Развитие корпоративной социальной ответственности в мировой предпринимательской среде и дореволюционной России

Мы должны отметить, что научное понятие корпоративной социальной ответственности - КСО (Corporate Social Responsibility - CSR) существует с начала 1950-х гг. Хотя дискуссии о социальной ответственности бизнеса были начаты на Западе в конце XIX и начале XX вв., после выхода в 1899 г. книги Э. Карнеги «Евангелие богатства». Тогда были заложены основы так называемой «концепции социальной ответственности бизнеса». Первоначально она получила распространение в США среди инженеров, которые, как отмечал американский историк Э. Дейтон-мл., усматривали в демонстрации «чувства социальной ответственности» средство повышения социального престижа своей профессии. Как отмечает Ф.Шамхалов: «Со временем эта идея стала состав­ной частью концепции ответственности бизнеса».[11] Среди сторонников и активных пропагандистов данной концепции были такие известные в свое время бизнесмены, как президент компании «Дженерал электрик» Дж.Своуп, председатель совета директоров той компании О.Янг, президент компании «Америкэн телефон энд телеграф» У.Джиффорд и др.

Окончательное концептуальное оформление социальная ответственность бизнеса утвердилась в 1930-е гг. Для сторонников этой кон­цепции того периода характерна позиция председателя совета директо­ров компании «Джонас Мэнвилл» Л.Брауна. Он отмечал, что управ­ляющий любым бизнесом подотчетен не только своим акционерам, но и членам своей рабочей организации, своим клиентам и общественно­сти. Необходимо отметить, что особо важную роль в разработке и по­пуляризации концепции социальной ответственности бизнеса сыграла работа известных в тот период экономистов Ф. Берли и Г.Минза «Со­временная корпорация и частная собственность», где сформулирован тезис, согласно которому для обеспечения выживаемости корпоратив­ной системы те, кто контролирует крупные корпорации, должны пре­вратиться в «совершенно нейтральную технократию, уравновешиваю­щую многообразие требований различных групп в обществе и закреп­ляющую за каждой из них часть потока доходов на основе обществен­ной политики, а не частной алчности».^[12] Авторы тем самым утвержда­ли, что корпорация из частнособственнического института преврати­лась в частнопредпринимательский институт, она стала социальной си­лой, которая не может быть свободной от социальной ответственности. Дальнейшее развитие эта концепция получила в послевоенный период в 1950-е гг. и об этом наши рассуждения будут чуть позднее.

Количественные характеристики КСО накапливались в мире и Рос­сии с XVII-XVIII вв. Хотя Реформация и становление капитализма на рубеже XVI - XVII вв. осуществлялись преимущественно в Европе, но в Россию также начали проникать идеи свободного предпринимательства, которые трансформировались в начале (на волне первой экономической теории меркантилизма) в развитие купечества. При этом характерным является пример Демидовых, российских заводчиков и землевладельцев XVII - XIX вв. Они основали более 50 металлургических заводов и про­изводили 40% всего чугуна в стране. Основоположник династии Антуфьев Никита Демидович (1656-1725) является родоначальником и ор­ганизатором строительства металлургических заводов на Урале. Павел Григорьевич Демидов (1738-1821) является основателем Демидовского лицея в Ярославле. Павел Николаевич Демидов (1798-1840), учредитель Демидовских премий и почетный член Петербургской АН (1831). Кроме того, П.Н.Демидов в средине Х1Хв. учредил неправительственную пре­мию за научные достижения, которая вручается и в современной жизни. Кстати, этой премии удостоились химик Д.И.Менделеев, врач Н.И.Пирогов (трижды), географ И.Ф. Крузенштерн и др.

Особо следует отметить подготовленный в 1841 г., по распоряже­нию Анатолия Демидова, «Перечень пожертвований, сделанных ро­дом Демидовых государству и общественным учреждениям». Его анализ позволяет заключить, что, не считая поставок основателем дина­стии оружия по льготным ценам (квалифицировать их как благотворительность, конечно, можно, но с большой натяжкой), собственно благотворительность начинается с Прокофия Акинфиевича Демидова, внука основоположника династии Никиты Демидовича. Одним из существен­ных демидовских пожертвований, заимствованный из Европы форм со­циальной ответственности бизнеса, является передача созданному Мос­ковскому университету обширной (около шести тысяч образцов) мине­ралогической коллекции, основу которой составило приобретенное Акинфием Демидовым фрайбергское собрание Генкеля. Правда, на­чавшийся процесс передачи в 1755 г. (год основания университета) затянулся на четыре года: до 1759 гг. С этого времени благотворитель­ность Демидовых непрерывно расширялась. Расширение сопровождалось изменением форм. Представляет интерес анализ причин, обусловивших процесс демидовской благотворительности. Конечно, прежде всего (хронологически и по значению)- это достижение относительной экономической независимости. Хотя эта независимость возрастала, но его одной дело не исчерпывалось. Анализ показывает, что сыграли роль такие факторы:

а) Экономический фактор. Безусловно, Демидовым удалось на­копить значительные капиталы и организовать дело с высоким уровнем прибыли. В результате их усилий было создано крупное, стабильно функционирующее промышленное хозяйство, которое не преследовало коммерческие цели, и, в частности, благотворительности[13].

б) Психологический фактор. Исследования показывают, что необ­ходимо учитывать ослабление ощущения личной причастности к накоплению. Самые первые Демидовы каждый рубль ассоциировали с собственными затратами личных усилий по его вложению в капитал. Но сле­дующие поколения уже пользовались накопленным капиталом. Напри­мер, Прокофий Акинфиевич был человек вообще мало склонным к про­мышленному предпринимательству, а, кроме того, он ни одного завода сам не пустил. Те заводы, которые ему достались по наследству, продал.

в) Культурная стратификация. Становление капитализма в Ев­ропе формировало новую промышленную культуру, которая проникала и в Россию, формируя при этом новые социокультурные нормы пове­дения. Эти нормы объективно начали учитываться, вне зависимости от личного к ним отношения.

г) Оценка социальной средой. Начали получать распространение такие формы государственного и общественного поощрения за благо­творительность: пожалование чинами, проведение в честь благотвори­телей торжественных мероприятий, создание памятных знаков (меда­лей, мемориальных досок и пр.).

д) Теологический фактор. В Российском предпринимательстве хорошо известна роль старообрядчества, выступавшего носителем кон­сервативного начала и хранителем традиционных форм бытового пове­дения. Несомненна причастность старообрядчества к истории благо­творительности. Известны такие очаги благотворительности, как воз­никшие в Москве, в начале 1770-х гг., Преображенское и Рогожское кладбища, ставшие впоследствии крупными центрами столичного ста­рообрядчества. В связи с тем, что старообрядчество подвергалось пре­следованиям со стороны государства, многие предприниматели скры­вали свою веру, причем «потаенных» старообрядцев могло быть гораз­до больше, чем явных («записных»). Например, «потаенным» старооб­рядцем был известный российский предприниматель Савва Морозов, который осуществлял крупные акции социальной благотворительности.

Традиции благотворительности и меценатства были издавна рас­пространены в России, сначала в среде дворянского сословия, охватив затем купечество и другие зажиточные слои общества. Безусловно, представляют интерес причины этих громадных пожертвований. Оче­видно, что это стремление к привилегиям, религиозное воспитание, чувство ответственности перед обществом. Скорее всего, что и то, и другое, и третье, но проявлялись они в определенной исторической по­следовательности.

Несомненно, среди причин были и богатство, и честолюбие, стремление выделиться, заслужить милости двора, жажда почестей и наград, льгот и привилегий. Однако главным источником, определив­шим размах этого движения, оставались внутренние побуждения рос­сийских жертвователей, развитие национального духа и самосознания в их среде, постепенно приводившие наиболее просвещенных и мысля­щих из них к осознанию личной ответственности перед обществом. Об этих духовных истоках очень точно писал К.П.Победоносцев (1827-1907 гг., государственный деятель, ученый-правовед, обер-прокурор Синода): «Деньги ожили бы, если б ожила душа, ими владеющая, и ста­ли бы в руках у человека могучим орудием плодотворной производи­тельности и разумного благотворения».

В этом процессе важное место занимало развитие у предпринимате­лей чувства корпоративной ответственности, помогавшее осознанию себя как общности. Этому способствовало участие представителей торговли и промышленности в органах сословного и городского самоуправления, в предпринимательских и общественных организаций, носившее отчасти выборный, а в некоторых случаях (попечительские советы и др.) фактически обязательный характер. Осознание ими своих общественных обязанностей происходило не сразу, и с большими трудностями. Нужно отметить, что даже в первые пореформенные десятилетия в купеческой среде еще твердо бытовало мнение, что общественными делами занима­лся только тот, у кого плохо организованы свои собственные.

Сама мысль об ответственности богатства, в основе которой лежала идея общественного служения, издавна была распространена в отечественной предпринимательской среде. Конечно, вопрос о том, как про­никали эти идеи в купеческую среду, может быть предметом для дискус­сий. Распространение идей ответственности богатства среди российского купечества происходило, с одной стороны, под влиянием дворянских филантропических идей, которые проникали в Россию со второй поло­вины XVIII в. из Западной Европы. Желание не отстать от дворян, очевидно, играло свою роль в развитии купеческой благотворительности. В этой связи, характерным является персонаж А.Н. Островского в его известной драме «Гроза», где приводится диалог С.П. Дикого, купца, с М.И. Кабановой, тоже купчихой, по поводу благотворительности: «…ведь уж знаю, что надо отдать, а все добром не могу. Друг ты мне, и я тебе должен отдать, а приди ты у меня просить - обругаю..., отдать от­дам, а обругаю». С.П.Дикой понимал, что благотворительность необхо­дима ему для его же почета, но расставаться с деньгами тяжело.

Тем не менее, гораздо важнее было имевшее давние исторические корни развитие идей ответственности богатства внутри самого купече­ского сословия. Об этом отмечал еще Иван Посошков в своей извест­ной книге: «О скудности и богатстве», где он призывал купцов к чест­ности и правде при проведении торговых дел, чтобы «торг бы их святой был». Понятия о совести и чести длительное время связывались в купе­ческом сознании с религиозными представлениями, понятиями об ответственности за свои грехи, за неправду перед Богом, чувство вины перед ним. Например, знаток московского купечества П.А.Бурышкин, отмечал об особом отношении предпринимателей к своему делу: «...они на свою деятельность смотрели не только и не столько как на источник наживы, а как на своего рода миссию, возложенную Богом ими судьбою».

Про богатство говорили, что Бог его дал в пользование по нему отчета[14]. Об этом же свидетельствовал также известный знаток купече­ской психологии В.П.Рябушинский, отмечавший в своих воспоминани­ях, что основатели торгово-промышленных династий в России «…не счи­тали себя за свое богатство в чем-то виноватыми перед людьми. Другое дело Бог: перед ним было сознание вины в том, что из посланных средств недостаточно уделяется бедным»^[15].

Экспертный анализ показывает, что особенно ярко прослеживает­ся процесс проникновения идей общественного служения в предприни­мательскую среду в благотворительной и менеценатской деятельности ведущих отечественных купеческих династий. Дело в том, что принад­лежность к российской предпринимательской элите того времени опре­делялась не только экономическим весом и размерами состояний той или иной династии, но и ее общественным престижем и авторитетом, а его невозможно было достичь без активной благотворительной и меце­натской деятельности.

В частности, одним из первых в купеческой среде проводил идеи об ответственности предпринимателей за свое богатство известный фи­лантроп, представитель знаменитой купеческой династии Т.В. Прохо­ров. В 1816 г. он учредил ремесленное училище для сыновей рабочих на своей фабрике, имевшее целью поднять профессиональный уровень фабричных мастеровых. Увлекся он этим делом глубоко. Очевидно, он понимал, что более высокое профессиональное мастерство рабочих по­зволит не только улучшить их социальное положение, но и более каче­ственно выполнять свои обязанности на фабрике. Нужно отметить, что Т.В. Прохоров разработал своего рода идейное обоснование своей фи­лантропической деятельности, которое изложил в своем труде под на­званием «О богатении». В нем он проводил мысль о том, что богатый человек несет моральную ответственность за использование своего бо­гатства, что богатство допустимо иметь только в том случае, если оно употребляется на помощь обездоленным, или способствует тем или иным путем духовно-нравственному совершенствованию людей. Он отмечал в своем труде: «Богатство то хорошо, когда человек, приобре­тая его, сам совершенствуется нравственно, духовно, когда он делится с другими и приходит на помощь... Без средств, без труда, энергии не может пойти никакое промышленное предприятие, богатство - его ры­чаг... Вообще честное богатение, даже коммерсантов или банкиров, по­лезно, если наживающий богатство живет по Божьему»^[16].

В начале XIX в. таких, как Т.В.Прохоров, становилось в России, в ее купеческой среде, все больше. У всех на слуху были имена известных благотворителей: К.Т. Солдатенкова, В.А. Кокорева, П.М. Третьякова и др. К концу XIX в. размах благотворительной деятельности в России значительно возрос. Благотворительность становилась нормой жизни, велением времени. Об этом свидетельствовало появление пред­принимателей, которые занимались этим по велению души. Например, как писал известный российский предприниматель П.М.Третьяков в письме своей дочери А.П. Боткиной: «Моя идея была с самых юных лет выживать для того, чтобы нажитое от общества вернулось бы также обществу (народу) в каких-либо полезных учреждениях; мысль эта не покидала меня никогда во всю жизнь» [17]^[18].

Сама деятельность П.М.Третьякова демонстрирует, очевидно, пиарные в таком целостном и завершенном виде тот переход от личного к общественному, осознание глубокой взаимосвязи между личным материальном богатством общественным благом, которые с громадным эмоциональным трудом происходили в сознании и культурной эволю­ции российских предпринимателей конца XIX и начала XX вв.

В этом аспекте являются характерными примерами своей благотворительной деятельности представители и других выдающихся оте­чественных купеческих династий: Мамонтовых, Щукиных, Морозовых, Бахрушиных, Коноваловых, Рябушинских и др. Они уже в полной мере осознавали свою духовную и гражданскую ответственность, необходи­мость содействовать развитию национальной культуры, образованию и науке, разделяли идеи о филантропической роли богатства. Специалисты отмечают, что без их помощи вряд ли удалось бы создать в такие короткие сроки национальную школу в живописи и архитектуре, в музыкальном, композиторском и исполнительском искусстве, народном образовании. По воспоминаниям В.П. Рябушинского, его старший брат, Павел Павлович любил повторять, переделав известный французский афоризм: «Богатство обязывает».

Примечательно, что развитое чувство гражданской ответственности и было характерно в это время не только для столичного купечества. Например, выходец из Тюмени, благотворитель и меценат Н.М. Чукмалдин также высказывал свои мысли о служении богатства общественному благу.

Таким образом, к концу XIX - началу XX вв. отечественный пред­принимательский мир стал постепенно осознавать свою социальную ответственность перед обществом, как своеобразную историческую миссию, возлагавшую на них ответственность за судьбы общества. Ин­тересно отметить, что в известной речи Саввы Тимофеевича Морозова, председателя Ярмарочного комитета на открытии Торгово-промышленного съезда в Нижнем Новгороде в 1896 г., впервые был по­ставлен вопрос о притязаниях купечества на руководящую роль в рос­сийском обществе. Затем эти мотивы открыто прозвучали после рево­люции 1905-1907 гг. в программных выступлениях П.П.Рябушинского и других известных представителей купечества, призывавших своих собратьев занять место дворянства в роли первенствующего сословия.

Итак, история развития благотворительности и меценатства в пе­риод XIX - начала XX вв. свидетельствует о поэтапном распростране­нии идей социальной ответственности и общественного служения в среде отечественных предпринимателей, прежде всего среди предста­вителей ведущих купеческих династий России.

Дата добавления: 2014-12-16