Е. Ф. Шмурло. Большое значение приписывает Кавелин Церкви: «Во всех важ­нейших политических событиях, решавших судьбу нарождающегося государства

Большое значение приписывает Кавелин Церкви: «Во всех важ­нейших политических событиях, решавших судьбу нарождающегося государства, церковь играет первую роль; она его вскормила, выходила и передала в руки светской государственной власти, когда процесс образования политического тела уже совершился. Не понимая этого высокого призвания в судьбах Великороссии, — призвания, опреде­лившегося составными стихиями последней, — нельзя понять харак­тера нашей церкви в древнейшую эпоху великорусской истории» (Мысли, с. 359).

Забелин, в свою очередь, выдвигает роль земщины, народной массы, особенно посадского населения: оно стало за Москву, видя в ней наилучшую гарантию своей мирной и промышленной деятельности (Взгляд на развитие московского единодержавия. Исторический Вест­ник, 1881, февраль, март, апрель).

Иловайский, в основном, разделяет взгляд Забелина. Перечислив обстоятельства, содействовавшие территориальному росту Москвы и распространению власти московских князей на всю Северо-Восточную Русь (географическое положение, ловкая политика, распадение и не­урядицы Золотой Орды, тесный союз князей с духовною властью, сла­бость и неустройство других княжеств и вечевых общин), он с особым вниманием останавливается на «самом главном условии» — на «умном, энергичном Великорусском племени, которое неудержимо потянуло к Москве, как скоро почувствовало в ней надежное средоточие для собра­ния своих сил в борьбе с варварским внешним игом и внутренними не­урядицами. В эту эпоху великоруссы ясно доказали, что из всех славян они составляют народ наиболее государственный, наиболее способный к единству и дисциплине» (История России. Т. II. С. 357).

При решении настоящего вопроса едва ли не все вышепоимено­ванные исследователи выходили из основной предпосылки: Северо­Восточная Русь объединилась под властью московских князей путем собирания земель, — путем накопления хозяйственного богатства и постепенного, незаметного превращения вотчинника-хозяина в госу­даря. Собирать начали, не думая о государстве, и стали государями, когда уже ясно стало, что нельзя быть только хозяевами-помещиками (в нашем, современном значении этого слова) «вотчины» столь об­ширной, что к половине или к концу XV века она захватила целые тысячи квадратных верст, с населением не в один миллион, — притом с населением, не однородным и этнографически, и по хозяйственному укладу, и по внешним условиям существования.

Такой традиционный взгляд нашел принципиального противника в А. Е. Преснякове: по его мнению, московские князья собирали не землю, а власть. Признаки этого собирания он находит еще в до-московский и домонгольский период в лице Андрея Боголюбского и Всеволода III, в энергичной деятельности Ярослава Всеволодовича, направленной к спаянию Владимирского великого княжения с Великим

Дата добавления: 2014-11-25