От божественных прародителей к историческим личностям 1 страница

ПРЕДКИ.

По мнению Константина Бегтина “одной из основополагающих идей традиции является понятие Пути, проходящего через человека. Этот путь пролегает через миры и время, связывая людей, как живущих сейчас, так и живших ранее, в единое целое — Род. Каждый язычник помнит, что он существует благодаря труду и заботе многих поколений предков. При этом род воспринимался как непрерывное целое. В самых архаичных пластах Славянских языков мы обнаруживаем, что названий для родственников совсем не много: Мать, Отец (тата), Сестра, Брат. Уже Дед (дедя, дядя) означал просто "старший мужчина не отец". Бабка — аналогично, но женщина. Слово Внук же означало "ученик" (отсюда, Боян — выученик Велеса, а не сын его сына). Все же прочие звались "родственники", "родовичи", те же, кто уже умер — "предки", т.е. буквально "те, кто был раньше", "щуры" и "пращуры".

Хорошо известная по научной литературе форма почитания предков — тотемизм — имела место и у Славян, хотя и не выросла в самостоятельную религию, как у североамериканских индейцев. Однако, каждое племя вело свое происхождение от определенного, хорошо известного в племени предка. Это мог быть герой или бог, зверь или дерево — родоначальник почитался с особым уважением. Примером тому Вятичи и Радимичи, ведущие род от братьев Вяч(т)ко и Радима, или Древляне, родившиеся от Любви Ясеня к Березе."

"Однако, великим почтением окружались не только родоначальники. Каждый язычник ощущал за своей спиной поколения предков. Он продолжал то, что начали они, вплетал свою нить в узор, который начали дальние пращуры, и который есть часть картины всей вселенной. Человек всей своей жизнью продолжал Творение Мира, — пишет Константин Бегтин. — Поэтому, знаменитую Сталинскую фразу "Сын за отца не в ответе" язычник не сразу понял бы, а, поняв, не согласился бы с ней. Сыны жили в отблесках отчей и дедовской славы, и их долгом было продлить эту славу в будущее.

В отличие от кочевников, оседлые племена очень уважали стариков, накопивших опыт, и передающих его ученикам "внукам". А поскольку смерть воспринималась ими не как конец существования, а как важный этап в жизни, то не меньшим, а, порой, и большим уважением пользовались и умершие предки — "щуры" или "чуры".

В кабинетной истории обычно считается, что под словом "ЧУР" подразумевался некий межевой знак, разделяющий земельные участки, возможно, выполненный в виде идола, охранявшего посевы. При этом происхождение слова "чур" выводят от слова "черта", однако ни археология, ни этнография не подтверждают существования таких межевых идолов. Более того, если учесть отсутствие у Славян ПОНЯТИЯ собственности на землю минимум до 7 века, такое построение выглядит весьма зыбко.

В то же время, связь со словом "черта" выводит нас к "чертам и резам" с одной стороны, и "чертить" в смысле "изображать". “Думаю, не сильно ошибусь”, — отмечает Константин Бегтин, — если предположу, что слово сие означало то же, что и греческое "икона" — изображение бога или предка. (Замечу, также, связь слова "черта" с Чернобогом, как владыкой всей черноты мира, и с Велесом, покровителем искусств и Водчим мертвых). Естественно обращались предки наши не к деревянным статуэткам, а к тем, кого они символизировали — к предкам. До сих пор в случае опасности (хотя бы и игровой), мы кричим "Чурики!!!", "Чур меня!", "Чур, я в домике!". Если же при этом нарушены правила, получаем ответ: "Чурики сгорели, на небо улетели!"

Почитание предков имело и вполне определенные ритуалы, многие из которых дошли до нас в почти неискалеченном христианами виде. Это в частности такие праздники как "Деды".

По широко известным славянским поверьям^[602], души предков в определенные дни года приходят с того света в свои дома, чтобы навестить живых сородичей, которые обязаны должным образом встретить и угостить загробных гостей. Несоблюдение обычая поминать и оставлять пищу для Дедов, считавшихся опекунами рода, могло вызвать недовольство и всяческие беды. "Нельзя не отмечать дедов,— говорили белорусы,— один раз не отметишь — и уже у тебя скотина издохла".

В отличие от других календарных поминок, когда поминать ходили на кладбище, Деды праздновались в доме в ожидании прихода душ умерших к себе в гости. В разных регионах Деды отмечались несколько (от трех до шести) раз в году. Наиболее известными и обязательными считались осенние, Масленые и Троицкие деды.

Обряд "кормления душек" в процессе празднования Дедов мог принимать разные формы: участники застолья отливали понемногу напитки и жидкие кушанья на стол (или под стол, на пол, на окно); для Дедов ставили специальную миску, в которую клали часть пищи от каждого блюда и втыкали ложки; ложки, которыми ели сами, опускай ли в миску и на некоторое время клали на стол, ожидая, чтобы и души поели; не убирали и не мыли после ужина посуду, оставляя ее "ночевать" на столе; крошки от ужина бросали в печь, в колодец, под фруктовые деревья и т. п.

В северо-восточной Белоруссии на Дедов, кроме всего прочего, непременно топили баню, мылись сами хозяева и оставляли теплую воду и чистое полотенце для Дедов^[603].

Кроме обычных родовых и тотемических мифов о происхождении рода, у Славян существовал особый миф о происхождении человечества. Константин Бегтин пересказывает его так, оговариваясь, правда, что слышал этот миф во время одной из своих этнографических экспедиций, и сам заменил сказочные народные имена на языческие. Затем он так свыкся с этим мифом, что просто потерял исходный вариант:

"После одной из битв с Кощеем, Даждьбог в бане омывал раны, обтираясь ивовым лыком. И сказал мудрый Велес: "Много лет мы не можем победить Врага нашего. Нужно найти помощника". И, взяв окровавленное лыко, он сплел из него первого человека и наполнил его хлебным тестом (мякишем?). Затем, его запекли в печи, и Лада любовью своей оживила его, вложила дыхание (дух) в его тело. И дали ему имя Иван, потому, что создан он был из ивы. Потом Сварог отделил часть своей души и вложил ее в Ивана. Так из Даждьбожей крови, Велесовой мудрости, Ладиной любви появился человек — самый надежный помощник богов. Но в крови, которой было пропитано лыко, был и яд с зубов Кощея. Поэтому от рождения каждый из нас несет в себе жадность, себялюбие, зависть. Только победив Кощея в себе можно подняться до уровня настоящего человека.

После смерти тела дух человека при погребальном обряде слетает с его губ и растворяется в Мире. Тело его истлевает в земле или сгорает на костре. Душу же человека Водчий мертвых — Велес — сопровождает в Пекло. Разные тяжкие испытания ждут ее на этом пути, и слабая, трусливая душа гибнет, сгорая в огненной реке. Прошедшая же испытания, душа поднимается в светлый Ирий, где ждет триста лет, пока не появится для нее новое тело.

Если же человек пал в бою за правое дело с оружием в руках, то птица-Магура уносит его душу прямо в Ирий, где он может не ждать, а сразу выбрать новое тело.

Из непогребенного же или умершего ранней смертью (самоубийство) тела дух вылететь не может, и истлевает вместе с ним, превращаясь из любви в ненависть. Так появляются навьи (заложные покойники)."

Можно только предполагать, как этот миф звучал, когда Константин Бегтин записывал его, поэтому авторы воздержатся от комментариев в части достоверности — некоторые сходные мотивы объединяют этот пересказ с записями Срезневского и Афанасьева, приведенными в самом начале книги в разделе по космогонии. В западнославянской мифологии вместо Ивана (Ивасика-Телесика) выступает Ясень. Здесь можно вспомнить европейский миф о происхождении людей от дерева (ясеня, дуба или клена).

Возведение рода людского к божественным прародителям при язычестве находит отражение практически у всех индоевропейцев и считается делом само собой разумеющимся.

Этруски чтили своим прародителем некоего Тага, бога-мальчика, выросшего прямо из-под земли, словно гриб. Само имя пахаря-царя "Тарх" вызывает в памяти множество аналогий. Фамилия римских царей этрусской династии Тарквинии, происходит от имени этого легендарного предка Тарха (Тарка). В русских былинах часто упоминается грозный царь Тарх Тархович. Возможно, это имя сохранилось в русском фольклоре со времен этрусков и указывает на устойчивые культурные связи между протославянами и этрусками. Корневое образование "ТАР", "ТАРХ", "ТАРГ" в мифологии индоевропейских, славянских и других близких к ним народов, связывается с царской властью, грозой и солнцем. Сама основа имени — “tarch” близка к имени хетто-лувийского бога грозы Тархунта и индоиранского бога грозы Турванта. Слово "tarran" по-гальски обозначает гром и соотносится с именем германского бога-громовержца ТОРа — бога неба, грозы и бури.

Продолжая этимологические ассоциации процитируем А.И. Немировского, у которого в книге "Этруски" говорится, что имя великой этрусской богини Туран имеет основу tur ("давать"), и что Туран поэтому подательница всех благ, владычица природы. Думается, что такой вывод не совсем верен, так как богиня Туран часто у этрусков изображалась в сценах, связанных с реинкарнацией души при ее проходе через Загробный мир. В этих сценах она, как бы освящает сакральный брак души умершего мужчины и женского божества, ведущий к новому качественному преображению души умершего.

Существует теория, что имя Туран (turan) происходит от восточного слова "tur", кроме того, полагают, что имя героя Тархона корреспондирует с названием Таврских гор и связано с богиней Туран. Такое соотнесение опосредованно связывает Туран со скифской культурой, где один из основных персонажей мифологии как раз царь Таргитай.

Название в южных областях России быка — туром приводит нас к тому же корню "tur". Кстати и одно из имен Тора — Турс, ему посвящена соответствующая руна футарка. Бык рассматривался как символ плодородия и жизни. На Руси бык — тур был олицетворением силы и мощи. В "Слове о полку Игореве" эпитетом ближайшего сподвижника князя Игоря Святославича является Всеволод, названный "буй тур Всеволод", то есть "буйный тур" Всеволод. Кроме того, на Руси существовала игра "турицы", носящая сексуально-любовный характер, о чем пишет академик Б.А. Рыбаков в труде "Язычество древних славян". Отметим, что и Туран имела основную функцию богини любви.

Корень "тур" присутствует в русском слове "турнуть", имеющем значение "проторить", "прогнать", "пробить". В контексте основного значения имени богини "пробить" может быть связано с пробиванием мертвой после зимы земли молодыми побегами и с их нарождающейся жизненной силой.

Имя этрусского царя ТАРхон имеет параллель с именем кельтского царя богов, бога-громовержца ТАРаниса, который отождествлялся с кельтским богом Дитом. В данном случае становится понятным, почему Тархон называл бога Дита "Отцом". Он носил имя этого бога, но в гальском его варианте. Ранее уже говорилось о связи этрусков с частью гальских переселенцев, поэтому такая перекличка имен не представляет из себя ничего необычного. Впрочем, имя бога Дита, как и имя "Тархон" имеет древнейшее индоевропейское происхождение, поэтому, связь между этими именами могла быть известна царю Тархону не только от кельтов.

Как было показано выше, древние греки называли Аполлона гиперборейским. Аполлон был непосредственно связан с солнцем и владел карающими стрелами, он имел эпитет ТАРГелий. Малоазийское "Побеждающее солнце" (карающее солнце) называлось ТАРГелиос. Ряд индоевропейских корневых соответствий указывает на солнечную, грозовую, царскую карающую функцию персонажа с корневым сочетанием в имени "ТАРГ", "ТАРХ", "ТАР".

Это корневое образование и встречается у скифов-сколотов (праславян), в имени их прародителя-царя ТАРГитая, что именовался Аполлоном-Таргелием или Гераклом, известном по всему северному и восточному Присредиземноморью.

Бог Геркле (в различных транскрипциях имя данного бога может звучать и как Геркле, и как Херкле) считался прародителем тех же этрусков и соотносился с древнегреческим героем Гераклом. Самые древние свидетельства поклонения богу Геркле у этрусков — гидрии из Цере второй половины VI века до н.э., на которых изображены подвиги Геркле. Начиная с VI века до н.э., приблизительно с 500 гг. до н.э., появляются многочисленные бронзовые статуэтки Геркле. Культ Геркле постепенно набирает силу, и в IV в. до н.э. изображение его головы появляется на этрусских бронзовых и серебряных монетах.

Божественная сущность Геркле и его значительная роль в пантеоне этрусков видны из ряда археологических и эпиграфических материалов. Так на нескольких зеркалах из Вольтерры Верховная богиня Уни вскармливает грудью взрослого, бородатого Геркле в окружении сонма богов. Происходит обряд усыновления и принятия в круг верховных небесных богов, что подтверждает надпись: "hercle unial clan" (Геракл сын богини Уни). Известно, что, например, в Древнем Риме обряд "усыновления", принятия городом под защиту чужестранца с последующим присвоением ему прав гражданина города, осуществлялся через целование груди богини.

По поводу целования героем груди усыновляющей его женщине интересен связанный с именем Энея слой римских легенд, которые относятся к фазе перехода эндогамного брака в экзогамный. На этой фазе матрилокальное поселение жены выступает как "приемная мать", "теща" по отношению к "пришельцу" мужу — "зятю с чужбины". В этой системе родства чужак, чтобы получить право на брак, должен был быть "усыновлен" будущей тещей и принят в члены рода^[604].

Представления о Геркле имели у этрусков несколько разночтений, связанных с иноземными влияниями и традициями разных народов, исторически слившихся в этрусскую нацию. Рассмотрим их по порядку.

Остановимся на чисто этрусской форме культа Геркле, связанной с его ролью в посмертном преображении души. Его изображение можно видеть на зеркале из мастерской города Вульчи. На Геркле одета львиная шкура, завязанная узлом на груди, бедра обвязаны тканью. Он вовлечен в особого рода борьбу — эротическое состязание с женским персонажем по имени Млакуч, которого мы соотносим с богиней Менрвой в одной из ее ипостасей. Млакуч должна была обладать божественной силой, иначе Геркле не проявлял бы такого напряжения, которое явно показано на этом изображении.

Группа напоминает возникшую в то же время схему борьбы Пелея с Фетидой (поздняя архаика). Пелей должен был крепко схватить богиню, принимавшую последовательно разные образы (змеи, льва, огня и т.д.), чтобы сделать ее своей невестой. В некоторых случаях изображается борьба Геркле с морским старцем, олицетворяющим водную стихию, — Ахелоем. Связь символики Ахелоя и Менрвы подчеркивается тем, что Ахелой, мог составлять с Геркле и Менрвой группу из трех фигур. В мотиве борьбы с Ахелоем интересно то, что он тоже превращается в руках Геркле в различные существа и природные стихии.

Геркле изображался с Менрвой как супруг или возлюбленный. Выше приведено изображение, где Менрва и Геркле держат на руках ребенка с лицом старика.

Кроме этого, Геркле в понимании этрусков — это идеальный царь, добродетельный труженик, праведный мудрец и помощник нуждающихся, который силой разума и знаний укрощает дикое естество природы. Поэтому предположение некоторых исследователей о том, что Таг — бог, давший завет и закон этрускам, — сын Геркле, имеет очень серьезные основания.

Характерно, что образы борьбы героя с невестой близки сюжетам борьбы с богатыршей в славянской и германской мифологии. Тут уместно вспомнить русскую сказку о Царевне-лягушке, в древнейшем варианте которой царевна в руках героя превращается в различных существ, прежде чем вступить с ним в сакральный брак. Интересно, что подобная сакральная борьба жениха и невесты изображена и на хазарском серебряном блюде X в. н.э. из Эрмитажа.

На связь Геркле с Подземным миром указывает большое количество памятников. Например, на зеркале из города Вольтерры Геркле изображен сидящим на плоту из пустых амфор. Ранее уже говорилось, что у греков и этрусков пустые кувшины и амфоры символизировали Подземный мир, следовательно, на зеркале показано нисхождение Геркле в Подземное царство и переправу через пограничную реку между живым и мертвым миром — Стикс.

Хтоничность Геркле подчеркивается его связью с хтоническим богом Аплу/Аполлоном. Борьба Геркле с Аплу зафиксирована в знаменитых терракотовых скульптурах из святилища города Вейи — Портоначчьо. Известно, что борьба богов указывает на общность их культа. Так, на Кипре близкий к Гераклу бог Мелькарт и Аполлон были фактически собратьями.

Аплу и Геркле кипрского типа боролись из-за лани Артемиды, которую присвоил Геркле, поставивший ногу на связанное животное. В греческом варианте мифа, в отличие от этрусского, победил Аполлон. То, что Геркле ставит ногу на лань, говорит о его победе.

В другой своей ипостаси Геркле был богом-покровителем торговцев и путешественников, видимо, потому, что сам много путешествовал. В Риме, на Ара Максима, купцы отдавали ему десятую часть наторгованных средств. Этот культ учредили торговцы-финикийцы.

У италийцев существует изображение Геркле с передником из львиной шкуры на чреслах, которое возникло не в Риме и не в Этрурии, а в Умбро-Сабельском регионе Италии. В италийской форме культа он почитался как воин и атлет.

Другой типичный образ Геркле дошел до нас в малых бронзах, в памятниках из Северной Умбрии и Этрурии. На этих изображениях Геркле имеет бороду и усы, носит высокую шапку, на боку у него небрида, или парадамс, — сумка для лука и стрел. Шапка и сумка атрибуты скифского лучника. Вместо одеяния с длинными рукавами и поножей, как на италийском изображении, он одет в шкуру льва, завязанную на гениталиях, которая также считалась принадлежностью стрелка из лука. Подобный тип изображения называется скифским. Напомним, что по Геродоту предком скифов считался Геракл. Скифский тип Геркле — тип героя-охотника, который иногда держит в руке маленького зверька-приманку. В то время как по греческим понятиям величайшим из охотников был Мелеагр, в Средней Италии им считался Геркле.

Изображение Геркле в виде скифского охотника встречается не только в Этрурии. В виде скифского лучника Геркле также можно наблюдать на аттических вазах поздней архаики. В кипрском типе изображений Геркле/Геракл также охотник. На понтийской вазе из Мюнхена Геракл, держащий в руках зверька, целится в Гидру. Он пользуется тем же охотничьим приемом, что и Геркле у этрусков: в то время как Гидра поедает небольшое животное, Геракл ее убивает.

Хорошо известно соотнесение римского Геркулеса/Геракла с героем-охотником. На "кормлении богов" в Риме, учрежденном в 399 году до н.э. изображение Геркулеса как охотника возлежало на одном ложе с богиней-охотницей Дианой. Соседнее ложе занимали изображения Аполлона и Латоны. Кроме этого, Геркулес и Диана в Риме имели общий праздник в Августовские иды, видимо, связывающий их как охотничьих божеств.

Существует интересный римско-этрусский миф, гласящий, что когда Геркулес перегонял по территории современной Италии стада Гериона в Грецию, от стада отбился теленок. Геркулес стал расспрашивать о теленке местных жителей, на языке которых тельца называли "витулус". Отсюда и пошло имя страны "Виталия" — страна тельцов, а после отпадения слабой первой согласной осталось "Италия".

Считается, что римский Геркулес происходит от финикийского бога Мелькарта, выходца с Переднего Востока, где типичен образ великого охотника.

Настойчивое соотнесение Геракла/Геркле с образом великого охотника в различных древнейших Средиземноморских культурах уводит нас к временам, когда Геракл мог считаться предком единого народа, потомками которого могли стать впоследствии и этруски, и скифы-сколоты, и праславяне, и некоторая часть финикийцев и жителей Крито-Микенской державы. Такое предположение, кроме фактов почитания Геркле/Геракла за первопредка у этрусков и скифов-сколотов, имеет то основание, что у большинства народов на родовой стадии социального развития первопредок почитается как величайший охотник.

Кратко рассмотрим некоторые дополнительные параллели в представлении об образе Геракла в мифологии предположительно близких народов: этрусков, лидийцев и скифов-сколотов. Отметим, что лидийцы, по мнению ряда современных этнографов и историков, относятся к древнейшей индоевропейской общности, а скифы-сколоты, по мнению академика Б.А. Рыбакова, являлись прямыми предками древних славян.

Обратимся к фактологическому материалу. На этрусской фреске в могиле "Авгуров" изображена сцена борьбы Геркле с собакой, натравленной на него демоном Ферсу. Подобная сцена имеет отражение в лидийской мифологии: лидийский бог, родоначальник династии, иногда отождествляется с Гераклом, так как совершил подвиг, напоминающий борьбу Геракла с адским псом Кербером.

Рассмотрим еще одну параллель между этрусской мифологией и мифологией скифов-сколотов. Миф, рассказанный Геродоту "живущими у Понта эллинами", повествует о происхождении агафирсов, гелонов и скифов. В мифе говорится о том, что Геракл, перегоняя быков Гериона, теряет коней. В своих поисках он попадает в пещеру, где встречает змееногую богиню днепровских "Плавней" по имени Гелея. От их союза происходят прародители племен скифов, агафирсов и гелонов. Покидая богиню перед родами, герой подарил будущим сыновьям лук и пояс с подвешенной к нему чашей.

Остановимся на символике мифа: кони по греческой, этрусской и ряду других традиций — животные, провожающие душу в Подземный-Загробный мир; чаша напоминает нам о чашах с напитком бессмертия и преображения на этрусских саркофагах; лук и стрелы могут символизировать через полет стрелы к небу связь с Небесным миром. Пещера — символ Хтонического мира; наличие полуженщины-полузмеи еще более усиливает хтоническую символику мифа, так как змея — чисто хтонический персонаж. Символика мифа указывает на то, что Геракл фактически оставил в подарок своим детям вехи пути преображения души и достижения бессмертия, так как его подарки указывают на этапы такого преображения: кони — нисхождение души в Загробный мир, где происходит сакральный брак с богиней и новое рождение, чаша является указанием на преображение души, лук и стрелы — полет души к небесным сферам, пояс как символ власти указывает на "воцарение" души на Небесах. Данный протославянский миф можно воспринимать как этрусскую религиозную концепцию перерождения души в Загробном мире, причем этрусская и скифская концепции совпадают в своих символических деталях.

Подобное соответствие указывает на совпадение мифологического первопредка Геракла не только у скифов-сколотов и этрусков, но и у лидийцев, что может быть одним из аргументов в пользу общего происхождения всех этих народов. Мифы о происхождении народа были наиболее архаичны и, как правило, предшествовали появлению других мифологических и космогонических представлений, потому что вопросы самоактуализации этноса и его отличия от других этносов — это первые вопросы, которые возникают при формировании новых этнических групп и объединений. Поэтому "совпадение" первопредков может указывать на общее историческое происхождение различных народов, выраженное в мифологической форме.

Даже в ту эпоху, когда над языческой культурой уже порядком надругалась христианская цивилизация, сохранилась чисто языческая тяга к роду, племени, тяга к поиску прародителей среди подлинных героев или мифологических персонажей. Взять, к примеру, знаменитый миф о князе Рюрике, многократно пересказанный летописцами.

Легенду о призвании Рюрика из Прусской (прусы-"те, что по Русе"-порусы-борусы) земли мы находим в Воскресенской летописи^[605]: Август, кесарь Римский поставил... "брата своего Пруса въ березехъ Вислы реки во градъ Мадборокъ, и Торунъ (Торнов?), Хвоиница, и преславы Гденескъ и иныхъ многых градов, по реке Немонъ, впадшую въ море, и до сего часа по имени его зовется П(о)русскаа земля. А отъ Пруса четвертое на десять колено Рюрикъ. И въ то время въ Новеграде некый бе старейшина именемъ Гостомыслъ, скончаваетъ житие, и созыва владалца сущая съ нимъ Новаграда, и рече: "советъ даю вамъ, да послете въ П(о)рускую землю мудрыя мужи и призовете князя отъ тамо сущих родовъ".

Та же легенда известна по Новгородским летописям. Поныне утраченным Хлебниковской и Трехлетовской летописям (в пересказе А.Я.Артынова, ок. 1842 г.)^[606]:

"Егда же в великом междоусобии и многим нестроении российстии народи быша и несогласующеся во избрании от своих себе властелине советоваше, он нарочит и разумен муж в Великом Новеграде живущ Гостомысл, да пошлют к варягам и триех братии, уже бяху князи изящнии и в храбрости воинской изряднии на княжение Руское умолят... Князья эти три брата родные по именам: Рюрик, Синеус и Трувор. Они произошли от колена Августа, Кесаря Римского. На всеобщей думе в Новегороде согласилися, наконец, все славянорусские народы по завещанию Гостомыслову призвать княжить над собою варяжских князей, и для этого "поидоша за море к варягам; словени варягом реша: "Прииде звати храбрых князей в Новъгород на княжение, земля наша велика и всем изобильна, только лишена суда и расправы, которые вы утвердите".

Известна также легенда о призвании Рюрика из ободеритов по Ксавье Мармье^[607] в пересказе Чивилихина (роман-эссе "Память").

"... племенем оботритов управлял король по имени Годлав, отец трех юношей, одинаково сильных, смелых и жаждущих славы. Первый звался Рюриком, второй Сиваром, третий Труваром. Три брата не имели подходящего случая испытать свою храбрость в мирном королевстве отца, решили отправиться на поиски сражений и приключений в другие земли.... Они направились на восток и прославились в тех странах, через которые проходили. Всюду, где братья встречали угнетенного. Они приходили ему на помощь, всюду, где вспыхивала война между двумя правителями, братья пытались понять, какой из них прав, и принимали его сторону. После долгих благих деяний и страшных боев братья, которыми восхищались и благословляли. Пришли в Руссию. Народ этой страны страдал под бременем долгой тирании, против которой не осмеливался восстать. Три брата, тронутые его несчастием, разбудили в нем усыпленное мужество, собрали войско, возглавили его и свергли власть угнетателей. Восстановив мир и порядок в стране братья решили вернуться к своему старому отцу, но благодарный народ упросил их не уходить и занять место прежних королей. Тогда Рюрик получил Новгород, Сивар — Плесков, Трувар — Бело-озеро".

Этот источник можно было бы презреть по примеру новоявленных норманнистов, но есть кое-что подревнее. Так в "Генеалогии мекленбургских герцогов" Фридриха Хемница (1717), согласно легенде, Рюрик и его братья, как и у Мармье, — сыновья венедско-ободеритского князя Готлейба или Годлайба, плененного и убитого ютским королем Готофридом. Из-за малолетства оных, власть перешла к дядьям Рюрика — Славомиру и Трасику, которым наследовали некие Годомысл и Табемысл. Но в силу непонятных причин, скорее всего по смерти Табемысла, престол оказывается в руках Мечислава III. Этот же источник упомянут у Г.Ф.Гольмана. В генеалогиях, собранных Иоганном Хюбнером (1725 года) Рюрик с семейством — это ответвление герульских, вандальских и венедских князей, к которым принадлежал и Боривой и его сын Гостомысл.^[608]

Как видим есть достаточно славянских и германских древних источников, выводящих первопредка князей русских и государей Рюрика с южного берега Балтии, но ни одного, чтоб из Скандинавии.

Сомнительно, чтобы в первом тысячелетии н.э. славяне пользовались летоисчислением, подобным греческому или римскому. Гораздо более вероятно, что предки наши, как и германцы, опирались на генеалогию. Сказать при каком вожде происходили события — и означало определить их во времени, и об этом будет сказано в последнем разделе этой книги. Генеалогия же Рюрика и сына его Игоря выглядит так.

ЛЕГЕНДАРНОЕ ВРЕМЯ ПРАОТЦОВ:

– Сварог-Феост^[609];

– сын Сварога, — Даждьбог-Сварожич^[610] он же и есть Геракл, Аполлон Таргелий и Таргитай Геродота согласно версии академика Б.А.Рыбакова;

– Афет-Япет, от коего согласно Ветхому Завету в итоге произошли славяне;

ЛЕГЕНДАРНОЕ ВРЕМЯ ОТЦОВ

– Скиф — один из сыновей Геракла по "Истории" Геродота;

– Скиф и Зардан правнуки Афетовы-Япетовы:^[611] "В мале времени по разделении детей Ноевых, правнуцы Афетовы Скиф и Зардан отлучишася от братии и рода своего от стран западных, вселишася на полдень во Ексипонте и живяху тамо многие лета. От сих породишася сынове и внуцы, и умножишася зело, и прозвашася по имяни прадеда их Скифа Скифия Великая...";

И в самом деле "правнуки". Япет — из поколения титанов, предшествующих Зевсу, отцу Геракла. Т.е. Скиф по Геродоту мог быть "хронологически" его правнуком.

– Славен, Рус, Болгор, Коман, Истер — правнуки Скифа и Зардана^[612]: "Тогда владеяху пять братов, их же имяна Славен, Рус, Болгор, Коман, Истер... В лето от сотворения мира 3099-го (что по потопе по греческому счислению 1531 лето) Словен и Рус с роды своими отлучишася от братии своея и хождаху по странам вселенныя 14 лет, даже пришед ко озеру Илмер и по волхованию поставиша град на реке Волхове, его же по имяни князя своего Славенск именоваша. И от того времени начаша скифы имяноватися славяне...";

Дата добавления: 2014-12-27