Статистические возможности анализа причин преступности, личности правонарушителей и мотивации преступного поведения

Объективные причины преступности реализуются в конкретных противоправных актах через личность субъекта и его мотивацию. Причинами преступного поведения выступает вся совокупность социальных воздействий прошлого, настоящего и возможного будущего во взаимодействии с личностью правонарушителей. В момент совершения преступления многие причины давно перестали объективно существовать, но оставили свои «следы» в личности виновного, «спрессованные» в его взглядах, привычках, побуждениях. Поэтому причины и условия, действующие в момент совершения преступления, осознанно или неосознанно, отбираются субъектом в качестве личностно значимой информации и реализуются через конкретные мотивы, цели, желания.

В момент следственного или судебного разбирательства многие причины преступлений далеко не всегда могут быть выявлены и поняты следователем или судом.

Задача статистического анализа причин преступности, личности преступника и мотивации преступного поведения — выявить и измерить имеющуюся связь между признаками, которые отражены в криминальном учете, и признаками социальных, экономических и других явлений, которые сопровождали жизнь и деятельность правонарушителя.

Преступность определяется огромным количеством социальных, экономических, демографических, организационных, идеологических и иных причин и условий, «растянутых» во времени и пространстве.

Статистические возможности анализа причин преступности иные, чем при изучении самих уголовно-наказуемых деяний. Собственно уголовная статистика отслеживает причины преступности не прямо, а лишь косвенно и в ограниченном виде. Но статистическое изучение причинности не ограничивается криминальным учетом и отчетностью. Во взаимосвязи с ними может использоваться экономическая, социальная, демографическая, культурная, медицинская, моральная и иные виды статистики.

1. Предварительное статистическое выявление причин преступности начинается с количественной характеристики ее состояния, уровня, структуры, динамики.

Особенно важны структурные показатели различных обстоятельств совершения преступлений и удельные веса распределения преступных проявлений по объективным признакам, таким как:

· места и способы совершения преступлений,

· объекты и предметы посягательства (незаконного оборота),

· орудия совершения преступлений,

· административно-территориальное деление,

· социальные сферы,

· отрасли хозяйства,

· формы собственности,

· применение оружия, взрывчатых веществ и боеприпасов.

Эти знания помогают относительно точно сориентироваться в наиболее криминогенных зонах, территориях, сферах, отраслях и т. д.

Объем показателей по многим из названных признаков достаточно большой: по способам совершения преступлений — 29 признаков, предметам посягательства — 103, месту совершения преступления — 105, отраслям хозяйства — 286 и т.д.

Анализ преступности по перечисленным выше показателям помогает уточнить особо криминогенные обстоятельства. К примеру, если преступность распространена на улицах и в общественных местах, круг причин может быть один, на предприятиях — другой, в квартирах — третий. Если объект посягательства — коммерческая деятельность, то в совокупность причин будут входить одни обстоятельства; порядок приватизации — другие. И так по каждому объективному показателю.

Многие из перечисленных показателей могут быть установлены почти по всем учтенным преступлениям, независимо от того, раскрыты они или нет, а остальные — только по раскрытым деяниям и при выявлении виновных лиц.

Раскрытие преступлений и установление лиц, их совершивших, дает возможность уточнить предварительные выводы о некоторых объективных обстоятельствах совершения преступлений, а также познакомиться с обобщенной характеристикой выявленных правонарушителей и мотивацией их преступного поведения.

2. В статистических карточках на лицо, совершившее преступление, отражается более 200 обобщенных признаков личности: фамилия, имя, отчество, дата рождения, пол, образование, гражданство, страна и место проживания, цель приезда, социальное положение, материальное обеспечение, семейное положение, национальная принадлежность, психическое состояние во время совершения преступления (алкогольное, наркотическое, токсическое опьянение), отношение к группам хронических алкоголиков, наркоманов, токсикоманов, отношение к другим маргинальным слоям населения, распределение по видам соучастников и формам соучастия, по прежней судимости и т.д.

Многие причины могут быть раскрыты только через те или иные сведения о лицах, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений. В 2006 г., например, в структуре установленных правонарушителей было выявлено 10,9% несовершеннолетних, 15,1% — женщин, 59,6% — лиц, не имеющих постоянного источника дохода, 28,8% — ранее совершавших преступления, 22,3% — совершивших преступление в группе и 19,5% — находились во время совершения преступления в состоянии алкогольного опьянения. Одни только эти данные показывают недостатки воспитания подростков в семье и школе, исключительную криминогенность лица без постоянного источника дохода, серьезные пробелы ресоциализации лиц, ранее совершавших преступления, криминогенную роль групповой психологии и пьянства.

Из этих же данных видно, что характеристика выявленных правонарушителей существенно сдвигается к маргинальным группам населения, тогда как реально преступления совершают субъекты из самых разных социальных слоев, не исключая политической и правящей элиты, но они с трудом выявляются, регистрируются, расследуются и т. д. Характеристика лиц, совершивших нераскрытые и латентные деяния, могла бы заметно повлиять на удельные веса названных признаков, но этих данных в официальной статистике нет. Их можно получить лишь при специально организованном статистическом наблюдении.

При статистическом изучении личности человека следует проявлять максимум критичности к получаемым показателям и принимать меры для проверки их надежности путем привлечения иной информации. Всем известно, что состояние опьянения субъекта — серьезный криминогенный фактор. Удельный вес названного обстоятельства в структуре выявленных правонарушителей или учтенных преступлений колеблется в пределах 20—35%. Он особенно высок при совершении хулиганских действий. В 60-е гг., когда хулиганство составляло около трети всей учтенной преступности, состояние опьянения наличествовало в 6-9 случаях из 10. Этот фактор признавался самым главным. Но посмотрим на этот фактор с другой стороны.

Возьмем за базу, т. е. за 100%, не число лиц, совершивших хулиганство, а общее количество граждан, которые употребляют спиртные напитки, и вычислим среди них долю хулиганов. На 1000 пьющих мужчин в 80-х гг. хулиганские действия совершали 2-4 человека в год. Если соотнести случаи хулиганства с количеством выпивок, поскольку криминогенным фактором признается состояние опьянения во время совершения преступления, то доля его среди пьющих окажется мизерной. Состояние опьянения при таком подходе в абсолютном большинстве случаев напрямую не приводит к совершению хулиганских действий или иных «пьяных» преступлений. Все оказывается намного сложнее и без обращения к биологическим и психологическим особенностям личности, которые взаимодействуют с состоянием опьянения, трудно понять криминогенное влияние последнего. Тем не менее, этот фактор криминологически важен, но его нельзя рассматривать в отрыве от других обстоятельств, хотя его доля в структуре правонарушителей существенна, но она традиционно является разной для различных регионов страны и различных народов.

По данным конца 90-х годов в России регистрировалось 30% преступлений, совершенных субъектами в состоянии опьянения. Разрыв по субъектам Федерации достигал 6-кратного размера и определенным образом связан с общим уровнем преступности. В Республике Тува в состоянии опьянения совершалось 50% преступлений, в Волгоградской области — 52%, в Республике Коми — 54%, в Ингушской Республике — только 9%, в Республике Адыгея — 13%, в Республике Северная Осетия — Алания (которая заполонила страну некачественной и фальсифицированной водкой) — 14%. Имеющиеся различия не случайны. Они требуют более широкого и глубокого статистического и теоретического анализа.

Удельные веса показателей личности правонарушителей целесообразно сопоставлять с удельными весами тех же признаков среди правопослушных граждан. Когда мы регистрируем долю мужчин среди преступников в пределах 84—87%, то есть все основания утверждать об особой криминогенности этого пола. Но если мы рассчитаем коэффициенты преступности полов на 100 тыс. мужчин и женщин, то криминогенность мужчин еще более увеличится, так как их доля в структуре населения меньше 50%. Эти соотношения устойчивы. В большинстве стран мира преступная активность мужчин в 6-7—8 раз выше, чем женщин.

То же можно сказать о криминогенности лиц, не имеющих постоянного источника дохода. Их в структуре российских преступников 2006 г.— 59,6%. Это очень много. Мы не имеем точных данных о доли данной категории граждан в структуре всего населения. Но по некоторым приблизительным оценкам она составляет около 15-20%. Если это так, то криминогенность анализируемого фактора еще более очевидна.

Сопоставительный статистический анализ тех или иных данных о личности правонарушителей выводит исследователя на очень серьезные криминологические проблемы. При анализе преступности несовершеннолетних можно найти следующие данные: среди школьников совершается 1 преступление на 278 учащихся общеобразовательных школ, среди работающих подростков — 1 преступление на 24-26 человек, а среди не работающих и не учащихся подростков — 1 преступление на 5—6 таких лиц. Получалось, что преступная активность несовершеннолетних, «выпавших» из школьной и трудовой жизни, в 4-6 раз выше, чем работающих подростков и в 40—45 раз выше, чем школьников.

На основе приведенных данных можно сделать общий вывод: рост правонарушаемости подростков — серьезная база для будущей взрослой преступности.

3. Особо ценные сведения о возможных причинах и условиях совершения преступлений наличествуют в мотивах преступного поведения.

Первичные учетные документы отслеживают преступления, совершенные

· по корыстным побуждениям;

· по мотивам приобретения (получения) наркотических средств, психотропных, сильнодействующих веществ, спиртных напитков,

· денежных средств, кредита;

· совершение преступлений с целью завладения транспортным средством, грузом,

· оружием, взрывными устройствами, взрывчатыми веществами, боеприпасами;

· из хулиганских, сексуальных, бытовых (ссора, ревность, иные бытовые мотивы) побуждений;

· по мотивам вражды, ненависти, мести (расовой, национальной, религиозной), иной личной заинтересованности;

· в целях раздела сфер влияния, облегчения совершения или сокрытия других преступлений,

· сокрытия прибыли от налогообложения

и многие другие.

Перечень мотивов далек от совершенства. Это связано в первую очередь с тем, что содержание мотивов, их иерархия и система недостаточно разработаны в науке и судебной практике. Вышеприведенный перечень списан почти дословно со статистической карточки на лицо, совершившее преступление (Ф. № 2).

Практическое изучение криминальной мотивации помогает глубже разобраться в субъективных и объективных причинах преступности, правильно понять и оценить личность виновных, грамотно квалифицировать содеянное по субъективной стороне преступления, индивидуализировать наказание и оптимизировать ресоциализацию преступников. Мотивационные характеристики преступности в сочетании с признаками личности и объективными характеристиками преступления существенно приближают к причинам и условиям, способствующим совершению преступлений. На основании этих данных мы узнаем, какие преступления совершаются, где, кем, как и ради чего, т.е. оценить возможный набор причин и условий преступности и их иерархию.

Отслеживание доминирующих криминальных мотивов за длительный период времени свидетельствует о криминологически значимых сдвигах в преступности, ее причинах и об обществе в целом. Обратимся к динамике мотивов умышленных убийств. В 1956 г. 87,5% этих деяний совершалось по следующим мотивам (мотивационным обстоятельствам): на почве ревности, ссоры и других бытовых причин (52,8%), из хулиганских побуждений (19,5%), при убийстве матерью новорожденного (7,5%), разбойном нападении (6,3%), изнасиловании (1,4%). В 1966 г. эти показатели соответственно составили: 58,5+26,7+3,7+1,8+1,2=91,9%. К 1991 г. их криминологическая значимость ослабла (с 91,9 до 35,7%) в 2,6 раза, в том числе мотивация ревности и другие бытовые побуждения — почти в 2 раза, хулиганские побуждения — в 10, детоубийство ‑ в 9, корыстная мотивация при разбоях в 9, сексуальная мотивация при изнасиловании — в 5. В результате наступивших изменений 2 убийства из 3 стали мотивироваться «отодвинутой» корыстью, желаниями к переделу сфер влияния и устранению конкурентов, местью, национальной и политической нетерпимостью и т.д. Мотивы последних лет раскрывают совсем другое причины, чем мотивы 60-х гг. Это объяснимо произошедшими в стране серьезными изменениями.

4. Статистическое изучение соответствующих показателей в динамике имеет исключительную аналитическую значимость.

Обратимся к некоторым частным показателям.

Если мы посмотрим в динамике на организованную преступность, то установим важные тенденции: за 6 лет (1989-1995 гг. – период перестройки) число выявленных преступных групп увеличилось в 17 раз, их число с количественным составом от 4 до 10 человек и более — в 10, с длительностью существования от 1 до 5 лет — в 20, с межрегиональными связями — в 27, с коррумпированными — в 142-172 раза. За эти же годы число выявленных преступлений, совершенных установленными организованными группами, увеличилось только в 9 раз. Научились «прятать концы в воду». Сопоставление приведенных данных дает более точные «адреса» причинности организованной преступности и эффективности системы правоохранительных органов.

5. Следующий шаг в статистическом выявлении причин и условий, способствующих совершению преступлений, — это сопоставление данных криминальной статистки с данными статистики социальной, экономической, демографической, культурной, географической, медицинской, моральной и т. д.

Элементарным примером может служить обращение к коэффициенту преступности, который строится на соотношении абсолютного числа преступлений (юридическая статистика) на 100 тыс жителей (демографическая статистика). Это соотношение помогает решать очень многие проблемы объективной оценки преступности, сравнительного анализа по территориям и годам, в том числе и в плане определения криминогенности той или иной группы населения. Аналогичные сопоставления можно произвести между данными о преступлениях и площадью территории, на которой они совершены, путем исчисления числа преступлений на 1 кв. километр территории.

Более ценные данные для изучения причин преступности заключаются в соотношениях уголовной статистики с сущностными статистическими характеристиками общества и государства — политическими, экономическими, социальными, культурными, духовными и т.д. Эти сведения систематически собираются и обнародуются в статистических сборниках Федеральной службы государственной статистики.

Демографическая статистика дает возможность соотнести преступность, распределенную во времени и пространстве, с аналогичным распределениям численности:

· всего населения,

· мужчин и женщин,

· лиц различного возраста,

· городских и сельских жителей,

· рождаемостью и смертностью,

· естественным и миграционным приростом

и т. д.

Все это имеет прямое отношение к изучению причинности преступности или ее особенностей.

Особую роль в этих изучениях играет анализ взаимосвязей уровня преступности с

· развитием материального производства и различных форм хозяйства страны (субъекта Федерации, города, района),

· структурой и уровнем валового национального продукта в целом и по отраслям производства,

· национальным доходом,

· производительностью труда,

· потреблением и накоплением,

· распределением населения по отраслям производства и обслуживания,

· природными ресурсами и охраной окружающей среды,

· производством и оборотом алкогольных напитков и т.д.

Статистика и криминология имеют в проведении подобного анализа богатый опыт.

Любопытные сведения, например, приводятся в Четвертом обзоре ООН о тенденциях преступности по данным 1990 г. на основе изучения взаимосвязей убийств с обобщенными показателями развития людских ресурсов. Эти показатели представляли собой уровень национального дохода, продолжительность жизни и уровень образования.

Обобщенные показатели	Уровень убийств на 100 тыс. населения
Развитие людских ресурсов: низкий уровень средний уровень высокий уровень	20,59 8,89 4,58
Доходы: низкий уровень средний уровень высокий уровень	11,79 10,48 4,24
Развитие стран: развивающиеся развитые	9,94 4,52

Приведенные данные международной статистики подтверждают давно установленную ООН тенденцию: уровень убийств и насилия значительно выше в бедных и развивающихся странах, чем в более обеспеченных и развитых, поскольку борьба за существование и выживание снижает ценность человеческой жизни. В развитых странах с достаточной социальной защитой чрезвычайно высок уровень корыстных деяний, главным образом, краж. Приведенная таблица раскрывает причинные связи убийств с низким уровнем развития людских ресурсов, низким и средним уровнем доходов населения, с недостаточным развитием страны в целом. Коэффициент убийств в странах с низким уровнем развития людских ресурсов в 4,5 раза выше, чем в странах с высоким уровнем их развития.

Систему показателей социальной статистики условно можно разбить на четыре большие группы.

1) Статистика общественного и государственного устройства: экономической системы страны, политической системы страны, социальной структуры общества, расслоения общества, общественного мнения и другие параметры.

2) Статистика личности, семьи, коллектива: личности и семьи, трудового коллектива, моральных устоев, свободного времени, досуга и другие показатели.

3) Статистика уровня жизни населения: доходов и расходов, социальных условий труда, социального обеспечения, потребления материальных благ и услуг и т. д.

4) Статистика сферы обслуживания населения: торгового и бытового обслуживания, жилищных условий и коммунального обслуживания, транспортного обслуживания и услуг связи, здравоохранения и физической культуры, продолжительности жизни, образования, культуры, массовой информации и многих других аспектов обслуживания.

В порядке иллюстрации обратимся лишь к одной взаимосвязи, может быть, самой главной, — взаимосвязи уровня корыстной преступности с величиной социально-экономического расслоения (неравенства) населения, в котором заложена суть социальной справедливости общества.

В 60-е гг. доля корыстных преступлений в структуре всей учтенной преступности составляла около 40-45%, в конце 80-х гг. — в пределах 75, в настоящее время — более 80%. С учетом латентной корыстной преступности эта доля будет еще больше, ибо уровень латентности корыстных экономических и должностных преступлений чрезвычайно велик. В российских условиях неправового накопления первичного капитала это в первую очередь свидетельствует о криминальном «окорыствовании» всех общественных отношений — экономических, социальных, политических. Значительное число людей в переходное правовое безвременье имеет мотивацию стать собственником, урвать свое или чужое, создать или войти в доходную коммерческую структуру, обворовывающую государство, общество, а то и непосредственно население.

Именно в эти годы интенсивно увеличивался разрыв в доходах населения (децильный коэффициент, раскрывающий соотношение 10% самых бедных и 10% самых богатых). В 1991 г. он составлял 1:4,5, в 1992 - 1:8, в 1993 - 1:10, в 1994 - 1:15. Сейчас оценивается как 1:24. Скрытый разрыв намного больше. Данный социально-экономический фактор является особо криминогенным. Это было доказано многочисленными исследованиями. Платон в целях предупреждения преступлений прямо предлагал установить разрыв между бедностью и богатством в пределах 1:42. Эти предложения реализуются во многих цивилизованных странах. В демократических европейских государствах он близок к пятикратному. Социально опасным и наиболее криминогенным считается соотношение 1:10. Этот вывод с давних времен базируется на соотношении уголовной, моральной и социально-экономической статистики.

Подобные сопоставления многих сведений о преступности могут быть произведены с самыми разными показателями социально-экономического развития. В статистической и криминологической литературе на сопоставлении уголовной и социально-экономической статистики давно и небезуспешно решаются многие проблемы изучения причинности преступных проявлений.

Дата добавления: 2014-01-11