V. Страх как спасение силой веры

этой короткой главе Кьеркегор объясняет, что, будучи «возможностью свободы», страх обладает «абсолютной воспитательной ценностью». Он «пожирает все конечное» и учит индивида вверять себя Провидению, и тогда вера делает его способным увидеть все в новом свете, а значит, «получить все обратно — как никто другой в действительности».

Комментарий

Главный вопрос, который Кьеркегор исследовал с своем Понятии страха, а в более общем плане во всем своем творчестве — это субъективность. Даже если отвлечься от религиозной атмосферы, в которой прошла вся жизнь Кьеркегора, вопрос о субъективном, то есть о месте индивида в качестве единичного субъекта, остается отправным пунктом в философии многих более поздних мыслителей. Как субъективность может раствориться в истории? Каким образом может происходить ее отрицание общественными институтами? Эти вопросы актуальны и сегодня.

Неудивительно, что, помимо таких христианских философов как Габриэль Марсель, экзистенциализм которого, что вполне естественно, уходит корнями в учение Кьеркегора, даже многие мыслители, полностью порвавшие с религией — Сартр, Хайдеггер, Ясперс, Лукаш, ощутили потребность в глубоком изучении его теории.

У Кьеркегора есть мысль о неуничтожимости единичности. Не отрицая человеческой природы, ведущей начало от Адама, Кьеркегор доказал, что человек всегда пользуется своей свободой, переходя в скачке от невинности к греху. Восстановление в своих правах субъективного было у философа настолько убедительным, что породило в качестве ответной реакции целое направление в философии, считавшее субъективное чем-то неприличным и вновь поставившее во главу угла универсальное (неогегельянство, марксизм…).

Кьеркегор породил также новую форму философии, которую можно назвать буйной. Кьеркегор философствует с дубиной в руках. Он постоянно провоцирует скандалы, он ни с чем не согласен. таком тоне позже писали Маркс в своей Немецкой идеологии, а также Ницше. Его полемика с умозрительной философией заставляет говорить о «внутренне напряженной субъективности, о существовании как о постоянной тревоге и мучениях» (Э. Левина. Кьеркегор жив). Этика для Кьеркегора означает нечто общее. Правила, обязательные для всех, не заслоняют для него особенность индивида. Общее не может ни содержать, ни выразить тайны «я». Но может быть, этика все же не такова? Возможно, Кьеркегор не видел проблемы отношений с другими, той уникальной ответственности, которая налагается на человека, когда он может дать другому нечто, чего никто другой не может? А может быть, это из области той науки, которую Кьеркегор называет «второй этикой»?

Дата добавления: 2014-11-20