мы попросим читателя обратиться к «Dictionnaire mytho-hermetique»[99]Пернети и «Lexicon chimicum»[100]Джонсона.

Очевидно, что эта специальная терминология должна быть достаточна для устранения профанов, но алхимики пользовались еще и другими средствами. Они часто употребляли анаграммы. В конце «Зеленого сна» находится несколько, и вот объяснение двух из них: «Seganissegede» означает гения мудрости, a «Tripsarecopsem» – дух, тело, душу.

Они пускали в ход притчи. Вот одна, легко объяснимая. «Весь мир знает камень, а я клянусь Богом живым, что все могут иметь материю, которую я ясно назвал в книге: „vitrium“, для невежд, но надо к нему прибавить l и o; вопрос в том, куда надо поставить эти буквы» (Helios. «Miroir d’Alchimie»). Искомое слово есть «vitriol» (купорос).

Любопытная загадка, хорошо известная алхимикам, находится на стр. 744 третьего тома «Theatrum chimicum», сопровождаемая комментариями Николая Барнольда (Nicolas Barnauld). Вот она: «„Aelia Laelia Crispis“ есть мое имя. Я ни мужчина, ни женщина, ни гермафродит, ни дева, ни юноша, ни старуха. Я ни развратница, ни девственница, но все это взятое вместе. Я не умирала ни от голода, ни от железа, ни от яда, но от всех этих вещей сразу. Я не покоюсь ни на небе, ни на земле, ни в воде, но повсюду. „Lucius Agatho Priscius“, который не был ни моим мужем, ни моим любовником, ни моим рабом, без горечи, без радости, без слез велел меня похитить, не зная и не ведая, для кого этот монумент, представляющий ни пирамиду, ни мавзолей, но оба вместе. Вот могила, не вмещающая в себя трупа, и труп, не заключенный в могилу. Труп и могила составляют одно». Барнольд устанавливает в своем комментарии, что эта выдержка касается философского камня. Другой ребус, не менее знаменитый, заимствован из греческих авторов. «Во мне девять букв и четыре слога; помни обо мне. – Первые три имеют каждый по две буквы. – Другие имеют остальные пять согласных. – Узнай меня, и ты будешь обладать мудростью». Разгадка, по-видимому, будет «Arsenicon».[101]

Имеется еще способ затемнения смысла; это акростих. В нем начальные буквы слов какой-либо фразы или надписи составляли слово, скрываемое герметическими философами <…>. Вот средства сокрытия слов. Укажем теперь, как алхимики скрывали идеи.

На первом месте стоят легенды, заимствованные из греческой, латинской и египетской мифологии. Их находят у позднейших алхимиков в эпоху Возрождения. Мифами пользовались не только для сокрытия Великого Делания, но, напротив, старались доказать, что Гомер, Вергилий, Гесиод, Овидий были адептами и учили практике камня. Наиболее странное мнение приписывало Адаму знание камня. Пернети в своем словаре, не колеблясь, дает герметическое объяснение «Илиаде» и «Одиссее». Ни один миф не ускользает от его объяснения. Его работа очень любопытна, но утомительна. Пернети был последователем Либуа, написавшего «Энциклопедию богов и героев» (Libois. «Encyclopédie des dieux et des héros, sortis des quatre éléments, et de leur quintessence, suivant la science hermétique»,[102]V. 2).

Аллегорические истории применялись алхимиками также во все времена. Грек Зосима делает об этом довольно типический доклад, сообщаемый Хёффером в «Histoire de la Chimie». В одной более современной книге указаны цвета, принимаемые материей во время Великого Делания: черный, серый, белый, желтый, красный: «Так, когда я намеревался путешествовать, то встретился между двумя горами с важным господином и скромным и серьезным крестьянином, одетым в серый плащ и черную шляпу; на шее его был повязан белый шарф, а талия стянута желтым поясом; на ногах его были красные сапоги» («Cassette du petit paysan» par Ph… Vr…[103]). Аллегория продолжается на нескольких страницах. Много любопытных аллегорий можно встретить в этой литературе, каковы: аллегории Мерлина и Хёффера или в историческом очерке Фигье «Алхимия и алхимики». Эти авторы дают им весьма забавные толкования; так, Хёффер видит в аллегории Мерлина указание химического анализа, произведенного как сухим, так и сырым путем.

Теперь остается сказать о криптографии, то есть об искусстве секретного письма при помощи специальных букв и знаков или иносказательной передачи истинного значения. Алхимики употребляли специальные азбуки, составленные из герметических знаков, иногда с примесью цифр. Иоганн Третгейм в своей «Полиграфии» («Polygraphia») приводит несколько азбук, составленных из особенных знаков.

Иногда алхимики писали слова наоборот или прибавляли ненужные буквы, тогда как другие выпускали буквы. Парацельс тоже искажал слова; так, вместо «Aroma philosophorum»[104]у него написано «Aroph. D’Atre mont»; в «Tombeau de la pauvreté»[105]он даже заменяет целые фразы. К счастью, в конце книги находится ключ или перевод этих странных терминов.

Раймонд Луллий предпочитает особый способ криптографии, обозначая главные периоды опыта, произведения и препараты буквами азбуки. Так, в его «Процессе видоизменения души» («Compendium animae transmutationis») написано: «Посмотри, сын мой, если ты возьмешь F и поставишь его в С, то получишь Н, то есть первую фигуру F. C. H., и т. д.». F означает металлы, С – кислоты, растворяющие металлы, а Н – огонь первой степени.

Каждый алхимик употреблял особые способы криптографии; эта пространная наука бесполезна и увлекла бы нас слишком далеко. Достаточно того, что мы уже сказали о самых распространенных приемах.

Глава II

Пантаклями называются символические фигуры, составленные из самых разнообразных элементов, которые резюмируют собой целую теорию. Пантакль помогает понять и запомнить какую-нибудь систему. Это краткая формула, которую можно развивать по желанию. Пантакли нередки в трактатах алхимии. В сочинениях Василия Валентина «Двенадцать ключей мудрости» и Г. Кунрата «Зрелище вечной мудрости» содержится их большое количество. В сочинении Бархузена «Химические элементы» (Barchusen. «Les Eléments chimiques») содержится трактат о философском камне, где ход операции изображен в 78 пантаклях. Четыре большие фигуры Ианитора Пансофуса (Ianitor Pansophus[106]) резюмируют всю герметическую философию. Мы будем иметь случай дать краткое объяснение многих из этих фигур.

В этой главе мы рассмотрим символы, или пантакли, которыми алхимики резюмировали свои теории.

Греки изображали первичную материю змеем, кусающим свой хвост. Это – Уроборос гностиков. В середине круга, составленного таким образом, они писали формулу «единое – все». Эта фигура находится в Хризопее Клеопатры («Chrysopée» Cléopâtre), см. Berthelot «Origines de l’Alchimie». Далее, единство материи изображалось просто крестом.

Три начала имеют свои специальные знаки: знак «Меркурия мудрых» изображается кругом, сверху которого помещается луна, а внизу – крест; так же представляют обыкновенную ртуть. «Сера философов» изображается треугольником, имеющим внизу три стрелы или крест. «Соль» изображалась перечеркнутым посередине кругом. Три начала символизированы тремя лицами: Отцом, Сыном и Духом Святым. Эти принципы представлены также тремя змеями или одним змеем с тремя головами, чтобы показать, что они имеют только один корень – материю, подобно Пресвятой Троице, совмещающей три лица в одном. Мы уже видели, что три начала сводились к двум: «Сере» и «Меркурию»; их изображали тогда двумя змеями, составлявшими круг. Один, с крыльями, представлял «Меркурия», женское, летучее; другой, без крыльев, изображал «Серу», мужское и устойчивое.

Четыре элемента имеют следующие знаки: «воздух» изображается треугольником, поставленным вершиной кверху и перечеркнутым линией, параллельной основанию; «вода» – треугольником вершиной книзу; «огонь» – треугольником вершиной кверху; «земля» – треугольником, поставленным вершиной книзу и перечеркнутым линией, параллельной основанию. Шестиконечная звезда и четырехугольник символизируют четыре элемента. Элементы эти были символизированы еще следующим образом: «воздух» изображался птицей; «вода» – кораблем, рыбой или сосудом, наполненным водой; «огонь» – саламандрой, драконом, изрыгающим пламя, зажженным факелом; «земля» – горой, львом – царем зверей – или человеком. Таким образом они изображены в главе «Gloria mundi»[107]сочинения «Museum hermeticum»,[108]В знаке «меркурия» видели изображение кадуцея – жезла греческого бога или египетского бога с головой ибиса, над которой находятся диск солнца и рога, символизирующие плодородие.[109]Алхимики изображают часто металлы под видом олимпийских богов: Сатурн, вооруженный косой, представляет свинец; Марс в каске и с мечом – железо; Меркурий с кадуцеем и крыльями на ногах и голове – ртуть и т. д. Это представлено на картине, находящейся в сочинении «Viatorium spagyricum»,[110]Награвюре в сочинении «Pretiosa margarita»[111]металлы изображены в виде шести юношей, стоящих на коленях перед королем, сидящим на троне и представляющим седьмой металл, самый совершенный – золото. Текст гласит, что каждый просит у короля царства. После ряда видоизменений, символизирующих Великое Делание, король исполняет их просьбу, и последняя фигура изображает их коронованными, то есть превращенными в золото; но это, скорее, относится к Великому Деланию, о котором мы будем говорить в следующих главах.

Глава III

Дата добавления: 2017-01-14