Метод беседы в психологии 6 страница

Беседа может зависеть и от того, какую вы научную рабо­ту ведете• Вы набираете больных для получения материалов к вашей диссертации и тоже проводите беседу с больным, уже совсем по-иному.

Еще один момент, который надо учесть: характер наших вопросов, нашей беседы, должны зависеть от того, как боль-ной относится ко всей ситуации беседы. Вошел ли он угрю­мый или веселый, со словами: «Меня послал к вам врач. Я не

знаю, для чего*, или с открытой душой: «Вот, мне интерес­но, что психолог скажет а>. Конечно, это может быть умствен­но отсталый, недоразвитый, незрелый человек или вообще не знающий, что существует психология. Правда, таких людей почти нет и даже если вы имеете дело с неграмотной старуш­кой, она понимает, что вы хотите как-то проверить ее память или что-то другое. Она не знает слова «экспертиза*, но пони­мает, что у нее что-то проверяют, что-то «умственное*, И многие относятся одобрительно, а многие неохотно идут на это, Это очень важно.

Еще один момент — отношение к данному эксперимента­тору. Когда приходит пожилой человек и ответственный ра­ботник, заведующий каким-нибудь институтом или отделе-нием, а перед ним сидит молодая девушка или молодой чело­век, он бывает возмущен: «Ну что этот сосунок понимает, что он тут будет меня расспрашивать». Это тоже надо учесть*

Вы должны очень доброжелательно встретить больного, очень доброжелательно с ним поговорить и, вместе с тем, какая-то дистанция в общении, хоть на один сантиметр, дол-

78 _________.^________

жна быть соблюдена, даже если вы молоды, а больной — по­жилой человек. Все-таки вы — экспериментатор.

Когда вы приходите в клинику, вам должно быть трудно; плохо, если вам не трудно. Если вы думаете, что вам будет легко с больными — это плохо, это еще незнание дела. Пого­ворить с больным не так просто. Такой простой факт: иногда вы можете вызвать больного через санитара, через лаборан­та, а иногда вы сами должны пойти за ним* Бывает и так: нужно пойти в отделение и поговорить, чтобы больной пошел к вам. Приведу другой пример* Мы проводим иногда спец­практикум — сидят студенты, мы выдаем их за молодых вра­чей- Не надо делать вид, что вас нет. Надо сказать: «Вы изви­ните, вы понимаете, что врачей надо обучать, хирурги так обучаются, педиатры. Да, приходится иногда и вам выступать в роли "кроликов". Но вы поймите, так штурмуется наука. Никогда человек не научится оперировать, если он не будет присутствовать на операции. Но мы в целях учебного процес­са должны показать больного, и мы вызываем человека со­знательного, который понимает, что все это нужно. Мы не любого больного вызываем, когда хотим его "показать"*. Мы должны «приподнять» больного в том смысле, чтобы он по­нял, что не любого человека мы показываем — он должен быть высокого уровня, чтобы понимать, что не обидно быть «кро­ликом^ Но это надо уметь сделать, уметь разъяснить.

Вы видите, что беседа в собственном смысле слова, говоря не научно» имеет много «гитик*, ее не так просто провести.

Когда вы исследуете восприятие, тоже надо уметь провес­ти беседу, но это проще. Если вы хотите исследовать влияние мотивации на восприятие, это труднее. Но если вы проводите психофизические опыты, то даже не надо особенно беседовать с испытуемыми: вы берете испытуемого, платите ему, а это другое дело. Когда человек находится в лечебном учрежде­нии, для него вызов в психологическую лабораторию — это всегда вызов в кабинет, где ожидается ситуация экспертизы, и сколько бы вы ему ни говорили, что это неважно, это не поможет, если он не слабоумный больной, которому все это безразлично. В тех случаях, когда речь идет о дифференци-

________________________________________________________79

альном диагнозе, вы можете сказать больному: «Вы знаете, что это хорошая больница, клиническая больница, поэтому здесь всегда много исследуют, подробно, И вот врач попросил меня посмотреть ваше запоминание, проверить вашу память, ваш интеллекта

Если к вам послан больной на трудовую экспертизу, то беседу можно начать так: «Вы жалуетесь, что трудно рабо­тать?* Часто больные хотят получить инвалидность, поэтому они немножко агравируют свое состояние, так же, как мы, идя иногда в обычную поликлинику, тоже говорим, что у нас температура 38% хотя она была 37,4°, потому что иначе врач не выпишет больничный лист или не придет на дом. Это тоже агравация, невинная, но все же агравация* А тут дело каса­ется уже инвалидности, пенсии. И очень часто больные не­сколько преувеличивают: «Вот у меня плохая память», «Я ничего не запоминаю», «Я ничего не соображаю** И в таких случаях вы не должны начать уговаривать, что это не так, утешать его. Предложите: «Давайте проверим», И вы подыг­раете ему. Вы даете ему 10 слов для запоминания. После 5-кратного предъявления только больные люди не запоминают больше трех слов. Но он запоминает три слова. Вы не удив­ляетесь: «Да, действительно, Вы не запомнили, ну что ж та­кого*. Но потом вы подбираете ему очень сложное задание, зная его интересы. А это вы знаете из истории болезни, из беседы с родственниками, с ним самим. Если он математик, конструктор, вы даете какую-нибудь головоломку. Очень хо­рошо. Вы его не уговариваете, вы подыгрываете ему беседой*

Часто перед психологами ставится задача дифференциаль­ного диагноза больного. Врач говорит: «Я не понимаю, кто передо мной сидит. Вроде шизофреник, но мышление не на­рушено*. И оказывается, что когда вы проводили с ним экс­перимент, вы тоже не нашли ни опоры на слабые признаки, ни нарушения в общении. Так в чем же тут все-таки дело? Я приведу вам такой случай, который был в действительности. Я не могла у больного найти нарушения мышления, стала беседовать. Кто он, как он проводит время, читает ли он. Он говорит: «Да, читаю*. И добавил, что библиотека плохая,

80________________________________________________

ничего интересного нет, Это было в те времена, когда только что распространились романы Хемингуэя, Я говорю: «Вы та­кого писателя знаете?* — «Да, Это мой любимый писатель*• Я до сих пор помню, как он анализировал творчество Хемин­гуэя. Но этот же больной мог онанировать в присутствии сес­тры-санитарки. Кто это может быть? Органик? Но он не бу­дет тонко анализировать Хемингуэя* Значит, это расщепле­ние, которое может быть только у больных шизофренией. И выявилось это только в беседе.

Приведу еще один пример. Вы хотите выявить критичность больного. Как начать беседу? Поставьте вопрос так: «Вы жи­вете в палате, как Вы себя чувствуете?». Больной может от­ветить: «Сегодня голова болит» • — «Ну, ничего, А Вас не бес­покоят другие больные?». И вот оказывается, что такой чело­век дружит с настоящим алкоголиком, и не видит его стран­ностей.

Другой пример. У нас лечился от алкоголизма один из

наших знаменитых актеров. Он не дружил с алкоголиками, не говорил, кто он. Его имя было обычным, но вместе с тем всем знакомым* Он не говорил, кто он такой* Больные его узнали, конечно» Я робела, я ему кубик Линка не дала. Как с ним поговорить? Он говорит: «Ну да, здесь лежат больные** Мы хотели перевести его в отдельную палату — отказался. Один больной его узнал- Он говорил: «Да, это я, ну и что?* Это большая критичность, большая внутренняя саморегуля­ция» Он не общался, не играл в домино с этими алкоголика­ми, но он их и не отваживал презрительно* Ну, подошел ал­коголик, спросил его что-то, он ответил ему.

Когда вы беседуете с больным, вы должны его знать, но не должны показывать этого; и упаси бог вас сказать: «Я вычитал в истории болезни то-то и то-то» * Это должно выявить­ся. В истории болезни, например, написано, что больной об­щается только с таким-то* Но вы этого не знаете. Он сам вам говорит, что общается с Ивановым, Сидоровым, Петровым.

Очень сложно проводить беседу с экспертными больными, которые находятся на судебной экспертизе, потому что они знают, где они находятся, для чего они здесь* На экспертизу

__________„_^________ 81

больного посылает следователь. Ни в коем случае не надо начинать с его дела, не надо спрашивать, что он сделал про­тивоправного, как он к этому относится* Но вы и не должны делать вид, что ничего не знаете. Вы по большей части огра­ничиваетесь вопросами о его здоровье, как он себя чувствует, дают ли ему лекарства, не помешают ли они опыту сегодня, то есть задаете самые нейтральные вопросы. Но есть еще один момент в такой беседе* Это — время беседы, проводите ли вы беседу до или после эксперимента. Беседа после эксперимен­та может строиться иначе. Тогда вы уже можете спросить прямо, как он сам оценивает свои достижения: «Вот как, по-вашему, Иван Иванович, Вы правильно решили задачу? Ка­кую бы Вы сами себе оценку поставили?» Так выявляется кри­тичность* Можно спросить: «Ну* как, по-Вашему, мы Вам дали какие-то вроде детские игрушки, кубики какие-то?», И вот тут очень важен ответ больного, потому что если человек кри­тичен, то он понимает, что этот кубик только выглядит как кубик: «Я понимаю, что Вы мне дали кубики не для того, чтобы посмотреть, как я их складываю, а, вероятно, Вы хоте­ли что-то другое посмотреть. Ну, как я при этом себя веду».* Он может это определить, может не определить.

Вы предлагаете больному выполнять реальные действия, а не заставляете его копаться в себе. Вместо того, чтобы обра­щаться к специальной рефлексии, достаточно узнать отноше­ние больного к эксперименту.

Например, к вам пришел ребенок. Вы можете спросить: «Петя, а ты знаешь, для чего тебя послали сюда?». Один ска­жет: «Мне сказали, что играть*. А другой скажет: «Мне ска­зали, что играть, но я думаю, что не для этого. Вероятно, Вы хотите знать, глупый я или умный». По большей части дети понимают, что дело не в игре. И интересно, показывает вам

■

ребенок, что понимает это, или не показывает.

Клиническая беседа не схематична, нельзя построить схе­му этой беседы* Молено построить схему негативно: вы не должны спрашивать больного о симптомах, вы не должны повторять вопросы врача, вы не должны спрашивать, как он оценивает свое лечение- Есть некоторые вещи, которых не надо

82_____________________________________„__________

касаться* А положительные инварианты беседы вытекают из того, с чем больной пришел и, главное, для какой задачи он пришел; и еще: для того, чтобы выяснить, кто перед вами си­дит, вы должны выяснить особенности его личности до болез­ни* В детских санаториях, клиниках это просто, потому что история болезни есть всегда, есть показания матери. А со взрослыми это ведь очень сложно. Врачу трудно собрать ана­лиз детства и трудно опираться на него в беседе. Хотя с како-го-то времени вы можете спросить: «А Вы семейный чело­век?» — «Да». Но никогда не задавайте вопрос: «Как Вы с женой, ладите или не ладите? &• Это должно как-то косвенно выясниться: «Вы семейный человек? А жена ваша живет в Москве тоже?» — «Нет. Она в Новосибирске»- — «Вам, веро­ятно, тяжело?». И тут иногда выплывает то, что он никогда сам вам не скажет, И в зависимости от того, что он вам ска­жет, вы уже можете беседу построить дальше- Один скажет: «Мне очень тяжело, я тоскую». А другой скажет: «Вы знае­те, я хочу от нее отдохнуть». Бывают и такие случаи. Так что, кое-что таким косвенным образом вы можете узнать. Поэто­му я хочу вас немножко разочаровать, показать вам, что бе­седа с психическим больным — это очень сложная, филигран­ная работа и ее может проводить психолог, знающий клини­ку. Он не должен повторять доктора, но он должен многое знать, он должен читать Гиляровского, Ганнушкина.

Нельзя подходить к беседе с абстрактными мерками, Надо подумать, кто перед вами сидит, с чем он сидит, для чего. Скажем, идет военная экспертиза. Во-первых, могут быть новобранцы, и тогда идет речь об обозначении: болезнь — не болезнь, выявлении олигофрении. Но иногда из армии посту­пают больные, Вот больной себя неадекватно вел. И коман­дир вначале послал его в наряд, но если это не помогает, то умный командир начинает думать, что, может быть, солдат вовсе не хулиган, а больной. И тогда он поступает к нам на экспертизу* В данном случае речь идет о том, чтобы впервые поставить диагноз. Вот прожил человек до 18 лет и никогда не был на учете* Но попав в сложную стрессовую ситуацию, он проявляет себя. Вы исследуете мышление и оказывается,

__________„__^_____83

что это начало, это дебют шизофренический, который только выглядит таким психопатоподобным образом, то есть, иссле­дуя больного с целью военной экспертизы, вы осуществляете дифференциально-диагностическую работу. Это все перепле­тается. И с таким человеком надо говорить очень аккуратно. Не надо начинать: «Что ты там такое наделал, что тебя по­слали к нам?» Говорят: «Как ты себя чувствуешь? Тебе очень трудно в больнице?» А в ответ: «Нет. Мне в больнице легче, чем в армии». А другой скажет: «Теперь я понимаю» как хо­рошо мне было в армии*. Вы видите, что регламентировать такую беседу очень сложно. Можно только сказать, что надо знать, с кем имеешь дело и для чего, И тогда не столь важно, как вы поставили вопрос.

Беседа экспериментатора с больным не ограничивается только беседой в собственном смысле слова, она продолжает­ся и дальше в ходе эксперимента, и это очень важно, потому что, когда больной выполняет задание, какое бы легкое оно ни было, это всегда реальная работа. Пусть он складывает кубики Косса, пусть он складывает кубики Л инка, пусть он решает задачи по методике Выготского—Сахарова, пусть ему предъявляются тесты Роршаха, Розенцвейга. Это какие-то реальные действия, и вы должны следить, чтобы эти экспе­риментальные действия оценивались в тех же критериях, категориях, в каких вы вообще судите о поступках человека. Экспериментальное действие мы должны уметь приравнять к реальному действию. Например, больной что-то делает. И это не просто хорошо или плохо. Ведь когда вы что-то делае­те, вы используете еще какие-то критерии, по которым суди­те о действии. Вот тогда и начинается ваша беседа. И эта бе­седа с больными во время ориентировки носит другой харак­тер по сравнению с беседой до эксперимента. Она зависит от того, как больной выполнит задание. Ну, скажем, вы хотите выявить некритичность больного. Вы видите, что он плохо решает задачу. Тогда можно сказать, пожав плечами: «Как, Вы не можете? Это же третьеклассник решает*. А иногда на­оборот: психастеничный больной волнуется, но не решает. Вы говорите: «Это совершенно ясно, с этой задачей не справля-

84___________________________________________^______

ются академики или люди с высшим образованием. Чему Вы удивляетесь, чему Вы огорчаетесь? Это непросто*. В зависи­мости от того, кто перед вами сидит и что вы хотите выяс­нить, вы с ним беседуете.

Я хочу развеять одно недоразумение* У нас почему-то бы­тует мнение, что больной раскрывается, когда мы даем про-жективные методики, и вы с ним в контакте. Это, конечно, так. Но если вы хороший экспериментатор, то вы всегда мо­жете в этот контакт вступить и вступаете в ходе эксперимен­та. Например > в методике «Пиктограммам вы даете больному слово * страха Он говорит: «Нет, я не могу этим занимать­ся*. Молено его спросить: «А разве Вы никогда не испытыва­ли страха?» И тут вы видите, как он вам скажет, перед чем испытывает страх. Вы похожи на психоаналитика без трак­товки идей. Вы часто можете раскрыть тот что больной в дру­гих своих беседах не говорил, если вы спокойно подошли к этому. Я видела в своей жизни очень мужественных людей, которые к делу испытывают страх, И вы увидите, что у него есть этот страх и причину, по которой он его испытывает. Я говорю сейчас не о построении эксперимента, а о вашем раз­говоре с больным во время эксперимента в зависимости от того, какую задачу вы ставите.

Я привела пример с больным, который симулировал пло­хую память. Как вы должны относиться к этому? Сказать ему: «Смотри, ты же меня обманывал: 10 слов ты не запомнил, а решил головоломку*. Стоит это делать? Как правило, яе сто­ит. Вы «не заметили* этого- Врачу вы об этом скажите*

Но иногда вы хотите вызвать реакцию больного, дальней­шую реакцию• Вы можете сказать: «Как же так, три слова ты запоминаешь.,. Ты не так плох». Не надо ему говорить, что он симулирует, И тогда он вам начнет говорить, что эта вещь его очень заинтересовала, а вообще так-то и так-то — и развернется.

Можно наблюдать то, что называют двухкратностью реше­ния задач, особенно в судебной психиатрии — больные сна­чала хорошо решают, и вдруг спохватываются и начинают решать плохо. Но они не знают, что человек, который не за-

^_________^__________________________ 85

помнил трех слов, не может дать хорошие образы в пиктог­рамме, И вы можете в соответствии с этим провести беседу. Ваше поведение во время эксперимента не «стерильное*. Вы должны строить эксперимент так, чтобы общаться с больным, иногда даже вступить с ним в спор. Не по поводу Хемингуэя, а по поводу того, что он делает. Например, больной выполня­ет задание в методике Выготского—Сахарова, это очень слож­но. Обычно здоровые люди не сразу решают* И вы можете вступить с ним в спор, в дискуссию.

Есть еще одна форма беседы во время эксперимента, тоже сложная. Скажем, с подростками мы проводим тест Розенц-вейга. Подросток кажется ангелом. А вы знаете, что он по­ступил в больницу, потому что избивал свою сестренку, ба­бушку. И вы можете очень осторожно спросить: «А скажи, пожалуйста, как бы ты в жизни поступил, если бы тебя об­рызгали?» (по поводу картинок РозенцвеЙга). — «А я бы по­слал его*. — «А почему же сейчас...» — «Ну знаете, я же не дурак. Я знаю, как себя надо вести, ведь я же понимаю, что это эксперимент*. Но это не со всеми молено. Иногда человек на вас обидится- Как говорит Кандинский: «Душа, расстро­ившись, не перестает быть душой &3 то есть заболевший чело­век не перестает быть человеком. Если вы долго работали с человеком и могли вступить в контакт, вы можете предло­жить такой вопрос. Только надо уметь это сделать вовремя. Так же и с мальчиком: «Вот в жизни, всегда ты последнюю конфету отдашь своей сестре или нет?»- Вы должны после решения всех этих задач суметь на этой основе начать с ним беседу. Не в виде самонаблюдения, а в виде каких-то, если хотите, нестандартизированных опросников.

Чем опросник хорош или плох, это уже другое: есть после­довательность, есть какие-то стандартные вопросы. А вы уже после эксперимента задаете вопросы, вытекающие из того* как он решил эти задачи, пиктограмму, ТАТ*

Я вам набросала такое «панно*►, потому что у меня есть, если говорить актерским языком, сверхпрограмма, сверхцель, сверхзадача. Мне важно, чтобы вы поняли, как это трудно и что вы должны обдумать. Хорошо прочитать историю болез-

86___________________^_^_________^___.______

ни, подумать над ней, поговорить с врачом по поводу больно­го. Потом вы его вызываете и начинаете с ним беседовать и экспериментировать, то есть вы сами должны подготовиться к своей беседе, к своему поведению во время эксперимента. Что делала Дембо? Одного — здорового — она дразнила. Она знала, как и с кем себя вести, кто к ней приходит. Вот так и с больным, вы должны его знать. Вы начинаете эксперимент с беседы, и вы эту же беседу продолжаете во время экспери­мента. Я не говорю сейчас, как экспериментировать, это тема отдельной лекции.

Вы продолжаете беседу во время экспериментирования, вы не сидите «как мумия*, вы все время разговариваете. Это деятельностное общение, причем обязательно вербальное, с использованием мимики, жеста, А потом вы опять возвраща­етесь к беседе, но вы «актерство* уже оставили, И вы* если удается ^ на основании того, что делал больной, вступаете с ним уже в индирективную беседу по Роджерсу.

Коротко подытожим — нет схемы в беседе с больным. Есть схема проведения эксперимента.

V. ИНДИРЕКТИВНАЯ БЕСЕДА. СТАДИИ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА ПО К. РОДЖЕРСУ ОПИСАНИЕ ЗАДАНИЯ

Данное задание предназначено для проведения занятий в рамках Общего практикума по теме «Наблюдение и беседа*.

Целью данной работы является ознакомление студентов с теоретическими представлениями и практикой К, Роджерса. Необходимо отметить, что в ходе подготовки к работе студен­ты осваивают большой объем теоретического материала» ко­торый необходим для полноценной включенности в выполне­ние практической работы. Теория психотерапии К. Роджерса в ходе выполнения задания становится «живым знанием*, и такая ситуация создает сильную познавательную мотивацию студентов. Опыт участия, активного наблюдения и обсужде­ния психотерапевтической беседы дает возможность исполь­зовать полученные в ходе работы знания для профессиональ­ного и личностного развития.

Важно осознавать, что в рамках самого задания практи­чески осуществляется роджерианский подход* Эти занятия создают условия для качественных изменений в сознании и студенты получают не только информацию о том, что такое личностно-центрированный под ход, но и сами работают {со­вместно с преподавателем) «роджерсами*.

Для того, чтобы практически осуществить эту очень не­простую задачу, мы предлагаем использовать наблюдение за психотерапевтическим процессом, используя представления К.Роджерса о семи стадиях. Это позволяет студентам почув­ствовать сложность и ответственность работы психотерапев­та, ощутить реальность процесса изменения клиента в ходе

88______________________________________________________

сессии и увидеть именно этот аспект психотерапии, Сам К, Роджерс подчеркивал, что важно видеть эту сторону дей­ствительности в рамках психотерапии. В своей книге «Взгляд на психотерапию. Становление человека» К, Роджерс пишет: «,,. я действительно старался дать себе возможность почув­ствовать, а затем и выразить явление, которое, как мне ка­жется, является центральным в психотерапии, центрирован­ной на клиенте. Моя книга "Психотерапия, центрированная на клиенте"1 была только что опубликована, но я уже не был удовлетворен главой, описывающей процесс психотерапии, написанной около двух лет назад. Мне хотелось более дина­мично передать то, что происходит с человеком во время пси­хотерапии»2. Очень важно понимать, что роджерианский подход ставит в центр внимания не решение проблемы, а то, что происходит с человеком в ходе психотерапевтического процесса. Эти изменения описаны К.Роджерсом как семь стадий, которые проходит человек на пути от жесткости, ригидности, омертвелости к мягкости, подвижности, ожив­ленности (см» Приложение 1),

Психотерапевтический процесс обеспечивается «терапи-стом*. Описание того, что делает терапист для создания ус­ловий личностных изменений клиента, у Роджерса очень интересно, и в первую очередь тем, что речь идет не о тех­нике, а о «бытии», Процесс психотерапии обеспечивается не внешне организованным поведением тераписта, а его полным присутствием в ситуации* Это очень важно понять, поскольку роджерианский подход практически не имеет техники, которой можно было бы обучить. Как иллюстра­цию этого, можно сравнить описание работ самого К, Род­жерса и работ его ученика Ф. Фаррелли3, Эти тераписты ведут себя с клиентами настолько по-разному, что с внешней

1 В русском переводе «Клиенто-центрированная терапия»,

2 Роджерс К. Взгляд на психотерапию. Становление человека* М*: Издательская группа «Прогресс*, «Универс*, 1994* С* 117,

3 См* Фаррелли Ф., Брандсма Дж, Провокационная терапия, Екате­ринбург: Екатеринбург, 1996.

________________________________________________________89

точки зрения они могут показаться представителями диамет­рально противоположных течений психотерапии. Однако по сути, по своему присутствию в психотерапевтическом процес­се — это клиенте-центрированный подход.

По К* Роджерсу, терапист, работающий в идеологии кли-ент-центрированного подхода, должен быть эмпатичным, при* нимающим и конгруэнтным* С подробным описанием этих ка­честв можно ознакомиться в Приложении 2. Но у каждого человека эти качества проявляются уникальным, только ему присущим образом. В ходе наблюдения за работой конкрет­ного тераписта студенты учатся видеть наличие или отсутствие этих качеств*

Отработка задания

Аппаратура: телевизор, видеомагнитофон, видеозаписи 2—3 клиенто-центрированных бесед. Методика наблюдения

Задание выполняется на 2-х занятиях. В первой части на­блюдения студенты в основном наблюдают за клиентом. Их основная задача — научиться наблюдать за продвижением клиента с позиции клиенто-центрированной терапии. В ходе работы студент заполняет протокол наблюдения? который при­кладывается к отчету, Примерный вид протокола приведен в таблице 2* В колонке «Тема» фиксируется с максимально дос­тупной степенью подробности вербальное содержание беседы. Идеалом содержания этой колонки является стенограмма, но это невозможно в силу отсутствия у студентов необходимых технических навыков. Кроме того, необходимо учитывать, что надо параллельно выполнять задачу наблюдения за стадиями психотерапевтического процесса. В протоколе можно исполь­зовать нумерацию тем. Номер меняется на следующий по по­рядку, когда содержание беседы, по мнению наблюдателя, ме­няется по смыслу. Таких тем в беседе может быть 5—10* Сле­дует отмечать, по чьей инициативе происходит смена тем: кли­ента или терапевта.

90_____________________________

В колонке «Стадия» ставится цифра от I до VII, соответ­ствующая стадии психотерапевтического процесса с точки зрения наблюдателя. Кроме того, рядом отмечается катего­рия наблюдения, по которой делается вывод о том, что на­блюдаемый эпизод соответствует данной стадии: II ч, — вто­рая стадия у чувства; IV п. — четвертая стадия, отношение к проблеме; V к. — пятая стадия, личностные конструкты. Протоколируются изменения стадий.

В колонку «Примечания» вносятся существенные, важные с точки зрения наблюдателя факты наблюдения за невербаль­ным поведением терапевта и клиента*

Для облегчения наблюдения хорошо воспользоваться таб­лицей 1, в которой кратко описаны 7 стадий психотерапевти­ческого процесса. Просмотр видеозаписи осуществляется в непрерывном режиме. Это напряженное занятие, позволяю­щее побыть в «башмаках психотерапевта*, ведь нормальная сессия длится около 1 часа без перерывов.

Сразу после наблюдения проводится групповое обсуждение результатов наблюдения. В ходе обсуждения необходимо обра­щать внимание на то, чтобы высказывания участников обяза­тельно опирались на факты наблюдения, а не уходили в область догадок и фантазий* Особо следует обращать внимание на слу­чаи, когда наблюдение не точно. Иногда необходимо повторное просматривание спорного эпизода. Вопросы, которые следует обсудить: на какой стадии психотерапевтического процесса пре­имущественно находится клиент, какие изменения были заме­чены в ходе данной сессии, удалось ли заметить условия этих изменений? Дома пишется индивидуальный отчет.

Во второй части задания внимание больше сосредоточива­ется на работе терапевта. В начале, в ходе групповой дискус­сии, обсуждается, каким образом могут быть проявлены ка­чества, обеспечивающие процесс клиенто-центрированной те­рапии. Для того, чтобы повысить включенность студентов, дискуссия проводится в два этапа. Сначала, 20—25 минут в малых группах по 3—4 человека, студенты обсуждают, как можно наблюдать за работой психотерапевта. Затем каждая группа рассказывает о результатах своей работы и создается

____________________________________________________91

таблица, с помощью которой будет осуществляться наблюде­ние за следующей беседой (таблица 3),

Наблюдение проводится в непрерывном режиме и сопро­вождается заполнением протокола наблюдения (таблица 4).

После наблюдения проходит групповое обсуждение. Воп­росы, которые надо затронуть: как проявлены у терапевта качества, обеспечивающие процесс; «удачи* и «ошибки*, замеченные в беседе; наблюдается ли связь между действия­ми терапевта и изменениями клиента? Дома пишется инди­видуальный отчет.

Оформление отчета

1 занятие

I, Краткое теоретическое введение

II р Аппаратура

IIL Методика наблюдения за VII стадиями

IV. Результаты наблюдения (протокол)

V, Обсуждение результатов

2 занятие

1. Краткое теоретическое введение П. Аппаратура

III. Методика наблюдения за работой психотерапевта IV- Результаты наблюдения (протокол) V, Обсуждение результатов

В разделе * Выводы* студент должен ответить на следую­щие вопросы:

1) На какой стадии психотерапевтического процесса нахо­дится клиент?

2) Какие из трех выделенных для наблюдения категорий поведения клиента являются более подвижными, какие более жесткими?

3) В какой степени поведение терапевта отвечает принци­пам роджерианской клиенто-центрированной терапии?

В заключение, в качестве самостоятельной работы, студен-там предлагается самостоятельно написать, в каком направле­нии и каким образом они сами продолжили бы работу с этим клиентом.

Таблица 1

Стадии психотерапевтического процесса

Кате~ горни наблю­дения	Чувства и личностные смыслы	Личностные конструкты	Отношение к проблеме	Психотерапия
Стадия 1
Чувства и личностные смыслы не осознается и не относятся к са­мому себе	Исключительно статичные	Индивид видит се­бя человеком без проблем. Про­блемы внешние	Игра или группо­вая психотерапия
	Чувства описываются как объекты в про­шлом. ИедивиДУУм отделен от непосред­ственного пережива­ния	Стагщчны и вос­принимаются как факты	Есть проблемы и конфликты как факты внешнего мира	Многие клиенты находятся на этой стадии. Ус-лехи весьма скромны
	Описываются чувства е прошлом, в основ­ном как плохие, не­приемлемые, постыд-кые	Статичны, но осоз­наются как тако­вые, а не как внешние факты	Признаются про­тиворечий в опыте	Многие клиенты находятся имен­но на этой ста­дии, Они могут на ней на­ходиться долго, изучая себя как объект
	Текут более свободно. Описываются сильные чувства в прошлом, Иногда прорываются сильные чувства в на­стоящем. Возникает страх и недоверие пе­ред этой возможно­стью	Происходит откры­тие личностных конструктов. Воз­никают сомнения в их значимости	Появляется чувст­во личной ответст­венности за про­блемы -■	Скачки и колеба­ния
	Чувст&а выражаются свободно, относятся к настоящему моменту. Они «прорываются». Удивление и испуг, редко удовольствие. Личностные смыслы начинают осозна­ваться	Многие личност­ные конструкты вызывают сомне­ние	возрастает личная ответственность за встающие пробле­мы	Скачки и колеба­ния
	Чувства текут, пере­живаются в настоя­щем ► Страх по поведу сильньк чувств отсут­ствует	Происходит как бы растворение лич­ностных кон­структов в мо­менты пережи­вания. Прочность личностных конст­руктов потрясает	Нет ни внешних, ни внутренних проблем, человек субъективно живет какой-то частью своей проблемы	Критическая ста­дия
	Новые чувства пере­живаются во всем многообразии. Есть доверие к этому	Личностные конст­рукты проверяются в опыте. Вероятно­стное отношение к личностным конст­руктам	Полная ответс­твенность за свои проблемы. Клиент чувствует и отве­чает ээ свою жизнь во всех ее аспектах	-

________93

Дата добавления: 2014-11-16