Бизнес организованной преступности 5 страница

В научных публикациях рассмотрение групп осужденных часто начинают с раскрытия феноменов, присущих таким микрогруппам, как «семья». Это обычно стойкая малая группа, состоящая из двух или более осужденных, объединившихся на основе общих взглядов и интересов (совместный досуг, питание, защита от посягательств и т. д.). Права и обязанности членов «семьи» обычно не имеют четкой регламентации, а определяются личностными качествами и авторитетом ее членов, и в первую очередь – ее лидера. В функции лидера «семьи» входят планирование и координация всех ее действий, поддерживание и развитие групповых традиций и обычаев, представительство «семьи» в отношениях с другими группами, контроль за поведением членов группы, их поощрение или наказание, осуществление функции «арбитража» и пр.

В условиях исправительных учреждений могут возникать и более крупные по размерам, но «размытые» в плане разделяемых ценностей и норм общности группы, которые в специальной литературе называют «землячествами». Возникновению последних способствовали в свое время и официальные ведомственные мероприятия, когда в середине 80-х годов большие группы осужденных усиленного режима были целенаправленно перемещены из южных регионов страны в центральные.

Наряду с указанными неформальными социальными группами – «семьями» и «землячествами» – в исправительных учреждениях на традициях «воровской идеи» всегда существовали и криминальные группировки осужденных. Внешне основывая свое существование на «субкультуре тюремной общины», члены таких группировок в то же время стремятся к авторитарной власти среди осужденных, открыто высказывают и демонстрируют негативное отношение к режиму отбывания наказания, к труду, учебе, воспитательным мероприятиям, ведут запугивание и реальную борьбу за влияние в среде осужденных с представителями самодеятельных организаций.

В статусно-иерархическом плане члены криминальных группировок в исправительном учреждении могут занимать места по трем уровням. На высшем уровне находится лидер. Им, как правило, является лицо, заслужившее признание со стороны представителей уголовной среды – «вор в законе» или «смотрящий» – криминальный авторитет, получивший «мандат» и имеющий поддержку преступного сообщества на воле. Лидерство часто основывается на «харизме», ранее приобретенном статусе в уголовном мире, наличии престижного опыта (не менее двух судимостей), тонком знании криминальных норм и особенностей отношений в среде осужденных. Стремясь осуществлять «теневое» руководство всеми осужденными, «криминально коронованные лидеры» пытаются утвердить свою власть, основываясь не только на пропаганде «воровской идеи», но и на различных видах принуждения, реализуемых с помощью членов подчиненной и единолично руководимой криминальной группировки.

На втором уровне в криминальном образовании утверждаются лица из числа непосредственного окружения лидера, к которым чаще всего в специальной литературе применяют термин «авторитеты». По современным исследованиям, данные лица обладают примерно такими же криминальными качествами, как и лидер, в то же время по «воровскому кодексу» они не имеют права свергать лидера, выдвигать и утверждать нового, так как их статус не утвержден решениями «блатных тюремных сходок» или съездов «воров в законе». Каждый из них, зная об этом (в том числе и о возможных в последующем суровых наказаниях за нарушение правил криминальной субкультуры), всячески поддерживает лидера в руководстве асоциальной группировкой, в пропаганде и утверждении среди осужденных «корпоративных законов и правил преступного мира».

На третьем уровне в иерархии криминальной группировки находятся исполнители – осужденные, которых на блатном жаргоне часто именуют «пехотой», «солдатами», «торпедой». Они рассматриваются и используются «авторитетами» как подручные, а поэтому не принимают активного участия в решении важных вопросов жизнедеятельности «блатного сообщества».

При слабой дисциплине в исправительных учреждениях криминальные группировки могут, во-первых, пытаться распространить свое влияние на весь коллектив осужденных, внедряя «зоновские традиции и обычаи», а во-вторых, путем проведения «сходок авторитетов» добиваются сплочения и координации действий против администрации исправительных учреждений. В последние годы в ряде мест лишения свободы криминальные группировки представляют собой иерархически жестко структурированные и наиболее организованные сообщества, имеющие связь с внешней преступной средой. Они стремятся представить себя в виде «руководящей группы», обеспечивающей внутренний порядок и выражающей иные интересы всех осужденных. Свое влияние криминальные группировки пытаются распространить и на нейтральных авторитетных осужденных, стремясь их превратить в «центровых» или «козырных мужиков», взаимодействующих с «авторитетами».

Свою руководящую роль в исправительных учреждениях криминальные группировки часто пытаются обеспечить, с одной стороны, путем установления контроля и целенаправленного распределения средств, поступающих в места лишения свободы, активного насаждения понятия «арестантской чести», организации «воровских судов» и жестокой расправы с отступниками от воровской идеи или осужденными, творящими «беспредел», а с другой – «показной лояльностью» их лидеров к администрации учреждений и выбиванием у нее уступок по принципу «ты мне – я тебе». Чтобы усиленно противодействовать криминальным группировкам, персонал исправительных учреждений должен не только знать организационно-структурные и психологические закономерности возникновения и функционирования последних, но и хорошо разбираться в атрибутах криминальной субкультуры, насаждаемой ими в местах лишения свободы.

Традиционно предметом исследований пенитенциарных психологов являются конфликты и групповые эксцессы в среде осужденных. Выявленные психологами закономерности и механизмы развития данных негативных явлений учитываются в проведении сотрудниками учреждений различных форм профилактической работы, а также в специальных мероприятиях по разложению или нейтрализации влияния криминальных группировок. При этом разложение малых групп отрицательной направленности в исправительных учреждениях обычно осуществляется через специальные воздействия на их лидера; через выявление и перекрытие противоправных каналов поступающей к ним информации и запрещенных предметов; через развенчание истинной сути воровских традиций и обычаев.

Отечественными пенитенциарными психологами в последние годы разработаны научно обоснованные рекомендации по воздействию на негативные социально-психологические явления в среде осужденных, пресечению слухов, преодолению негативных последствий «зоновской моды», влиянию на агрессивную и паническую толпу осужденных. Разработан ряд специальных методик для изучения элементов криминальной субкультуры: методика пространственно-знаковой социометрии, психосемантический анализ арготизмов в среде осужденных, визуальная психодиагностика невербальных проявлений осужденных и др. Представляется, что ознакомление с ними сотрудников пенитенциарных учреждений будет способствовать не только повышению их профессионально-психологической компетенции, но и совершенствованию индивидуального и дифференцированного подхода к воспитательной работе с различными категориями осужденных.

3. Классификация осужденных

«Воры в законе». Это лица (как и в 50-е годы), получившие такое название на специальной воровской сходке, как правило, неоднократно судимые и глубоко усвоившие криминальную субкультуру. Они по-прежнему считаются «идейными» преступниками. Абсолютное большинство судимо за корыстные, корыстно-насильственные преступления и сбыт наркотических веществ. Средний срок отбывания наказания в местах лишения свободы для них достигает, по нашим данным, 13 – 15 лет.

Как и раньше, вступление в сообщество ограничено и связано с соблюдением ряда формальностей. Основные требования к кандидатам следующие: преданность воровской «идее»; обладание организаторскими способностями и преступным опытом; знание воровских «законов»; отсутствие «компрометирующих» данных (служба в армии, работа в ДНД, государственные награды); наличие авторитета среди профессиональных преступников, письменные или устные рекомендации от них. Однако по неформальным нормам поведения нынешние «воры в законе» существенно отличаются от группировок рецидивистов 50-х годов.

Перечисленные условия в целом соблюдаются, но даже в этой, своего рода элитарной среде проявляется все сильнее заявляющая о себе паразитарно-анархическая сущность современного профессионального преступника.

Психология воров, особенно нового их поколения, существенно изменилась, модифицировались и сами «законы». При изучении личности 73 «воров в законе» оказалось, что 11 из них не имели судимости. Столь грубое отступление от воровских традиций связано с тем, что прием осуществлялся за деньги. Подобные случаи вступления в воровское сообщество «за взятку» стали распространенными и способствовали разделению преступников на «новых» и «старых». Новое поколение считает такой прием допустимым, с помощью него идет пополнение денежных фондов.

Современные «воры в законе» в отличие от воров 50-х годов стараются тщательно маскировать свой антиобщественный образ жизни под внешне законопослушный. Изменилось и само понятие преступника данного типа. Во-первых, сам он уже не совершает преступлений, а делает это с помощью других лиц («пехоты»). Во-вторых, его деятельность связана преимущественно с решением организационных вопросов, нередко таких, за которые в 50-е годы сходка приговаривала к смерти. В частности, «вор в законе» стремится устанавливать контакты с работниками правоохранительных органов и иных административных учреждений, он может отступать от любых неформальных норм, лишь бы это шло на пользу ему и его окружению. В-третьих, он отходит даже от занятия кражами. Только четвертая часть изученных «воров в законе» имела отношение к тайному хищению чужого имущества. Остальная масса занималась организацией рэкета, азартных игр и преступлений, связанных с наркоманией. Таким образом, можно сделать вывод, что понятие «вор в законе» трансформировалось и приняло совершенно иную, причем более социально опасную криминальную окраску.

Тем не менее, сегодня следует различать две категории «воров в законе»: лиц, жестко придерживающихся старых воровских традиций (они получили название «нэпманских воров»), и преступников, модифицирующих старые положения блатного «закона», устанавливающих новые неформальные нормы поведения применительно к изменившимся социальным условиям. Между ними идет борьба, в основе которой находится неприемлемость «старыми» новых воровских установок. Они обвиняют новое поколение «законников» во лжи, корысти, называют их «сторожами» расхитителей и пытаются подорвать их авторитет в среде уголовных элементов. «Новые» стремятся путем подкупа и угроз привлечь на свою сторону наиболее авторитетных представителей старой группировки, а нередко и уничтожают их физически.

В целом для данной категории профессиональных преступников типичны следующие принципиальные неформальные нормы поведения, определяющие структуру группировки и некоторые ее функции: пропаганда преступного образа жизни, воровской «морали», «этики», «справедливости», активное расширение своего окружения путем привлечения молодежи, усвоившей воровские традиции и обычаи; поддержание тесной связи с лидерами других воровских сообществ, оказание на них влияния, определение «воровской тактики» и формулирование новых неформальных норм поведения; организация общих денежных фондов и их пополнение; выявление расхитителей, мошенников и иных лиц, живущих на нетрудовые доходы, с целью установления контроля за ними; оказание материальной помощи осужденным ворам, их семьям и другим лицам из их окружения; принятие коллективного решения о проведении воровских сходок и по вопросам, рассматриваемым на них.

Повестка сходки определяется, в отличие от 50-х годов, не одним вором, а группой лиц («общаковой братвой»). Обсуждаемые вопросы предварительно ворам не сообщаются, интересоваться ими не принято и считается подозрительным. Воровская сходка – это форма коллективного решения наиболее важных вопросов «воровской жизни», таких, например, как определение источников пополнения денежных фондов, ликвидация лиц, предавших интересы сообщества, разрешение каких-либо противоречий, возникающих в среде преступников, изменение форм и методов противоправной деятельности. Места сходок определяются заранее, для чего используются любые благоприятные легальные условия – свадьбы, крестины, именины и даже похороны. В условиях ИТУ сходки нередко организуются в областных, межреспубликанских и республиканских больницах для лечения осужденных. Среди направлений «деятельности» сходки – ведение контрразведывательной работы в отношении сотрудников уголовного розыска, что нередко достигается с помощью коррумпированных связей, распространение ложных слухов, дезинформирующих главарей соперничающих группировок, обеспечение безопасности лидеров уголовной среды, осуществление судейских функций по разрешению возникающих среди преступников конфликтов, рассмотрению совершенных ими проступков и нарушений норм воровской «морали», определение мер наказаний виновным.

В исправительно-трудовых учреждениях эти особо опасные лидеры помимо вышеназванных установок придерживаются некоторых особых норм поведения, обусловленных спецификой условий нахождения осужденных в изоляции. Они должны общаться только с лицами себе подобными либо приближенными к воровской касте, все недозволенное в ИТУ делать через посредников, для чего иметь так называемую «пристяжь» (своего рода слуг). Ее составляют лица, выполняющие за «вора» черновую работу, отдельные поручения («шестерки»), берущие его вину на себя («громоотводы»), выполняющие карательные функции («быки», «солдаты»). Лидеры должны иметь нелегальный канал связи с внешним миром («дорогу»), по которому осуществляется доставка запрещенных предметов, продуктов питания, денег, руководить группировкой отрицательной направленности, которая по их заданию распространяет ложные слухи в отношении осужденных, вставших на путь исправления, «обрабатывает» вновь прибывших в зону осужденных и т. п., занимать наиболее удобные, лучшие места в общежитиях, камерах (около окон, в углах, на первых ярусах коек, нар), столовых, банях, клубах и т. п., что делается в ущерб другим осужденным, тактически умело подрывать авторитет администрации и актива осужденных, использовать допущенные ими ошибки и просчеты, при необходимости провоцировать отдельных сотрудников ИТУ и членов актива на допущение срывов, ошибок, выполнять указания администрации с выгодой для себя и приближенных осужденных, не давать работникам ИТУ никакой информации о внутренней жизни осужденных, изыскивать возможность работать на престижных, легких работах (бригадирами, нарядчиками, парикмахерами, банщиками), не участвовать в ремонте и строительстве инженерно-охранных сооружений, выполнять нормы выработки за счет других осужденных; активно выявлять среди работников ИТУ и военнослужащих охраны лиц, могущих вступить в противоправные контакты, носить по возможности форму не установленного образца, иметь широкий ассортимент предметов туалета.

«Авторитеты». Это профессиональные преступники, занимающее определенное положение в уголовной среде, пользующиеся в силу разных причин и обстоятельств признанным авторитетом. Такие лица есть среди карманных и квартирных воров, мошенников, скупщиков и сбытчиков антиквариата и других преступников.

Эта категория дифференцируется на две группы. Первую условно можно отнести к приближенным «воров в законе», из них рекрутируется воровское сообщество. В зависимости от особенностей преступной деятельности и местных региональных условий «авторитеты» получили разные жаргонные обозначения, что создает неправильное мнение о большом числе самостоятельных, обособленных группировок, имеющих якобы присущую им иерархию, – «фрайера», «козырные фрайера», «блатные», «свояки» и т. п.

Вторая группа преступников является независимой в силу своих материальных возможностей. Она имеет окружение, личную охрану, консультантов. Чаще всего в роли авторитетов выступают крупные шулера и вымогатели, с которыми «воры в законе» вынуждены считаться и идти на определенные компромиссы. В целом анализируемая категория преступников придерживается правил поведения, характерных для «воров в законе», но в отличие от них не может созывать воровские сходки, организовывать общие денежные фонды в местах лишения свободы или распоряжаться средствами собранных «касс», участвовать в воровских сходках с правом решающего голоса, принимать решения, относящиеся к компетенции «воров в законе», осуществлять судейские функции, за исключением права решать конфликты, возникшие в своем окружении. Отдельных лиц из числа этой категории преступников «воры в законе» назначают ответственными за определенный участок противоправной деятельности, но таковым может быть и другое лицо, которое сразу же занимает положение «авторитета» зоны; в отдельных случаях ему выдается документ («мандат»), подтверждающий полномочия. Более того, если в ИТУ того или иного региона нет «воров в законе», то «смотрителя зоны» назначают преступники, находящиеся на свободе.

«Шестерки» – категория преступников, стоящая на низшей ступени иерархии, занимающая как бы рядовое положение среди описанных выше «авторитетов», но без нее немыслима жизнь вышеперечисленных категорий преступников. В некоторых регионах их жаргонное обозначение другое. Так, в Якутии они называются «чичиками» («чичак» в переводе означает «птичка»). Преступная деятельность «шестерок» связана с непосредственным совершением преступлений, выполнением поручений лидеров уголовной среды. Они, например, выступают в роли «наводчиков», сбытчиков похищенного, посредников, связников, сборщиков денежных средств и т. п. В условиях свободы «шестерки» могут возглавлять преступные группы, иметь свое окружение, но при этом строго подчиняются уголовному «авторитету». В местах лишения свободы они составляют окружение лидеров, их прислугу. «Достойная» смена. Исследование показывает, что аналогичные стратификационные процессы наблюдаются среди несовершеннолетних устойчивых преступников. Они также дифференцируются на категории, придерживающиеся уголовно-воровских традиций и занимающие определенное положение в криминальной среде. По современным данным, в последние 15 лет выделились такие категории несовершеннолетних преступников, которые, будучи связаны неформальными нормами, получили название «воров в законе», «шерстяных», «борзых», «пацанов», «опущенных» и т. п. Это наблюдается как в условиях свободы, так и в целом ряде специальных школ для несовершеннолетних правонарушителей, в ВТК. Участники неформальных групп несовершеннолетних во многом копируют свой антиобщественный образ жизни с профессиональных преступников, при этом модифицируя их «законы» и традиции применительно к специфике ВТК и подростковой психологии, устанавливают новые правила межличностных отношений, которые по жесткости и «принципиальности» значительно превосходят нормы, бытующие среди взрослых преступников. Заражение воровскими «идеями», как показало изучение, наиболее типично для областных и межреспубликанских больниц, где концентрируются «воры в законе» и где несовершеннолетние находятся вместе со взрослыми, имея возможность постоянного контакта с ними.

4. Психологические аспекты ресоциализирующей деятельности исправительных учреждений

Исправительная психология изучает личность осужденного в ходе отбывания им наказания, его ценностные ориентации и стереотипы поведения в условиях изоляции. Поэтому главной задачей исправительных учреждений является создание условий формирования социально адаптированного поведения личности конкретного осужденного. Перед работниками исправительных учреждений стоит задача по разработке обоснованной программы исправления лиц, отбывающих наказание, с учетом их отрыва от положительных социальных связей и их личностной ориентации.

С психологической точки зрения, исправить осужденного – значит провести личностно-психологическую коррекцию его поведения и коренным образом изменить ценностные ориентации его криминализированной личности. Иными словами, исправить и перевоспитать осужденного, – значит провести его личностную перестройку, изменить его личностную направленность и сформировать новый стиль его жизнедеятельности.

Кроме указанных факторов, необходимо самое главное – полное раскаяние в содеянном в результате признания за собой вины в совершенном преступлении. Только тогда, когда осужденный поймет, что наказание соразмерно содеянному, сформулируется новый стиль его жизнедеятельности.

Первые месяцы в местах лишения свободы являются наиболее напряженными в психическом отношении для любого осужденного. Зачастую в этот период возникают конфликтные ситуации между осужденными, усиливается чувство безысходности и безнадежности. Затем вновь прибывший осужденный старается подчиниться законам «зоны», иначе можно не выжить, т. к. отношение сокамерников в плане соблюдения «законов» весьма жестокое. Кроме того, жестким является внутренний распорядок исправительного учреждения, когда осужденные в течение 24 часов в сутки находятся под постоянным всеохватывающим контролем администрации. Осужденные пытаются найти какой-то выход из тупиковой ситуации, их поведение приобретает оттенки экспрессивности, взвинченности и демонстративности.

Наукой установлено, что пребывание осужденного свыше 5 лет в строгой изоляции от общества вызывает необратимые изменения в его психике, а его личностные деформации становятся необратимыми. Наказание по существующему законодательству является карой за содеянное, не имеющей целью причинение физических страданий, однако в действительности пребывание в местах лишения свободы сопряжено с физическими и нравственными страданиями, закрепляющими, в конечном счете, антисоциальную установку личности осужденного. Мизерное медицинское обслуживание приводит к тому, что каждый седьмой осужденный заболевает туберкулезом или другим тяжелым хроническим заболеванием. Оставляет желать лучшего и материальное обеспечение исправительных учреждений с постоянными унижениями человеческого достоинства как со стороны работников ИТУ, так и со стороны самих осужденных, что препятствует исправлению и перевоспитанию. Рушатся последние надежды осужденных, окружающая среда воспринимается как чуждая и ненавистная. В местах лишения свободы спасаются только те, кто не вступает в конфликты с окружающими, сохраняя таким образом свой внутренний мир.

Как было замечено ранее, вся деятельность исправительных учреждений направлена на исполнение наказания и перевоспитание осужденных с учетом личностных особенностей каждого. Следует заметить, что успех индивидуально-воспитательной работы с осужденными зависит от профессиональной подготовки и психологической компетентности работающих в исправительных учреждениях сотрудников.

Для достижения положительного воспитательного результата необходимо:

– подробно изучить личное дело осужденного;

– провести объективное и включенное наблюдение за осужденным с установлением его повышенной чувствительности;

– провести с осужденным ознакомительную беседу с целью установления жизненной позиции, взаимоотношений с семьей и обстоятельств совершения преступления;

– провести анализ данных медицинского обследования на предмет ознакомления с состоянием физического и психического здоровья;

– проанализировать данные о психических особенностях личности (общеобразовательный уровень, глубина и обоснованность суждений);

– провести анализ результатов ряда воспитательных воздействий.

Кроме перечисленных условий, особо стоит заметить, что эффективность воспитательного воздействия на осужденного в значительной мере зависит от установления соответствующего психологического контакта с ним, что достигается путем корректного и тактичного обращения с осужденными работников исправительных учреждений. В ходе дальнейшего отбытия наказания правильно установленный психологический контакт помогает оступившемуся человеку обрести смысл жизни и прежние социальные связи с окружающими.

5. Психологические требования к личности и деятельности персонала пенитенциарных учреждений

Общепризнано, что эффективность функционирования исправительных учреждений во многом зависит от профессиональной компетентности и психологической пригодности персонала. Поэтому в пенитенциарной психологии, как отечественной, так и зарубежной, существенное внимание уделяется обоснованию психологических требований, предъявляемых к сотрудникам данной системы. В числе профессионально значимых качеств отмечают нравственную активность, эмоциональную устойчивость, развитые педагогические и коммуникативные способности, психологическую готовность к службе, устойчивость к неблагоприятному влиянию среды осужденных.

В целом усредненный личностный профиль сотрудников пенитенциарных учреждений существенно не отличается от профилей личности работников других правоохранительных органов. Это опровергает достаточно распространенный стереотип общественного сознания, что в уголовно-исполнительной системе работают люди с садистскими наклонностями, высоким уровнем агрессивности, низким интеллектом и т. п. Подобный стереотип чаще всего формируется на основе отдельных ситуаций, связанных с нарушением законности и получивших общественный резонанс, а порой и в результате целенаправленного искажения событий в средствах массовой информации.

В качестве причин противоправных действий сотрудников отмечают несоответствие личностных качеств требованиям профессиональной деятельности; слабый профессионализм; эмоциональную несдержанность в ситуациях провокации (оскорбление чести, достоинства и т. п.); влияние менталитета, выработанного в тоталитарном государстве; слабую материальную обеспеченность сотрудников; профессиональную деформацию персонала.

Последний феномен заслуживает особо пристального внимания. Когда говорят о профессиональной деформации, то имеют в виду влияние условий и содержания профессиональной деятельности на негативное изменение личностных качеств и поведение сотрудников. Рукоприкладство, грубость, применение спецсредств без должной необходимости – это крайние формы проявления профессиональной деформации. На более ранних этапах службы личностные изменения проявляются лишь в усвоении профессионального жаргона, подражании некоторым манерам поведения осужденных, а в последующем – в потере способности к эмпатии, сопереживанию чужому горю, в формировании установки на ужесточение наказания. Исследования, проведенные учеными ВНИИ МВД России, подтверждают, что среди сотрудников пенитенциарных учреждений, имеющих стаж службы более 10 лет, гораздо больше акцентуантов, чем среди молодых сотрудников. Наглядно механизм формирования профессиональной деформации описан в работе «Эксперимент с моделированной тюрьмой», в которой авторами сделан вывод, что именно социальная роль (например, «надзиратель») меняет психологию и поведение человека, побуждая действовать на основе сложившихся социальных стереотипов и экспектаций (ожиданий).

Таким образом, профессиональная деформация – это не просто «пережиток тоталитарной системы» или проявление национального (российского) менталитета, а общечеловеческий социально-психологический феномен.

В настоящее время в отечественной системе органов, исполняющих наказания, проводится линия гуманизации. Она преимущественно связана с установленными в Уголовно-исполнительном кодексе Российской Федерации (1996 г.) нормами ослабления режима отбывания наказаний, с созданием более благоприятных жилищно-бытовых условий осужденным и рядом иных моментов, соответствующих Стандартным минимальным правилам обращения с заключенными и другим документам, принятым ООН и ратифицированным Российской Федерацией.

Не подвергая сомнению целесообразность указанных мер, пенитенциарные психологи обращают внимание на необходимость подлинной гуманизации среды в местах лишения свободы. Последнее, по их мнению, может быть достигнуто не только лишь через приведение жизнедеятельности осужденных в соответствие с физическими, санитарно-бытовыми, экономическими и другими нормами, обеспечивающими «очеловеченные» условия отбывания наказания, но и в результате гуманистического преобразования характера взаимоотношений в исправительном учреждении (причем как между различными категориями осужденных, так и между ними и персоналом мест лишения свободы).

Как свидетельствует анализ передового пенитенциарного опыта, истинно гуманная психологическая среда возникает лишь в тех исправительных учреждениях, в которых активно ведется ресоциализация и профилактическая деятельность по недопущению распространения норм и традиций преступной среды, обеспечивается формирование нравственных взаимоотношений среди осужденных и пресекается использование средств и способов, унижающих человеческое достоинство осужденных с низким неформально-статусным положением, создаются условия для успешного функционирования самодеятельных организаций лиц, лишенных свободы. В обеспечении реализации конкретных мероприятий по созданию в исправительном учреждении гуманного режима ключевая роль принадлежит психологам, которые не только целенаправленно изучают особенности прибывших осужденных в карантине, но и готовят для сотрудников учреждений рекомендации по индивидуальной и групповой исправительно-ресоциализирующей деятельности, а также проводят с осужденными соответствующую психоконсультативную и психокоррекционную работу.

Дата добавления: 2014-12-17