ПЕРЕСТРОЙКА». 1985-1991 28 страница

независимость союзные республики. Согласно этой логике, СССР и рус­ские были и остаются оккупантами, пребывание республик в Союзе — незаконно, восстановление исторической справедливости требует вос­создания государственной независимости. Одна из главных историчес­ких идеологем состояла в переносе пороков и преступлений сталинизм" на русский народ. К моменту роспуска СССР исторический образ Рос сии — страны-агрессора всех времен и при всех вождях в республика Советского Союза был демонизирован до немыслимых размеров.

Нарастающая русофобия в республиках вызвала ответную реак­цию в РСФСР. «Взрыв» произошел на сентябрьском (1989) пленум ЦК, когда впервые союзному руководству был «предъявлен счет» з бедственное положение России. Констатировалось, что крупнейшая стране республика — Россия — находится в условиях финансовой ценовой, экономической дискриминации. Между тем Горбачев и ег окружение оказались не в состоянии предложить какой-либо разум ный вариант разрешения давнего исторического противоречия межд союзными и российскими властными структурами. Поощряя сувере низаторские «изыски» в других республиках, Горбачев настаивал н «интефационнои особенности» русских, «сложившейся исторически* Как вспоминал помощник генсека А. С. Черняев, его «патрон» «железно» стоял против создания компартии РСФСР и полного статус России в качестве союзной республики.

Иначе развивались события вокруг Прибалтики. Здесь изначальн в основе действий национальных движений лежала идея обретепи независимости от СССР. В середине 1988 г. эти республики потребоиц ли «внести ясность» в события 1939 и 1940 гг., связанные с их присоо динением к СССР. Тогда же в политический обиход вводится терми «республиканский суверенитет», который трактуется достаточно широ ко. В документе «Саюдиса» (Литовского Народного фронта в поддерж перестройки) было записано, что «суверенитет Литовской ССР долже охватывать управление всеми отраслями хозяйства, включая эконом ку, политику, формирование бюджета, финансовую, кредитную, то говую, налоговую и таможенную политику». Осенью—зимой 1988 г. Прибалтике приняты важные законодательные акты, отразившие ли жение в этом направлении: местным языкам придан статус госуда ственных, а сессия ВС Эстонии приняла «Декларацию о суверенит те» и дополнения к Конституции, позволявшие в «определенных ел чаях» приостанавливать или устанавливать пределы применепи союзных законов. Позднее такие же акты приняли Литва и Латвия.

В декабре 1989 г. на II съезде народных депутатов СССР прибалта удалось добиться осуждения советско-германского договора 1939 К этому времени литовцы смогли «оторвать» местную партийную ори низацию от союзной. XX съезд компартии Литвы (19—20 декабря I ⁽№ объявил ее независимой от КПСС. Тем самым каналы политически! влияния Москвы на регион быстро сужались.

11 марта 1990 г. Верховный Совет Литвы принял Акт «О восста­новлении независимого Литовского государства». Литовская ССР пе­реименовывалась в Литовскую республику с отменой на ее террито­рии конституций Литовской ССР и СССР. Вместо них утверждался временный Основной Закон Литовской республики на базе Консти­туции 1938 г. 30 марта и 4 мая схожие акты пришли соответственно Эстония и Латвия.

Таким образом, к середине 1990 г. прибалтийские «независимцы» прошли значительную часть пути к «свободе». Дальнейшая судьба «вос­созданных стран» зависела от позиции союзного руководства, а также ситуации в других республиках, прежде всего — России.

Эволюция представлений о путях экономических преобразований. Концепция экономической реформы Горбачева и его «команды» сформулирована на июньском (1987) пленуме ЦК КПСС. Подготовка к нему шла трудно. Горбачев вспоминал, что только в марте 1987 г. стали нащупываться новые подходы.

Основным результатом июньского пленума стало принятие Зако­на «О государственном предприятии (объединении)» и «пакета» из конкретизирующих его 11 совместных постановлений ЦК и Совмина СССР (о Совмине, о Госснабе, Госплане, Минфине, республикан­ских органах управления, о реформе ценообразования, совершенство­вании банковской системы). Изменялось соотношение прав мини­стерств и предприятий, союзных и республиканских органов власти. Вместо привычного плана вводился «государственный заказ», охва-i u павший лишь часть производимой продукции, остальную предпри­ятиям разрешалось реализовывать по своему усмотрению. На самих предприятиях предусматривалось избрание руководителей, а также сонетов трудовых коллективов, что также должно было мобилизовать нктивность, повысить ответственность и заинтересованность работ­ников. Ту же цель преследовало расширение прав предприятий в оп­ределении зарплаты и выбора ассортимента выпускаемой продукции. Очень «рыночной» была статья 23 закона, допускавшая возможность прекращения деятельности убыточного предприятия.

Закон о государственном предприятии обобщил все «лучшее», что существовало в тогдашней практике хозяйствования и было апробиро-Мшю в порядке эксперимента. Одновременно он стал вершиной пред­шествующего этапа экономического вольномыслия, предоставляя пред­приятиям не виданную ранее свободу и вводя реальные элементы ры­ночного регулирования хозяйственных отношений. И тем не менее уже Первые результаты действия закона были далеки от ожидаемых.

В 1988 г. госзаказ составил в среднем 85%, однако предприятия Требовали его увеличения, так как отсутствие опыта, а также рыноч­ной инфраструктуры (бирж, посреднических контор и др.) осложня­ли реализацию изготовленных изделий. Связи между предприятиями Принимали форму преимущественно бартерных отношений, и, еле-

довательно, были шагом назад даже не только в плане продвижения к проектируемому рынку, но и в сравнении с реальной социалистичес­кой экономикой. Выборность директоров часто приводила к выдвиже­нию не лучших профессионалов, в деятельности которых к тому же усиливался популизм. Многие предприятия воспользовались возмож­ностью поднять зарплату работникам и в то же время поднимали цены на свои изделия, сокращали выпуск дешевого ассортимента. Не все­гда повышали уровень управления и советы трудовых коллективов, дублируя функции и профсоюзов, и администрации. «Зависала» ста­тья 23 закона (о возможном банкротстве): в 1988 г. более 30% предпри­ятий были убыточными, а еще 25 — получали небольшую прибыль; при переходе на самофинансирование и лишении господдержки они рисковали стать банкротами, вызывая взрывы безработицы. К такому повороту событий не были готовы ни общество, ни государство.

Столь же неоднозначной оказалась и кооперативная политика. В 1987—1988 гг. был принят ряд актов, поощряющих частную инициа­тиву. Главным из них стал Закон «О кооперации в СССР» (май 1988). За счет стремительного роста кооперативного движения государство пыталось улучшить положение в социальной сфере: неудовлетворен­ный спрос на промтовары широкого потребления составлял более 30 млрд рублей, а в сфере услуг, оказываемых госпредприятиями, — около 15. Однако чем активнее развивалось кооперативное движение, тем более настороженное отношение оно вызывало. Льготы позволяли кооператорам закупать сырье по низким госценам, а продавать про­дукцию по высоким, коммерческим. При сопоставимой интенсивнос­ти труда зарплата в кооперативах была несравненно выше, чем в госу­дарственном секторе. Несовершенство системы контроля приводило к тому, что руководители многих предприятий создавали при них коо­перативы. Возможности использовать государственную материально-техническую базу и ресурсы, соединенные с преимуществами и льго­тами кооператоров, давали особенно значительный эффект. Такие кооперативы откровенно паразитировали на государственной эконо­мике. Закон о кооперации способствовал легализации теневого биз­неса, создавал условия для «отмывания» криминальных денег, увели­чения социальных диспропорций, появления рэкетиров. В 1988 г. за­фиксировано 600 случаев рэкета, но только в 137 из них потерпевшие обратились за помощью в правоохранительные органы.

Реформирование экономики страны в 1987-1988 гг. не ограничи­лось принятием законов о госпредприятии и кооперации. Создавались совместные предприятия; были расширены права госпредприятий и кооперативов во внешнеэкономической деятельности; началась ком­мерциализация отраслевых банков: в августе 1988-го зарегистрирован первый кооперативный банк. При обсуждении аграрных проблем про­двигалась идея аренды; было разрешено приступить к выпуску акций предприятиями и организациями; рассматривался вопрос о возмож-

ной конверсии. Преимущественно в этих сферах концентрировалось социально активное население, наиболее заинтересованное в радика­лизации экономической реформы.

И тем не менее реализация закона о государственном предприя­тии, попытка использовать «кооперативный» ресурс были наиболее значимыми направлениями экономического курса 1987—1988 гг. Но ни одно из них не решило первоначальных задач. Более того, наложенные на проинфляционные меры предшествующего этапа, эти два элемента политики значительно усугубили ситуацию как в производственной сфере, так и на потребительском рынке. С начала 1988 г. отмечается ажиотажный спрос, к осени стала реальностью перспектива развала потребительского рынка в результате финансовых диспропорций.

Одна из главных причин хозяйственных неудач в СССР в конце 1988 г. — недооценка роли финансовых рычагов регулирования эконо­мики, что было характерно для мышления высшей партийно-хозяй­ственной элиты в 1985-1988 гг. По мнению специалистов, ценовая и денежная реформы должны были если не предшествовать, то, по край­ней мере, сопутствовать, не отставать от других «прорыночных» пре­образований, В СССР же ситуация развивалась иначе. Принципиальное решение о реформе ценообразования, принятое на июньском (1987) пленуме ЦК, должно было осуществляться с 1 января 1988 г. Всю иторую половину 1987-го Госкомцен «гнал» подготовку реформы и к намеченному сроку ее параметры были определены. Однако реформу пришлось отложить. Это было сделано в силу существования ряда сте­реотипов, мощное давление которых испытывали как рядовые граж­дане, так и руководство страны.

Известный экономист Е. Ф. Сабуров прямо писал о «разрушитель­ном страхе» как мотиве бездействия. Этим можно объяснить тот факт, что, принимая аргументы в пользу изменения системы цен и нео­днократно одобряя предложенные меры, в том числе и на заседаниях Политбюро, важнейшая рыночная реформа так и не была запущена нн в 1988-м, ни позже.

О ней открыто заговорили лишь под влиянием кризиса в 1989 г., и она сразу же оказалась в центре политической борьбы и стала предме­том популистских спекуляций. Призывая к проведению рыночных ре­форм, горбачевское руководство само оттягивало их начало. В резуль­тате кризисная ситуация в социально-экономической сфере станови­лись все менее управляемой, сужая возможности относительно плавного перехода к рыночным отношениям и создавая питательную почву для политического и экономического радикализма.

В 1989 г. негативные тенденции в развитии экономики приобрета­ют необратимый характер. Это вынудило руководство страны искать иоиые рецепты решения экономических проблем. В 1985—1988 гг. со-ипником М. С. Горбачева по экономическим вопросам был акаде­мик С. А. Аганбегян. В 1988-1989 гг. большую известность своими кри-

тическими и конструктивными выступлениями приобрел директор Ин­ститута экономики АН СССР академик Л. И.Абалкин. В июле 1989-го он в ранге вице-премьера возглавил Государственнз'ю комиссию по эконо­мической реформе при правительстве СССР. Она должна была разрабо­тать сценарий преобразований, обеспечивающих плавный, регулируе­мый перевод советской плановой экономики на рыночные рельсы.

Однако почти сразу же после своего создания комиссия вызвала настороженно-критическое отношение. Ее руководитель часто ассо­циировался с нерешительным премьером Н. И. Рыжковым и печаль­ными результатами хозяйствования 1985—1989 гг. Ученые-экономи­сты вне правительства все громче высказывали мысли о необходимо­сти ускоренного движения к рынку, радикального реформирования советской экономики. К ним стал склоняться и Горбачев, что нашло отражение в приглашении им в декабре 1989 г. к себе в качестве совет­ника по экономическим вопросам известного последовательно ры­ночными взглядами академика Н. Я, Петракова. Однако новые комп­лексные планы перехода страны к рынку оформились лишь весной 1990 г., а летом были предложены в виде получивших широкую изве­стность программ.

«Новое политическое мышление» в действии. В 1987—1990 гг., на которые приходится начало реализации принципов «нового мышле­ния», произошли события, вызвавшие большие изменения в миро­вой политике с неоднозначными последствиями для нашей страны.

Активно развивался советско-американский диалог. Одним из ег важных итогов стало заключение 8 декабря 1987 г. договора о ликвида­ции ракет средней и меньшей дальности (РСМД). Согласно ему лик видации подлежали 1752 советские ракеты и 869 американских, т.е сокращение носило асимметричный характер. Плюс к этому совет ской стороной ликвидированы ракеты малой дальности «Ока», pai мешавшиеся в Сибири и на Дальнем Востоке, в договоре вообще и упоминавшиеся.

В договоре по РСМД впервые зафиксировано согласие СССР кон­тролировать соблюдение его условий не только национальными сред ствами (спутниками-«шпионами»), но и проведением инспекций и местах (на ракетных базах, в местах уничтожения). Все это отражал новый обший подход советского руководства к проблеме разоружи ния. Как писал Горбачев, «от мелочной военной бухгалтерии по было выходить на широкие политические подходы».

Согласно таким подходам, в 1986-1988 гг. СССР не раз проявл масштабные инициативы по сокращению как ядерных, так и обмц ных вооружений. В январе 1986 г. М. С. Горбачев выступил с заявлен и ем, в котором предлагал государствам, имеющим ядерное оружи' добиваться его поэтапной ликвидации к 2000 г. В декабре 1988 г. сонет ский лидер сообщил в Организации Объединенных Наций о решешГ Советского правительства в ближайшие два года сократить числен

ность Вооруженных сил на 500 тыс. человек. Там же было объявлено о намерении к 1991 г. вывести из ГДР, ЧССР и ВНР 6 танковых диви­зий, сократить на европейской территории СССР и в государствах-союзниках по ОВД 10 тыс. танков, 8,5 тыс. артиллерийских систем, 800 боевых самолетов.

В 1985—1991 гг. СССР последовательно проводил курс на сверты-иание своего участия в вооруженных конфликтах в странах «третьего мира». Принципиальное решение о выводе войск из Афганистана при­нято советским руководством еще в 1985 г. Однако сразу это сделать было нельзя. В 1987—1988 гг. в Женеве шли сложные переговоры между СССР, США, Пакистаном и Афганистаном о прекращении военных действий и последующем устройстве этой страны. Вывод советских поиск начался 15 мая 1988 г. и был завершен 15 февраля 1989 г. Окон­чание афганской войны способствовало улучшению отношений с Китаем. Одновременно Советский Союз отошел от участия в других региональных конфликтах (Эфиопии, Анголе, Мозамбике, Никара­гуа), резко сократил объем экономической помощи дружественным странам.

В 1988 г. Горбачев развивал концепцию «свободы выбора» в каче­стве универсального принципа международных отношений. В 1989-м >та позиция была подкреплена началом вывода советских войск с территорий, которые ранее рассматривались в качестве зоны влияния СССР, в частности — из стран Центральной и Восточной Европы. 'Ого привело к стремительному развитию событий в государствах «со­циалистического содружества». Специалисты отмечают, что впервые in послевоенный период Советский Союз не проявил внимания к процессам, которые шли внутри этих стран. В итоге к концу 1989-го в Восточной Европе повсеместно произошли «бархатные» (за исклю­чением Румынии) антикоммунистические революции. Всего за один нш континент стал свидетелем разительных перемен. На Западе оце­нили в первую очередь, что в СССР даже не обсуждались какие-либо нирианты «интернациональной помощи братским партиям и народам» к духе «доктрины Брежнева». Во всех восточноевропейских государ­ствах формировались новые политические системы. Они исключали «ислущую роль коммунистической партии», утверждали политический Плюрализм, многопартийность, предполагали проведение радикаль­ных рыночных реформ, активно переориентировали внешнюю поли­гику на Запад.

Лавинообразное развитие событий в Восточной Европе резко под-1Ш1кнуло начало объединения Германии. В ноябре 1989-го в процессе пихийных выступлений был разрушен символ «холодной войны» — Ппопная стена, разделявшая Западный и Восточный Берлин. В Моск-ис* на это событие отреагировали достаточно спокойно. Признание иппбежности объединения Германии предполагало решение комп-ifkca проблем по обеспечению безопасности СССР (нерушимость

границ в Европе, членство объединенной Германии в НАТО). Все эти вопросы обсуждались на переговорах по формуле «2+4», в которых участвовали ФРГ и ГДР, а также СССР, США, Англия и Франция. Однако планы поэтапного объединения были окончательно отброше­ны весной 1991 г. в результате победы на выборах в ГДР «Альянса за Германию» — коалиции партий, выступавшей за немедленное объе­динение с ФРГ.

В современной литературе нет единого мнения о причинах пассив­ности и избыточной уступчивости Горбачева при решении вопроса об объединении Германии. В феврале ] 990 г. советский лидер предоставил канцлеру ФРГ возможность «взять процесс объединения Германии в свои руки». Первоначально камнем преткновения был вопрос о член­стве объединенной Германии в НАТО. Однако, как пишет известный советский дипломат А. Ф. Добрынин, «к немалому удивлению Запада, да и большинства наших дипломатов, во время "блиц-встреч и" с Ко­лем в июле 1990 г. в одной из курортных зон Кавказа Горбачев практи­чески снял все важные возражения и оговорки относительно объеди­нения Германии... Важнейший вопрос о безопасности СССР в рамках новой системы безопасности в Европе даже не стал предметом сколь­ко-нибудь серьезного рассмотрения, а тем более решения... Коль, по его собственному выражению, был поражен таким внезапным пол­ным согласием Горбачева. В числе недостаточно урегулированных воп­росов был и вопрос о размерах участия Германии в финансировании затрат, связанных с выводом из ГДР почти полумиллионной Запад­ной группы войск. Предложенная Германией сумма была явно зани­женной. Проявленные советской стороной поспешность и уступчи­вость обернулись тем, что возвращавшиеся на родину семьи были вы­нуждены жить в палатках, мириться с отсутствием школ, поликлиник.

3 октября 1990 г. ГДР прекратила свое существование, присоеди­нившись к ФРГ. 10 ноября в ходе визита М. С. Горбачева в единое ужо государство был подписан советско-германский Договор о добросо­седстве, партнерстве и сотрудничестве, закрепивший произошедшие перемены.

Отношение советского руководства к событиям, произошедшим в Европе в 1989 г., стало в глазах Запада своеобразным тестом ми действительную приверженность СССР принципам «нового полит-ческого мышления». Итоги года подведены в декабре при встрече Гор­бачева и нового президента США Дж, Буша на Мальте. Здесь были также определены перспективы активного сотрудничества двух стран по самому широкому кругу международных проблем, которое опро делялось качественно новыми историческими условиями. Не случай» но именно встречу на Мальте Горбачев назвал началом конца «холод- ной войны».

Дата добавления: 2014-11-29