К универсалистски-достиженческому обществу

Ы8

которые нельзя не учитывать при анализе, прогнозировании эф­фективности того или иного экономического плана, проекта. Эко­номику, эффективные варианты ее развития нельзя рассчитать су­губо рационально, поскольку это сфера социальных действий с ориентацией на другого. Экономика ежедневно, ежечасно погру­жена в культурный контекст. Важно учитывать, как в той или иной культуре принято работать, распределять доходы, расходовать их, а не только руководствоваться чисто рациональными (математи­ческими) расчетами прибыли, схемами ее распределения, расхо­дования. Пренебрежение социокультурным контекстом, традиция­ми экономического поведения очень опасно для тех, кто осуществ­ляет экономическую политику в той или иной стране — будь то члены правительства или руководители фирм.. •%._

В этом отношении примечательна история Волховского алюмини­евого завода. В 1995 г. американский капиталист—владелец 50% акций назначил нового директора из-за рубежа, который прибыл в Волхов со своей командой менеджеров. Жить в провинции они не захотели и снимали номера в знаменитой петербургской гостини­це «Астория». Иногда и в рабочий перерыв ездили обедать за 120 км в северную столицу. От приглашений же порыбачить, поси­деть у костра директор отказывался. Скоро стало ясно, что главная проблема нового директора в том, что он отвергал систему комп­ромиссов, на которой основана российская экономика (отказывал­ся от бартера, не соглашался на взаимозачеты и т.д.) и не хотел учитывать российские традиции в социальной сфере. Директор мог без всяких объяснений уволить рабочего, в течение года своей ра­боты ни разу не созвал профсоюзное собрание, закрыл заводскую газету, а тех, кто приходил к нему за пособием на похороны, просто выставлял за дверь.

Американский владелец акций сменил директора, ориентированно­го на западную систему рационального управления, на российско­го, имеющего опыт управления российскими предприятиями. И дела пошли в гору.

Новый директор вернул все социальные гарантии, возродил газету, договорился с партнерами о взаимозачетах и уступках и даже орга­низовал продажу свиней по низкой цене своим работникам и парт­нерам... Прощаясь с журналистом, который брал у него интервью, новый директор сказал: «А рыбалка здесь, чувствую, замечательная. Время бы выкроить»*.

Еще один пример. У вашего соседа случилось несчастье — в его доме произошел пожар. Вы пришли на помощь, потратили свои силы, время, помогли вынести мебель, одолжили денег для покупки новой мебели, хотя они вам были нужны самому. С точки зрения рациональной вы нанесли себе ущерб. Но с точки зрения ценнос­тно-рациональной — понятий товарищества, взаимопомощи, чело­веческого долга — вы поступили разумно и оправданно.

■ ■.:>.

* См. «Известия» от 16 ноября 1996 if,

Аффективных действий в нашей жизни немало: драка ребят во дворе, бурная радость футбольного болельщика и т.д. Даже самый образованный, «рациональный» человек может совершить аффек­тивное действие — так же как и традиционное, когда выполняется обычай, обряд, ритуал: празднование («обмывание») нового на­значения, покупка невесте обручального кольца и т.д. Но традици­онное действие является для некоторых людей, не отличающихся развитым социальным мышлением, достаточно типичным, и не только в быту, где это оправдано, но и в общественно-политичес­кой жизни — например, сегодня, как и в советское время, избира­тели голосуют за того кандидата, за которого «посоветовал» голо­совать председатель (раньше — колхоза, а сейчас — товарищества). Так было заведено раньше, так происходит и теперь... Кстати, су­ществует проблема совместимости (или несовместимости) демок­ратической процедуры выборов и традиционализма избирателей.

*. * *

Предложенная М. Вебером типология социальных действий по степени участия в их мотивации сознательных, рациональных-эле-ментов стала основой для понимания им социально-исторических типов организации социальной жизни. Согласно Веберу, основу ис­торического процесса составляет процесс нарастающей рациона­лизации социальной жизни. По мере увеличения доли рационализ­ма изменяются системы социальных действий, социально-истори­ческие типы социальной реальности. Соответственно, выделены два основных типа организации социальной жизни.

Тип организации социальной жизни, в которой доминирует тра­диционное действие, в науке принято называть традиционным об­ществом. В таком обществе доминирующим регулятором социаль­ной жизни является обычай, традиция. Человек шаблонно, по тра­диции повторяет образцы поведения, не вдаваясь в смысл своих действий. Господствует принцип «так принято», а не принцип «это эффективнее, целесообразнее».

Поэтому для традиционной мотивации затруднено восприятие нового, характерны консерватизм как идей, так и норм, на основе которых организуется система социальных взаимодействий, что ведет к консервации социальных порядков. Власть в таком обществе осу­ществляется на основе пиетета, наследуемого из поколения в по­коление. Содержание распоряжений властелина также определяет­ся традицией, которая налагает обязанности и на господина, и на его подданных. «Если господа неосторожно ее нарушают, их гос­подство находится под угрозой. Правовые новшества, расходящие­ся с традиционными нормами, принципиально не возможны... Од­нако в тех случаях, когда традиционные нормы не работают... гос-

150

подин действует по собственному произволу, то есть по настрое­нию, капризу, личным склонностям»*. Соответственно, в социаль­ной жизни царят «священная» традиция и произвол. А это, в свою очередь, заставляет простолюдина опасаться всего необычного и еще более ревностно сохранять верность привычному, традицион­ному.

Конечно, нельзя упрощать проблему, абсолютизируя консер­ватизм, невосприимчивость нового в традиционном обществе. Ис­точником изменений в социальной жизни (и не только традици­онного общества) становится, в том числе, харизма вождя, лиде­ра, который предлагает что-то новое, небывалое, непривычное. Эмоциональное, аффективное поклонение особому дару, благо­дати вождя преодолевает (на время) привычку жить так, как при­нято издавна. Но «харизматическое» господство — это отноше­ния, имеющие сугубо личную и нерутинную окраску. Когда эти отношения длятся долго, то в поздней стадии харизма как бы истощается... возникает тенденция к рутинизации (опривычива-нию, укоренению — А.Э.) харизмы (порядков, которые введены благодаря харизме — А.Э.). Устанавливается авторитет прецеден­тов**. В результате вновь все возвращается на круги своя, устанав­ливается порядок, базирующийся на новой укоренившейся при­вычке, которая была привнесена благодаря харизме инноватора.

Понятие «традиционное общество» охватывает огромную исто­рическую эпоху — от (условно) патриархально-родового общества с господствующим мифологическим сознанием до (так же услов­но) окончания феодального периода, для которого были характер­ными господство натурального хозяйства, деление общества на сословия с их привилегиями, с достаточно жесткими, в том числе юридическими, межсословными перегородками, монархическая наследственная власть.

Согласно М. Веберу, особое значение имеет мир рациональных действий,- в котором господствуют не чувства родства, общины, традиции (как в традиционном «сельском» укладе жизни), а внут­ренняя убежденность в принятых ценностях, принципах и расчет, взвешивание убытка и прибыли — это становится возможным в городской системе социальных взаимосвязей, в которой люди, как правило, не имеют с большинством своих партнеров родственных связей и живут за счет продажи своих изделий на рынке. Формиру­ется новый тип социальной реальности: помимо ценностно-рацио­нальных действий все большее значение начинает приобретать ори-

* Вебер М. Три типа господства//Двадцать два: М. — Иерусалим, 1990. — № 72,

июль—август.

"Там же, с. 190, 192.

75/

ентация, признающая за человеком право (и обязывающая его к этому) действовать во имя жизненной цели, быть свободным и независимым в своей жизни, надеяться на свои знания, умения, отвечать за свои поступки, получать по заслугам, достижениям. Это мотивация по-иному организует социальную реальность, придает ей иные черты. Данный тип общества принято называть современ­ным (модерным) или индустриальным обществом.

На основе такой рациональной мотивации, корни которой в протестантизме, формируется тот тип капитализма, который воз­ник в Европе в XVI — XVIII вв.

Вне определенного типа «ориентации на другого», типа социально­го действия, нет европейского капитализма. Хотя капитализм с другими типами взаимосвязей между людьми возник гораздо рань­ше и в различных странах: предприятия, имеющие целью извлече­ние максимальной прибыли и всемерное увеличение капитала, име­лись даже во времена поздней античности в Древнем Риме, Древ­нем Китае, Древней Индии и даже Вавилоне. Отсюда следует вы­вод о существовании не одного, а нескольких видов капитализма, существенно отличающихся друг от друга, — это, по определению М. Вебера, «авантюрный капитализм» (мы называем его сегодня «криминально-мафиозным»), «ростовщически-посреднический» (куп­ля-продажа самих денег, напоминающий наш банковский капита­лизм, который играл с народом, создавая пирамиду государствен­ных краткосрочных финансовых обязательств, но не вкладывая сред­ства в производство), «бюрократически-чиновнический» (создание крупных капиталов с помощью различных способов использования финансовых средств^ номинальным собственником которых явля­ется государство, олицетворяемое верховной властью, — наподо­бие наших «олигархов») и т.д.

Однако все эти типы «капиталистической деятельности» обладают общей особенностью, отличающей их оттого типа капитализма, ко­торый, согласно Веберу, мог возникнуть (или мог быть изобретен) лишь в Европе и только в XVI — XVII вв.* Европейский капитализм отличается от иных видов продуктивностью, стремлением извлечь прибыль путем создания промышленных предприятий, ориентиро­ванных на массовое производство товаров, необходимых всему на­селению страны. Иные формы капитализма могут остаться в сфе­ре распределения и перераспределения уже добытой продукции. Причем М. Вебер специально подчеркивает, что этот тип капитализ­ма возник не потому, что лишь к этому времени произошло, в частно­сти, накопление капитала — это происходило и раньше и в других странах (например, богатые восточные купцы давали в рост деньги королям, царям, султанам). Именно Реформация обеспечила появле­ние совершенно нового типа «капиталистической деятельности», ко­торый возможен, как утверждал Вебер, возражая полумарксисту Зом-барту, «не от притока новых денег, а от внедрения нового духа»**.

Проведенный М. Вебером анализ обусловленности типа капиталис­тической деятельности типом социальных действий в обществе, орга­низации социальной реальности не теряет своей научной и практи­ческой актуальности. Согласитесь, что архаические типы капитализма, о которых говорит М. Вебер, поразительно напоминают бизнес в со­временной России. Фундаментальная причина подобного состояния» российского капитализма в ракурсе веберовского подхода становит­ся понятной: она в мотивации каждодневной предпринимательской деятельности, характере социальных действий, «ориентации на друго­го» типичных для современного российского общества.

Итак, главное в учении М. Вебера о мотивации социальных дей­ствий — это идея о ее нарастающей рационализации, которая во многом достигается путем рационализации в том числе религии (см. об этом в разделе VI), являющейся источником формирования мотивации единичных людей;' их «рутинных», повседневных соци­альных действий. По мере утверждения все.более рациональных критериев система действия приобретает все большую гибкость, способность к изменению и восприимчивости к новому.

Вместе с тем нельзя не отметить следующее. Критерий рациона­лизма не в полной мере может быть отнесен к числу социальных, т.е. раскрывающих особенность собственно социальной ориентации на другого. Он скорее носит познавательно-интеллектуальный ха­рактер. И это следует иметь в виду. В результате, хотя сам М. Вебер уделял огромное значение ценностям, определяющим смысл со­циальных действий, в его критериях типологии социального дей­ствия именно содержательная сторона «ориентации на другого» не нашла достаточно полного выражения.

И еще на одно обстоятельство мы хотели бы обратить внимание. Акцентировав внимание на проблеме рационализма, М. Вебер во­лей-неволей построил европоцентристскую систему типов соци­альных действий и, соответственно, типов организации социальной жизни. Ведь приоритет рационального есть специфика западноев­ропейской цивилизации. Можно ли по этому критерию оценивать социальную действительность, формирующуюся на Востоке, где приоритет отдан чувственно-практическому и, соответственно, мо­тивации, нормы поведения в меньшей степени базируются на ра­ционально-теоретических доводах? На это, в частности, обращают внимание ряд исследователей. Так, А.А. Ицхокин указывает на то, что современная социальная наука в ее «систематической» части, и прежде всего теоретическая социология, есть максимально концен­трированное и догматическое выражение западной и только за­падной мировоззренческой парадигмы, и считает, что «нужна тео­рия, в рамках которой «нормальны» обе модели миропорядка»*. Не

* См.: Давыдов Ю.Н. Особенности методологического кризиса в исторической науке// Вопросы истории. — 1994. — № 6. с. 60. ** Там же.

* Ицхокин А.А. Релятивистская теория социальной ценности и «свободная от ценности» теория социальной организации//Социологический журнал. — 1995. — № 3, с.100, 101; см. также: Ицхокин А.А. О системной природе ди­леммы «Восток— Запад»//Социологические исследования. — 1992. — № 8.

является ли некоторая европоцентричность проблемой всей соци­ологической науки, ее теоретических моделей? Удалось ли социо­логии добиться «общезначимости» своих подходов, принципов орга­низации социальной жизни?

§ 4. Типовые переменные Т. Парсонса:

Достаточно комплексную и емкую систему критериев социальных действий, их мотиваций предложил классик мировой социологии Т. Парсонс, который, по его собственному признанию, разрабаты­вая типовые переменные ценностных ориентации действий, обоб­щил идеи своих ранее упомянутых предшественников*. К сожале­нию, в отечественной социологии идея Т. Парсонса (на наш взгляд, наиболее в содержательном отношении плодотворная из всех его гипотез, теоретических схем) не получила серьезного осмысления. Между тем сам Т. Парсонс утверждает: «Я думаю, что самой важ­ной нитью, поддерживающей преемственность в моей научно-тео­ретической деятельности, была так называемая схема переменных образцов ценностной ориентации, которая выступала в качестве главного теоретического каркаса для анализа социальных систем»**.

В науке принят термин «типовые переменные социального дей­ствия», которые позволяют вскрыть (под определенным углом зре­ния, конечно) существенные, содержательные характеристики мотивов, имеющих принципиальное, фундаментальное значение для понимания организации социальной жизни у того или иного народа, позволяют уловить сущность социально-исторической ре­альности в ту или иную эпоху.

Основу этой системы мотивационных показателей составляет анализ способов ориентации Актора на другого: на что (какие свой­ства, принципы, критерии) он ориентируется, строя свои отно­шения с другими (в ситуациях, требующих выбора). Эти способы представлены как альтернативы.

Соответственно, система данных альтернатив позволяет не только более многосторонне охватить единичное действие Актора, но и глубже уяснить специфику организации социальной жизни.

Эти пары характеризуют возможности альтернативы:

1) ориентация индивида при оценке поведения другого на ка­кое-то общее универсальное правило или на некие партикулярные (частные, обособленные, неофициальные, субъективно-произволь­ные) критерии, являющиеся¹ неким исключением из этих общих правил («универсализм— партикуляризм»);

* См.: Парсонс Т. Система современных обществ. — М., 1997, с. 210, 227. "Там же, с. 227, 229.

154

2) ориентация индивида при оценке поведения другого на дос­
тижения, квалификацию, профессионализм последнего или при­
обретенное им от рождения (пол, нация, возраст, положение в се­
мье), приобретенное недостиженческими путями — связи, дружес­
кие отношения («достижения — приписывания»; вслед за Р. Линто-
ном, который ввел в научный оборот понятия «приписанный» (от
рождения) или «достигаемый» статус, Т. Парсонс называет припи­
сывание «аскриптивностью», и ныне это понятие широко исполь­
зуется в социологии); ^!

3) ориентация Актора в своих действиях на личную выгоду, лич­
ный интерес или на интересы коллектива, членом которого он яв­
ляется («ориентация на себя — ориентация на коллектив»). В даль­
нейшем, кстати, Т. Парсонс эту альтернативу исключил;

4) принятие Актором на себя широких (диффузных) обязаннос­
тей в данной ситуации или выполнение специфических, специализи­
рованных обязанностей («диффузность — специфичность»);

5) использование Актором в своих действиях по отношению к
другому эмоциональных (аффективных) или рациональных (аффек­
тивно нейтральных) критериев, оценок («эффективность — аф­
фективная нейтральность»).

Достаточно скрупулезно выделенные Т. Парсонсом основные альтернативы (в реальной жизни их гораздо больше) свидетель­ствуют о предельной многомерности мотивации конкретного со­циального действия.

Представим, что молодой талантливый ученый обратился к дирек­тору своего НИИ с просьбой выделить ему средства для продол­жения перспективных исследований. Сегодня финансирование на­уки резко ограничено. На всех денег не хватает. Нужен выбор. Как будет рассуждать директор? Из каких критериев, аргументов будет исходить? «Да, у данного ученого неплохие показатели в.разработ­ке крайне нужной темы (достиженческие критерии),' и по всем об­щим правилам именно его следовало бы поддержать (критерий уни­версализма). Но вышестоящий руководитель просил выделить сред­ства на проект, разрабатываемый его сыном (аскриптивный крите­рий), который работает в этом же институте и у которого, если су­дить по общим правилам, мало шансов получить без директорской поддержки эти средства (партикуляризм). А мне очень нужна под­держка этого руководителя в ходе выборов в академики («ориен­тация на себя»). Да и молод этот «гений» (аскриптивный критерий), дерзок, независим, поэтому не очень мне симпатичен (аффектив­ный критерий). Но все-таки, может быть, не стоит обращать внима­ние на личную неприязнь, обиду, возраст, другие «нюансы», если эти исследования наверняка принесут успех, весомый результат («ори­ентация на достижения»)?

Какие из этих ориентации возьмут верх? Каждая из предложенных альтернатив, как видим, вносит свою лепту в выбор мотива.

Борьба мотивов — так называют социологи ситуацию, анало­гичную этой, — порождает довольно мучительные, чаще всего не­видимые со стороны, внутренние переживания. На выбор Актором конкретного варианта мотивации влияет ряд обстоятельств: ситуа­ция, собственная нравственная культура и, что самое главное, при­нятая в данном институте (или еще шире — в данном обществе) система ценностей, приоритетов. Последнее обстоятельство во мно­гом определяет (предопределяет) наиболее вероятный, типичный для данной системы социальных взаимодействий выбор.

Временно отклонимся от темы, чтобы сделать некоторые уточ­нения, разъяснения.

Первое. «Аскриптивность — достиженчество», как и «универса­лизм — партикуляризм», -г- это крайние позиции различных векто­ров социального континуума. Они имеют множество промежуточ­ных форм, исторических вариаций.

В своей крайней, исторически ранней форме аскриптивность проявляется в предпочтении, которое отдается родственнику, со­седу, земляку, человеку той же национальности и т.д.

В процессе социального развития возникают иные варианты ас-криптивности: предоставление привилегий, наследуемых детьми (сословная организация общества, престолонаследие монаршей власти и т.д.). Аскриптивность приобретает все более яркий отте­нок, который и ранее в ней присутствовал, — оттенок «близости к тебе, верности», предоставление привилегий людям, продемонст­рировавшим личную преданность (принцип личного служения), и др. Приобретают новый оттенок и вариации проявления аскрип-тивности: ориентация на связи, кумовство, а не на способности, квалификацию.

Современные вариации аскриптивности препятствуют успеху дела, достижениям — это подбор и выдвижение кадров по крите­риям не профессионализма, а личной преданности, родственных, дружеских связей, стремление окружить себя не профессионалами, а верными «слугами». Часто употребляемое ныне слово «команда» в одном обществе воспринимается как группа проверенных в деле, морально честных и порядочных профессионалов, а в другом — как несколько особо доверенных людей, которые не выдадут, ко­торые служат не делу, а «хозяину», которые дружат домами и т.д.

Универсализм прежде всего предполагает применение единого (универсального) критерия при оценке деятельности любого чело­века, при его нравственной (все должны быть честными, порядоч­ными) и юридически-правовой оценке (все должны подчиняться закону и нести одинаковую ответственность).

156

В современной жизни партикуляризм проявляется в наличии двойной морали (к подчиненным одни требования, к начальни­ку — другие), в предоставлении исключений, привилегий, экск­люзивных прав своим приближенным и т.д.

Аскриптивность тесно связана с партикуляризмом. Соответствен­но универсализм чаще всего тяготеет к ориентации на достижения.

Второе. Сами по себе альтернативы нейтральны, ни один из этих вариантов не является безусловно хорошим или безусловно плохим —- все зависит от конкретных условий, ситуации.

Так, есть обоснованный партикуляризм — предоставление льгот инвалидам, ветеранам, пенсионерам. Ориентация на такие аск-риптивные свойства, как детский или, наоборот, преклонный возраст партнера, плохое состояние его здоровья, является безус­ловным основанием для социальной поддержки больных, инва­лидов, детей, молодежи, стариков, предоставления им социальных льгот. Поэтому абсолютизация универсалистски-достиженческих критериев, полное пренебрежение аскриптивными началами мо­гут стать причинами цинизма и «бездушия» общества. В то же вре­мя безусловного порицания заслуживает практика, когда аскрип-тивные свойства (близкий родственник, знакомый) становятся основанием для приема на работу, выдвижения на ответственный

ПОСТ И Т.Д. МН-.-!;;,

Не может быть однозначно положительно или негативно оце­нена и ориентация на достижение. Конечно, исторически именно данная ориентация в своей неотвратимости оказалась способной уничтожить кровно-родственные, клановые предрассудки. В цент­ре ее находится индивид, способный и желающий достигнуть в жизни многого своими руками. Идеологическое выражение дости-женческой ориентации приобрело в США статус «американской мечты». Т. Парсонс, пытаясь найти «господствующую ценность», которая могла бы рассматриваться в качестве идейно-нравствен­ной основы существующей социальной системы, указывал (как и многие другие социологи, политологи, философы, журналисты, политики) на стремление к достижению успеха. Американская культура характеризуется упором на достижение личного успеха. В США стал традиционным и приобрел большую популярность и идеологическую значимость образ-символ «человека, сделавшего самого себя».

Но подобная ориентация таит и серьезные нравственные и со­циальные негативные последствия.

Так, М. Мид, известный американский социальный антрополс+i пос­ле многолетних исследований пришла к выводу, что стыд, пожалуй, сильнее всего ощущаетсяв связи с неудачей... родителей,: кото­рые не преуспели. Жизненная неудача осуждается нами как не-

157

простительный грех. Осуждение этого «греха» у нас сильнее, чем осуждение нарушения десяти заповедей. Неудача становится без­жалостным социальным прессом. Конечно, американское общество оказывает разностороннюю поддержку тем, кто аскриптивно не может достигнуть равного с другими успеха — инвалидам, больным и т.д.

Но вместе с тем осуждение жизненной неудачи очень ощутимо
давит на человека. Страх получить «клеймо» неудачника становит­
ся одной из наиболее распространенных причин девиантного (от­
клоняющегося) поведения, в том числе преступности. Автор одной
из самых известных концепций девиантного поведения Р. Мертон
считает, что причиной девиации является расхождение между на­
вязываемой обществом цели достижения личного успеха и тех воз­
можностей, средств, которыми могут воспользоваться люди раз­
личных слоев общества. Моральный мандат на достижение успеха
осуществляет давление, принуждающее к тому, чтобы всячески до­
биваться успеха, побуждает к использованию не только честных, но,
если необходимо, и нечестных средств*. '-^ *-

Или другой пример. Патернализм, безусловно, является вариа­цией кровно-родственной аскриптивности по отношению к тем, кто служит тебе верой и правдой. На нем, в частности, организова­но (и достаточно эффективно) производство в Японии. Патерна­лизм рождает во многом бескорыстную заинтересованность хозяина в благополучии своих работников и заинтересованность работни­ков в успехах хозяина. Не патернализмом ли объясняется японское качество, для достижения которого, как показал опыт, необходи­мы особая моральная ответственность, чувство профессионально­го или иного долга?

Этот пример не только еще раз подтверждает идеологическую нейтральность рассматриваемых критериев, но и свидетельствует об относительности дихотомии, противопоставления аскриптив­ности и достижения. В определенных ситуациях ориентация на аск-риптивность является достаточно приемлемым средством для полу­чения высоких достижений. Опыт Японии позволяет выдвинуть предположение, что клановость, общинность подчас могут удачно соответствовать требованиям достиженческой ориентации.

Тем самым эффективная адаптация аскриптивных форм к инду­стриальному и постиндустриальному развитию позволяет предпо­ложить, что в некоторых ситуациях и некоторых культурах аскрип-тивность и достиженчество могут дополнять друг друга.

То же касается и альтернативы «эффективность — аффективная нейтральность». Казалось бы, желательно, чтобы Актор принимал решения аффективно нейтрально. Но зачастую чувства (гордость за

* См. подробнее: Мертон Р. Социальная теория и социальная структура// СОЦИС. — 1992. — № 2—4.

158

свою профессию, чувство долга, призвания и др.), т.е. аффекты, становятся основой высокозначимых действий подлинных профес­сионалов. Включая в систему альтернатив пару «аффективность — аффективная нейтральность», Т. Парсонс, по его собственному признанию, руководствовался стремлением оценить профессиональ­ную ориентацию, которая была бы «незаинтересованной», беско­рыстной (исключающей, например, рациональные расчеты врача относительно богатства пациента), желанием уместить в «одной аналитической схеме» и рационализм, и свойственные человеку нерациональные эмоции или аффект*.

Идеологическую нейтральность этой альтернативы следует рассмат­ривать и в более широком контексте. Так, известно, что у народов Востока считается приоритетным эмоционально-чувственное отно­шение к объекту. Это отнюдь не значит, что Восток лишен рациона­лизма, однако он не является приоритетным. И подобное отноше­ние к объекту в реальной практике нередко может быть более эф­фективным, целесообразным (пример, приведенный Т. Парсонсом, — тому подтверждение).

Вернемся к директору НИИ. Мы оставили его в раздумьях. Если для него важнее всего достиженческие и универсальные ха­рактеристики, то способный (хотя и не очень симпатичный дирек­тору) молодой ученый может надеяться на поддержку. Более того, все работники этого НИИ будут ориентированы на развитие своих профессиональных качеств, стремясь завоевать признание среди коллег, руководства благодаря не знакомствам, подхалимажу, а сво­им профессиональным успехам. Иначе говоря, утверждение дости-женческих и универсалистских критериев стимулирует профессио­нальную активность, инициативу, уверенность в наличии равных уни­версальных условий.

Если же в данном НИИ (или более широко — в обществе) процве­тает кумовство, отсутствуют единые универсальные требования, то такой нравственный климат вряд ли будет способствовать росту профессиональной активности и инициативы...

Подобные выводы вполне правомерны применительно и ко все­му обществу.

Тем самым мы получаем возможность начать анализ типов со­циально-исторической реальности на основе переменной мотива­ции социального действия Т. Парсонса. Определяющими, решаю­щими для выявления собственно социального содержания действий Т. Парсонс считал первые две из перечисленных альтернатив: «уни­версализм — партикуляризм»; «достижения — приписывания». Имен­но их вариаций и сочетания позволяют вскрыть наиболее важные черты организации социальной жизни на том или ином историчес­ком отрезке времени.

* Парсонс Т. Система современных обществ, с. 227, 228.

159

В качестве базовых имеются два типа социально-исторической реальности.

Первый тип характеризуется доминированием партикуляристс-ки-аскриптивной мотивации социальных действий. Это, как пра­вило (по европейским меркам), традиционное общество (родовая община, раннефеодальное общество и т.п.). В центре ее биологи­ческая (кровно-родственная) и территориальная связь (совместное проживание родовой общины). Ведущая ориентация — принадлеж­ность человека к группе «своих» людей (а не его навыки, умения) и, соответственно, различные требования к «своим» и к чужакам.

Второй (идеальный) тип социально-исторической реальности характеризуется доминированием.«универсализма» и «достижения». Это, по мнению Т. Парсонса, характерно для организации соци­альной жизни в современных западных странах.

Этот- тип социально-исторической реальности формируется на, основе признания всеобщего значения этических ценностей (хрис­тианства). Данные ценности и, что не менее важно, закон имеют универсальный характер, любые проявления партикуляризма, как правило, исключаются, и никто на них, как правило, не рассчи­тывает.

Этический и правовой универсализм тесно связан с достижен-ческой ориентацией, которая формирует деловитость, инициатив­ность, надежду на собственные силы, успех, а с другой стороны, уважение к людям, проявляющим инициативу, их поддержку или (по крайней мере) толерантное к ним отношение. Формируется здоровый индивидуализм (расчет на собственные силы, личная от­ветственность за себя, отсутствие социального иждивенчества). Ут­верждается идеология жизненного успеха. Но достиженческая ори­ентация должна быть вписана в рамки строгих морально-этических и правовых норм, приоритетов в целях предотвращения игнориро­вания интересов других, проявления открытого воинствующего эгоизма.

Партикуляристско-аскриптивная мотивация не исчезает, но об­ласть ее распространения резко сужается, она вытесняется в сферу малой семьи (значения более широких структур родства приобре­тают преимущественно символический характер), проявляется в социальной благотворительности.

Рассмотренные два базовых типа социально-исторической ре­альности — это идеальные типы, в которых сконцентрированы лишь наиболее важные переменные, признаки. В реальной социальной жизни они наполняются многими^новыми краскам и оттенками, существуют как в более совершенных, так и в переходных формах.

Как видим, по мнению Т. Парсонса, партикуляризм и аскрип-тивность представляют собой архаичные, а достиженчество и уни­версализм — более развитые, современные (модерные) способы «ориентации на другого». Но реальная жизнь намного противоречи­вее, чем идеальные схемы, которыми пользуется ученый.

И еще несколько слов. Аскриптивно-партикуляристский тип со­циальных действий и соответствующая организация общественной жизни в наибольшей мере характерна для традиционного общества как на Востоке, так и на Западе, т.е. характерна для всех стран на определенной ступени их развития. Вот почему не совсем правы те, кто приписывают черты традиционного общества (общинность, к примеру) только Востоку. Это общечеловеческая форма истори­ческого развития организации социальной жизни. В странах Даль­него, Среднего и Ближнего Востока, Латинской Америки она со­хранилась, но надолго ли — это еще вопрос. -

Некоторые элементы аскриптивности эффективно приспосаб­ливаются (по крайней мере пока) к новым условиям и развивают­ся (например, патернализм в японском обществе). Однако во мно­гих странах на фоне современных промышленных технологий зри­мо проявляются клановость, отсутствие универсализма в примене­нии закона, льготы, исключения для приближенных к власть пре­держащим, подбор и выдвижение кадров не по профессиональным и деловым качествам, а по степени знакомства, родства, личной преданности и т.д.

Каково же российское общество с этой точки зрения? Одно­значно ответить крайне сложно.

В проведенном нами социологическом исследовании «Московс­кий студент: проблемы и настроения» (опрошено более 1300 сту­дентов 2-х и 4-х курсов всех типов вузов Москвы) изучалась, в час­тности, мотивация учебной деятельности студентов. Базовым был вопрос: «Что, по вашему мнению, более всего необходимо сегодня молодому человеку для жизненного успеха? Подчеркните не более трех ответов». Ответы представлены в табл. 1.

Анализируя результаты, мы сделали следующие выводы: «Сле­дует учесть, что мотивация достаточно сложное и, самое главное, чуткое духовное образование. Она аккумулирует жизненные наблю­дения человека, его размышления, как живут люди, что сегодня важнее, а что отступает на задний план. Являясь же побудительной силой деятельности человека, его конкретных социальных действий, мотивация определяет устремления человека, смысл его активнос­ти, практических выборов.

Данные, приведенные в таблице, есть своеобразный результат нашей современной жизни, ее изгибов, тенденций, прокладываю­щих себе путь через зигзаги, отступления и т.п. Не является ли тот факт, что безусловным лидером среди условий жизненного успеха

160

6 Общая социология

Таблица 1

Мнения студентов о факторах жизненного успеха, % (сумма больше 100%, так как возможно несколько ответов)

	Проценты	Рейтинг
1. Природная одаренность, способности	37,5	IV
2. Связи, поддержка влиятельных лиц	57,9	I
3. Предприимчивость, находчивость	43,1	III ••-
4. Трудолюбие, добросовестность	31,5	V
5. Качественное образование	43,4	II
6. Везение, удачное стечение обстоятельств	23,8	VII
7. Умение устраивать свои дела	15,6	VIII.
8. Материальная поддержка родителей	10,0	IX
9. Перспективная специальность	24,7	VI

студенческая молодежь считает «связи, поддержку влиятельных лиц, знакомства» отражением нашей сегодняшней жизни? Кстати, от­метим, что во всех наших предыдущих исследованиях, о которых мы упоминали, данный фактор никогда не опускался ниже «почет­ного» второго места. Причем всегда с небольшим (незначимым) отрывом от лидера, который менялся в зависимости от времени исследования, места исследования, профиля подготовки студентов. И это своеобразный символ нашей реальности»*.

Итак, по мнению студентов, в нашем обществе наиболее эф­фективный и разумный путь к успеху — это связи, которые важ­нее, чем трудолюбие или качественное образование. Те, у кого этих связей нет, как показывают результаты исследования, более пес­симистически относятся к своему будущему; те, у кого эти связи есть, скорее всего, не ориентированы на то, чтобы прилагать осо­бые усилия, упорство для достижения поставленной цели. Вряд ли кто-либо из читателей станет утверждать, что мнения студентов не соответствуют духу нашего времени. Результаты других исследова­ний подтверждают это. В частности, в ходе исследования, прове­денного Н. Римашевской с целью выяснить мнение людей о том, кто такие новые русские и откуда у них деньги, 79% опрошенных ответили, что большинство современных богачей имели влиятель­ных покровителей, и лишь 15% — что эти люди добились успеха самостоятельно. Условиями вхождения в богатое сословие практи­чески все опрошенные эксперты считали связи, блат (94%); спо­собности (85%); должность, занимаемую до начала реформ (69%); связь с криминальными структурами (52%)**. Для сравнения: по-

* Эфендиев А.Г. Московский студент: проблемы и настроения, с. 48—49; см. также: Эфендиев А.Г., Дудина О.М. Московское студенчество в период ре­формирования Российского общества//СОЦИС. — 1997. — № 9. ** См. подробнее: «Известия» от 22 апреля 1998 г.

162

давляющее большинство американских богачей (сейчас в США насчитывается 3,5 млн. миллионеров) закончили обычные государ­ственные (бесплатные) школы и заработали свои миллионы тяж­ким и честным трудом, работая по 55 часов в неделю*.

Согласитесь, по общему признанию, провалы в экономике, политике за последние годы во многом были вызваны предостав­лением льгот, привилегий фирмам, банкам,, которые имели дос­туп к верхам (вспомните альтернативу «партикуляризм — универ­сализм»). И если задуматься, в чем природа тех неимоверных труд-* ностей преобразований в нашей стране, то мы вынуждены будем признать, что главная сложность, главная проблема — сами стан­дарты, образцы социальных действий, в которых велико влияние аскриптивно-партикуляристской ориентации. Вспомним звучащее как предупреждение высказывание М. Вебера о том, что капита­лизм возникал много раз и в разных местах планеты; каким он становился —.авантюристическим, бюрократическим и т.д., — зависело от типа социальных действий, «ориентации на другого», из которых «соткана» социальная жизнь того или иного общества.

И последнее. Социально-исторические типы мотивации соци­ального действия, предложенные классиками мировой социологии, дают лишь общие ориентиры для понимания особенностей органи­зации социальной жизни у того или иного народа на определенном отрезке его истории. Специфика общества, в частности российско­го, не всегда может точно и корректно соответствовать этой выра­ботанной на основе западноевропейского исторического опыта клас­сификации. На наш взгляд, самая ответственная и важная задача нашей социологической науки — разработка на основе опыта ми­ровой социологии более гибкой, точной системы признаков соци­альных действий, которая давала бы более точное понимание орга­низации социальной жизни в России. Но есть ли у нас свои веберы,

парсонсы?..

* * *

Мы закончили анализ исходных элементов социальной жизни... Реальную социальную жизнь можно сравнить со своеобразным жи­вым ковром, в котором сплетаются узоры и фрагменты, состоя­щие, в свою очередь, из элементарных узоров, в основе которых — нити. Мы попытались изучить первооснову «ковра», понять, что, как и в какой степени может оказать воздействие на него.

Особое внимание мы уделили социальному действию, своеоб­разному элементарному «узлу» этого ковра, в котором, образно говоря, сплелись нити, начала социальной жизни. Теперь становит­ся ясным и путь дальнейшего анализа:

* См.: АиФ, 1997, №24.

163

а) взаимодействие как сцепление социальных действий; систе­
мы социальных действий (социальные системы).

Мы постараемся изучить выработанные и отобранные обществен­
но-исторической практикой функционально целесообразные прин­
ципы, тенденции интеграции л^одей в простые, и сложные соци­
альные формы;' iJ ' *svl- •

б) культура — с одной стороны, как система «изобретений»,
способствующих удовлетворению потребностей людей, с другой
ртороны, как символическое средство интеграции, объединения
людей на основе разделяемых стандартов поведения;

в) личность как единственное реальное действующее лицо со­
циальных процессов, вдыхающее жизнь в социальные структуры.

Раздел III.

Дата добавления: 2014-12-29