Document Outline 6 страница

подтекст этих слов. Мы заключили очередную сделку. — Спасибо.

Я вошла в школу. Когда я поравнялась с ним, Тристен взял у меня ящик мягко, но

решительно, и я поняла, что наш договор скреплен печатью. Обратного пути не будет.

Глава 26

Джилл

— Не забудь проверить, закрыт ли крышкой пузырек с этиловым спиртом, прежде чем

зажигать горелку, — напомнила я Бекке, которая отвлеклась на сидящего сзади нас Сета

Ланье — тот идиотничал, притворяясь, что пьет спирт. — Он может воспламениться.

— Я же тебя предупредила, что за этот стол садиться опасно. — К нам повернулась

Дарси Грей.

— Дело вообще-то не в горелке... — попыталась возразить я, но Дарси уже отвернулась

обратно, не обращая на меня внимания,

Тодд, однако, наш разговор услышал, оглянулся и с ухмылкой посмотрел на нас, но

соседка шлепнула его по руке:

— Тодд, подай колбу для фильтрации.

—— Хорошо, — пробурчал он. — Только не надо мной постоянно командовать. — Но я

обратила внимание, что он выполнил ее указание.

— Бекка. спирт! — напомнила я своей напарнице, похлопывая ее по плечу.

— Как же это нудно, — простонала Бекка, с не охотой возвращаясь к опыту. Она

закрыла спирт крышкой. — Не понимаю, как тебе не тошно.

— Мне интересно, — сказала я, пожав плечами. — Мне приятно думать, что я могу

контролировать самые мельчайшие частицы во Вселенной, получать нужные мне реакции и

составлять новый вещества.

— Скучища, — возразила Бекка, когда я подала ей отмеренную воду. Она вылила ее в

колбу, глядя на меня. — Знаешь, Джилл, тест скоро.

Я замерла, готовясь дать отпор. Обманывать я не могла. Хватало того, что каждый вечер

мы с Тристеном пробирались в школу, прячась, если кто-то из учителей задерживался на

работе, и трудились допоздна.

— Бекка…

Но мне не пришлось отвечать — я вдруг почувствовала, что чья-то рука сжала мое

плечо.

— Джилл.

Я резко повернулась и увидела Тристена, покраснела и чуть не сшибла все

оборудование, на котором мы собирались проводить опыт. Почему я до сих пор так

волновалась, когда он подходил ко мне, хотя мы уже не один день работали вместе?

— Что такое? — спросила я.

— Ты сегодня сможешь заниматься?

— Да, думаю, да, — согласилась я, поняв его намек.

— Хорошо, — ответил Тристен и бросил взгляд Бекку.

— Привет, Трис, — поздоровалась она с ним, встряхивая золотисто-каштановыми

волосами. — Как дела?

Бекка тоже слегка покраснела — или мне показалось?

Стоя между ними, я снова почувствовала себя серой мышью. И как дура заревновала.

Между ними действительно что-то было? Уж не Бекку ли Тристен видел в своих кошмарах?

Если да, то она себе и представить не могла, как далеко он зашел — мы зашли, — чтобы, как

мы верили, ее защитить. А она хотела, чтобы я еще и списать ей дала на тесте.

— Нам надо опыт доделать, — сказала я, к собственному удивлению услышав

раздражение в своем голосе. — Время-то на исходе, — добавила я более приветливым тоном.

— Конечно, — согласился Тристен. Он посмотрел на меня: — До вечера, Джилл.

Я старалась не смотреть ему в глаза:

— Хорошо.

Тристен уже собрался было уходить, но тут его остановил мистер Мессершмидт:

— Хайд, погоди.

Он тяжелой походкой направился к нам, с трудом втискивая свое тучное тело в узкий

проход между рядами.

— Я хочу с вами поговорить.

— Что такое? — поинтересовался Тристен, как бы намекая, что учитель преступил

границы дозволенного и посягает на его драгоценное время. — Что вам нужно?

— Дарси, тебя это тоже касается, — сказал мистер Мессершмидт.

— Тодд, заканчивай, — скомандовала она своему напарнику. А потом с улыбкой

повернулась к учителю: — Да?

— Я хотел спросить, все ли вы будете участвовать в конкурсе «Фонда Формана»? —

поинтересовался химик, глядя по очереди всем нам в лицо.

— Нет, — ответил Тристен, бросая на меня предупредительный взгляд. — Я пас.

— Я тоже не буду, — сказала я. При этом я смотрела в пол, боясь, что по моим глазам

все догадаются, что я вру.

Почти каждый вечер мы проводили в этом самом классе, расшифровывали записи,

смешивали препараты, готовились к конкурсу, параллельно реализуя личный проект

Тристена. Почти каждый день мы изготавливали пузырек раствора, готовясь к тому моменту,

когда он под моим надзором начнет пить все эти составленные нами препараты. Мы крали

химикаты, как и мой отец.

— А я буду участвовать, — заявила Дарси. — Я пока провожу первичное

расследование.

— Молодец, Дарси. — И мистер Мессершмидт улыбнулся своей звездочке. А потом

недовольно посмотрел на меня: — Джилл, а ты что же?

Я убрала волосы за ухо, все так же не глядя ему в глаза:

— Не знаю. Я сейчас очень занята.

Не подкопаешься, Джилл, как обычно.

— А ты. Хайд, — добавил мистер Мессершмидт, — ты тоже, наверное, занят?

— Нет, мне просто лень, — ответил Тристен. — Я же говорил. Я совершенно не

амбициозен. — И Тристен ушел, не дожидаясь, когда учитель его отпустит.

— Надеюсь, ты еще передумаешь, — Он снова обратился ко мне: — Если ты уговоришь

Хайда работать вместе, у вас будет весьма неплохой шанс выиграть деньги. Особенно если

вы возьмете что-нибудь на срезе химии и работы мозга. Можно же сыграть на сюжете про

Джекила и Хайда!

— Тристену, похоже, совсем неинтересно, — сказала я, чувствуя, что на лбу у меня уже

проступает пот. Лгать я не умела, а мистер Мессершмидт слишком близко подошел к правде.

— Но я с ним поговорю, — пообещала я, только чтобы он отстал.

— Отлично! — Он просто засиял, похоже, искренне обрадовавшись. — Я мог бы

помочь вам определить тему исследования, накидать идей — поддержу во всем.

— И не старайтесь. — Нас перебил смех Дарси. Я и не думала, что она все еще слушает

наш разговор, Я повернулась к ней: одноклассница смотрела на нас, а Тодд мучался,

фильтруя раствор, ему было очень неудобно — рука в гипсе, да и пальцы огромные,

привычные лишь к футбольному мячу, а тут такое тонкое оборудование. — Победа считай у

меня в кармане, — похвастала Дарси.

— Да, я уверен, что у тебя превосходно получится, — согласился мистер Мессершмидт.

Он всегда с ней соглашался. — Я лишь хочу создать тебе здоровую конкуренцию. Может,

нашей школе удастся взять и первое, и второе места.

— Ну, на второе они, наверное, могут рассчитывать, — сказала она, пожав плечами.

Потом она снова отвернулась и продолжила командовать Тоддом.

Я смотрела на ровный позвоночник Дарси. От этих расстройств у меня почти не

оставалось сил дать ей отпор, хотя оружие для борьбы у меня имелось. Мы с Тристеном

вполне могли ее обойти. Дарси Грей зря считала меня неудачницей. Но я, разумеется,

молчала, не в состоянии постоять за себя.

— Поговори с Тристеном, — настаивал учитель. — И помни, что всегда можешь

обратиться ко мне за советом или поддержкой.

Я посмотрела ему в глаза, думая о том, что его энтузиазм уже на грани навязчивости.

— Ага, конечно. Спасибо, — наконец вымолвила я.

Повисла неловкая тишина, и мистер Мессершмидт ушел, оставив нас с Беккой. Я

вернулась к опыту, зажгла неисправную горелку, она зашипела, как и предупреждала Дарси.

— Вы с Тристеном просто уроками занимаетесь? — спросила Бекка, сбив меня с

мысли.

— Да, — ответила я. — А что?

Бекка пожала плечами:

— Да так.

Я повернулась назад и увидела, что Тристен опыт уже доделал. Развалился на стуле и

смотрел в окно, защитные очки сидели у него на голове. Обо мне он совершенно не думал.

— Просто уроки делаем вместе, — повторила я, не сводя с него глаз.

— Хорошо, — сказала Бекка.

Ее ответ меня удивил — это было так же странно, как и то, что мистер Мессершмидт

так настойчиво жаждал, чтобы я приняла участие в конкурсе: деньги-то не ему достанутся.

Мне не хотелось думать, почему Бекка так обрадовалась тому, что мы с Тристеном всего

лишь делаем вместе уроки, так что я даже не спросила у нее, что именно она имела в виду.

Глава 27

Джилл

— Мам, тебе удобно? — спросила я, подавая ей небольшой желтый пузырек и стакан

воды. — Могу отопление включить посильнее.

— Не надо, Джилл. — Она покачала головой и высыпала на ладошку таблетки. — Под

одеялом достаточно тепло.

— Хорошо. — Хотя ночь выдалась холодная, я не стала настаивать. Счет за

электричество и без того был большим — я оплатила его сегодня утром из нашего уже и так

сильно уменьшившегося бюджета. Мама проглотила таблетки с закрытыми глазами, словно

они уже начали действовать.

— Лечение доктора Хайда, — осмелилась спросить я, забирая у нее стакан, —

действительно помогает?

Мама кивнула, но глаза не открыла.

— Да, Джилл, лекарство, похоже, действует. И судя по нашим разговорам, он меня

понимает.

— О, отлично.

Я была рада слышать, что маму общение с доктором Хайдом утешает, потому что мне,

когда я привозила ее к нему в офис, он показался чересчур уж суровым. Такой же высокий,

как и Тристен. С похожим, только более взрослым и низким, голосом, с выпирающими

скулами и пухлой нижней губой. Правда, доктор Хайд брюнет, а Тристен — блондин. Может,

в маму?

Что еще у них общего? Этот порочный ген, или какой-то дефект на нейронном уровне,

или что-то еще, чего так боялся Тристен?

— Он точно тебе помогает? — снова спросила я.

— Да. — Мама залезла поглубже под одеяло. — Мне стало настолько лучше, что я

позвонила в больницу. На этой неделе выйду на работу в дневную смену.

— Мам, не спеши, — настойчиво сказала я, чуть не прыгая от радости. Спасибо, доктор

Хайд. — Отдыхай сколько надо, поправляйся, ладно? Ты всего несколько недель лечишься.

— Все будет хорошо, — пообещала мама, зевая. — Доктор Хайд считает, что мне надо

начать выходить из дому. Он уже снизил мне дневную дозировку, чтобы я не была такой

сонной.

Я чуть стакан не выронила:

— Да? Только дневную?

Выпалив свой вопрос, я осознала, насколько это ужасно — я же не о маме волновалась.

Я беспокоилась о том, как я буду встречаться с Тристеном, если доктор Хайд решит, что маме

и на ночь снотворное не нужно.

Но в тот момент она почти спала и, похоже, даже не уловила моего вопроса. Лежала с

закрытыми глазами и приоткрытым ртом и дышала уже довольно ровно.

Лекарство доктора Хайда свое дело сделало.

Крадясь на цыпочках к двери, я твердила: в моей надежде на то, что по вечерам мама

будет продолжать пить снотворное, нет ничего страшного — это для ее же блага. К тому же

сейчас речь идет о стипендии в тридцать тысяч долларов. Разумеется, если я получу эти

деньги, наше финансовое положение существенно улучшится, а это значит, что я все делаю

правильно.

Правильно?

Глава 28

Джилл

— Калий, — пробормотал Тристен. Голова его лежала на левой руке а правой он писал

— крупно, с нажимом. — Калий.

— Что? — спросила я, отвлекаясь от расшифровки своей части записей доктора

Джекила. Мы с Тристеном сидели рядом, перед лежавшим на стопке книг фонариком. — Что

ты сказал?

— Калий, — пробурчал Тристен, не поднимая головы с руки. Он бросил ручку и

пульнул по направлению ко мне скрепку, которой он взламывал замки. — Сделай одолжение.

Проверь, есть ли он еще в шкафчике. По-моему, его немного оставалось, а для этого рецепта

потребуется существенное количество, если я не ошибся в записях.

— Но я не умею замки взламывать, — сказала и не стала брать скрепку. В нашей

маленькой команде официальный взломщик — Тристен. Не я.

— Это просто. — Тристен снова принялся писать, добавив раздраженно: — Просто

суешь скрепку в замок и вертишь там, пока не откроется. Не высшая математика.

Мне не понравилось, что он вдруг начал командовать мной, но я все же взяла скрепку.

Тристен весь вечер был в плохом настроении, так что очень не хотелось спорить с ним и

дальше.

— Ладно.

Я пошла к шкафу, в котором хранились препараты, вставила скрепку в замочную

скважину и принялась вертеть ее там, как делал на моих глазах Тристен. Через несколько

секунд дверка открылась. Я повернулась к нему, чтобы похвастаться своей маленькой

победой, но вся его поза говорила о том, что ему на самом деле все равно.

— Калия полно, — сказала я, закрывая дверцу шкафа.

Тристен не ответил, я села обратно на стул и коснулась его плеча: — Тристен, его

много.

Ничего не отвечая, он продолжал писать, быстро и резко водя рукой по тетради.

— Что такое? — спросила я, не зная, радоваться или тревожиться. — Нашел что-

нибудь?

Он покачал головой, не отрываясь от тетради.

— Нет, — пробурчал он. — Наоборот.

— В каком смысле?

— Джилл, это не химия, — резко ответил Тристен и ударил ручкой о стол. Он

распрямился и схватился руками за голову. — Это... это... книга какая-то кулинарная. Только

сотню гребаных лет назад написанная!

— Тристен! — строго сказала я. — Прекрати! — Это вылетело у меня на автомате, и я

тут же съежилась. На Тристена никто никогда не рявкал, что уж говорить про меня. —

Извини.

— Нет, нет, ты извини. — Тристен вздохнул, словно его плохое настроение нашло

выход. Он потер руками лицо. — Джилл, я просто понять не могу. Похоже на то, что доктор

Джекил экспериментировал в первую очередь с тем, что можно найти на кухне. За

исключением фосфора и лития он в основном возился с уксусами и прочими слабыми

кислотами и распространенными основами. Тут нет никаких элементов, которые могли бы

преобразить душу человеческую временно или навсегда.

Чем дольше мы с Тристеном работали над этим проектом, тем больше я забывала о том,

что мы преследуем не только мои интересы. Если не принимать во внимание сегодняшней

его вспышки, во время нашего сотрудничества я обращала внимание на то, что Тристен очень

внимателен ко мне и добр, а когда он улыбался, вообще невозможно было поверить, что у

него в глубине души таился какой-то монстр, зверь, как он его называл. Но этот приступ

гнева резко напомнил мне, что у него есть свои виды на этот проект. И о том, что он грозился

сделать, если нам не удастся получить раствор, который его «излечит».

— Мы же еще до конца не дошли, — напомнила ему я, внезапно разволновавшись за

него. — Еще осталось несколько страниц. Может, найдем еще чего.

— Нет, Джилл. — Тристен покачал годовой. Он некоторое время угрюмо помолчал, а

потом уставился вдаль и забормотал: — Чего-то не хватает. Чего-то...

— Давай двигаться дальше, — предложила я.

— Да, наверное, — согласился он, но надежды в его голосе я не уловила. Но тем не

менее он вырвал из тетради несколько страниц и вручил мне очередную пачку старых

записей. — Вот. Проверишь, правильно ли я переписал. Может, я что пропустил или не так

понял.

— Конечно, — согласилась я и наклонилась, чтобы разглядеть записи при таком слабом

свете. Почерк доктора Джекила разобрать было нелегко, к тому же чернила за сто лет

выцвели.

Тристен схватился за край моего стула и придвинул ближе к свету и к самому себе, так

что теперь мы чуть не касались друг друга. Он наклонился к своей тетради, а я смотрела на

его профиль. Прямой нос, полная нижняя губа, как и у отца, умный, но тревожный взгляд...

Он искоса посмотрел на меня и вдруг улыбнулся — впервые за весь вечер.

— Что? — спросил он, и брови его взлетели вверх. — Собираешься снова ругать меня

за мои приступы? Это мешает тебе работать?

Нет, ругать его я не собиралась. Хотя мешал работать мне сам Тристен. Я даже не

осознала, что так долго смотрела на него.

— Я… я просто...

— Что такое, Джилл? — принялся расспрашивать он, в глазах его светилось озорство.

— О чем же ты думаешь, что творится в твоей такой таинственной и прекрасной голове?

— Э… — Я заметила, что улыбка стала постепенно исчезать с лица Тристена. Он снова

становился серьезным. Но серьезным по-другому. В его глазах все так же играло легкое

любопытство, и казалось, что его вся эта ситуация как-то забавляет.

Я от такого внимания раскраснелась. Неужели голова может быть «прекрасной»?

Значит, привлекательной? Нет, Тристен меня привлекательной не считал.

Но этот его взгляд... У меня нет совсем никакого опыта с парнями, но тут почти

показалось...

— Скажи мне, Джилл, — настаивал он, а расстояние между нами все меньше и

меньше... Может, он наклонился ко мне поближе? Я почти чувствовала его дыхание на своей

щеке. Я вдыхала его такой знакомый аромат. От Тристена всегда пахло свежестью, будто он

только что принял душ. Чистотой и мужественностью. А его глаза...

—Так что же творится внутри твоей милой головки? — повторил он свой вопрос.

Милая. Прекрасная. Но не я, а моя голова.

Как бы оценила такой комплимент по-настоящему прекрасная девушка, например

Бекка? Рассмеялась бы?

Возможно.

И вдруг у меня возникло такое ощущение, будто она тут, рядом с нами, встряхивает

блестящими каштановыми волосами. Бекка точно привлекала ребят. Наверняка и Тристена

тоже...

— Ничего, — сказала я, отведя взгляд и принявшись перекладывать бумаги на столе,

хотя в этом не было никакой нужды. — Думаю, что работать надо. Мне не стоит слишком

долго задерживаться. Мама может проснуться и начать искать меня.

— Да, — согласился Тристен, откашлялся и немного отодвинулся от меня, на пару-

тройку сантиметров. И добавил вдруг таким холодным голосом, словно мы всего лишь

деловые партнеры, хотя так оно и было на самом деле: — Как она?

— Почти всегда под воздействием успокоительных, — ответила я, складывая бумаги

ровной стопкой. Я отважилась посмотреть на Тристена: — Твой отец всегда использует эту

методику?

— Я не особо в курсе, как отец лечит, — сказал он. — Но насколько я понимаю, в этом

как раз и заключается первичная стадия лечения — «стабилизация», как он ее называет, —

пациентам действительно в это время прописывается много успокоительных. Делается это

для того, чтобы человек не навредил себе, пока гениальный доктор Хайд будет копаться в его

душе, чтобы найти более подходящее и действенное решение,

Я планировала спросить Тристена, сколько длится этот этап «стабилизации», но меня

удивил сарказм, с которым он рассказывал о работе отца.

— Ты разве не считаешь его гением? Ты же говорил, что он лучший?

Тристен криво улыбнулся и вернулся к записям:

— Да, Джилл, он, наверное, гений. Он сам точно в этом уверен.

Я решила закрыть эту тему и просто радоваться тому факту, что мою маму лечит один

из лучших психиатров. К тому же его методика позволяет мне по вечерам ходить в

лабораторию, а еще он не спешил выписывать нам новые счета, они и без того постоянно

прибывали. Я складывала их в коробке на кухне в порядке срочности.

Какое-то время мы с Тристеном работали в тишине, слышно было лишь поскрипывание

его ручки и шелест старых листов, которые я время от времени переворачивала, проверяя

записи Тристена.

5 мл соляной кислоты добавлено к…

Представив, как кто-нибудь мог бы взять эту кислоту в рот, я тяжело сглотнула.

Неужели кто-то из моих родственников это пил? И неужели Тристен последует его примеру?

Я двинулась дальше. Увеличил HCl до 10 мл...

Да, доктор Джекил использовал много простых ингредиентов. Но и опасные

составляющие там тоже были.

— А твоя мама все еще несет эту чушь? — внезапно заговорил Тристен, прервав мои

беспокойные мысли о том, что он вот так однажды возьмет и выпьет какую-нибудь

смертоносную смесь, a потом будет корчиться в агонии... Я покачала головой.

— Чушь? — спросила я. — Какую чушь?

— Про «окровавленный список». В «отделении». Она бормотала что-то про это, когда я

ее переноси.

— Нет, — сказала я. — Какое-то время она повторяла это как мантру... про

«измененные соли». Но лекарство, думаю, подействовало…

— Джилл?

Я подняла глаза и увидела, как пристально он на меня смотрит, на лице у него было

такое удивление, будто я сказала что-то очень необычное.

— Что?

— Что ты только что сказала?

— Лекарство подействовало...

— Нет, раньше. Про соли.

— Мама постоянно бормотала что-то про «измененные соли». Ты должен помнить.

— Нет. Я не все расслышал из того, что она говорила.

— Она бредила про список измененных солей в отделении, — сказала я, не понимая, с

чего вдруг его заинтересовал мамин бред. — Ты что на меня так смотришь?

— Джилл, книга. Книга...

— Какая книга? — Я совсем перестала его понимать.

— Черт! — пробормотал он, вставая со стула и протягивая руку за сумкой, потом

принялся рыться в ней. — Черт!

— Что за книга, Тристен?

— «Джскил и Хайд», — нервно ответил он, вытаскивая ее из сумки. Я узнала первое

издание этого романа, подаренное ему дедом. Тристен уселся обратно на стул и стал будто

чужой. Он говорил сам с собой и был явно взволнован. И бледен, — Как я мог забыть про

«измененную соль»? Дед говорил мне — прочти книгу. «Если и есть шанс на спасение, то

ключ к нему ты найдешь в романе».

Но Тристен так и не открыл извлеченную из сумки книгу. Он бросил ее на стол, словно

она была в чем-то виновата, и закрыл лицо руками:

— Черт! Как все херово!

В этот раз я не стала отчитывать его за ругательство. Его отчаяние было настолько

очевидным, что я рискнула положить руку ему на плечо. Я почувствовала, что мышцы его

напряжены.

— Тристен? В чем дело?

Он поднял на меня совершенно несчастные глаза, и я пожалела, что не могу отважиться

на большее, взять его за руку, например. Он пугал меня.

— Джилл, — простонал он, — это все бессмысленно. Этот эксперимент меня не

излечит.

От неожиданности у меня дрогнуло сердце. Он же говорил, что в таком случае

покончит с собой. Независимо от того, верила ли я в то, что в нем живет чудовище, нам

стоило хотя бы попробовать…

— Но почему? — спросила я. Во рту у меня пересохло.

Тристен взял книгу и принялся нервно ее перелистывать. Он дошел почти до конца

романа.

— Слушай, — сказал он и принялся читать: — «Запасы соли, не возобновлявшиеся со

времени первого опыта, начали иссякать. Я послал купить ее и смешал питье; жидкость

закипела, цвет переменился, но второй перемены не последовало; я выпил, но состав не

подействовал... Я приказывал обшарить все аптеки Лондона, но тщетно, и теперь я не

сомневаюсь, что в той соли, которой я пользовался, была какая-то примесь и что именно

эта неведомая примесь придавала силу питью». — Тристен с громким хлопком закрыл

книгу. — Джекил пытался воссоздать препарат, чтобы навсегда уничтожить Хайда, но понял,

что изначально ему попалась соль с примесью. Так что повторить опыт не удастся. Именно

поэтому он сам не смог избавиться от Хайда. Об этом говорится вскользь ... — Он показал на

коробку. — Но это означает, что для меня наши с тобой эксперименты лишены смысла. —

Тристен снова закрыл лицо руками, голос его звучал приглушенно. — Как я мог об этом

забыть? Я, наверное, слишком обрадовался тому, что точная формула вообще существует…

какой я дебил. Все это бессмысленно.

— Тристен, нет, — сказала я. и в голосе моем прозвучало больше уверенности, чем я на

самом деле испытывала. — Мы найдем решение. Перечитай тот абзац еще раз, может, ты

что-то не так понял…

— Нет, все так. — Он уронил руки на стол и замолчал, глядя куда-то вдаль

Я снова потянулась к нему, но он казался таким отчужденным, что я опустила руку.

Но всего лишь несколько секунд спустя Тристен сам повернулся ком мне, схватил за

запястье и крепко сжал.

— Джилл, — начал он, и я заметила, что его карие глаза снова заблестели — словно у

безумного, как тогда у мамы. — Список измененных солей... его последний список?

— Да?

— А что, если... что, если и твой отец работал над этим препаратом? — предположил

мой напарник. — Мне показалось, что замок на ящике слишком уж легко поддался. Что, если

твоя мать незадолго до его смерти увидела какой-то составленный им список?..

— Но зачем ему это было нужно? — смущенно произнесла я. Тристен хватался за

последнюю соломинку. — Почему бы папа стал работать над этим?

— Не знаю, — признался Тристен. Взгляд его затуманился.— Может быть...

Я подождала, но он, похоже, решил не высказывать своих мыслей, только добавил:

— Кто знает? Но это довольно странное совпадение, согласна?

— Да, но... — В некотором роде совпадение было — в книге описывалась соль с

примесью, и моя мама говорила о солях, — но звучало это как-то уж слишком

неправдоподобно. — Ты, наверное, зря так обрадовался, — постаралась предостеречь его я.

— Возможно. — Тристен сжал мою руку — вероятно слишком заинтересовался,

несмотря на мое предупреждение. — Надо найти этот список, — сказал он. — Найти это

«отделение». — Он посмотрел мне в глаза и потряс мою руку. — Спроси маму, помнит ли

она, о чем говорила.

Я отрицательно покачала головой:

— Нет.

Тристен выпустил мою руку, не веря своим ушам:

— Джилл, для меня это вопрос жизни и смерти.

Я потерла запястье в том месте, где он за него схватился, меня начало подташнивать.

— Тристен, мне не придется спрашивать, потому что я сама знаю.

Если этот список измененных солен вообще существовал, я знала, где его искать.

Но я в это страшное место совершенно не хотела идти.

Хотя это и было рядом. Прямо на нашем заднем дворе.

Глава 29

Джилл

— Мама всегда жаловалась на бардак в отцовской машине, — рассказывала я, пока

Тристен закрывал дверь школы и вешал на нее замок. — Кейсами он никогда не пользовался,

вечно разбрасывая свои бумаги на сиденьях. — Я улыбнулась, вспомнив его «систему

хранения документов», и добавила: — Это касалось не очень важных бумаг. То, что имело

особую ценность, он запихивал в бардачок — там у него был «сейф».

— То есть ты думаешь, что список...

— Если он вообще существует, — предупредила я. — В чем я сомневаюсь.

— Если он вообще существует, — согласился Тристен, когда мы шли через стоянку по

направлению к дорожке, — он может быть в машине?

— Да. — Ночь выдалась холодная, я постоянно потирала руки, жалея, что не взяла

кофту. — Но это так маловероятно...

— Замерзла? — перебил Тристен, глядя на меня.

У меня стучали зубы.

— Немного.

— Держи. — Я даже не успела возразить, как он остановился и проворно снял свою

полосатую куртку, которую носил, не застегивая, поверх майки, почти как пиджак, и

протянул ее мне. — Надень. — У Тристена, как всегда, все было под контролем.

— Нет. — Я вскинула руки, отказываясь от его предложения. — Я не возьму!

— Джилл. — Он зашел сбоку и накинул куртку мне на плечи. — Одевайся и пойдем.

— Ладно... спасибо, — согласилась я.

Мы двинулись дальше, и я надела ее уже на ходу. Куртка все еще хранила тепло и запах

его тела. Кутаясь и вдыхая аромат Тристена, я не только согревалась, но становилась смелее и

уверенней.

Может, а и отважусь подойти к папиной машине...

— Неужели он никому до сих пор на глаза не попался? — Тристен думал вслух, когда

мы бок о бок выходили со стоянки. — Вы же наверняка уже ездили на ней куда-нибудь после

того, как его не стало?

— Нет, — ответила я. — Мы только в мойку ее отвозили, чтобы убрать кровь с сидений.

— Сказав это, я вздрогнула и, чтобы не вспоминать весь прошедший ужас, решила замять

разговор. — Потом мама поставила ее в гараж, закрыла брезентом, и больше на ней никто не

ездил. Мы не знаем, что с ней делать. Ну, то есть кто ее теперь купит?

Тристен снова замер, потрясенный услышанным:

— Твоего отца что, убили в машине?

— Да, я думала, ты знал. В новостях об этом трубили.

— Я новости редко смотрю, — мрачно сказал он. — Особенно такие. Чужое горе меня

Дата добавления: 2014-11-25