В. С. Соловьёв

§ 1. Феномен права в культуре

В отечественной гуманитарной и общественной науке право долгое время рассматривалось в ряду политических явлений. А понятие «правовая культура» понималось очень узко: оно характеризовало степень соответствия правового сознания и поведения граждан действующему (позитивному) праву.

В истории юридической мысли сформировались два противоположных подхода к пониманию права: один представлен различными формами юридического позитивизма, другой – различными вариантами учения естественного права. Первый предполагает отождествление или сведение (редукцию) «права вообще» к действующему в данный момент (позитивному) праву. Обычно под этим понимают совокупность правовых норм (поэтому его зачастую именуют еще «нормативистским»), имеющих форму закона. Именно такой, сугубо легалистский (законнический) характер имело правопонимание советских правоведов и в целом юристов. Соединённое с классово-партийным подходом, обязательным для всей советской науки, оно породило следующую форму определения права: «право – выраженная в законе воля господствующего класса». Таким образом, многие десятилетия в отечественном правоведении безраздельно господствовал юридический позитивизм, причем в его крайней, экстремистской форме.

Противостоящий позитивистскому естественно-правовой подход предполагает, что позитивное право получает свою силу от некоего естественного порядка: космоса, природы, Бога или богов. Нормы этого порядка («права») имеют безусловный, абсолютный характер.

Особенно значительную роль концепция естественного права сыграла в Новое время, являясь действенным идеологическим средством в период борьбы буржуазии с феодальными классами. В это время имел место парадоксальный процесс: распространение и доминирование теории так называемого рационального естественного права подготовило почву и логично привело к господству юридико-позитивистского мировоззрения. Рационалистическая теория естественного права (это её более точное наименование) предполагала, что Бог не создавал правовой порядок в человеческом обществе. Человек должен сам его создать в соответствии с разумом (ratio), который является в свою очередь творением Божьим, т. е. естественным. Именно в этом смысле (соответствие разуму) понималась «естественность» долженствующего быть созданным человеком правового порядка. Такое правопонимание мировоззренчески обосновывало необходимость законодательной деятельности и дальнейшей кодификации правовых норм. Построенное таким образом уже позитивное право считалось воплощением естественного права. Круг замыкается юридическим позитивизмом.

Мы определяем право как особую подсистему духовной культуры, регулирующую человеческие отношения, в первую очередь социальные, с позиций соотношения «справедливого» и «несправедливого».

В большинстве европейских языков слова «право» (немецкое Recht, французское droit, итальянское diritto, испанское derecho), «правый», «правильный», «справедливый» – однокоренные. Исключение представляет английский язык: слово right обозначает субъективное право, а понятие law – комплекс объективного права.

Право занимает в системе духовной культуры особое место. Причём в каждом типе культуры это место различно. Право вряд ли можно считать универсальным элементом духовной культуры. Это верно в двух аспектах: во-первых, учёным известны исторические (некогда существовавшие) культурные организмы, обходившиеся без специфически юридических механизмов регулирования; во-вторых, известны конкретные культуры, далеко не примитивные, в которых за правом не признаётся социально-культурная ценность.

По этому второму показателю все конкретные культурные типы можно разместить на условной шкале. На одном полюсе (экстремуме) этой шкалы поместятся культуры, носители которых признают право основополагающей ценностью. Их можно назвать «легалистскими» и отнести к ним западно-европейскую культуру Средневековья и Нового времени, и античную (особенно древнеримскую).

На противоположном полюсе поместятся культурные типы, в которых право признается как неизбежное (и потому необходимое) зло. Другими словами, в этих культурах господствует правовой нигилизм. Наиболее отчётливо он проявляется в дальневосточной (восточно-азиатской) культуре (Китай, Япония, Корея). Очень сильно влияние правового нигилизма в отечественной культуре. Некоторые культуры занимают промежуточную, среднюю позицию, например, исламская. Мусульманское право, несмотря на то что составляет элемент религиозной системы, имеет высокий авторитет в глазах правоверных. Как образно выразился один исследователь, мусульманское право – это свет, который должен вести верующих к религиозному идеалу, так как часто они не видят нужного направления.

Характеристика степени соответствия данной правовой системы основным ценностям данной культуры называется легитимностью. Полного соответствия нет и быть не может по ряду причин. Во-первых, культура – динамичная система, части которой изменяются неравномерно и не в последнюю очередь под действием взаимного влияния, внешних факторов. Во-вторых, во всякой культуре сосуществует одновременно несколько вариантов ценностных систем, которые образуют ядро так называемых субкультур. Одна правовая система не в состоянии полностью соответствовать плюралистичным ценностно-культурным комплексам, которые конкурируют между собой.

Соответствие различных социальных и культурных явлений праву характеризуется понятием легальность (законность).

Основная социальная функция права – регулирующая. Возможны два способа регулирования: индивидуальное и нормативное. Первое соответствует состоянию произвола, которое является результатом действия случайных, сиюминутных факторов, например соотношения сил в данный момент. В философско-социологической теории английского мыслителя Томаса Гоббса такая ситуация описывалась концепцией «война всех против всех».

Нужно сказать, что это гипотетическое состояние в человеческой общности вряд ли имело место. Другими словами: только лишь индивидуальным регулированием человек не обходился никогда. Основу социального регулирования составляли нормы: моральные, религиозные, правовые.

Правда, на ранних этапах человеческой культуры выделить специфически правовые, специфически религиозные и другие механизмы крайне трудно, или даже невозможно. Такой слитный механизм соционормативного регулирования получил наименование «мононорма» (единая норма). Зримым свидетельством этого единства является наличие религиозного права: мусульманского (его очень часто неверно называют «шариат»), индусского, иудейского.

В истории права можно выделить два глобальных периода: господство обычного права и писаное право. Обычное (от слова «обычай») право бытовало в устной форме. Пожалуй, самое раннее фиксированное в письменной форме собрание норм обычного права – знаменитый «кодекс» вавилонского царя Хаммурапи (XVIII век до н. э.). Не надо думать, что письменное фиксирование норм обычного права автоматически превращает его в писаное. Последнее характеризуется, по меньшей мере, двумя признаками: первое – это должна быть не простая пассивная фиксация уже существующих норм, без их адаптации друг к другу. Такая работа называется инкорпорацией. Второе: как правило, писаное право содержит нормы, являющиеся плодом законодательной деятельности или судебной практики. Обычное право по самому смыслу не подлежит сознательному целенаправленному изменению. Механизм его эволюции совершенно иной, чем у писаного права.

Правовая система состоит из нескольких элементов: правовых норм, правовых социальных институтов (судебные органы, полиция (милиция), прокуратура и т. д.), доктрины, правового сознания и правовых отношений.

Первичный элемент правовой системы – правовая норма. Структура правовой нормы различна. Типология правовых норм насчитывает три их разновидности: запретительные, дозволения и позитивные обязывания (императивные).

Известный социолог Макс Вебер предложил свою классификацию правовых культур, критерием которой он «положил» степень и характер «рационализации» права. Он выделил четыре типа права по этому признаку.

1. Формальная иррациональность, когда правотворцы и правоприменители руководствуются убеждениями, которые лежат вне контроля разума, например, предсказания оракула, пророческие откровения, результаты судебного поединка (ордалии).

2. Материальная иррациональность, когда субъект правовой деятельности ориентируется не на всеобщие правила, а поступает произвольно (на первый взгляд) или решает в каждом случае «казуистически» по правовому чувству. К этому типу близка деятельность кади, т. е. восточного судьи, который, сидя на рыночной площади, разрешает конфликты.

3. Материальная рациональность господствует в праве, когда участники правовых действий сознательно следуют более или менее ясно концептуализированным и сформулированным материальным (содержательным) принципам, происхождение которых нужно искать в религии, этической системе, в государственных соображениях или властно-политической идее. К этому классу принадлежит исламское право, поскольку его создатели-юристы пытались превратить его в инструмент осуществления мусульманских идей. Советское право было также материально-рациональным, поскольку должно было служить средством достижения коммунистического общественного идеала.

4. Формальная (логическая) рациональность наличествует, когда право построено исключительно на основаниях, которые ни от случая к случаю, а систематически следуют определённой установленной форме внутреннего или внешнего вида. В первом случае имеются в виду, например, формы договоров, во втором – высшие правовые принципы абстрактно-всеобщего вида. К этому типу относятся западно-европейские правовые системы.

Изучением различных типов современных правовых систем занимается научная дисциплина – сравнительное правоведение (юридическая компаративистика). Её объектом являются не национальные правовые системы, а их совокупности, имеющие общие, существенные характеристики. Они получили наименование «правовые семьи» или «правовые круги».

Специалисты выделяют прежде всего романо-германскую (европейско-континентальную) правовую семью. К ним относят правовые системы нескольких десятков стран, прежде всего европейских (за исключением Великобритании). Они являются наследниками римского права; доминирующим источником права выступают нормы, созданные законодательным путем. Основной массив норм кодифицирован.

Вторая большая правовая семья – общее право (англо-американское). Историческое основание правовых систем этого типа – «общее право» Англии. Почти все страны этой группы – бывшие колониальные владения Великобритании. Их правовые системы (точнее – Англии) развивались без исторического влияния римского права. Хотя творцы и современные юристы общего права несколько преувеличивают оригинальность и самобытность «своего» права, это не совсем объективно: общее право не избежало влияния со стороны других правовых систем, прежде всего римского права.

Основной источник права (правовых норм) в этой семье – судебная практика. Законодательная практика (статусное право) – вспомогательный (субсидиарный) источник права. Нормы права в данной системе не кодифицированы. В Великобритании даже нет писаной конституции. В правотворческой и правоприменительной деятельности огромна роль судей.

§ 2. Мораль в системе культуры

Наряду с религией и правом мораль является важнейшим регулятивным механизмом. Моральное регулирование также имеет нормативный характер. Мораль регулирует человеческие отношения с точки зрения соотношения добра и зла. Мораль является универсальной составной частью культуры. Содержание моральных ценностей (именно они образуют ядро морали) очень разнообразно. В строгом смысле выражение «аморальный человек» должно восприниматься как фигуральное. Интересно, что в китайском языке иероглифы, которые читаются «жень дао» (вообще, правильнее их было бы разделить), означают «человек – путь» («путь человека»), переводятся не только словом «мораль», но и «человечность», «гуманность».

Слово «мораль» латинского происхождения: moralis – прилагательное от mores (обычаи, нравы). Важнейшая часть морали – учение о добре и зле, этика. Это слово греческого происхождения; его первоначальный смысл тот же, что у латинского mores. Поскольку с содержательной точки зрения морально-ценностные системы необозримы, имеет смысл рассматривать этические учения, в которых это содержание представлено в концентрированном виде.

Можно выделить несколько групп, условно говоря, этических учений. Первую можно, опять же условно, обозначить как «натуральные», «естественные» этики. Их «естественность» имеет два аспекта. Во-первых, данный тип учения предполагает, что способность различать добро и зло дана человеку от природы. Во-вторых, это представление появляется «естественным» путем, т. е. непроизвольно, а не путём умозрительных рассуждений. В условиях замкнутых, изолированных коллективов, которые преобладали на стадии архаической культуры, для членов этих локальных общностей было естественно представление о том, что возможны только «их» образ жизни, «их» ценности. Сомнение в естественно-природном характере своих ценностей возникает, да и то потенциально, только при контакте носителей разных ценностных систем. Укажем, что естественно-этические представления лежат в основе концепций существования «общечеловеческих» ценностей. Когда же пытаются в реальности следовать положениям этой теории, это оборачивается попытками конституировать под маркой «общечеловеческих» какие-то явления конкретно-исторической социально-культурной эпохи, общности.

Вторую группу этических учений можно назвать «гетерономные» этики. В этих учениях источник и факторы, определяющие природу моральных ценностей, выносятся за пределы собственно морали. К ним принадлежат многие разновидности религиозных этических учений. Типичнейший пример такого рода этики – коммунистическая (марксистско-ленинская) этика, которая считалась официальной моралью советского общества на протяжении многих десятилетий. В этой морали критерий различения добра и зла находился в классово-политической области: всё, что способствовало делу победы коммунизма (социализма, социалистической революции, рабочего класса и т. д.) – «добро», всё, что ему препятствовало (или было индифферентным), – «зло».

Третий тип этических учений – автономные. Такого рода этику разработал Иммануил Кант. Её суть заключается в нравственном категорическом императиве. Нравственный императив Канта можно рассматривать как выраженное в теоретической форме «золотое правило морали»: «Не поступай по отношению к другому так, как ты не хочешь, чтобы поступали по отношению к тебе». Правда, философ выразил это в положительной форме: «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу всеобщего законодательства»^[29]. Кантовский императив имеет абсолютный и абстрактный характер.

Поведение любого человека Кант квалифицировал в зависимости от мотивов, которые лежали в основе человеческих поступков. Если человек руководствовался исключительно требованиями нравственного категорического императива, Кант считал это поведение моральным. Если же побуждения действующего человека имели другой источник (причем из их числа не исключались любовь, жалость и прочие «благородные чувства»), он считал его поступки «легальными».

Абстрактный характер императива может привести к парадоксальным выводам, если ему следовать буквально. Например, он запрещает одалживать деньги: ведь человек, занимая у другого деньги, в данный момент не хочет, чтобы занимали у него. В противном случае вся операция теряет смысл. И наоборот: тип, осуществляющий сексуальные домогательства в отношении лица противоположного пола, желает (исключая, разумеется, патологические случаи), чтобы объект, на который направлены его действия, испытывал те же чувства в полном согласии с императивом!

Впрочем, Кант ввёл одно очень существенное ограничение в трактовку своего «морального закона». Оно требует, чтобы любой действующий человек видел в любом другом человеке всегда цель, но никак не средство. Это требование придает содержательную определённость нравственному категорическому императиву.

Следование моральным нормам не подкрепляется воздействием социально институциализированных (во всяком случае, формальных) организационных структур. Чтобы «приобрести» средства внешнего принуждения, моральная норма должна стать элементом другой, например, правовой, системы.

Как же можно трактовать существование censura mori в Древнем Риме или «полиции нравов» в современных государствах? Если мы отвлечёмся от крайностей, а только в терпимом обществе существуют подобного типа учреждения, то увидим, что они занимаются исключительно юридической стороной дела. Например, никаких юридических санкций для взрослого нормального человека не последует, если он воспользовался известного рода сомнительными услугами представительниц «древнейшей профессии». Хотя с моральной точки зрения его действия предосудительны. Но окажись эта особа несовершеннолетней (а возрастные границы совершеннолетия очень условны: от 12 до 21 года в разных правовых системах), данный гражданин ощутит карающую десницу Закона. То же самое можно сказать о нормах, всемерно затрудняющих доступ несовершеннолетним к порнографии. И в том, и в другом случае соответствующие компетентные органы исходят не из «аморальной природы» этих явлений. Они руководствуются чисто юридическими соображениями – необходимостью защиты прав граждан.

Не меньшую, а может быть, и большую роль, в существовании подобного рода структур играют соображения чисто социального порядка. Предосудительные с моральной точки зрения виды деятельности, связанные с эксплуатацией человеческих пороков (проституции, азартных игр, разных видов наркомании), всегда создают благоприятную среду (или почву) для негативных социальных проявлений. Например, проститутки, наркоманы и гомосексуалисты являются основными разносчиками СПИДа и других венерических заболеваний. К тому же эти социально-негативные явления составляют экономический фундамент организованной преступности во всём мире.

На этих примерах достаточно хорошо видно, что «полиция нравов» и им подобные структуры борются не с аморальностью как таковой.

Несмотря на то что моральные нормы не имеют «за собою» специализированных институциональных образований, определённый «механизм» их воздействия существует. Его важнейшим элементом является этос – совокупность моральных характеристик, присущих «идеальному» человеку, члену данной социально-культурной общности. Поскольку в реальности существуют различные общности (например, этнические или религиозные) и разные уровни общностей (от малых социальных групп до классов), возникает этический плюрализм. Содержание этосов разных социально-культурных общностей различается очень сильно, вплоть до противоречия. От «идеального» буржуа Нового времени ожидали бережливости, финансовой честности, трудолюбия и т. д. Его современник «идеальный» дворянин (рыцарь, джентльмен) труд ради куска хлеба считал зазорным, бережливость – позорным скопидомством. Финансовая честность ограничивалась только некоторой специфической сферой, например уплатой карточных долгов; невозвращение долга кредитору в дворянской среде не считалось неэтичным поступком.

В механизме функционирования моральных норм огромное значение имеет личный пример – персонификация в конкретном человеке (реально существовавшем или мнимом – не имеет значения) идеальных этических черт. В православном и католическом христианстве ими были святые, в советском обществе – герои революции, гражданской войны и т. д.

В завершение этой темы можно сказать, что, несмотря на кажущуюся «эфемерность» морали (в смысле отсутствия материальных средств принуждения), она оказывает колоссальное воздействие на духовную культуру и жизнь человека и человеческого общества в целом. Распространение протестантской этики имело неочевидное, но решающее значение в возникновении и развитии современного капитализма. Потрясающим по убедительности примером эффективности воздействия морали в глобальном масштабе является распространение христианства сначала в Римской империи, затем по всему миру!

Литература

1. Ивлев С. В. Феномен права в культуре (правовая культура) // Введение в теорию культуры: учеб. пособие / под ред. Е. Я. Букиной. – Новосибирск, 1999. – С. 25–30.

2. Ивлев С. В. Мораль в системе культуры // Введение в теорию культуры: учеб. пособие / под ред. Е. Я. Букиной. – Новосибирск, 1999. – С. 39–42.

3. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Избр. произв. – М., 1990. – С. 44–271.

4. Зеленкова И. Л., Беляева Е. В. Этика. – М., 2000. – 367 с.

5. Каменская Е. Н. Этика. Эстетика: конспект лекций. – Ростов-на-Дону, 2004. – 250 с.

Вопросы для самоконтроля

1. Чем отличается позитивистская концепция права от учения о естественном праве?

2. Из каких элементов состоит правовая система?

3. Что такое «натуральные», гетерономные и автономные этические учения?

4. К какому из выше перечисленных видов этических учений относится философия морали И. Канта?

5. Опишите специфику моральных норм в сравнении их с правовыми установлениями.

Глава 8. Социально-культурные
характеристики науки

Наука – это систематическое расширение области человеческого незнания.

Дата добавления: 2014-12-29