Юридического образования

Методологические и методические проблемы организации

Элементы юриспруденции возникали по мере развития законодательства и правовой науки: некоторые сведения о праве включались в систему общего образования ещё в древности. Первоначально они сопутствовали религиозным знаниям и философии. Например, в Индии право брахманов связывалось с религиозным культом и изучалось наряду с ним. В Израиле правовые предписания изучались по Законам Моисея. В Древней Греции в школах стоиков обучали судебному красноречию.

Постепенно юриспруденция обособилась в самостоятельную учебную дисциплину и уже применительно к Древнему Риму можно утверждать о наличии определённой системы юридического образования. Первоначально знание права в Древнем Риме также являлось привилегией жрецов. Римский юрист Помпоний писал, что в 254 году до н. э. Тиберий Корунканий — первый верховный жрец из плебеев — объявил, что будет объяснять право каждому желающему, чем положил начало преподаванию права публично.

Первая частная юридическая школа, где учителя читали лекции, давали ответы на вопросы и вели диспуты с учениками, была организована Сабином в I веке н. э. (основана школа сабинианцев была ещё раньше Капитоном). Также известна школа прокульянцев. В IV-V веках существовало уже несколько таких школ с четырёхлетним сроком обучения (в Риме, Константинополе, Афинах, Александрии, Цезарее, Бейруте), где ученики изучали сочинения известных римских юристов, прежде всего Институции Гая, а также сочинения Папиниана и Юлия Павла. В 533 году император Юстиниан издал специальную конституцию о введении 5-летнего курса обучения с обязательным изучением его Институций, Дигест и Кодекса Юстиниана

Наследником римской юридической традиции продолжала оставаться Византия.

В арабских странах господство перешло к религиозному праву — шариату, поэтому правовые знания приобретались с религиозным исламским обучением.

В Западной Европе в период раннего Средневековья специального юридического образования не было. Однако в X веке в Павии была основана школа, где преподавалось лангобардское право. В конце XI века в Болонье помимо школы свободных искусств возникла школа права, позже преобразованная в Болонский университет, где в середине XII века обучалось римскому праву несколько тысяч студентов из разных стран Европы.

В XII-XV веках в ряде стран Западной Европы возникают университеты (Оксфордский, Кембриджский, Парижский, Падуанский и др.), где ведущими были юридические факультеты, на которых изучалось преимущественно римское право.

У народов Западной Европы юриспруденция становится неизменным спутником культурного развития. Постепенно развивающееся сословие юристов в Италии, Англии, Франции и Германии занято на протяжении веков теоретической и практической разработкой как римского, так и отечественного права, а также философским анализом доктрин так называемого естественного права. Трактаты юристов ложатся здесь в основание законодательной и судебной деятельности; многие из них приобретают авторитет, равный законодательному. Западноевропейские законоведы с первых же шагов своей деятельности ставят себе чисто практические задачи, чуждые интересов религии и политики. Первоначальные трактаты этих юристов являются практическими сборниками формуляров для заключения юридических сделок и судебного процесса.

Особенностью юриспруденции средневековой Англии стало появление многочисленных brevia (writs), содержащие индивидуализированные, подобно римским, иски на каждый случай нарушения прав, охраняемых законами. Постепенно такие brevia подвергаются юридической разработке со стороны законоведов. Рядом с сборниками brevia появляются сборники судебных решений (records), комментарии к ним, судебные руководства (reports), с изложением наиболее важных судебных случаев и аргументации, на которой стороны основывали свои притязания. Наконец, появляются целые обзоры действующего права, имевшие огромное воспитательное и практическое юридическое значение. В XII и XIII веках среди таких сборников наиболее известен «Трактат о законах и обычаях королевства Англии» (Tractatus de legibus et consuetudinibus regni Angliae) Глэнвилла — первый трактат по общему праву^[2], а также «De legibus et consuetudinibus regni Angliae libri quinque» (англ. On the Laws and Customs of England) Генриха Брэктона — наиболее значительное из средневековых юридических сочинений Англии,представляющее собой обработку многочисленных судебных казусов и решений, проникнутую характерной для английской юриспруденции логикой и практическим смыслом. В нём также заметно влияние римского права и знакомство с Институциями Юстиниана.

Значительное отличие английской местной юридической традиции от континентальной, базировавшейся на романском праве, в дальнейшем предопределило раздельное развитие англо-саксонской и романо-германской правовых семей.

Французская юриспруденция до XV века направляет свое внимание на собирание и обработку обычного права в кутюмы (фр. coutume — обычай) но преимущественно с изучением римского права. Например, известны Великие Кутюмы Нормандии, Кутюмы Бовези Филиппа де Бомануара и кутюмы других французских земель и городов. На их основе в 1389 году был составлен «Большой сборник обычаев Франции», который однако не смог преодолеть разрозненность национального права во Франции (вплоть до Великой Французской революции).

Юриспруденция в Германии в ранний период своего развития отставала в развитии от английской и французской. Только к концу XIV века образуются значительные центры изучения права — Карлов университет в Праге, Гейдельбергский и Лейпцигский университеты, где каноническое право изучалось наряду с гражданским римским.

Попытки выделить юриспруденцию в самостоятельный предмет обучения в России предпринимались с XVI века. Предполагалось преподавание «правосудия духовного и мирского» в основанной в 1687 году Славяно-греко-латинской академии. В 1715 году Петру I был подан «Проект об учреждении в России академии политики для пользы государственных канцелярий». В 1703-1715 годах в Москве существовало т. н. Нарышкинское училище, где наряду с другими предметами преподавались этика, включавшая элементы юриспруденции, а также политика. В соответствии с «Генеральным регламентом» 1720 года была основана коллегия юнкеров (упразднена в 1763 году), которые должны были практически изучать юриспруденцию при коллегиях. При учреждении в 1725 году Академии наук было предусмотрено создание кафедры правоведения, в 1726-1765 годах в академическом университете преподавалась юриспруденция. В 1732 году был открыт Шляхетский корпус, в программу которого было включено изучение теоретической юриспруденции^[1].

В Московском университете впервые лекции по праву были прочитаны в 1755 году, однако систематические лекции и занятия на юридическом факультете начались с 1764 года. Их читали приглашённые немецкие профессора. С 1767 года занятия вели первые русские профессора-юристы — С. Е. Десницкий и И. А. Третьяков. Право преподавалось во всех университетах (в Харькове, Казани, Дерпте, Петербурге, Киеве, Одессе и др.), основанных в России в XVIII-XIX веках. Юриспруденция как доминирующая дисциплина была введена в юридическом Демидовском лицее в Ярославле. В 1835 году было открыто училище правоведения (для дворян), также дававшее высшее юридическое образование.

Попытки выделить юриспруденцию в самостоятельный предмет обучения в России предпринимались с XVI века. Предполагалось преподавание «правосудия духовного и мирского» в основанной в 1687 году Славяно-греко-латинской академии. В 1715 году Петру I был подан «Проект об учреждении в России академии политики для пользы государственных канцелярий». В 1703-1715 годах в Москве существовало т. н. Нарышкинское училище, где наряду с другими предметами преподавались этика, включавшая элементы юриспруденции, а также политика. В соответствии с «Генеральным регламентом» 1720 года была основана коллегия юнкеров (упразднена в 1763 году), которые должны были практически изучать юриспруденцию при коллегиях. При учреждении в 1725 году Академии наук было предусмотрено создание кафедры правоведения, в 1726-1765 годах в академическом университете преподавалась юриспруденция. В 1732 году был открыт Шляхетский корпус, в программу которого было включено изучение теоретической юриспруденции^[1].

В Московском университете впервые лекции по праву были прочитаны в 1755 году, однако систематические лекции и занятия на юридическом факультете начались с 1764 года. Их читали приглашённые немецкие профессора. С 1767 года занятия вели первые русские профессора-юристы — С. Е. Десницкий и И. А. Третьяков. Право преподавалось во всех университетах (в Харькове, Казани, Дерпте, Петербурге, Киеве, Одессе и др.), основанных в России в XVIII-XIX веках. Юриспруденция как доминирующая дисциплина была введена в юридическом Демидовском лицее в Ярославле. В 1835 году было открыто училище правоведения (для дворян), также дававшее высшее юридическое образование.

В XX веке в развитых странах Западной Европы, Северной Америки и ряде других стран юридическое образование распространилось чрезвычайно широко и стало как бы традиционным. Это связано с возросшей ролью правового регулирования общественных отношений в современных государствах. Некоторое сокращение числа студентов-юристов наблюдалось после окончания Второй мировой войны, однако с середины 1950-х годов оно вновь значительно увеличилось.

Как правило, во всех странах существуют юридические факультеты в университетах, а также отдельные юридические школы, где готовят кадры для различных звеньев государственного управления, адвокатов. Однако юридическое образование до сих пор не унифицировано и в каждой стране построено по-своему. Например, во Франции после событий 1968 года разделение университетов на факультеты отменено, вместо этого создан ряд специализированных учебных центров (на базе Парижского университета — 13 учебных центров, в том числе 6 — юридических специальностей).

В США, Великобритании, Германии и других странах диплом юриста даёт право занимать чисто юридические должности и работать по ряду смежных профессий, но для работы в качестве адвоката, в прокуратуре, на некоторых постах государственного аппарата часто требуется дополнительная профессиональная подготовка. Во Франции для занятия судебной должности или работы в качестве адвоката необходимо, имея диплом, сдать дополнительные экзамены и получить ещё один диплом (т. е. квалификационный сертификат). В скандинавских странах, в Латинской Америке диплома о юридическом образовании, как правило, достаточно для занятия любых юридических должностей.

Юридическое образование разделено на несколько учебных циклов. В США, Великобритании, Мексике и других странах 1-й цикл длится 3 года и окончившим присуждается степень бакалавра права, 2-й цикл — 1 год (выпускники получают степень магистра права). В некоторых университетах существует 3-й цикл, предусматривающий повышенную научную подготовку после которой присваивается степень доктора права). Во Франции юридическое образование включает два двухгодичных цикла: общая подготовка (по окончании выдаётся диплом) и специализация (присваивается звание лиценциата права). Звание доктора права присуждается окончившим дополнительный цикл повышенного уровня и написавшим диссертацию.

В Европе в последнее время наблюдается объединение национальных систем высшего образование в единую зону (Болонский процесс), что влияет в том числе и на организацию юридического образования в странах, входящих в эту зону (включая Россию).

Выпускники американских юридических факультетов (наиболее престижных в мире) 2009 года, по данным прессы, имеют серьезные проблемы с наймом на работу в связи с мировым финансовым кризисом.

Требуется обеспечить такую систему высшего профессионального, в том числе юридического, образования, при которой выпускник любого европейского вуза без труда мог бы найти приложение своим познаниям в любой точке общеевропейского пространства. Достичь же этого можно при условии, если студент сможет не только получить при выпуске из вуза диплом о профессиональном образовании, который бы признавался в любой европейской стране, но и при необходимости пройти курс обучения последовательно в нескольких европейских вузах, выполнив в конечном счете некий общеевропейский образовательный стандарт и получив соответствующий диплом. Одновременно ставится задача улучшить позиции выпускника европейского вуза на профессиональном рынке труда.

Все эти задачи требуют соответствующего решения. Необходимо, во-первых, создать указанный общеевропейский стандарт соответствующего высшего профессионального образования; во-вторых, обеспечить «подгонку» под этот стандарт национальных учебных программ; в-третьих, сформировать систему сертификации существующих национальных вузов. Что касается проблемы повышения конкурентоспособности выпускника европейского вуза, то применительно к сфере юридического профессионального образования эта проблема, по мысли идеологов интеграции высшего образования, должна решаться по двум взаимосвязанным направлениям. Во-первых, необходимо создать такие условия, при которых выпускник вуза возможно более рано выходил на рынок труда в качестве специалиста. С этой целью предлагается ввести двухступенчатую систему профессионального юридического образования с тем, чтобы продолжительность обучения в рамках первой ступени продолжалась не более 3-4 лет. Во-вторых, считается абсолютно необходимым, чтобы выпускник первой ступени профессионального образования был профессионально полностью подготовлен к конкретной практической деятельности. Исходя из этих двух моментов предлагается почти полностью исключить обучение по предметам, не имеющим прямого отношения к избранной специализации, а саму профессиональную подготовку максимально насытить методикой, направленной на выработку у выпускника практических приемов профессиональной деятельности.

В конце прошлого столетия в г. Болонья была подписана соответствующая Декларация, а начавшийся на ее основе процесс интернационализации высшего профессионального образования был назван «Болонским процессом». На протяжении ряда последующих лет в него были вовлечены едва ли не все европейские страны.

Что касается России, то она довольно спокойно, едва ли не безразлично относилась как к самой идее, так и к возможности участия в ее реализации. Однако в последнее время ситуация начала несколько изменяться: российские наблюдатели начали появляться на международных конференциях, посвященных проблемам интернационализации высшего образования, в самой России была создана комиссия для изучения проблемы.

Каково же должно быть отношение российских вузов к указанной проблеме и как следует оценивать перспективы участия нашей страны в Болонском процессе?

Прежде всего следует напомнить, что международные контакты ученых являются отнюдь не исключением из правил, а правилом. Более того, такие контакты являются необходимым условием развития науки в данной конкретной стране. Именно так и обстояло дело до советского периода истории нашего государства. Со времен Петра Великого Россия направляла способных молодых людей за границу для того, чтобы они в полной мере могли овладеть высшими достижениями науки, непосредственно общаясь с ее корифеями. В ХIХ столетии такая практика вообще стала нормой – выпускник российского учебного заведения не мог быть допущен к преподавательской деятельности без предварительной стажировки в европейских университетах. В период, когда министром народного просвещения был гр. С.С. Уваров, стажеры по возвращении из-за границы должны были дать своеобразный отчет о проделанной работе - прочесть пробные лекции в присутствии самого министра и «многих ученых особ». Можно не сомневаться, что с течением времени такая практика дала свои плоды: на рубеже ХIХ-ХХ веков русские общественные науки могли гордиться целой плеядой выдающихся ученых. Большинство из них имело творческие контакты, да и дружеские связи, с зарубежными коллегами. Например, Б.А. Кистяковский состоял в дружеских отношениях с Г. Еллинеком; С.Н. Булгакова, в его «марксистский период», весьма ценил К. Каутский; П.Б. Струве общался с австрийским обществоведом Л. Гумпловичем; и т.п. (следует подчеркнуть, что приведенные примеры – лишь весьма и весьма разрозненные и бедные фрагменты, действительная картина международных связей русских ученых была существенно богаче). Русские ученые-обществоведы без особенных проблем публиковались в зарубежных научных изданиях, некоторые из них защитили здесь свои диссертации прежде того, как сделали то же самое в России. Можно, наконец, констатировать, что целый ряд наших соотечественников создали себе научную репутацию главным образом в качестве европейских ученых (М.М. Ковалевский, П.Г. Виноградов).

В советскую эпоху ситуация резко изменилась. Впрочем, в меньшей степени это коснулось естественных наук, представители которых сохраняли некоторый объем международных научных связей. Что касается сферы общественных наук, то здесь международное общение почти совсем прекратилось, а в рамках тех немногих контактов, которые все же имели место, представители разных социальных систем пытались главным образом, убедить друг друга в преимуществах соответственно социалистического коллективизма и буржуазного индивидуализма. При этом нередко для советских ученых, проявивших недостаточную настойчивость в отстаивании социалистических идеалов, такого рода дискуссии имели серьезные негативные последствия.

Что касается подготовки научных кадров и обучения студентов, то в этой области процесс имел весьма односторонний характер. В советских вузах проходили подготовку и защищали дипломы, кандидатские и докторские диссертации выходцы из других стран, главным образом африканских и азиатских; аналогичного характера подготовка советских граждан в европейских вузах была полностью исключена.

Итак, интеграция российской высшей юридической школы в европейскую систему высшего профессионального образования – дело не только желательное, но и неизбежное. Однако нужно отдавать отчет в том, что на этом пути нам предстоят гораздо большие сложности, чем другим европейским странам, ибо нам еще предстоит восстановить те творческие и организационные связи, которые существовали на протяжении столетий и были оборваны почти век назад. Таким образом, при том, что расширение международных связей российских юридических вузов есть нормальное условие их существования и, следовательно, является настоятельной потребностью сегодняшнего дня, этот процесс сопряжен с определенными техническими, организационными и чисто психологическими сложностями.

Дело даже не в том, что для эффективной работы в нынешних условиях требуется генерация преподавателей, на весьма высоком профессиональном уровне владеющих по меньшей мере двумя европейскими языками. Должно быть понятно, что владение языками есть не просто необходимое условие для качественного преподавания своего предмета разноязычным студентам; сам этот предмет будет отвечать современным требованиям лишь при том условии, если он не только вобрал в себя российские правовые реалии, но и основан на прекрасном знании соответствующих правовых механизмов, действующих в других европейских странах, а также на международном уровне. Может ли российской ученое сообщество констатировать, что оно в полной мере отвечает указанному безусловному императиву? Если представители современного сообщества российских ученых не могут дать утвердительный ответ на поставленный вопрос, это означает только одно – нам предстоит весьма серьезная работа.

Наряду с указанной перед российской высшей юридической школой вырастает гораздо более серьезная проблема.

Известно, что отечественная высшая школа традиционно в своем устроении ориентировалась на германскую, в какой-то мере – французскую систему подготовки юридических кадров. Советская система в этом плане не добавила ничего принципиально нового, просто законсервировав до поры то, что имело место в прошлом.

Поэтому, как оказалось, и для нас, живущих в нынешнюю эпоху, остаются дороги имена немецких и французских ученых – Савиньи, Штейна, Лабанда, Ориу, Дюги, Гирке, Иеринга, Еллинека и других, как дороги способы и формы их научного творчества. Между тем, за прошедшее время европейское юридическое образование претерпело весьма существенные изменения: в настоящее время на Западе существует мощная тенденция к тому, чтобы трактовать юриспруденцию не как науку, а как ремесло, совокупность определенных технических приемов, которым и следует обучать людей, желающих стать юристами. Такая система высшего профессионального образования более всего характерна для американской высшей школы, но, как уже отмечалось, с целью повышения конкурентоспособности европейского образования, она усиленно внедряется, более того – стала нормой и в Европе. Но при таких условиях вряд ли можно констатировать, что сегодня европейская система высшего юридического образования обладает именами, равновеликими тем, которые были перечислены выше, и не потому, что таких ученых нет, а потому, что в них нет необходимости.

Итак, можно констатировать, что современная европейская система профессионального юридического образования, ориентированная на подготовку высококлассных ремесленников от юриспруденции, обладает в высшей степени утилитарным характером. Со своей стороны, осознавая необходимость и неизбежность вхождения в нее российской высшей школы, мы должны ответить на вопрос, в какой мере мы готовы принять свойственный ей крайний утилитаризм.

Следует напомнить, что в советскую эпоху в системе подготовки юридических кадров существовали специализированные юридические учебные заведения (например, юридические техникумы, в меньшей степени – юридические институты). Выпускники этих учебных заведений были высокими профессионалами в той достаточно узкой сфере деятельности, для работы в которой, собственно, их и готовили. Однако существенным недостатком такой подготовки было то, что эти специалисты с большим трудом приспосабливались к работе в иных отраслях юриспруденции, как и имели сложности в случае, если менялись условия работы в избранной ими области (например, в случаях вступления в силу новых законов). В то же время, выпускники университетов, имея универсальное юридическое образование и хорошую теоретическую подготовку, такого рода сложностей не испытывали.

При всех тех изменениях, которые происходят в настоящее время в Европе, положение в ней характеризуется одним совершенно очевидным качеством – стабильностью действующих правовых механизмов. Ничего подобного нельзя сказать о современной России. При том, что она переживает сейчас период становления новых правовых механизмов (что проявляется, в частности, в активном законотворчестве наших законотворческих органов на уровне как Российской Федерации, так и ее субъектов), в нашей стране происходят глобальные, качественного характера, изменения в правосознании, включая, разумеется, и профессиональное правосознание. В таких условиях профессиональное юридическое образование, предполагающее формирование у студентов исключительно практических навыков становится не только невозможным, но и бессмысленным.

Дата добавления: 2014-01-11