Введение 12 страница

Еще один признак социальной паранойи – утрата обратной связи и, в результате, неспособность воспринимать и подвергать анализу то, что не подтверждает проекций (Соколовский, 1994). Важной причиной утраты связей с реальностью является неконтролируемый страх. Этничность как форма идентификации, обращенная в прошлое, в наибольшей степени связана с эмоцией страха. Исследуя антропологию этнического насилия на примере Ошского конфликта, В.А.Тишков показывает, что страх был обязательным компонентом во всех эпизодах, включавших агрессивные или насильственные действия (Tishkov, 1996). Но страх не обязательно инициирует агрессию. В первую очередь он – важнейший побудитель активных действий. Они могут быть и совершенно противоположного характера, например, уход от агрессии. Так в 1989 г. волна страха в кратчайшие сроки смела турок-месхетинцев практически из всего Узбекистана, хотя нигде, кроме Ферганы, не было поджогов, погромов, грабежей.

Важнейшим побудительным компонентом агрессивных действий является гнев {Postman, Burner, 1948). Это эмоция с высоким уровнем плотности (уровень нейронной активности высок и постоянен). Она сопровождается, как правило, уверенностью и импульсивностью, стремлением к активному действию. Страх и гнев – эмоции, которые наиболее приближены к агрессивным реакциям.

В кризисной ситуации межэтнической напряженности своего максимума также достигает иррациональность поведения. Она особенно свойственна психопатическим личностям паранойяльного склада, которые становятся центральными субъектами эмоционального заражения.

С.В.Соколовский, описывая психологические корни социальной паранойи, раскрывает особенности иррациональности в различных сферах бытия человека. В интеллектуальной сфере она проявляется как глубокая убежденность индивида (группы) в своей правоте, единственности разделяемой картины мира или ситуации. Противоречащие этому данные либо игнорируются, либо объявляются подделкой. В мотивационно-поведенческом плане паранойя представляет собой стремление индивида (группы) утвердиться в глазах окружающих. Противоречащие факты воспринимаются как ложные, измышленные противниками. Субъективно это переживается как борьба истины с ложью. В эмоциональной сфере это состояние характеризуется чувством высокой собственной значимости, подозрительностью, тревогой, страхом, злобой. При малейшем противодействии извне возникает чувство ущемленности, стремление отомстить и даже готовность к самопожертвованию во имя гибели или посрамления соперника. Субъективно это переживается как борьба непонятого с непонимающими, притесняемого с притеснителями, то есть как борьба добра со злом. В перцептивной сфере наблюдаются тревожно-враждебные ожидания вместе с интерпретациями, предшествующими фактам, а не следующими за ними, что создает иллюзии, субъективно воспринимаемые как очевидность {Соколовский, 1994).

На этапах конфликтной и особенно кризисной межэтнической напряженности значимость приобретает такая характеристика массового сознания как мифотворчество. Высокая аффективная заряженность общества благоприятствует его развитию.

Психологические защитные механизмы

С.Лурье, рассматривая в качестве важнейшей функции этнической культуры психологическую защиту индивида, утверждает, что «в критической ситуации этнос с хорошо налаженным механизмом психологической защиты может бессознательно воспроизвести целый комплекс реакций, эмоций, поступков, которые в прошлом, в похожей ситуации, дали возможность пережить ее с наименьшими потерями» {Лурье, 1994, с.51). Психоаналитики доказывают, что каждой культуре присуща своя собственная иерархия защитных механизмов – культурных моделей и этнических характеристик (Devereux, 1980; Herron, 1995). Некоторые из них, характерные для северокавказских народов, рассматриваются в главе 11.

Помимо этнокультурных защитных механизмов существуют общечеловеческие психологические механизмы, в частности социально-перцептивные, универсальные для большинства культур Земли. В целом на выходе формируется уникальная система психологической защиты этнической группы – важнейшего механизма ее адаптации в критических ситуациях. Она представляет совокупность психологических средств и способов регулирования межэтнической напряженности силами самих этнических групп как коллективных субъектов деятельности и взаимодействия.

Активизация системы психологической защиты этнической группы – результат взаимодействия осознаваемого и неосознаваемого содержаний этничности при наличии реальной или воображаемой оппозиции в лице другой этнической группы. Возрастающее в критических социальных ситуациях, а также при нарушении целостности, стабильности этнической группы и привычного порядка межэтнических отношений стремление представителей группы сохранить и усилить свою позитивную этническую идентичность нарушает устоявшиеся компенсаторные связи между сознанием и бессознательным. Необходим новый уровень компенсации, и эту функцию выполняет система психологической защиты этнической группы.

А.Адлер, который ввел в психологию неврозов понятие компенсации, определял ее как функциональное уравновешивание

чувства неполноценности при помощи замещающей психологической системы. Компенсация для А.Адлера – это «фиктивная линия поведения», на основе которой человек стремится не только уравновесить неполноценность, но даже превратить ее в сверхценность (Адлер, 1993, с.34).

С такой точки зрения, действие механизмов компенсации в сфере межэтнических отношений – это результат социально сформированного невротического комплекса этнической неполноценности. Он включает гипертрофированное чувство ущем-ленности в культурном и этническом качестве, осознание своей маргинальное™, страх утраты этнокультурной идентичности, ощущение упущенных возможностей и др. Компенсаторный комплекс способствует формированию замкнутости и круга общения по моноэтническому принципу, развитию стремления к превосходству, соперничеству и желания отомстить за прежние реальные и воображаемые обиды.

Шире понятие компенсации рассматривал К.Юнг. У него компенсация – это процесс саморегулирования психики: где есть психологическая неуверенность, беспокойство и страх, там возникает потребность в безопасности, порядке и силе, где чувствуют свою индивидуальную слабость и никчемность, там появляется потребность в коллективной силе и гордости, где нет самоидентичности, там стремятся к идентичности с группой (Jung, 1977a). В случае нарушения взаимосвязей между бессознательным и сознанием компенсация такого рода возникает на основе «экстер-нализации» подавленного психического содержания и выражается в состояниях массовой психической инфляции.

Ее индикаторами являются трансформации этнического самосознания по типу гиперидентичности («этноэгоизма», «этноизо-ляционизма», «национального фанатизма»). На уровне группы в качестве способов ее саморегуляции наибольшее значение в этом случае будут приобретать не только антиассимиляционистские (например, возрождение и «очищение» национальных языков, культур), но и «деколонизаторские» (например, стремление к независимости на политическом уровне, к восстановлению самоуважения, национального достоинства) тенденции в отношении доминировавшей в прошлом этнической группы. В наибольшей степени такие компенсаторные механизмы выражены у репрессированных в прошлом («наказанных») народов. Причем, они существенно активизируются за счет чувства обиды, оскорбления национального достоинства, стыда и унижения.

Психологические-защитные механизмы искажают или отрицают реальность (Javier, Rendon, 1995; Herron, 1995; Volkan, 1988), что на уровне межэтнического восприятия является в большой степени результатом действия специфических социально-перцептивных механизмов, начинающих «работать» в условиях роста межэтнической напряженности. На их основе формируются образы «своих» и «чужих», врагов и союзников, добра и зла. Они подчиняются закономерностям социальной категоризации, межгруппового сравнения и каузальной атрибуции. По мере роста межэтнической напряженности социально-перцептивные механизмы начинают приобретать все более отчетливые формы. Они имеют выраженный компенсаторный характер, так как направлены на повышение личностной самооценки с целью самозащиты и поднятием престижности собственной этнической группы.

В условиях усиливающейся межэтнической напряженности центральное значение приобретают следующие социально-перцептивные механизмы:

1. Смещение баланса эмоционального позитива «в пользу» собственной этнической группы. В результате повышается избирательность межэтнического восприятия. Происходит отсев позитивной информации и искажение поступающей по следующему принципу: в фокусе внимания остается информация, которая подтверждает уже имеющиеся негативные стереотипы, неподт-верждающая их информация отбрасывается. Отмечается устойчивая тенденция негативных этносоциальных представлений к самовопроизводству и самоподдержанию.

2. Актуализация межэтнических различий. Усиливаются межгрупповые и уменьшаются внутригрупповые различия. Снижается дифференциация отдельных представителей других этнических групп и усиливаются тенденции деперсонализации членов собственной группы.

3. «Этническая» генерализация негативного эмоционального потока и поиск виноватого по этническому критерию.

4. Объяснение недостатков и неудач собственной группы на основе внешних факторов и обстоятельств, а не внутренних причин (личностных характеристик, мотивов и целей). Победа своей группы над другой в таком случае чаще интерпретируется как результат собственной силы, чем как слабость противника (Jaspars, Newstone, 1982, p. 142). А в случае превосходства другой этнической группы, ее достижения объясняются «ситуационными» причинами. Это результат действия общего социально-перцептивного механизма – «фундаментальной атрибутивной ошибки». В межкультурном взаимодействии это означает, что, во-первых, недооцениваются различия в культуре, обстоятельствах и социальных ролях. Во-вторых, ответственность и вина за неудачи в экономическом, социальном и др. развитии своей группы переносится на другие этнические группы.

5. Смещение «оправдательных» и «обвинительных» критериев. Примером этого является превращение в очень короткий срок в республиках бывшего СССР «братских народов» в «мигрантов», «инородцев» и «оккупантов». Это результат действия атрибутивного механизма эмоциональной инверсии (от лат. inversio – перестановка).

6. Проецирование собственных, но неосознаваемых и потому неприемлемых для своего народа, негативных чувств, качеств и особенностей на представителей других этнических групп.

Механизм проекции имеет особое значение в сфере межэтнического восприятия. Через проецирование неконтролируемого страха, собственных недостатков и психических расстройств на другой народ отчуждается коллективная «тень». В условиях межэтнического конфликта вытеснение «тени» происходит достаточно жестко. Негативные содержания бессознательного получают дополнительную энергию, в результате проекция ускоряется и широко распространяется. Это один из механизмов возникновения в обществе массовых невротических и психотических состояний, которые характеризуются навязчивым стремлением к конфликтам. Помимо политических врагов люди склонны проецировать собственную «тень» на всякого, кто отличается или отдален от них.

Смысл проекции как защитного механизма состоит в том, что отрицательные проекции помогают группе избежать прямого внутреннего контакта с несовместимыми или вызывающими беспокойство психическими содержаниями. Анализируя работы К.Юнга по этой проблеме, В.Одайник выделил подчеркиваемую Юнгом полезную функцию отрицательных проекций: «Само существование врага, на которого можно свалить все зло... – огромное облегчение для нашей совести и для компенсирующего чувства идеализма. Вы можете тогда по крайней мере сказать не колеблясь, кто дьявол; и будете совершенно уверены, что причина ваших бед находится вовне, а не в вас самих» (Одайник, 1996, с. 86). Реализация механизмов проекции через такую форму межэтнического взаимодействия как этнический конфликт – способ группы защититься от теневых аспектов своего коллективного «Я».

К. Юнг характеризовал проекции вследствие их бессознательной природы как наивные по форме и совершенно неспособные к различению, а тем более к объективной оценке. В качестве классического примера он говорил о сути психологии войны и шовинизма: все, что совершила моя страна – хорошо, все, что совершил противник – плохо. Распознать проекции в межэтническом восприятии и научиться понимать свою тень значит осознать причины, по которым другая этническая группа или ее отдельные представители вызывают беспокойство, страх и враждебность. По мнению К.Юнга, ничто так не способствует взаимопониманию и восстановлению дружеских отношений, как взаимное снятие проекций (Jung, 1977).

Неуверенность в будущем и выраженное стремление к идентификации с группой может стимулировать возвращение к архаике, к старым и более примитивным схемам поведения в сложных ситуациях. Этот своеобразный уход от реальности, отступление в «традиционную нишу» означает активизацию регрессивных защитных механизмов. Для культур Северного Кавказа они стали важной частью психологической системы защиты. Так в первой половине 1990-х гг. мы наблюдали интенсивную реанимацию длительные годы латентно существовавшей кланово-ро-довой системы в традиционных культурах Северного Кавказа, попытки использовать архаичные формы урегулирования конфликтных отношений между Северной Осетией и Ингушетией (подробнее см. раздел III).

Несмотря на то, что действие регрессивных механизмов определяет «спуск» по цивилизационной лестнице к более архаичным формам взаимодействия, связанным в том числе и с насилием, они предполагают достаточно конкретное, хотя и медленное решение острых проблем на основе старых традиций и ритуалов Мировая практика показывает, что для конфликтов, в ходе которых пролита кровь, не существует быстрых способов разрешения

В ситуациях конфликтной и кризисной межэтнической напряженности возможности изменения отношений через учащение контактов очень ограничены. В таких обстоятельствах даже после локализации конфликта необходимо длительное время для снятия внутригруппового эмоционального возбуждения. Погруженность в собственное эмоциональное состояние существенно затрудняет процесс взаимопонимания. Даже казалось бы мелочам придается большое значение. Поэтому принятие немедленных мер урегулирования на основе стратегии интенсификации межэтнического взаимодействия как правило не эффективно. Более того, они могут усилить напряженность.

Время лечит. Примириться с потерями можно только через переживание печали на индивидуальном и групповом уровнях. Печаль снижает эмоциональное значение утрат и ущерба, помогает принять изменения и перейти к новому этапу взаимоотношений В.Волкан считает, что помочь этому процессу можно через объекты, связывающие данную ситуацию с потерей и поэтому имеющие большое психологическое значение. Это памятники, кладбища, различные церемонии (Volkan, 1988).

В ситуациях конфликтной и кризисной межэтнической напряженности, когда взаимодействие этнических групп нередко определяется прошлым, необходимо немалое время, чтобы переболеть этим прошлым, суметь простить в настоящем и попытаться объединиться в соответствии с общими интересами и для осуществления общих целей. А это процесс, который связан с большими психологическими и временными издержками.

Раздел II

Дата добавления: 2014-11-07