Магичность слова

Семема

Морфема

Фонема

Как внешний процесс мира физического слово, прежде всего, есть звук... Но этот звук возникает не чисто физически, а физиологически и психофизиологически. Он неотделим от артикуляционных усилий, его производящих, и слуховых усилий, его воспринимающих; а усилия эти неотделимы от первичных психических элементов, мотивирующих самое усилие. Итак, некоторое ощущение, чувствование, волнение плюс усилие артикуляции и слуха, плюс звук – все это вместе образует один состав психофизического костяка слова – фонемы. [67]

Теперь о морфеме. По Флоренскому, это – плоть слова как телесного организма.

В сложном организме слова морфема находится между фонемой и семемой, является соединительным звеном между этими уровнями. Именно морфема удерживает слово, обеспечивая его целостность. В другом месте Флоренский называет морфему грамматическими и логическими характеристиками слова, его «паспортом», по которому слово только и опознаётся.

В этом взгляде на морфему можно отметить, что здесь ничего не упоминается о письменном слове. Слово, хотя имеет, несомненно, исторически первоначально живое, изустное бытование, неизбежно обретает инобытие – фиксируется на письме и приобретает именно грамматическую (от греческого «грамма» – буква, написание) внешнюю форму. И тогда морфема как грамматическое фиксированное значение слова действительно есть плоть, т.е. воплощение слова, если пользоваться метафорой о. Павла.

Поэтому можно предложить следующее понимание морфемы, не разрушающее теорию Флоренского о строении слова, не противоречащее ей. Морфема – это «буква», надпись, закреплённая в грубом материале (камень, папирус, пергамент, бумага и т.д.) видимая внешняя форма слова. В отличие от фонемы – живого мимолётного звука, физиологического проявления говорящего, морфема – статична, неподвижна и мертва. Но она хранит в себе значение, которое может быть озвучено, возродиться в живой фонеме и дать дорогу к сокровенной до сей поры семеме – актуальному смыслу слова.

«Фонема есть костяк слова... Морфема - тело слова, а семема - душа его»[68]. Семема – это актуальный смысл (в отличие от «значения» т.е. закреплённого, например, в словаре, общеупотребительного понимания слова), то есть тот, который ему придаётся говорящим в данной ситуации, в данном контексте.

Семема является составным компонентом внутренней оболочки формы слова, не имеющим определенного, точного, значения. Оно может существенно меняться в пределах одной речи. Например, когда мы употребляем слова в переносном смысле, придаем им соответствующую окраску, саркастическую, ироническую и др.

Семема выступает независимой от какого либо закрепленного самостоятельного значения формацией. Она способна беспредельно расширяться и вбирать в себя новое содержание. Флоренский сравнивает семему с драмой, которую невозможно исполнить одинаково несколько раз. Даже если разыгрывается она не разными актерами, а одним, любое повторение будет существенно отличаться от оригинала. Это говорит о том, что семема обладает чертой сиюминутности. Она действительна только в конкретный момент, здесь и сейчас.

Слово неповторимо. Произнесенное в очередной раз, оно будет обладать уже иной семемой. Оно постоянно колышется и меняется в зависимости от нашего намерения (напр., сегодня я скажу «береза» мечтательно, завтра хозяйственно).

Семему нередко сравнивают с душой слова. Она состоит из слоев, представляющих собой результат духовного творчества целого народа, результат высшего напряжения и концентрации внимания. Семема – это жизненный смысл, вложенный в данное слово человеком в конкретном акте словоупотребления.

Итак, слово имеет три формы бытования и потому при его восприятии в нашем внимании неизбежно происходит разделение на три потока, "растроение" (в известном смысле «рас-с-тройство» сознания). Каждый знает, как бывает затруднительно выразительное чтение незнакомого текста вслух даже на родном языке.

Чтец выполняет сразу три задания: он должен, во-первых, увидеть и распознать буквы (морфему)- сложить их в единое слово и узнать его. Во-вторых, правильно произнести получившийся звук (фонему). В-третьих – ухватить и передать тот единственный в данном контексте смысл (семему), выбрав его из всего многообразия присущих этой словоформе словарных значений[69].

С такой задачей справляются немногие чтецы без предварительной подготовки (даже очень опытные дикторы испытывают стресс, когда им приносят тексты «под эфир»).

Поэтому для хорошего освоения текста нужно многократное его прочтение, по крайней мере, трижды: первый – для обозрения текста (морфология), второй – для понимания его звучания (фонетика) и третий – обращая внимание на связь слов и предложений между собою и открывающийся тогда смысл слов, расставляя интонационные ударения (синтаксис)[70].

Магия, по определению Флоренского, есть живое, жизненное (одухотворенное) общение живого человека с живой природой. Или: воздействие человека на живую природу.

Понятие «магия» - ключевое для теории массовой коммуникации. Слово одного смыслового ряда со словами «могучий», «маг» (отсюда – «магистр»). Функция магии – влияние на природу, животных, людей для достижения каких-то целей. Основным инструментом магии является слово (заговор, заклинание и т.п.).

У каждого народа есть запас заговоров[71] (магических формул) и молитв, которые нам показывают, насколько сильна уверенность древнего человека в могуществе слова, способности воздействовать на природу, совершать сверхъестественные действия.

А потому магия с её целенаправленным словоупотреблением является исходной деятельностью. Человек возвысился над природой именно как обладатель могущественнейшего инструмента – речи; не просто способности общаться, а способности повелевать.

Идея магичности слова зарождалась в совершенно разных по духу системах русской эстетики и философии языка XX века, получая в них различный смысл. В понимании же Флоренского, магия – это проникновение энергии человека в предмет, слияние с ним, освоение его изнутри – через это и происходит подчинение объекта человеку. Магия – это энергийное общение живого человека с живым миром, когда их энергии-проявления сливаются в единое целое. Как уже сказано, слова – основные орудия магии. В этой связи особый смысл у П.Флоренского приобретает магичность слова.

Слово есть «некоторый легкий и невидимый, воздушный организм (выделено мною – М.П.), наделенный магической силой чего-то особенное значить, в какие-то особые глубины проникать и невидимо творить великие события. Эти невесомые и невидимые для непосредственного ощущения организмы летают почти мгновенно; для них (с точки зрения непосредственного восприятия) как бы совсем не существует пространства. Они пробиваются в глубины нашего мозга, производят там небывалые реакции, и уже по одному этому есть что-то магическое в природе слова»[72]

Цитируя Лукреция Кара, сказавшего, что «...голос и звук непременно должны быть телесны» ^[73], философ показывает, что вопрос о телесности слова был предметом обсуждений в еще в глубокой древности. Люди пытались понять, природу слова: является ли оно устойчивой организацией, имеющей свое тело, или нет, как воспринимать и обходиться с ним.

Особое место в учении Флоренского занимает представление о слове как о семени. Это – одно из самых крупных и смелых его открытий, знаменующий целый переворот в нашем представлении о сущности речевого воздействия. Слово рождается в личности, оно внедряется в нее, произрастает и приносит плоды. Философ уподобляет слово семени, говорение с мужским половым началом, а слушание – с женским, действие на личность – с процессом оплодотворения[74].

Это можно было бы назвать экстравагантной метафорой, если бы за этим не стояло множества фактов, подтверждающих, что живое общение – процесс глубоко интимный, слияния и взаимопроникновения энергий субъекта и объекта, в результате которого рождается в душе слушающего новое духовное существо – прорастает новое слово, мысль. Здесь о. Павел опирается на громадный опыт наблюдений за духовной жизнью, накопленный народом и церковью.

Флоренский вспоминает и Платона, развивающего эротическую теорию знания по следам Сократа. Так, стремление к знанию сравнивается с любовным томлением, невысказанность знания – с беременностью, помощь высказаться – с повивальным искусством, а сообщение знания – с самим процессом оплодотворения[75].

Дата добавления: 2014-01-07