Психология преступника-убийцы 3 страница

Общеуголовные преступления в России совершаются лицами разных национальностей. В криминально-криминогенном отношении нет «чистых» наций и народностей. Национальный вопрос для российской преступности не актуален. Но так обстоит дело только на усредненном уровне общей уголовной статистики. Преступления, о которых идет речь в данном случае, являются исключением из правила. «Кроваво-сексуальные сериалы» в России в основной своей массе совершаются представителями славянской расы. Этот доминирующий показатель сопрягается с другим – невиданной жестокостью отечественных потрошителей.

Известный криминолог и психолог Ю.М. Антонян описывает совершаемые ими преступления следующим образом: «Орудуя чаще всего под покровом ночи, сексуальные убийцы, как первобытные охотники, обычно выслеживают свои жертвы, внезапно нападают на них, наносят множество телесных повреждений, неистово вспарывают грудь и живот, выворачивают внутренности, совершают надругательства над половыми органами, отрезают отдельные куски тела. Эти злодеяния поражают своей неимоверной жестокостью, неумолимостью, большим количеством жертв, среди которых немало детей. Создается впечатление, что на свет вырвались невиданные чудовища, грозные слуги смерти, не знающие чувства жалости и сострадания. Это впечатление еще больше усиливается, когда обнаруживаются факты съедения ими отдельных частей тела убитых».

По мнению Ю.М. Антоняна, жестокость в структуре преступного поведения убийцы выступает в качестве средства его самоутверждения. «Терзая, пытая, уничтожая другого, – подчеркивает Ю.М. Антонян, – принося ему неимоверные страдания, без остатка порабощая его, преступник ощущает всю полноту и значимость своей личности, подтверждает свое место в жизни... Уничтожая другого, пытаясь буквальным образом втоптать его в землю или сжечь, преступник стремится компенсировать все те страдания, а подчас и унижения, которым ему по его субъективным ощущениям пришлось подвергаться ранее».

Число сексуальных маньяков неуклонно растет. Этому способствуют многие обстоятельства: сращивание власти и уголовной преступности, алкоголизация и духовная деградация, вырождаемость населения, расцвет наркомании, разрушение исторической памяти народа, распад семей, экономическая разруха и т. д.

Как подчеркивает А.О. Бухановский, людей с психосексуальными аномалиями гораздо больше, чем принято об этом думать. Если не принять решительных мер, то в ближайшие годы следует ожидать соответствующего криминального взрыва.

И этот печальный прогноз известного ученого и практика представляется, к сожалению, реальным. Не менее печально и то, что раскрываемость преступлений сексуальных маньяков оставляет желать много лучшего. Далеко не во всех случаях они оказываются за решеткой, слишком часто преступления раскрываются с огромным запозданием – уже после того, как пролилась кровь невинных жертв. Причем установление преступников и пресечение их преступного промысла имеют, в большинстве своем, случайный характер.

Исследуя вопрос о том, почему долгое время «ростовский» Чикатило оставался неуязвимым для правоохранительных органов, генерал-майор МВД России Н.П. Водько приводит конкретные данные об огромном количестве ошибок и упущений, допущенных оперативно-разыскными и следственными органами. По его мнению, затянувшейся на долгие годы безнаказанности Чикатило способствовали и «проколы» консультантов-медиков при разработке поискового психологического портрета устанавливаемого преступника.

Всего этого во многом можно было бы избежать, если бы сотрудники правоохранительных органов имели на вооружении полноценный типовой «портрет» сексуального убийцы. И хотя интенсивные исследования в этом направлении ведутся, они еще далеки от завершения.

Основная часть работы еще впереди. Но и то, что уже достигнуто, может быть реализовано с пользой для науки и практики.

По мнению Ю.М. Антоняна, при разработке разыскных и предупредительных мероприятий следует учитывать, что при кажущейся внешней одинаковости серийные сексуальные убийства в действительности весьма существенно отличаются друг от друга. Можно выделить следующие их группы.

1. Убийства лиц женского пола и подростков (обоего пола) с целью сломить их сопротивление.

2. Убийства с целью обеспечения собственной безнаказанности после совершенного изнасилования.

3. Убийства, во время соверешения которых преступник получает половое удовлетворение от мучений и агонии своих жертв (это наиболее опасная категория сексуальных преступников).

4. Убийства женщин до, во время и после совершения изнасилования, когда потерпевшие говорят или делают нечто, что воспринимается преступником как тяжкое оскорбление.

Определить, к какой группе преступников относится данный убийца, можно на самой ранней стадии предварительного следствия, что позволяет построить правильную версию, увязать данное убийство с другими подобными деяниями.

Результаты исследования Ю.М. Антоняна изложены в виде следующих основных положений.

1. Сексуальные посягательства на женщин, сопровождаемые проявлениями особой жестокости, определяются не столько половыми потребностями преступников, сколько необходимостью решения своих личностных проблем, в основе которых лежит бессознательное ощущение зависимости от женщин (при этом имеется в виду не конкретное лицо, а женщина вообще).

2. Социальное или биологическое неприятие женщинами таких индивидов порождает у них страх утратить свою социальную и биологическую определенность в жизни, т. е. фактически стать отверженными. Преступник не может согласиться с такой ролью. Насилуя и убивая потерпевшую, т. е. полностью господствуя над ней, он возвышается в собственных глазах, подтверждая свое право на существование. Следовательно, здесь действует мотив самоутверждения, обладающий огромной стимулирующей силой.

3. Нападение на подростков и особенно детей детерминируется бессознательными мотивами снятия или подавления тяжких психотравмирующих переживаний собственного детства, связанных с унижениями, перенесенными, в основном, благодаря родителям. Избрание же сексуального способа преступного посягательства определяется тем, что у данного человека сексуальные отношения вызывают наибольшие затруднения. Эти затруднения, переплетаясь с нежелательными образами детства, мощно стимулируют указанные тяжкие посягательства. Понятно, что в указанных случаях ребенок или подросток также выступают в качестве символов.

Приведенные суждения важны не только для ученых, но и для практических работников, поскольку их учет может оказаться полезным при построении версий и проведении соответствующих поисковых и следственных мероприятий.

Вместе с тем необходимо учитывать, что не все «сексуально-кровожадные монстры» строго вписываются в те или иные научные типологические группы по «интересам».

Тем не менее, сравнительный анализ данных отечественных и зарубежных специалистов, полученных при изучении сексуальных маньяков-убийц, позволяет судить о том, что по основным показателям характеристики рассматриваемого типа лиц в России и за ее пределами совпадают. Прежде всего это касается социально-психологических параметров личности маниакальных убийц с сексуальной патологией, генезиса, мотивационного механизма, закономерностей, лежащих в основе их противоправного пред- и посткриминального поведения. Данное обстоятельство создает предпосылки для совершенствования практики борьбы с маниакально-сексуальной преступностью на основе международного обмена передовым опытом, накопленным в указанной области. Наряду с этим открываются возможности и для дальнейшего развития научных исследований психологов, криминалистов, криминологов путем обмена идеями, творческой реализации эмпирических данных и достижений их зарубежных коллег.

Профессиональная деятельность сексуальных преступников в России, как правило, отражает трудности общения таких лиц с окружающими и, возможно, с людьми их возраста. Поэтому в наиболее типичном варианте это – работа с ограниченным числом контактов с окружающими. Возможен обратный вариант, когда под видом профессиональной деятельности преступники стремятся к общению с интересующими их в сексуальном отношении объектами.

С точки зрения психологии криминального поведения, преступники делятся на тех, кто предварительно вступает с жертвой в контакт, и тех, кто этого избегает. Приведенная характеристика поведения преступника при всей ее внешней малозначимости является важной. Для большинства преступлений этого вида данный вопрос является принципиальным. Лица, вступающие в контакт, относятся к общению с жертвой как к обязательному ритуалу. Лица, предварительно не вступающие в контакт, нередко даже отказываются от своих преступных намерений, если бывают вынуждены общаться с предполагаемой жертвой. Поэтому и те, и другие придерживаются своей тактики.

В целях завладения жертвой используется стандартный набор – хитрость, сила, соблазн, угрозы. Одежда преступника в большинстве случаев после нападения хранит следы преступления. Специальное оружие практически не применяется – преступник совершает насильственные действия либо посредством бытовых предметов (кухонные ножи, отвертки, веревка), либо импровизированных (камень, платок жертвы и т. п.).

Если орудия убийства готовятся заранее, то преступник использует их многократно. Российские исследователи обращают внимание на дисгармоничность семей, в которых выросли сексуальные преступники (например, где мать, властная женщина, подавляет отца). Будущие серийники растут в ситуации эмоционального отчуждения со стороны родителей. Когда же преступники вырастают во внешне благополучных семьях, отмечается, что родители часто уделяют много внимания интеллектуальному и физическому развитию ребенка, оставляя без внимания эмоциональную сферу.

Преступники могут иметь жену, детей. Часто жертвы серийных убийств одинакового возраста с детьми преступников. Последние нередко совершают развратные действия со своими детьми. Среди преступников, совершающих серийные убийства по сексуальным мотивам, встречаются лица, судимые в прошлом за аналогичные преступления. Первые преступления они совершают преимущественно в подростковом возрасте, после отбывания наказания (иногда и до окончания срока) – серию преступлений. Практически всегда слово «изнасилование» ассоциируется с действиями сексуального характера. Однако основа трагедии – не совершенный с жертвой половой акт, а факт принуждения, унижения, обмана. Но прежде чем говорить о том, как устранить последствия этой психотравмы, рассмотрим «психологический портрет» возможного насильника и потенциальной жертвы.

Условно насильников можно разделить на две группы. Первая – это люди «не от мира сего» (находящиеся на грани психического расстройства или имеющие крайне нестандартные взгляды на жизнь). Они очень тщательно готовят свое нападение, отрезая намеченной жертве все возможные пути к бегству, могут стремиться изнасиловать именно определенную жертву, причем не обязательно причинившую ему какие-то неприятности. Именно к этой группе относятся насильники типа Чикатило – «избавляющие мир» от проституток, геев или женщин в черных колготках.

Вторая группа – лица, которые порой даже не понимают, что совершают насилие, а делают то, что им хочется в данный момент. Как дети: что вижу – то хочу. Иногда преступник руководствуется некими упрощенными догмами: если при нем женщина разделась хотя бы до купальника, значит, обязана отдаться. И его не волнует, что она может иметь иное мнение.

Представитель первой группы может быть (точнее, считаться) прекрасным мужем и отцом, боготворить одну женщину – это не помешает ему унижать всех остальных. Представитель же второй группы, придя к знакомой, нередко набрасывается на нее (независимо от ее возраста) только потому, что она осталась с ним наедине.

15. Психологический портрет женщины-преступницы

Определенный интерес представляют психологические особенности женщин-преступниц. Хотя удельный вес женской преступности неизмеримо ниже мужской, но и он в последнее время растет. Так, если в 1991 году удельный вес женщин-преступниц в общем числе выявленных преступников составлял 10,6 %, в 1993 – 11,2 %, то в 1995 году – 14,9 %. Кроме того, с 1991 по 1995 год число женщин-преступниц выросло почти в 2 раза, в то время как число преступников-мужчин возросло чуть более, чем в 1,5 раза, то есть темпы роста числа женской преступности перегнали темпы роста преступности мужской.

Каков же психологический портрет современной женщины-преступницы? В целом можно сказать, что основной массе женщин-преступниц, по сравнению с преступниками-мужчинами, в меньшей степени свойственны асоциальные установки, у них нет устойчивых преступных убеждений, социально-психологическая адаптация хотя и нарушена, но глубоких дефектов нет, чего, конечно, нельзя сказать о рецидивистках, которые давно утратили социально позитивные контакты и стали по сути дезадаптированными личностями. Психологическую специфику указанным лицам придает то, что у многих из них имеются психические аномалии и расстройства, в том числе и из-за возрастных изменений.

Известно, что женской психологии свойственно такое качество, как стремление обращать на себя внимание. Демонстративность присуща и преступницам, однако у них она, определяя главным образом агрессивные преступные проявления, выполняет функцию самоутверждения. Потребность в самоутверждении, являясь одним из самых мощных стимулов человеческих поступков, становится у преступниц навязчивой, застревающей, существенно влияя на весь их образ жизни. Это не просто стремление нравиться мужчинам или выглядеть лучше других женщин, а потребность в подтверждении, как бы в фиксации своего существования, бытия, места в жизни в целом. Такая потребность, как правило, не охватывается сознанием.

Свойственная женщинам-преступницам, в основном совершившим насильственные преступления против личности, ригидность (застреваемость и стойкость психотравмирующих переживаний, нередко достигающих аффективного уровня), а также высокая импульсивность, неспособность адекватно воспринимать и оценивать возникающие жизненные трудности побуждает их в ситуации фрустрации к необдуманному, дезорганизованному, часто преступному поведению.

В отличие от преступников-мужчин женщинам-преступницам, как правило, свойственно чувство вины, беспокойство за свое будущее. Им свойственна также повышенная тревожность, эмоциональная ранимость. Преступному поведению женщин в целом присуща импульсивность, мужскому – логичность.

Среди осужденных женщин много таких, кто имеет невротические нарушения, характерны для них и тревожно-депрессивные состояния. Интересны данные психологического обследования в отношении отдельных категорий насильственных преступниц. Женщин, совершивших убийство своих мужей (сожителей) или причинивших им тяжкие телесные повреждения, отличает высокий уровень эмоциональности, упрямство, отсутствие чувства вины или раскаяния в совершенном преступлении. Отличительной чертой женщин-детоубийц является дисгармоничность их личности, которая выражается в сочетании двух противоречивых тенденций: с одной стороны, испытываемые ими депрессивные состояния побуждают их стремиться к общению с людьми, а с другой – подозрительно относясь к большинству людей, они боятся общения. Наиболее типично это для женщин, убивших своих внебрачных новорожденных детей. Указанное преступление, как правило, связано с боязнью осуждения со стороны окружающих людей и в то же время со стремлением заслужить их уважение и признание.

Таким образом, в результате исследований были выявлены следующие закономерности: среди умышленных преступников имеется значительное число лиц, которые обладают однородными психологическими чертами, такими, как импульсивность, агрессивность, асоциальность, гиперчувствительность к межличностным взаимодействиям, отчужденность, плохая социальная приспособляемость. Психологические особенности умышленных преступников можно рассматривать как предрасположенность к совершению преступления, то есть как свойства личности, понижающие криминогенный порог.

С учетом рассмотренных данных о нравственных и психологических чертах преступников можно утверждать, что личность преступника отличается от личности законопослушного гражаднина негативным содержанием ценностно-нормативной системы и устойчивыми психологическими особенностями, сочетание которых имеет криминогенное значение и специфично именно для преступников. Эта специфика их нравственно-психологического облика является одним из факторов совершения ими преступлений, что отнюдь не является психологизацией причин преступности, поскольку нравственные особенности складываются под влиянием тех социальных отношений, в которые был включен индивид, то есть имеют социальное происхождение.

Проведенными исследованиями установлено, что лица, совершившие неосторожные преступления, принципиально отличаются по своим психологическим особенностям от совершивших умышленные преступления.

Для неосторожных преступников характерны интрапунитивные реакции на ситуации фрустрации, т. е. возложение вины за неудачи, потери, на себя, в отличие от умышленных преступников, для которых характерны экстрапунитивные реакции в фрустрирующих ситуациях, т. е. склонность во всем винить окружающих.

Неосторожные преступники характеризуются также высоким уровнем тревожности. Лица, отличающиеся таким свойством, обнаруживают неуверенность в себе, склонность к волнениям при стрессе и избыточный самоконтроль. В экстремальных ситуациях они легко теряются и склонны к эмоциональной, а не рациональной, спокойной реакции на угрозы. Все это приводит к дезорганизованному поведению в аварийной ситуации, увеличению количества ошибок. Нахождение таких лиц в состоянии алкогольного опьянения максимально способствует повышению аварийности в условиях дорожного движения.

Дата добавления: 2014-12-17