КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Секрет притягательности элитного 2 страница
нению с ним самим. Главным притягательным мотивом для осквернителя является именно их беззащитность или же — безнаказанность его действий. И, вероятно, в такой беззащитности и безнаказанности осквернитель (или группа, партия осквернителей) также обнаруживает для себя особую эстетику и смысл. 6. Для завоевания популярности среди людей массы (или просто для повышения своей прибыли) часто эксплуатируется сам стиль поведения и общения, характерный для элитных (или псевдоэлитных) групп. Например, читательский (а следовательно, и коммерческий) успех многих так называемых «бульварных» газетенок, журнальчиков и еженедельников объясняется удачно выбранным стилем изложения материала, в чем-то даже воспроизводящим «нормальное общение» престижных молодежных или эстрадно-артистических (богемных) социальных групп общества. Нередко к такому стилю добавляется и криминально-хулиганская «эстетика», также отождествляемая многими с чем-то престижным (с у-четом популярности в наше замечательное время среди определенных групп населения некоторых идей эгоизма и социального равнодушия, замешанного на криминале). Часто человек, читающий такую «тусовочно-престижную» газетенку, все происходящие в мире события воспринимает в контексте этого стиля (или ритма), а значит, и соответствующего («тусовочного») отношения к этим событиям и даже ко всему миру... Ведь известно, что какими бы ни были «примитивными» эти газетенки и журнальчики, но они (их редакторы и журналисты) все-таки стремятся охватить и по-своему понять весь мир, тем более зная, что многие читатели ничего другого и не читают... В итоге мир воспринимается в ритме эстрадного «поп-арта» (или «в ритме вальса», что не так уж и принципиально). С одной стороны, ощущение ритма позволяет лучше почувствовать время, эпоху, настроения и ценности других людей, социальных групп и всего общества. Но, с другой стороны, ритм и стиль часто делают человека не свободным, они как бы захватывают его и не дают дышать собственной грудью, они как бы лишают его своей собственной души.
«Свобода воли и активность несовместимы с ритмом, — писал М.М. Бахтин. —...Свобода и активность творят ритм для несвободного (этически) и пассивного бытия. Правда, несвобода, необходимость оформленной ритмом жизни — это не злая и не индифферентная необходимость (познавательная), но дарственная, дарованная любовью, прекрасная необходимость. Ритмиро-ванное бытие «целесообразно без цели», цель не избирается, не обсуждается, нет ответственности за цель...» (Бахтин, 1995. С. 79). Быть может, такая «бесцельность» и «безответственность», задаваемые ритмом или стилем, больше всего и привлекают обывателя, наслаждающегося ритмированными («тусовочно-прибамбасистыми») текстами и телепередачами «массовой культуры», которые затем воспроизводятся во многих элитарно-ориентированных «тусовках» и постепенно начинают определять всю нашу жизнь?.. У человека, листающего «бульварную» газетку, как бы создается иллюзия настоящей «беседы» с теми, кого он считает элитой, а поддерживает эту иллюзия именно удачно выбранный стиль, понятный и такому читателю, и журналисту (мастеру манипуляции!), и в чем-то близкий самому представителю элиты, желающему быть привлекательным в глазах читателей. А быть привлекательным — значит, удачно выбрать сам стиль взаимодействия, даже безотносительно к содержанию того, о чем хочет поведать человек, относящий себя к элите. Но читателю (человеку массы или «человеку публики» — по С.Московичи) как раз и не нужно содержание, для него гораздо важнее именно стиль, а содержание (на фоне принимаемого и узнаваемого стиля) можно вложить в его душу любое, часто даже противоположное по своему смыслу... Это и есть механизм современной манипуляции, основаннйй на принятии такой важной для многих ценности, как эмоционально-эстетически оформленный в соответствии с уровнем развития конкретной аудитории («публики») стиль коммуникации.
Заметим, что свой стиль имеется не только в массовых, развлекательных изданиях, в так называемой «желтой прессе» и аналогичных телепередачах. Свой стиль есть и в научной среде, когда, например, к научным текстам предъявляются требования объективности и сведения к минимуму всякой эмоциональности изложения точки зрения автора. И в этом также проявляется своя эстетика — эстетика строгости логики и претензии на объективность, якобы исключающие всякие чувства и эмоции. Хотя всем известно, сколько страстей и пере- живаний кипит в мире («строгой» и «объективной») науки. ■ • 7. Эмоционально-эстетическая привлекательность тех или иных «престижных групп, коллективов и «тусо-вок» специально формируется у потенциальных членов этих групп. Например, известно, что без формирования особой «атмосферы» в высшем учебном заведении трудно рассчитывать на серьезное отношение к учебе студентов. Часто хорошие преподаватели — это как раз такие, которым удалось заложить в сознание (точнее — в душу) студентов уверенность, что им дается самое лучшее, качественное знание. Нередко такие преподаватели (и целые преподавательские коллективы) создают и бережно культивируют некий «миф» о своем учебном заведении, который, может, и не совсем соответствует действительности, но является важной эмоционально-эстетической основой для формирования у студентов учебной мотивации и любви к своей будущей профессии. Здесь мы опять сталкиваемся с тем, что в престижных группах и «тусовках» часто наблюдается как бы построение параллельного, «в чем-то «иллюзорного» мира, который и позволяет многим обрести смысл не только пребывания в этой группе, но часто и смысл всей жизни (или важного этапа своей жизни). Важную роль при создании и культивировании таких мифов играют эстетически и эмоционально обыгранные «легенды» о бывших преподавателях и студентах (часто это либо «великие хулиганы», либо добившиеся особых успехов где-нибудь за границей или в престижных секторах производства в своей стране). Также важную роль в поддержании мифа о самом лучшем заведении играют различные праздники и ритуалы. Причем, чем необычнее, неповторимее такой ритуал, тем он лучше выполняет свою роль. Правда, здесь сразу же обнаруживается противоречие: если вуз живет по старому («замусоленному») ритуалу, то неизбежно срабатывает принцип пресыщения, и этот ритуал (или миф) постепенно перестает восприниматься как что-то действительно значительное, т.е. теряет свою эмоционально-эстетическую привлекательность.
Чтобы процесс учения в вузе (а для преподавателей — и процесс обучения) воспринимался как личностно значимый, необходимо постоянно самим пересоздавать миф и постоянно развивать имеющиеся ритуалы (а может, и придумывать новые), т.е. вкладывать частички своей души в построение образа вуза (или какого-то иного учреждения). Заметим, что построение такого образа также предполагает создание чего-то лучшего, чем есть на самом деле, т.е. чего-то «иллюзорного». А смысл этой «иллюзорности» в том, что есть надежда на превращение этой «иллюзии» в психологическую реальность... Проблема лишь в том, какой путь будет избран для такого превращения. Другой важный элемент построения и поддержания «мифа» о самом лучшем (или «одном из лучших») вузе заключается в создании имиджа самих преподавателей. Известно, что студенты имеют определенные ожидания по отношению к своим профессорам и доцентам. Для студента (особенно для начинающего) особенно важно, чтобы ему преподавал «настоящий профессор» (или «настоящий доцент»), а не какой-то там «замурышка». Но здесь также возникает проблемная и даже парадоксальная ситуация. С одной стороны, преподаватель, конечно, должен оправдывать такие ожидания своих учеников, иначе ему потом долго придется доказывать (или показывать), какой он на самом деле умный и хороший. Но, с другой стороны, полное соответствие образу «настоящего профессора» лишает преподавателя его индивидуальности, превращая в очередную «куклу-игрушку» для студентов, ищущих символы подтверждения «престижности» обучения в данном вузе.
Для кого-то выходом из этой ситуации может стать демонстративная ломка стереотипа «настоящего ученого», но тогда есть риск стать совершенно «неадекватным» своей роли, остаться в одиночестве и самому стать предметом злых, а может, и завистливых насмешек, ведь такой преподаватель «осмелился» бы стать самим собой, ломая определенные «правила игры»... Другим выходом может быть стыдливое «странничанье», в чем-то близкое к «неуклюжести» рефлексирующего и «мечущегося» интеллигента (см. главу 17). А для кого-то выходом может стать обычное игнорирование данной проблемы, спокойное и уверенное занятие своим делом... Но проблема все-таки остается, только осознается не всеми и не сразу... Эта проблема усугубляется еще и тем, что преподаватель, войдя в образ «настоящего профессора», быстро 354 может почувствовать определенные преимущества такой позиции: принятие, восхищение, любование и даже влюбчивость со стороны студентов, которые пока еще больше ориентируются не столько на содержательно-смысловые, сколько на внешне-декоративные (эмоционально-эстетические) признаки. Беда в том, что в этом образе можно так и остаться, превращаясь все больше из преподавателя и ученого в обычного, пусть даже и очень хорошего (любимого студентами) артиста, рассказчика, юмориста и т.п. Как здесь ни вспомнить известную песню А.Б. Пугачевой о «ну, настоящем полковнике.., ну, настоящем мужчине»... Здесь мы вновь сталкиваемся с ситуацией, когда явно выраженное эстетическое оформление деятельности в престижных организациях создает как бы иную реальность: в рассматриваемом случае вместо научно-смысловой, содержательной реальности - реальность художественную, эмоционально-декоративную. 18.3. Ирония и смех как основа формирования элитной «атмосферы» в современных «тусовках» В данном разделе будет рассмотрен один из возможных, но одновременно один из самых распространенных вариантов создания элитной «атмосферы» во многих современных группах, коллективах, «тусовках»... Ранее уже было высказано предположение о том, что смыслом пребывания в какой-нибудь элитной группе для многих людей является то, что в обычном мире этим людям плохо, самостоятельно выстроить в своем воображении иной, более привлекательный мир они не могут, и тогда они ищут других людей (группу), где совместными усилиями выстраивают иллюзорный мир, где всем им хорошо, да еще пытаются убедить не только себя, но и окружающих, что именно их мир и является настоящей реальностью... Очень часто для построения такого иллюзорного мира используются смех и ирония как средство принижения значимости реального мира (или каких-то Других конкурентных групп) и утверждение своего, воображаемого мира. Если обратиться к истокам смеха, то смех возник как средство преодолениястраха. Как считает Л.В. Карасев, 12* один из важнейших смыслов появления смеха в человеческой культуре — это преодоление страха смерти. Например, животные еще не знают, что такое смерть, они лишь «только чувствуют ее» и потому всего «боятся». Реакция животного на опасность — это оскал, чем-то напоминающий улыбку. Но человек осознал свою «смертность» и, чтобы, совсем не утратить смысл своего существования, он вместо того, чтобы еще больше бояться (и скалиться), начал смеяться. Рассматривая онтологический смысл смеха, Л. В. Карасев пишет: «Главное — дотянуть до смерти, а там видно будет — вот что предлагает смех разуму, всякий миг готовому назвать жизнь бессмысленной перед угрозой неминуемого конца. В этом онтологический смысл смеха, и если этот смысл осознан, то можно ли требовать от смеха еще чего-то» (Кара-сев, 1996. С. 194-203). Именно с помощью смеха человек (или целые груп-пы-«тусовки») часто не только преодолевает страх бессмысленности своего существования, но и утверждает свое превосходство над другими, часто такими же людьми или группами. Любую угрозу своему коллективному чувству собственной значимости группа обычно рассматривает как зло. В отличие от примитивных (грубых) способов победы над таким «злом», многие группы, особенно претендующие на «элитарность», используют более изощренное средство — смех и иронию. «Для того чтобы рассмеяться, глядя в глаза злу, необходимо суметь увидеть его взглядом отстраненным, увидеть не только со стороны, но и сверху.., — пишет Л.В. Карасев. — Надо прозреть существо и меру зла и тем самым, примерившись к нему, показать свое нравственное превосходство... Смешное — это осознанное, побежденное — хотя бы В уме - и потому прощенное зло» (Карасев, 1996. С. 33). При этом интересно выделить главное отличие смеющегося (осмеивающего) и осмеиваемого. Как отмечает Л.В. Карасев, осмеиваемый часто человек совершенно искренне не понимает, почему над ним смеются, «ему не хватает главного, того, чем с самого начала обладают насмешники, - взгляда со стороны» (Карасев, 1996. С. 72). Но здесь возможны совершенно удивительные и парадоксальные ситуации, когда, например, сама группа, утверждающая свое превосходство с помощью смеха (насмешки), выглядит нелепо («перегибает палку», использует «затасканные» штампы высмеивания), т.е. са- ма становится нелепой и смешной. Такой группе также может не хватать «взгляда со стороны». Сам смысл высмеивания нередко состоит в том, чтобы вызвать у своей жертвы (осмеиваемого) чувство стыда (там же. С 72). И если группа, претендующая на элитарность, вдруг почувствует свою нелепость, т.е. почувствует, что над ней самой можно смеяться, то спасением для нее будет сначала смех над самой собой, а затем и стыд за собственные действия. Но как уже отмечалось, часто именно «группы-тусовки», в наибольшей степени претендующие на свою «исключительность» (группы образованных людей, реально приближенных к элите), быстрее всего находят способы (в основном — эмоционально-декоративные, эстетические) для самооправдания своей нелепости, и, в итоге обращенного на самих себя чувства стыда в них не возникает. Но тогда сомнительным становится и развитие этих групп, и их претензия на подлинную элитарность. Здесь мы вновь сталкиваемся с проблемой иллюзорного мира, в частности, с иллюзорной элитарностью (псевдоэлитарностью). Механизм использования смеха для утверждения своего превосходства предполагает не только свой собственный смех, но и спровоцированный, вызванный смех своего противника. «Рассмешить» потенциального (или реального) носителя опасности — это признак (способность) личности или группы, которых обычно отождествляют с элитой, т.к. в этом случае человек, которого мы рассмешили, сам перестает воспринимать нас как угрозу для себя, становится более доверчивым и подпадает под еще большую зависимость от нас — зависимость добровольную. В этом плане интересен эскимосский миф о похитителе внутренностей (души). Отчего похититель внутренностей пытается рассмешить тех людей, которых наметил себе в жертвы? — Оттого, что смех — это открытый рот, а открытый рот - это отверстие, через которое можно достать внутренности. Поэтому похититель ходит и повторяет одну и ту же магическую фразу: «Он улыбается» или «Она улыбается»... (см. Карасев, 1996. С. ПО). Важная роль смеха заключается в том, что с его помощью создается множество иллюзий, которые позволяют человеку не только на время «отрешиться» от забот повседневной реальности, но и утвердить в своем сознании образ иной, более совершенной реальности, которая в большей мере дает ему возможность реализовать свое достоинство. Первая иллюзия, о которой уже неоднократно говорилось, — это создание новой (психологической) реальности. М.А. Рюмина пишет в этой связи: «Полный уход от реальности — эта такая неадекватность, которая в перспективе ведет к гибели, но есть «адекватные» формы, так сказать, «ухода с возвращением» — игра, искусство, смех... И смех, и искусство в целом имеют в своем глубинном основании игровое удвоение мира -на одну реальность накладывается еще одна - воображаемая... суть человека проявляется в способе его жизни как культурного существа... Самую сердцевину культуры, ее творящий принцип, удваивающий мир, выражает искусство, которое призвано культивировать этот принцип в чистом виде. Самую суть искусства — его активный творческий характер по удвоению мира — выражает эстетический смех — комическое, поскольку его сущность заключается в активном созидании удвоенной видимости. Круг замкнулся, его ядро — создание иллюзии, которая становится действительностью. Такова сущность человека и такова сущность смеха» (Рюмина, 1993. С. 111). Другая иллюзия порождается отождествлением смеха и свободы. Часто «смеясь, мы подчиняемся чужой воле — воле смеха», забывая о том, что на самом деле «не мы свободны, а смех», — отмечает Л.В. Карасев. Иногда говорят, что безумие смеха прекрасно, но при этом же забывают, что это все-таки «безумие», а не свобода. Кроме того, смех часто создает для человека относительное пространство для безопасности (по принципу: «Уйти от реальности, чтобы вернуться»), а за свободу надо платить по-настоящему, и часто такой платой оказываются «одиночество», «непонимание толпы» и даже «гибель» настоящего героя, осмелившегося быть"самим собой в реальном мире (Карасев, 199. С. 199—201). «Мера» смеха для каждого носит индивидуальный характер, который еще и меняется в зависимости от конкретной ситуации. Но как часто не только отдельные люди, но и целые группы (особенно «престижные», зависящие от существующей моды и общественного мнения), а иногда и народы становятся рабами различных обстоятельств и условий, даже сами того не осознавая. Соотнося трагическое и комическое, М.С. Каган пишет, что если трагическое отражает поражение идеаль- ного в столкновении с реальностью, то комическое, наоборот, «от имени» идеала побеждает реальность (антиидеальное) с помощью своей «насмешки, иронии, сарказма, оценивающей ее ничтожество, улыбки». Поэтому М.С. Каган, вслед за М.М. Бахтиным, отмечает «особую идейно-психологическую нагруженность смеха», который позволяет взглянуть на мир по-новому и, главное, — почувствовать возможность совершенно иного миропорядка, что часто и порождает «радостное возбуждение, смех, специфически карнавальное мироощущение» (Каган, 1997. С. 175-76). Заметим, что во многих, претендующих на элитарность «тусовках» основная активность как раз и направлена на высмеивание мира, а также других групп или конкретных людей с иными взглядами, которые, сточки зрения большинства членов этой «тусовки», рассматриваются как зло или угроза их достоинству. Проблема возникает тогда, когда на первое место ставятся только эгоистические интересы и не учитываются ценности тех, кто становится объектом насмешек. Обнажая и высмеивая несовершенства существующей реальности, смех (смеющаяся «тусовка») обесценивает и разрушает эту реальность, создает из нее хаос и превращает эту реальность в «отбросы» истории. Анализируя смех «гротескного реализма» в произведениях Рабле, М.А. Рюмина, вслед за М.М. Бахтиным и А.Ф. Лосевым, выделяет такую его особенность как постоянное обращение к теме «телесного низа», «зада» и «испражнений», когда снижение значимости (высмеивание) окружающего мира понимается как отождествление этого мира с чем-то «низменным». Но как писал А.Ф. Лосев, «при таком условии эстетическая характеристика раблезианского смеха получает свое окончательное завершение», превращаясь в «сатанинский смех», поскольку жизненное зло в этом случае смакуется и фактически получает одобрение (см. Рюмина, 1993. С. 234—237). Но не оказываются ли в таком же положении и многие престижно-ориентированные «тусовки», способные лишь высмеивать окружающий мир (смаковать его «низменность»), но не предлагать ничего более совершенного и возвышенного, кроме иллюзорных образов мира, где утверждаются только свои эгоистические ценности (или такие же эгоистические ценности более глобальных социальных слоев, которые данная «тусовка» часто представляет) и совершенно не учитываются интересы других групп и социальных слоев. Видимо, прав был Ф. Бэкон, остроумно заметивший, что «человек и впрямь похож на обезьяну: чем выше он залезает, тем больше он демонстрирует свою задницу» (В поисках смысла. 1998. С. 53). Если группы и «тусовки» основаны лишь на идее высмеивания реальности и на циничном отношении к любой попытке создания чего-то более благородного, что часто объявляется ими «очередной утопией», то тогда такие группы сами могут быть отождествлены с «задом», постоянно порождающим лишь культурные, но при этом эмоционально-эстетически оформленные «испражнения». Конечно, в этом тоже можно обнаружить определенный «экологический» или «метаболический» смысл, но тогда вряд ли эти «группы-тусовки» можно было бы называть элитарными, т. к. смысл подлинной элиты — не только осознание несовершенства мира, но и обеспечение перехода от хаоса, тьмы и «испражнений» к чему-то более совершенному. Но сначала надо преодолеть в себе цинизм по отношению к самой идее «возвышенного» и «более совершенного», а затем обратиться к поиску образа этого «более совершенного» и его реализации. Нередко такая элитная (или псевдоэлитная) «группа-тусовка», изначально основанная на самоутверждении с помощью осмеяния кого-то или чего-то, искусственно создает себе врагов или «козлов отпущения», без которых она может просто потерять смысл своего существования. «Смеху необходимо противодействие, без этого он дряхлеет, вырождается и сходит на нет», — отмечает Л.В. Карасев (Карасев, 1996. С. 34). И часто бывает так, что, не найдя внешнего врага (противодействия), «тусовка» избирает в качестве жертвы некоторых своих собственных членов, и в итоге тот, кто совсем недавно смеялся над предыдущей жертвой, сам становится «козлом отпущения». Быть может, именно поэтому многие больше всего на свете боятся остракизма (а в данном случае искусственного отвержения, псевдоостракизма) именно своей «тусовки». Иопятьмы имеем дело с вымышленной реальностью, но уже в самих взаимоотношениях между членами тусовки. А в итоге нормой жизни таких псевдоэлитных «тусовок» становится и псевдосмех, когда многие, боясь показаться «неадекватными», «странными» и стать объектом осужде- ния (в виде осмеяния), изо всех сил изображают радость пребывания в данной группе и главное, — выразительнее и громче всех смею-тся над очередной шуткой «такого очаровательного» и одновременно «такого страшного» лидера данной псевдоэлитарной «тусовки»... Выше мы уже отмечали аксиологический и даже «идейно-психологический» смысл смеха. Однако смех может быть связан и со злом. «Смех отражает зло в зеркале, и потому сам невольно делается чем-то на него похожим, — вот в чем дело», — пишет Л.В. Карасев (Карасев. 1996. С. 39). «Подлинный смех рождается на стыке блага и зла, как ответ блага на зло», отмечает Л. В. Карасев, но «если зло прячется в самой душе смеющегося, то смех за это ответственности не несет». Догадка Гамлета о том, что «можно жить с улыбкой и с улыбкой быть подлецом», — распространяется не только на одну Данию... (Карасев, 1996. С. 60—61). Таким образом, смех может быть и злым, и подлым, если смеющийся сам оказывается злодеем и подлецом. Ноктоотличитдоброотзла, особенно в ситуации, когда угрожают не мне лично, а «моей» группе или «моему» обществу... В итоге нормой достойного поведения, особенно в группах, где чувство собственной значимости является самой главной ценностью (в престижных «тусовках») становится не столько защита добра (с которым сложно разобраться), а сам процесс обязательного высмеивания кого-то или чего-то. Здесь срабатывает принцип: раз мы кого-то высмеиваем, значит, мы уже совершаем благо... Но если такое высмеивание еще и красиво обыгрывается в эмоционально-эстетическом плане (что в престижных «тусовках» умеют делать мастерски), то к этому еще добавляется и другой известный принцип: «красота спасает мир»... В результате, самоутверждающаяся «тусовка» получает прекрасное оправдание и обоснование своей никогда не прекращающейся иронии, насмешке, сарказму, ёрничеству... Исследуя выдающихся людей, которых с полным основанием можно отнести к элите человечества, А. Маслоу выделил такую важную их черту, как «философское, невраждебное чувство юмора». Характеризуя таких людей, он писал: «Они не любили враждебный смех (смех над причинением вреда другому человеку), смех превосходства, смех протеста против власти... Их юмор может быть назван реалистическим, поскольку он со- стоит большей частью из высмеивания реальных человеческих недостатков... Если судить чисто количественно, то наши испытуемые могут показаться менее юмористичными по сравнению со средним уровнем. Анекдоты, розыгрыши, шутки встречаются у них значительно реже, чем осмысленный философичный юмор... Он всегда спонтанен и чаще всего не может быть повторен в другой ситуации. Не удивительно, что средний человек, привыкший к комиксам и анекдотам, считает таких людей серьезными и мрачноватыми» (Маслоу, 1996. С. 440—441). Но для псевдоэлиты, любящей внешние эффекты, такой «философичный юмор» не подходит, как не подходит он и большинству людей, привыкших к яркой, веселой, в чем-то «пошловатой», т.е. повторяющейся, но главное, — и эстетически «понятной» для большинства атмосфере «тусовки». И обвинять в этом людей было бы не разумно (см. подробнее об этом в главе 20). Некоторые авторы считают, что в современной культуре все больше увеличивается разрушительная сила смеха. «В смехе все злое собрано вместе, но признано священным и оправдано своим блаженством, — писал в своей книге «Так говорил «Заратустра» еще Ф. Ницше, — Тайный смех мой, — говорит Заратустра, — я угадываю, вы бы назвали моего сверхчеловека — дьяволом» (цит. по Рюминой, 1993. С. 247). «Смех - эстетический феномен, который может быть индифферентным по отношению к добру и злу, а точнее, может быть не только добрым и радостным, но и злым, злорадством без границ, — отмечает М.А. Рюмина. — Наши современники, продолжающие считать смех чисто позитивной ценностью, как это утверждалось в советской традиции, оказываются безоружными перед лицом воинствующего смеющегося зла, оказывающего деструктивное воздействие на отечественную культуру... Наша культура может быть спасена, если она вновь прикоснется к живительным истокам христианской духовности» (Рюмина, 1993. С. 247). Таким образом, одним из вариантов преодоления деструктивное™ «смеющегося зла» может быть обращение к духовным и, в частности, религиозным ценностям (подробнее об этом в следующей главе - см. главу 19). Но с другой стороны, общество и культура развиваются через мучительное преодоление противоречий, которые как раз и обнажаются смехом. В немалой степени смех, раздваивая культуру и создавая иллюзорные миры, сам в немалой степени порождает хаос и деструкцию, да еще эстетически облагораживает этот хаос, делая его более привлекательным для обывателя. И тогда возникает новая проблема — как перейти от хаоса (на фоне страдающих насмешников и веселящейся «публики») к новым, более совершенным (идеальным) мирам и человеческим взаимоотношениям. В контексте темы данной книги проблема звучит так — какова роль элиты, способной высмеять реальность и даже разрушить ее, и какова роль массы («публики») в осуществлении перехода от хаоса к совершенству... (об этом более подробно — в главе 20). 18.4. Трагедийность и иные варианты эмоционально-эстетического «оформления» элитарно-ориентированных «тусовок» Помимо комического отношения к жизни (как важнейшего способа самоутверждения), элитарно-ориентированные «тусовки» нередко используют и другие варианты эмоционально-эстетического «оформления» своей исключительности и превосходства. Важное место в ряду таких вариантов занимает «трагедийность». Чтобы проиллюстрировать значимость такого (трагедийного) варианта, достаточно вспомнить, с каким трепетом многие люди наблюдают за «сложными судьбами» героев различных телесериалов, книг, фильмов. Герой часто именно потому оказывается интересным для публики, что его судьба трагедийна, что он познал «несчастье», и когда он достигает уже самого «счастья», то такое достижение воспринимается как «заслуженное». Как отмечает М.С. Каган, трагическое порождается столкновением «идеального представления о человеческой жизни», которое, сталкиваясь с «пошлой, низменной, уродливой реальностью, терпит поражение», и именно «это поражение идеала, становится трагедией» (Каган, 1997. С. 171). Однако важнейший смысл трагедии заключается не только в этом, но и в том, что она утверждает «веру в возрождение героя после смерти», и является по сути «оптимистической интерпретацией трагизма человеческого бытия» (там же. С. 173). «Суть трагедии не в роковой развязке, а в поведении героя», — отмечает Ю.Б. Борев (Борев,. 1997. Т. 1. С. 142). В трагедии отражается «разлад чувства и долга», когда нужно «жертвовать одной из сторон жизни во имя торжества другой» (там же. С. 148). «Центральная проблема трагедии — расширение возможностей человека, разрыв исторически сложившихся границ, ставших тесными для пассионарных (наиболее смелых и активных) людей», — пишет Ю.Б. Борев (там же. С. 161). Публика, наблюдающая за перипетиями судьбы трагических героев, часто идентифицирует себя с ними. Для большинства это особенно важно потому, что в реальной жизни у них не хватает мужества самим стать реальными (трагическими) героями. В трагедии (в идентификации с трагическим героем) мы вновь сталкиваемся с построением иллюзорного мира, где «зритель» (публика) получает возможность хотя бы в воображении осуществить полноценную личностную самореализацию. Понимая это, лидеры престижно-ориентированных групп могут эксплуатировать такое стремление наблюдающих за ними обывателей и использовать элементы трагедийности в эмоционально-эстетическом оформлении взаимоотношений в группе или своих взаимоотношений с окружающим миром (например, постоянно подчеркивать, что их «не признают», «не понимают» и т.п.).
Дата добавления: 2014-11-29; Просмотров: 342; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |