Учебное пособие 49 страница

У Гуссерля феноменологическая редукция понимается как своеобразная операция "приостановки", воздержания от привычных суждений и верований (эпохе); выход за рамки того, что называется здравым смыслом. Тогда будут выделены априорные условия мыслимости предметов и чистые структуры мышления (сознания) независимо от сфер их приложения. Редукция у Гуссерля иногда отождествляется с интуицией. Когда осуществлена редукция, становится четко выраженной интенциональность сознания, направленность его на предметы.

Интенция – акт полагания предмета, когда акт сознания направлен на какой–нибудь предмет. При этом вовсе не предполагается допущение о существовании внешнего мира. "Для сознания абсолютно безразлично, существует или нет "на самом деле" его предмет, ибо Юпитер представляется точно так же, как и Бисмарк, а Вавилонская башня – как Кельнский собор".

В поздний период своей деятельности Гуссерль предпочитает уже не говорить о "чистом" сознании и интенциональном объекте, он ищет некое фундаментальное основание. Он призывает "понять изнутри" отношения "мира природы" и "мира духа", выявить "дотеоретические слои", где будет преодолеваться материализм и "философия духа". Гуссерль говорит об идентичности "выхода за собственные пределы" и "возврата к себе".

В конечном счете, феномен у Гуссерля – это некоторая единица опыта, в котором осуществляется самообнаружение бытия в сознании. Хотя восприятие содержит в себе отсветы, тени, и т.п. вещей, которые не являются самими вещами, но они и не есть ничто, они нацеливают на выявление объектов. По сути дела, Гуссерль не проводит до конца тенденцию к идеализму.

Некоторые идеи Гуссерля продолжили или были близки к ним Р.Ингарден, Э.Штрекер и видные представители экзистенциализма – Хайдеггер и Сартр.

Главные фигуры в экзистенциализме – Хайдеггер, Ясперс, Марсель, Сартр, Камю. При некоторых различиях во взглядах есть общие мотивы. Экзистенциалисты утверждали, что в ХХ веке все убеждения в достоверности научного знания, все "абсолюты" потерпели крушение. В науке бесполезно искать основы человеческой жизни, руководство действия. Наука не может помочь в поисках смысла жизни. Философия, которая должна выяснить ценности мировоззрения, смысла жизни, ориентиры для действия, должна быть ненаучной. Далее утверждалось, что научное мировоззрение абстрактно и безлично, а действительное "экзистенциальное мышление" связано с внутренней жизнью человека, с его интимными переживаниями.

Экзистенциализм представляет собою особый тип философствования, который ставит задачей отображение человека, внутреннего мира личности. При этом на первом месте – отражение и выражение нравственного кризиса людей, привязанных к старому и одновременно презирающих его, относящихся к будущему со смешанным чувством любопытства и неверия. Экзистенциализм рассматривал человека как конечное существо, "заброшенное" в мир, постоянно находящееся в проблематичных и даже абсурдных ситуациях. В этой философии выражаются всевозможные формы пессимизма и отчаяния, бегства от общественной жизни. "Всеобщее сознание трагичности бытия", "метафизический бунт человечества", "извечная драма человеческого существования" и т. п. – характерные формулы экзистенциализма. Основные категории – существование (экзистенция), "забота", "страх", "пограничная ситуация", свобода, отчуждение и т. п.

Исходное понятие экзистенциализма – понятие существования (экзистенция), основная проблема – определение места экзистенции в общей структуре сущего. Речь идет о человеческой экзистенции. Однако нужно отметить, что экзистенциалисты не дают логически корректного определения экзистенции. Более того, иногда говорится, что попытки выяснить содержание понятия существования погружают нас в бездну неопределенности и таинственности.

Что же касается места экзистенции, то по этому поводу имеются различные позиции. Существование человека предполагает возможность и выхождение за пределы себя, риск, решимость, бросок вперед. А куда?

Человеческое существование связано с чем–то иным. А что это "иное"? Религиозные экзистенциалисты (Ясперс, Марсель, Бубер, Бердяев, Шестов) характеризуют это иное, подлинное бытие, как "трансценденцию", открывающуюся в акте веры. Самоуглубление зовет человека к Богу, позволяет обрести "трансцендентное" измерение бытия. Самоуглубление расширяет границы индивидуального Я, открывает горизонты коммуникации с вечностью. Но даже и на этом пути человека преследует ощущение бессмысленности, недостойности своего бытия.

С точки зрения атеистического экзистенциализма (Хайдеггер, Сартр, Камю, С. де Бовуар) подлинное существование связано с миром, признанием свободы другого наряду с моей собственной свободой. Экзистенция – это осознание отличия личности от всего остального, осознание возможности быть или не быть самим собой. Понять экзистенцию – значит понять свои возможности.

Экзистенциализм считает, что человек, его существование не определяется какой–то природной, общественной или собственной сущностью. Такой сущности просто нет. Сартр говорит, что существование предшествует сущности. Человек сначала просто существует, живет в мире, а потом определяется как личность, строит свою сущность. Экзитенция, по Хайдеггеру, проявляется, проясняется в "пограничных ситуациях", когда нужно выбрать ту или иную форму своего поведения, ориентацию на те или иные идеалы.

Экзистенциалисты говорят о свободе как беспредельной свободе выбора. Детерминизм объявляется философией "трусов", пытающихся сложить с себя ответственность за поступки. Один из важнейших принципов экзистенциализма – человек делает самого себя. Никакая внешняя сила, ничто, кроме самого индивида, не несет за него ответственности. Каждый строит себе мораль, моральный выбор – акт свободного творчества. Но свобода выбора означает ответственность перед своим Я. Отсюда – пессимизм, страх выбрать неподлинное существование.

Мы отметили некоторые более–менее общие позиции экзистенциализма. Но следует иметь в виду, что в экзистенциализме нет единой, общепринятой философской доктрины. По ряду вопросов они ведут споры между собой. Для более полного понимания этого направления обратимся к концепциям его главных представителей.

Мартин Хайдеггер (1889–1976) родился в Мескирке (земля Баден) в семье ремесленника (который одновременно был причетником и звонарем местного католического храма). Учился в гимназии иезуитов в Констанце. В 1911–13 гг. изучал теологию и философию под руководством Риккерта и Гуссерля во Фрайбурге. В 1916г. защитил диссертацию. В 1922 г. – экстраординарный профессор в Марбурге. В 1928 г. после Гуссерля получает кафедру во Фрайбурге. В 1933 г. становится ректором университета во Фрайбурге, но уже в следующем году отказался от этой должности и от активной политической деятельности. А после Второй мировой войны высказывается в духе "левых", в частности, высоко оценивает Маркса. Умер во Фрайбурге. Хайдеггер – один из влиятельных философов Германии в ХХ веке.

Хайдеггер говорит, что философия не наука и она представляет собой особый способ мышления. "Философия никогда не возникает из науки и через посредство науки. Она находится в совершенно другом строе духовного бытия. В том же слое, что и философия, находится лишь поэзия. Мышление начинается только тогда, когда оно осуществляется вопреки так называемому разуму, который в течение веков является самым яростным противником мышления".

Но что же тогда представляет собой философия? "Она сама есть только когда мы философствуем. Философия есть философствование". Это достаточно туманно–завлекательно. Но вот дальше. "Философия – мы как–то вскользь, пожалуй, знаем – вовсе не заурядное занятие, в котором мы по настроению коротаем время, не просто собрание познания, которые в любой момент можно добыть из книг; но – мы лишь смутно это чувствуем – нечто нацеленное на целое и предельнейшее, в чем человек выговаривается до последней ясности и ведет последний спор".

Хайдеггер говорит, что в повседневной жизни человек имеет дело с конкретно существующим. Но повседневное общение с ним приводит человека к скуке, тоске и даже ужасу. "Глубокая тоска, бродящая в безднах нашего бытия, словно глухой туман, смещает все вещи, людей и тебя самого вместе с ними в одну массу какого–то странного безразличия".

Личность ощущает себя заброшенной в некоторые, не зависящие от нее обстоятельства, которые предстают для нее как нечто иррациональное. "Я" испытывает "экзистенциальный" страх. Противоположностью страху должно быть понимание, освоение того, что окружает личность. Понимание находит выражение в языке. В языке личность осуществляется, строится, ощущает саму себя и мир.

Хайдеггер различает сущее (существование) и бытие. Бытие – это не какая–то существующая вещь, предметы, явления. Бытие – это нечто иное. Понятие бытия, прежде всего, имеет три смысла: это – "наиболее общее понятие"; оно неопределимо в силу всеобщности; оно есть в любом суждении (в виде связки "есть").

Человек подходит к понятию бытия, к вопросу о бытии, к вопрошанию о своем собственном бытии, об отношении к своему бытию. При обращении к тому или другому предмету первое – это увидеть в нем специфику собственного бытия. Это – априорное условие.

Но что же, все–таки, такое бытие? Хайдеггер говорит, что попытки понять, что такое бытие вообще приводят к противоречивым ситуациям. "Бытие открывает себя нам в какой–то многообразной противоположности, которая со своей стороны опять же не может быть случайной, ибо уже простое перечисление этих противоположностей указывает на их внутреннюю связь: бытие одновременно простейшее и богатейшее, одновременно общнейшее и уникальнейшее, одновременно понятнейшее и противящееся всякому понятию, одновременно самое стершееся от применения и все равно впервые лишь наступающее, вместе надежнейшее и бездонное, вместе забытейшее и памятнейшее, вместе самое высказанное и самое умолченное". Но это означает, что понятие бытия рационально невыразимо. Представление о бытии приближает нас к "Ничто". Вопрос о Ничто – один из главных вопросов метафизики. "Наше вопрошание о Ничто призвано продемонстрировать нам метафизику саму по себе… Метафизика – это вопрошание сверх сущего, за его пределы… В вопросе о Ничто такой выход за сущее в целом имеет место". Но Ничто, как и бытие, также рационально невыразимо. Их можно лишь как–то высветить, прояснить с помощью нового "экзистенциального" мышления. "Экзистенциальное" мышление характеризуется интенцией (направленностью) на что–то трансцендентное. Хайдеггер говорит о сознании: "Оно трансцендирует, т. е. постоянно выходит за свои собственные пределы, постоянно забегает вперед самого себя, более того, оно всегда находится впереди себя самого". Но сама эта интенция тоже не охватывается в рациональных понятиях. И мы читаем у Хайдеггера: "Истину бытия мы осмысливали через свечение мира как зеркальную взаимоотраженность четверицы неба и земли, смертного и божественного". Еще: бытие как–то приоткрывает свою тайну в языке – не научном, а поэтическом. "Язык – дом бытия. И в нем обитает человек. Мыслители и поэты – хранители этого обиталища". У Хайдеггера понятие мира заменяется понятиями дома, в котором живет человек. И человек озабочен обустройством дома бытия. Человек вопрошает о смысле своего бытия, экзистенции. Бытие в целом открыто человеку, "присутствует" для человека, человек стоит в "просвете бытия". Экзистенция – это "присутствие" человека, "стояние внутри открытости бытия". "Человек есть и он есть человек, поскольку он экзистирует. Он выступает в открытости бытия, какою является само бытие, которое в качестве броска бросило сущего человека в "заботу" Брошенный таким образом человек стоит "в" открытости бытия. "Мир" есть просвет бытия, в который человек вступает своим брошенным существом".

Человеческое бытие – это "бытие в мире", "бытие –с–другим" и "бытие–самого–себя". Экзистенция "Я" может осуществляться в совместном бытии с другим; "самость" может быть только в отличии от других. Человек может "выбирать сам себя в своем бытии". Он способен быть чем–то или не быть чем–то. Он может потерять себя или даже никогда себя не выбирать. Когда совершает выбор, он обладает "своеобразием", когда он не делает этого, у него "отсутствие своеобразия". "Забота" (или "озабоченность") формирует особое экзистенциальное пространство, в котором живет человек, и время. Если человек ни о чем не заботится, ни к чему не стремится, ничего не опасается, ни о чем не сожалеет – времени для него нет.

Говоря о "заботе", Хайдеггер напоминает античный миф. "Забота, переходя реку, слепила из глины существо, которому Юпитер даровал душу. Кому же принадлежит это существо – Homo, названное по имени материала, из которого оно сделано (humus – земля)? Сатурн рассудил следующим образом: когда человек умрет, то душа останется Юпитеру, а тело – земле, но пока живет – он весь принадлежит Заботе".

Формы человеческого бытия – "экзистенциалы". Их три – "брошенность" (мы находим себя уже существующими в мире, без нашего предварительного на то согласия), "фактичность", и "экзистенциальность" (благодаря которой наше существование всегда есть "проект", выхождение за пределы наличного данного). Единство этих экзистенциалов образует "временность", т.к. "брошенность" – обнаружение прошлого, "фактичность" – настоящее, а "экзистенциальность" раскрывается в будущем.

В зависимости от того, какой модус времени для человека на переднем плане – человеческое бытие будет подлинным или неподлинным. "Подлинное существование" у Хайдеггера – осознание человеком своей конечности. Время толкает человеческое "существование" в сторону небытия. Всякое целое неизбежно включает в себя границу. Личность, как целое, – тоже. Эта граница – смерть.

Смерть принадлежит самому индивиду. "Никто не может умереть за другого". Неподлинное бытие есть бегство от смерти. Обращение к ней лицом есть возвращение к подлинному бытию. "Жизнь к смерти" – страх, он ставит человека лицом к лицу с Ничто, бессмысленностью любых проектов, начинаний и самой экзистенции. Ощутить в себе страх "бытия–к–смерти", набраться мужества вглядеться в мир собственного Ничто, своего небытия – значит ощутить подлинную экзистенцию. А малодушное бегство, отрицание реальности смерти – постыдная слабость.

В пограничных ситуациях, в состояниях на грани жизни и смерти, при трагических поворотах судьбы человек осознает свою конечность, отчуждение от мира, трагическое одиночество. Тем самым человек освобождается от власти иллюзий. Тревога ввергает человека в отчаяние, он кажется себе хрупким существом, жизни которого может положить конец любое дуновение стихии. Теперь человек возвращается в мир, вооруженный трагическим знанием своей судьбы и существования. Он знает свое одиночество и обреченность на смерть, знает, что не может ждать никакой помощи извне.

Происходит интересная метаморфоза. Спиноза говорил, что подлинно свободный человек "ни о чем так мало не думает, как о смерти, и его мудрость есть размышление о жизни". Экзистенциалист утверждает, что смерть – основа достоинства личности, ее самобытности. Налицо противоположность двух мировоззрений.

У человека, говорит Хайдеггер, есть выбор. Возможно или бегство от смерти в мир обыденной жизни, или принятие экзистенциальной перспективы. В первом случае – неподлинное бытие, "мир вещей" заслоняют от человека его конечность, человек поглощен предметной или социальной средой.

Деятельность человека конструирует, упорядочивает мир. Но в ходе этой работы человек становится рабом своих творений. Созданные им вещи приобретают власть над ним. Более того, сам человек склонен рассматривать себя как вещь. В этом существовании возникает т. наз. объектный взгляд на личность, при котором одна личность вполне заменима другой, появляется "усредненность", фикция "среднего", простого человека. Человек ставит под вопрос "свою собственную метафизическую сущность".

Хайдеггер утверждает изначальную антагонистичность людей, враждебность общества личности. Общественное бытие служит препятствием для подлинного человеческого существования. "Всеобщая суета" ухудшает индивида, подавляет его посредством принуждения со стороны "безличного". В массе нет индивидов, она без мысли и без воли. Разрешить противоречие между человеком и обществом можно только путем решительного разрыва между ними.

Хайдеггер говорит, что в далеком прошлом было "изначальное единство человека с миром". Но затем с развитием общества было предано забвению бытие. Хайдеггер указывает на пять компонентов нового времени: наука, машинная техника, искусство, культура и "обезбожение". В новое время человек стал субъектом, создающим картину мира как объекта. Основной процесс нового времени – покорение мира, "до жути решительная обработка действительности" и во все более быстром темпе ("техническая гонка"). Все больше становится разрыв, противопоставление субъекта и объекта. Человек рассматривает все существующее как средство для реализации чисто практических целей и "забывает бытие". Это ведет ко все более неистинному существованию.

Хайдеггер за то, чтобы была преодолена противоположность субъекта и объекта – через понимание подлинной сути бытия. Но это понимание пока лишь намечено. Хотя современность "забыла бытие", оно все же живет в культуре, в языке. Поэтому нужно прислушиваться к языку, чтобы научиться слышать то, что современный человек совсем разучился слышать. Следует, в частности, обратиться к мифологическому мировоззрению, в котором было "изначальное единство человека с миром". Нужно оценить поэтов, которые "прислушиваются к голосу бытия" (Софокл, Гёльдерлин, Рильке и др.). Но в общем, это тема для будущих вопрошаний философов. А пока нужно " находиться в почтительности к бытию".

Карл Ясперс (1883–1964) родился в Ольденбурге. Сначала получил юридическое образование, но разочаровался в профессии. Изучал медицину в Берлине, Геттингене и Гейдельберге, получил ученую степень доктора медицины по психиатрии. Работал врачом психиатрической клиники. В 1916 г. – экстраординарный доцент по психологии, в 1920 г. – профессор философии Гейдельбергского университета. Академическая карьера прервалась с 1933 года до конца II мировой войны (отказался развестись с женой–еврейкой Гертрудой Майер). После войны возвращается к преподавательской работе. В 1948 г. переезжает в Швейцарию, до 1961 г. – профессор философии в Базельском университете. Философские взгляды Ясперса изложены в трехтомной работе "Философия" (1932), "Истоки и цель истории" (1949), в работах о Канте, Ницше, Августине, Спинозе и др.

Давая свою оценку современности, Ясперс говорит, что человек прошлого находил утешение в религии, несовершенство земного бытия компенсировалось мечтами о потустороннем мире. Теперь же, когда утрачена вера в бога, когда человек пытается достичь полноты и совершенства в земной жизни и терпит неудачу, возникает массовое чувство неудовлетворенности и растерянности.

Ясперс говорит о том, что современное общество характеризуется развитием громадного "производительного" аппарата, который превращается в силу, господствующую над людьми. Машины настолько входят в жизнь человека, что он как бы срастается с ними, рассматривает себя как "функцию машины". "Двойная зависимость труда от машин и от организации труда, которая, в свою очередь, является своего рода машиной, приводит к тому, что человек сам становится как бы частью машины…Технизация распространяется все шире от подчинения природы до подчинения всей жизни человека, до бюрократического управления всем – до подчинения политики, даже игр и развлечений, которые проводятся в русле привычных форм жизни, но уже не как выражение внутреннего импульса. Человек уже не знает, что делать со своим досугом, если его свободное время не заполняется технически организованной деятельностью".

Техника сама по себе нейтральна, она не является благом или злом, все зависит от ее использования. В настоящее же время "развитие техники ведет не к освобождению от власти природы посредством господства над ней, а к разрушению, и не только природы, но и человека".

Развитие техники ведет к унификации земных благ, притупляет индивидуальные вкусы, снижает многообразие материальных и духовных потребностей, внедряет массовый стандарт пониженного качества. Нынешние люди живут серыми буднями, заполненными выполнением текущих задач. Человек перестает рассматриваться как личность, имеет ценность только в соответствии со своей деловитостью, т. е. количеством и качеством сделанной им работы. Люди потеряли связь с культурной традицией, не видят перспектив будущего, целиком поглощены сегодняшним днем, зажаты в тисках техники, администрации, организации, массовой культуры. "Горизонт человеческой жизни необычайно сужается как по отношению к прошлому, так и по отношению к будущему; человек теряет традиции и перестает искать конечную цель, он живет только в настоящем. Но это настоящее становится все более пустым по мере того, как тот перестает опираться на субстанцию воспоминания и таить в себе возможности будущего, которые уже произрастают в нем. Труд превращается в простую затрату сил при постоянном напряжении и спешке, после чего наступает изнурение – то и другое остается неосознанным. В состоянии усталости действуют только инстинкты, потребность в развлечении и сенсации. Жизнь человека заполняют кино и газеты, он слушает новости и смотрит фильмы, причем все это носит характер механической конвенциональности. Увлечение создаваемой техникой предметов потребления способствует тому, что вся эта масса людей бесконечно растет".

Народ превратился в массу, толпу. "Массы возникают там, где люди лишены своего подлинного мира, корней и почвы, где они стали управляемыми и взаимозаменяемыми. Все это произошло теперь в результате технического развития и достигает все большей интенсивности в следующих своих признаках: сузившийся горизонт, жизнь со дня на день, без действенных воспоминаний, принудительный бессмысленный труд, развлечения как заполнение досуга, жизнь как постоянная нервная взвинченность, обманчивая видимость любви, верности, доверия; предательство, особенно в юности, а отсюда неизбежный цинизм, ведь тот, кто совершил предательство, теряет уважение к самому себе".

В массе гибнет духовность. " Подобно экстазу при виде опасных спортивных достижений, дикость толпы проявляется в чтении детективов, горячем интересе о ходе судебных процессов, в склонности к необузданному, примитивному, непонятному". "Бога нет – таков все растущий возглас масс: тем самым и человек теряет свою ценность, людей уничтожают в любом количестве, ибо человек – ничто".

Ясперс говорит, что сегодня все более распространяются высказывания о конце истории, философии, искусства. В то же время у людей есть полуосознанная тоска по иной жизни, находящая выражение в чувстве пустоты и ничтожности бытия. Какой же выход из этой ситуации?

Ясперс считает, что нужно создать новое отношение к технике, создать содружество людей, причастных ко всем гуманистическим ценностям. Нужно освободиться от законов стадной жизни, от "рабства этических правил", т. е. тех нравственных норм и обязанностей, которые возлагает на нас общество. Нужно освободиться от веры в науку. Наука не способна направить жизнь. Нужно создать новую философию. Что она должна собою представлять?

Ясперс решительно отмежевывается от рационалистической линии в философии, отрицая саму возможность существования философии как науки. Философия должна выражаться не в научных понятиях, а в терминах психологии. Подлинный предмет философии – не природа; она не дает знания о вещах, а показывает, что я понимаю, что хочу и во что по–настоящему верю. Категориями философии являются: воля, свобода, выбор, ответственность и т. п. Задача философии – побуждать людей к индивидуальной жизни. Философия должна помочь человеку понять смысл своего существования.

Экзистенция, в отличие от эмпирических объектов, не может быть рационально понята. Единственная возможность для характеристики экзистенции – "экзистенциальное прояснение". Парадоксальным образом Ясперс призывает: "нужно учиться психопатологически наблюдать, психопатологически ставить вопросы, психопатологически анализировать, психопатологически мыслить". Ясперс говорит, что экзистенциальная философия не дает знания того, что такое человек, она "проясняет и волнует, но не фиксирует". "Экзистенциальное просветление, поскольку оно беспредметно, не дает результата. Ясность познания содержит требование, но не дает выполнения. В качестве познающих нам приходится удовлетвориться этим. Ибо я не есть то, что я познаю, и не познаю то, что я есть. Вместо того, чтобы познать мою экзистенцию, я могу только ввести процесс прояснения".

Однако после этих оговорок Ясперс с различных точек зрения описывает экзистенцию. Я нахожусь в какой–то ситуации – принадлежу какому–то народу, имею родителей и т. д. Нужно осознать и принять эту ситуацию как мою ситуацию. Дальше, экзистенция "есть источник моего мышления и деятельности". Еще более развернутое описание: экзистенция проявляется: "1) в неудовлетворенности, которую ощущает человек, ибо в нем постоянно присутствует ощущение некоего несоответствия своему наличному бытию, своему знанию, своему духовному миру; 2) в безусловном, которому как своему подлинному самобытию или как тому, что ему понятно и значимо сказано, подчиняется его наличное бытие; 3) в беспрестанном стремлении к единому, ибо человек не удовлетворяется ни одним из способов воздействия объемлющего на себя, ни всеми вместе, а стремится к единству в основании, которое только и есть бытие и вечность; 4) в сознании непостижимого воспоминания, будто он также ведает о творении (Шеллинг) или будто может вспомнить то, что созерцал до бытия мира (Платон); 5) в сознании бессмертия, не как продолжения жизни в другом образе, а как уничтожающей время укрытости в вечности, представляющейся ему как путь беспрестанного действия во времени".

Экзистенция не может успокоиться, удовлетвориться повседневным бытием. "Неустойчивость" бытия, постоянная угроза крушения заставляет человека искать прочное, непреходящее. Это другое раскрывается в "пограничных ситуациях". "Экзистенция, немыслимая вне борьбы и страдания, чувство непоправимой вины и смерти–расплаты образуют в сумме то, что я называю пограничной ситуацией". В пограничных ситуациях раскрывается трансценденция. "Проясняя ситуацию, мы видим, что истинное Я, которое желает быть самим собой, терпит крах, а это значит, что оно готово к чему–то другому, и это другое – Трансценденция". Трансценденция "живет" в предметах, в языке, в понятиях как "шифр иного". Ясперс говорит, что ни экзистенция, ни трансценденция недоступны рациональному познанию. Это познание лишь подготавливает "прояснение" экзистенции, полагая, что за "явлениями" есть нечто, лежащее в их основании.

Трансценденция – это Бог. Именно бог и есть подлинное бытие. Прорыв к трансцендентности осуществляется в вере. "Верой называется сознание экзистенции в соотнесении с трансцендентностью". У Ясперса бог выступает как единое, целостное бытие. В пограничной ситуации человек способен увидеть в предметах символы чего–то, почувствовать их и свои собственные трансцендентные основания. "Беспочвенное", "заброшенное" человеческое бытие обретает почву, укорененность в Абсолютном. В пограничных ситуациях на первый план выходит свобода. Человек здесь творит собственную жизнь (а обычно ведет себя "как все"). В способности противостоять телу, то есть неприятии себя самого таким, каков я есть, проявляется моя свобода.

Экзистенция –это свобода. Человек выбирает нормы поведения из множества возможных действий. "Сознавая свою свободу, человек хочет стать тем, чем он может и должен быть. Он рисует идеал своей сущности". Выбор поведения определяется "зовом экзистенции". Этот "зов" рационально не выразим. И самому индивиду, который совершает тот или иной поступок, трудно судить о том, в чем состоит его мотив – зов трансценденции (бога) или "голос плоти". К тому же "всякий идеал человека невозможен, потому что человек не может быть завершен. Совершенного человека быть не может".

Экзистенция исторична и конечна. В пограничной ситуации индивид непосредственно открывает свою сущность как конечную экзистенцию. Но, вместе с тем, Ясперс говорит: "В качестве единого каждый из нас приходит к концу своей жизни, не узнав, что, собственно, есть".

В структуру экзистенции, по Ясперсу, входит коммуникация, общение с другими индивидами, "бытие с другим". "Мы суть то, что мы суть, только благодаря общности взаимного сознательного понимания. Не может существовать человек, который был бы человеком сам по себе, просто как отдельный индивид". Свобода личности может существовать только тогда, когда свободен другой. Разрыв коммуникации приводит к уничтожению свободы.

Дата добавления: 2014-11-20