Зависимость от предшествующей траектории развития

Эволюционный вариант развития институтов

Интеграция сделок в семейно-родственные структуры

При таких условиях совершение сделки в неформальных рамках приближает ее к идеальному миру с нулевыми трансакционными здержками. Известно достаточно много случаев близкого при-лижения к этому идеалу — сообщества биржевых торговцев и торговцев алмазами, восточные базары, региональная и локальная торговля в африканских странах, средневековые европейские рынки и ярмарки. Так, согласно К. Поланьи, средневековый рынок Европе — пример экономической системы, организованной на основе интенсивных социальных связей и отношений, в частности, норм взаимности (reciprocity) и доверия. Однако состояние ирваны, вызванное близкими к нулю трансакционными издержками, исчезает, как только сделки выходят за рамки социальной группы или круга лично знакомых людей, ведь сфера действия социальных механизмов ограничена либо территориально, либо кругом лиц. Здесь начинает действовать обратная логика: все, что не позволено среди «своих» (сокрытие информации в ходе перего­воров, введение в заблуждение по поводу качества товара или услуги, оппортунизм после заключения сделки и т.д.), разрешено в ходе сделок с «чужими». В сущности, правила такой игры заклю­чаются в увеличении трансакционных издержек, которые несет другой участник обмена.

Какие могут быть решения, если торговля уже перерастает локальный масштаб и неформальные рамки уже не способны обес­печить ее дальнейшее развитие? Во-первых, возможен вариант включения наиболее выгодных партнеров в рамки семейно-родственных и социальных структур, уже подмеченный на примере мафии. В недостаточно развитой институциональной среде выгоды от вертикальной интеграции (например, в структуру семьи) очень велики. Например, развивая бизнес в новом регионе, торговец стремится создать гарантии против оппортунизма своего тамош­него партнера через семейные узы, выдавая за него замуж свою дочь. Впрочем, возможности для осуществления, подобной верти­кальной интеграции весьма ограничены даже в случае многочис­ленных семей.

Второй вариант заключается в легализации неформальных рамок, т. е. придании лежащим в их основе нормам силы закона и превращении этих рамок в формальные. Такой сценарий принято называть эволюционным, или генетическим. Он предполагает, что новые формальные институты возникают не на пустом месте, а в процессе трансформации существующих неформальных. Раз­витие формальных институтов воспроизводит уже сложившиеся на уровне неформальных рамок тенденции. В качестве примера эволюционного варианта институционального развития рассмот­рим институт торгового арбитража, зародившийся еще в недрах средневековых ярмарок (рис.13.1).

Неформальные рамки

Формальные рамки

Легализация

Рис. 13.1

Потребность в арбитраже заключена уже в том факте, что, за исключением бартерных сделок, практически все экономические сделки открывают возможность для обмана. Поначалу стороны сделки приглашали в качестве арбитров другого торговца, извест­ного обеим сторонам своей справедливостью и непредвзятостью. И никаких проблем не возникало: репутация арбитра гарантиро­вала его непредвзятость и справедливость по отношению к своим коллегам. Трудности начались с развитием торговли между раз­личными ярмарками, породившей конфликты между представите­лями разных торговых сообществ, ведь репутация создает обяза­тельства лишь по отношению к постоянным коллегам и партнерам. Логично предположить, что решение арбитра будет более благосклонным к «своему» торговцу, участвующему в конфликте, чем к «чужому». Поэтому оптимальное решение заключалось в фикси­ровании в писаном праве правил, распространявших справедли­вые процедуры разрешения конфликтов среди «своих» и на отно­шения с «чужими». Торговцы Западной Европы разработали еще до формирования национальных государств собственный частный легальный кодекс (Law Merchant), обеспечивающий потребности развития торговли. Без такого кодекса торговля с чужаками была бы значительно более затруднительной, если точнее, даже невоз­можной. В дальнейшем государство признало кодекс, что позво­лило еще более усилить его значимость при заключении сделок: контроль над выполнением кодекса был возложен на государст­венный правоохранительный аппарат.

Впрочем, далеко не всегда эволюционно возникшие институты эффективны в обеспечении совершения сделок с минимальными издержками. Ключевой момент в определении эволюционного варианта заключается в воспроизводстве в писаном праве тенден­ций, сложившихся на уровне обычаев и традиций, и нет никаких гарантий того, что сложившиеся вчера традиции придутся к месту при совершении сделок сегодня. Здесь уместно вспомнить определение институтов, данное еще Вебленом: институты — «это привычный образ мышления людей, который имеет тенденцию продлевать свое существование неопределенно долго». Отмечен­ный инерционный характер эволюции получил название зави­симости от предшествующей траектории развития, или эффекта исторической обусловленности развития (path-dependency). О такой зависимости говорят в том случае, если «вчерашние институци­ональные рамки остаются значимыми и ограничивают варианты выбора сегодня и в будущем». Выражаясь кратко, «история зна­чима».

Примеров, позволяющих убедиться в неоднозначности результа­тов естественной эволюции институтов, достаточно много. С одной стороны, принцип формализации традиции, или в более широком смысле прецедента, лежит в основе общего права. Именно Англия и ее колонии сумели создать правовую систему, наиболее эффек­тивную в обеспечении экономического взаимодействия с наи­меньшими трансакционными издержками (в расчете на одну сделку). С другой стороны, и тупиковые варианты институционального развития могут самовоспроизводиться бесконечно долго, как показывает исторический опыт Испании, Португалии и латино­американских стран, правовая система которых отражает традиции меркантилизма. Зафиксированные в праве нормы меркантилизма способствуют ориентации на получение прибыли только в кратко­срочном периоде не с помощью продуктивной, а нацеленной на перераспределение деятельности (норма простого утилитаризма и поиск ренты). Как отмечает Э. де Сото, «перуанское общество страдает от последствий правовой системы, основанной на пере­распределительных сделках... Наше настоящее есть результат длительной меркантилистской традиции, пришедшей из Испании» Не менее показателен и пример Италии, точнее, различных моделей институционального развития юга и севера Италии. В северных регионах, в первую очередь в Пьемонте, Ломбардии, Эмилия-Романье, Венете, Фриули-Венеции-Джулии, были лега­лизованы традиции гражданского участия в управлении государст­вом, нормы взаимности, солидарности и доверия, что позволило распространить их действие за рамки семейно-родственных связей и локального опыта коммунальных республик. На юге же происхо­дила легализация совсем иного рода. Вплоть до 70-х годов госу­дарство фактически признавало мафию и даже использовало ее для решения разнообразных задач — от обеспечения стабильности в регионе и политической мобилизации населения до сбора нало­гов. При этом государство признавало правила игры мафии и, следовательно, соглашалось с возведением в ранг закона разделе­ния всех людей на «своих» и «чужих», отказываясь от построения общенационального рынка.

Таким образом, простой легализации неформальной нормы недостаточно, чтобы она эффективно заработала вне рамок персо­нифицированных отношений — в масштабах всего общества. Например, норма «свой своему поневоле друг», даже будучи закрепленной законодательно, не может лежать в основе деперсонифицированного взаимодействия между людьми. Неформальная норма должна избавиться от своей дуальной природы, предполага­ющей наличие двух стандартов поведения, в зависимости от того, принадлежит ли контрагент к «своим» или к «чужим». К слову, именно с разделением контрагентов на «своих» и «чужих» связано господство таких норм, как «простой утилитаризм и оппорту­низм». Ведь связь между получаемой полезностью и собственной продуктивной деятельностью индивида отсутствует лишь при существовании другого, на которого и можно переложить издержки и затраты.

Лишь на первый взгляд может показаться, что замена социальных на легальные санкции в структуре нормы уже позволяет лишить ее дуального характера: действие социальных санкций ограничено рамками социально однородных групп или круга лично знакомых людей. Однако изменения должны затрагивать не только |ранкции, но и другие элементы структуры нормы — атрибут (расширение круга лиц, на которые распространяется норма, до масштабов всего общества) и цель. Что касается цели, то важнейшим «Условием перерастания локальных норм в нормы, действующие в рамках общества в целом, является неуклонный выход за рамки простой экстраполяции целей — их интерпретация в соответствии сo спецификой взаимодействия на уровне целого общества. Так, Норма, лежащая в основе бартерного обмена, «ты — мне, я — тебе», в результате интерпретации с точки зрения существования всеобщей, или денежной формы стоимости должна превратиться в норму не связанной с конкретными персоналиями эмпатии. Как всеобщая форма стоимости не тождественна сумме бартерных сделок, так и всеобщая норма не сводится к совокупности локальных норм, пусть даже и имеющих силу закона.

Сказанное обусловливает скептическое отношение к различ­ного рода вариантам простой легализации внелегальной экономики как стратегии рыночных реформ в России. Простое признание внелегальным образом зафиксированных прав собственности и закрепление в законе неформальных норм, регулирующих их обмен и защиту, не позволит получить в результате конституцию эффек­тивно функционирующего рынка. Скорее, результатом будет аналог экономической системы, сложившейся в южных регионах Италии, где государство до конца 80-х годов признавало неформальные нормы, не изменяя их. Какие же факторы препятствуют интерпретации неформальных норм для их распространения в рамках общества в целом? Иными словами, какие факторы уси­ливают эффект исторической обусловленности развития, не по­зволяя институциональному развитию отклониться от заданной траектории? Рассмотрим три варианта ответа на заданный вопрос, связанные с тремя различными теориями: теорией идеологии, теорией общественного выбора и теорией игр.

Дата добавления: 2014-12-29