A Splitting Of The Mind 9 страница

- Дай-ка, я покажу, - воскликнул Рэй и вскочил со стула, оказавшись перед Адамом и выхватив у него шляпу. Торо ловко напялил ее парню на голову, сделав так, чтобы она сидела, как следует, - Теперь они не смогут читать твои мысли! – заявил он настолько буднично, что это меня даже малость поразило.

Адам с детским восторгом смотрел то на Рэя, то на меня.

- Это их остановит? – уточнил он так, словно не мог поверить своим ушам.

Я пожал плечами, а затем кивнул. Адам так сиял, будто я подарил ему миллион долларов. Мне потребовалось только 0.1 секунды, чтобы вернуться к своему стулу из-под света софитов. Ну и испытание… Спасибо, Господи, что нам не придется делать это в следующем году!

Ненавижу Рождество.

Мое поведение на этом сеансе могло бы компенсировать поведение во время обеда, потому что, как только я сел, рука Фрэнка неожиданно очутилась на моем бедре. Всего на какую-то секунду, но и ее для меня оказалось достаточно, чтобы осознать – мальчик сделал это намеренно. Затем ладонь убралась так же быстро, как и опустилась мне на ногу. Я повернулся, уставившись на Фрэнка, но тот, избегая моего взгляда, смотрел на подаренный цветок.

С Секретным Сантой было покончено, и мы вернулись за стол. Как только сели, объявился Рэй, сразу оповестив нас о своем присутствии.

- Ну пожалуйста, - попросил он так, словно пребывание за нашим столом могло излечить рак или что-нибудь в этом роде.

Фрэнк смотрел на меня, а я – на Рэя. Я не горел желанием сказать «да», но и не находил никаких причин, по которым не мог бы это сказать. Фрэнк всегда доставал меня, уговаривая лучше относиться к Рэю, да и тот помог мне с подарком для Адама. Я как бы даже обязан ему… Так что я вздохнул и кивнул.

Далеко не хорошая идея. То, что я хотел сделать, делать бы и не следовало, потому что, пару минут спустя, подошел Боб и спросил, может ли он к нам присоединиться. В общем, мне пришлось разрешить, по-другому я и не мог бы, тем более, после того, как сел Рэй. Я снова неохотно кивнул, и Боб приземлился рядом.

Я гребаный придурок, я распахнул врата Ада. Как только Берт и Адам увидели, что я позволил Рэю и Бобу сесть, они поперлись к нам, как насекомые к свету. Пришлось ставить скамейку, так как теперь нас было шестеро, а этот стол вряд ли видел больше двух хозяев. Я оказался посередине скамейки, с одной стороны был Фрэнк, с другой – Рэй, а напротив сидели Боб, Адам и Берт.

Рэй схватил оставшуюся фольгу и начал делать шляпы. Видимо, у него в этом уже был опыт, потому что его творения выходили в десять раз лучше моего. Адам и Берт усердно помогали ему, причем последний беспрестанно спрашивал, спрячут ли эти шляпы его от «Годзиллы». Фрэнк разговаривал с Бобом о цветке. Остался только я. Я ни с кем не разговаривал, а никто не разговаривал со мной.

Никто больше не хотел со мной общаться.

Кого я обманываю?

Нет, не «никто больше не хотел со мной общаться», а, в первую очередь, никто никогда не хотел!

Кроме Маркман, она всегда хотела со мной поговорить. Но она не считается, ей за это платят.

- Адам и Рэй, пришли ваши родители, - оборвал мои горестные размышления Зак. На Рождество многие родители после обеда приходили навестить своих детей. В смысле, те, которым было не наплевать.

Адам и Рэй взволнованно вскочили на ноги и бросились встречать прибывших, оставив за столом четверых человек. Это мне уже куда больше нравилось. Если бы эта ситуация была уравнением, его можно было бы решить, избавившись еще от двух переменных.

Через десять минут пришла мать Боба, и Берт поступил очень мудро, решив уйти из-за стола вместе с ним. Думаю, он до сих пор помнит нашу первую встречу, когда я сказал ему, что если он сядет за мой стол, я выдам его «Годзилле». Черт, я правда засранец.

Фрэнк пересел на другую скамейку, и мы опять оказались друг напротив друга. Мне нравилось так сидеть, потому что тогда я мог беспрепятственно смотреть на его прекрасное лицо. Тот, когда все ушли, снова скис и тупо уставился в окно. Глядя туда же, я заметил, что идет снег… Достал из кармана блокнот и карандаш, подаренный Адамом. Блокнот был для меня всем, наверное, если бы с ним что-то случилось, я бы умер.

Я открыл новый лист и надавил карандашом на бумагу. Я уже решил все насчет будущего рисунка, я хотел нарисовать Фрэнка. Именно сейчас, вместо той ужасной картинки, что изобразил, когда впервые увидел его. Я изучал мальчика в течение нескольких секунд, а потом принялся переносить увиденное на лист. Я поднимал и опускал голову, запоминая линию и набрасывая ее на рисунке. Через некоторое время Фрэнк понял, что я делаю, и ужаснулся.

- Нет, нет! Не рисуй меня, пожалуйста! Я вовсе не подходящая модель, я недостаточно красив… Я слишком…

Я выжидающе воззрился на него, зная слово, так и не сорвавшееся с его побледневших губ. Уродливый. Он хотел назвать себя уродливым, но я не собирался ему это позволить. Я не собирался позволить ему так ужасно лгать…

Я все смотрел на него, и он так и не сказал это ядовитое слово. Замолчав, мальчик сложил руки на груди и, больше не протестуя, стал наблюдать за тем, как я рисую, но с укоризненным видом. Я же был беспечно счастлив, имея возможность изобразить его на бумаге, поэтому недостаток энтузиазма у самой модели меня не волновал.

Однако по прошествии некоторого времени, когда рисунок стал более определенным, осуждающее отношение Фрэнка испарилось. Теперь его взгляд был обращен на изображение его самого, оживающего на бумаге. Каждый раз, когда я поглядывал на мальчика, наши взгляды встречались. Каждый раз. Я знаю, что это звучит трогательно и глупо, но с очередным таким взглядом мое сердцебиение сильно учащалось.

- Пришли твои родители, Фрэнк, - произнес Бен, неожиданно материализовавшийся около стола.

Фрэнк так резко поднял голову, высматривая отца и мать у входа, что странно, как только не сломал себе шею. Даже привстал, чтобы видеть лучше. Мое сердце очутилось где-то внизу, и я почувствовал себя необыкновенно плохо. Я понял, что сейчас придется на некоторое время уйти от Фрэнка, он так давно не видел своих родителей, и я, оставшись тут, помешал бы им. Я быстро написал записку на обрывке бумаги и собрал свои вещи, затем встал и передал листочек мальчику. Тот прочитал сообщение, которое гласило о том, что я дам ему побыть наедине с родными, но никак на это не отреагировал, и я пошел по направлению к своей комнате, только Фрэнк тут же схватил мою руку, едва не заставив меня упасть и притягивая обратно к столу.

- Не уходи! Пожалуйста, останься со мной, - после этого я, конечно, кивнул. Противное ощущение где-то в животе усилилось: Фрэнк не просто просил меня остаться, он практически умолял.

По просьбе мальчика я сел рядом с ним и уже чувствовал неудобство. Вряд ли родители Фрэнка хотели, чтобы я здесь был. Я знал это. Я несколько раз сглотнул, подумав неожиданно о том, что Маркман могла сказать им. Она ведь остановила их у входа в кафетерий, и они беседовали уже минут пять.

Раньше я никогда не встречал родителей Фрэнка и ничего не знал о них, но, несмотря на это, примерно представлял, какие они. А все, что мне уже было известно – так это то, что они не обращали внимания на сына и стеснялись того, что с ним произошло. Когда они вошли в кафетерий и направились к нам, я принялся изучать их. Мама оказалась совсем не похожей на ту, которой была в моем воображении, я думал, что она – светская львица, одевающаяся в дорогие дизайнерские шмотки. Но она была совсем другой и выглядела, как самая обычная мама, в простом синем платье и накинутой на плечи толстой шерстяной кофте. Отец Фрэнка, напротив, был в костюме. Он был в костюме на Рождество, когда приехал навестить своего сына в учреждении для душевнобольных… Его вид даже смутил меня. Он ведь не собирался на переговоры или в дорогой ресторан! На кого он хотел произвести впечатление? Или он считал, что люди осудят его, если он не будет выглядеть соответственно своему положению в обществе? Нет, скорее всего, он просто хотел, чтобы все видели его одежду и за этим не заметили, как же ему стыдно тут находиться.

- Фрэнк! – мама, вроде бы, искренне радовалась тому, что она здесь. Но ее неподдельный восторг уже не имел для меня значения, он стушевался, потому что Фрэнк улыбнулся, приветствуя мать.

Она остановилась, когда подошла к столу, и протянула руки. Тогда до меня дошло, что Маркман сказала: она объяснила, что Фрэнк не терпит, когда к нему прикасаются, и посоветовала не обнимать его ни в коем случае. Мальчик все-таки позволил матери взять его за руки, на которых по-прежнему были надеты перчатки, и она крепко стиснула их, грустно улыбаясь. Когда она отпустила Фрэнка, тот подошел к отцу, и они обменялись рукопожатиями, сухо и неловко, что сразу подтолкнуло меня к мысли, что они никогда раньше так не делали.

Как только родители сели напротив, Фрэнк тут же представил меня:

- Мам, пап, - сказал он, взглянув на них по очереди, - это Джерард, мой друг.

Мама Фрэнка тепло меня поприветствовала, и я почувствовал, как во мне растет симпатия к ней. Отец же был холоден, как толстый слой инея, покрывающий стекла окон кафетерия. Вот он-то мне как раз и не понравился…

- Расскажи мне все, - попросила мать, и Фрэнк принялся расписывать, как проходит обычный день в учреждении.

Я вынул из кармана карандаш, подаренный Адамом, и задумчиво вертел его в руках, внимая речи мальчика. Было интересно слушать, как он рассказывает об обыденной жизни… Я даже засомневался, не в разных ли мы с ним находимся учреждениях.

Мама Фрэнка по ходу дела вставляла свои комментарии, а я рассматривал ее. Ее вопросы казались продуманными заранее и слишком осторожными. Она боялась. Боялась сказать что-то не то. Я почти чуял ее вину, она не была обычной для матери, у которой сын отправлен в учреждение для душевнобольных… И женщина чувствовала себя виноватой вовсе не за то, что произошло с Фрэнком, а за то, что после этого не проявила никакого участия.

Она что-то скрывала, и охота выяснить, что же, просто сводила меня с ума.

- Доктор Маркман сказала, что тебе уже лучше, - весело сказала мать Фрэнка, сменив тему еды на тему здоровья сына.

И я, и Фрэнк вздрогнули. С чего бы Маркман это говорить? Мы ведь знали, что Фрэнку еще есть, с чем бороться. Она ведь, черт возьми, врач, так разве она этого не знает?

- Скоро тебе можно будет вернуться домой…

Я перестал вертеть карандаш и уставился на узор, выгравированный на металлической поверхности стола. Я понял, к чему идет разговор, и опять почувствовал себя плохо.

Фрэнк на секунду замер, думая так же упорно, как я смотрел на узор.

- Наверное, - сказал он.

Отец мальчика решил вмешаться. Лучше бы он этого не делал.

- Но все по тебе скучают…
- Кто? – выкрикнул Фрэнк. Он ведь прекрасно знал, что друзей у него нет. О нем никто даже не спрашивал.
- Все… Понимаешь? Соседи и друзья семьи. Все по тебе скучают…

Я сжал карандаш в руке и продолжал смотреть вниз. Фрэнк, сидящий рядом, дернул ногой.

- Что ты им сказал? – спокойно спросил он.
- Что ты имеешь в виду? – мать Фрэнка поняла, что происходит, и тщетно пыталась вернуть спокойствие.
- Ты сказал им, что я в дорогой частной школе в Швейцарии? Или я в Канаде живу, у дядюшки? Ой, нет, я знаю, я заканчиваю учебу в элитной академии для мальчиков на другом конце страны, да? – ехидничал Фрэнк.

Я подумал, что был наверняка использован третий вариант.

Сердце опять провалилось вниз: ни мать, ни отец мальчика не ответили. Я ненавидел, когда оказывался прав в таких вещах, как эта! Вот почему бы мне так же не угадать номер лотереи, и, дав взятку, не смотаться из этой дыры?

Глава 10.2. Tis The Season.

- Ну? – Фрэнк пристально смотрел на родителей.
- Не будь таким дураком! – рявкнул отец.

Мать поджала губы и метнула в мужчину злой взгляд. Я тут же переосмыслил все, что думал до этого, когда пытался узнать ее тайну. Я даже не подумал сперва, что все может быть так. Фрэнку сейчас не надо это слышать, он не вынесет… Я глянул на руки его матери, и мои худшие опасения подтвердились.

- Я не дурак, - проворчал Фрэнк.
- Нет, ты дурак! И ты им всегда был! Ты дурак, и ты никогда не думаешь, что делаешь, поэтому и находишь проблемы! Если бы ты вырос и действовал так, как надлежит в твоем возрасте, мы бы здесь не были!

Мать Фрэнка схватила мальчика за руки.

- Он не это имел в виду, милый! Фрэнк, это не твоя вина, мы понима…
- …где твое обручальное кольцо? – перебил сын, переводя взгляд с ее рук на лицо.

Отец не сразу вынул руки из-под стола. Фрэнк взглянул на него и заметил, что кольца тоже нет… Была видна только светлая полосочка на безымянном пальце, как раз там, где раньше и находилось кольцо. Фрэнк вырвал свои ладони из рук матери и, спрятав их под стол, крепко сжал, явно начиная паниковать:

- Ч-ч-ч-то? Почему? Что вообще происходит?

А ведь Фрэнк погрустнел еще тогда, когда только-только начал разговаривать с родными. Сейчас его глаза покраснели, а подбородок подрагивал, но не потому, что он был готов вот-вот заплакать. Даже не потому, что он пытался справиться со всеми чувствами, которые его охватили, и которых было для него слишком много. Мне внезапно захотелось, чтобы его родители убрались отсюда.

- Вы больше друг друга не любите? – замученным голосом спросил он.
- У нас пока еще испытательный срок перед разводом, - тихо ответила мать.
- Давно? С каких пор?
- Ох, я и не знаю… Это нам не известно, дорогой, - лгала женщина.
- Это случилось, когда меня сюда отправили, да? Не ври мне! – воскликнул мальчик, но мать затрясла головой.
- Да, Фрэнк. Мы подали на развод через месяц после твоего отъезда, - бесцеремонно заявил отец.
- Это из-за меня! – родители не ответили сразу, на что я так надеялся, - О, Господи, - застонал Фрэнк и закрыл лицо руками.
- Вот видишь, что ты наделал? – закричала мама.
- А, так это я виноват! Он ведь сам не хотел, чтобы мы ему лгали! Если ты хочешь и дальше возиться с ним, как с малым ребенком, давай, продолжай! Или ему не надо повзрослеть? – отец Фрэнка рассерженно ударил кулаком по столу.
- Как ты смеешь так говорить?! Как ты смеешь?
- Я плачу за лечение, поэтому я говорю то, что мне хочется! Если бы ты следила за людьми, с которыми болтается твой сын… - он не закончил предложение, но все и без того было ясно.

Я вдруг подумал, не валяется ли моя отпавшая нижняя челюсть на полу. Ну, не совсем буквально, однако, я был так ошарашен, что вероятность вполне была… Я не мог поверить тому, что вижу и слышу. Родители выясняли, кто виноват в том, что Фрэнка изнасиловали! Кто точно виноват, так это те больные сволочи, которые это и сделали! Но самые близкие люди даже не подумали объяснить это Фрэнку, сказать, почему они развелись, и утешить его… Я еще сильнее сжал карандаш в кулаке и стиснул зубы.

- А, так это моя вина? Я работала так же, как и ты! И ты так же ответственен, как и я!
- Вряд ли. Если бы ты не приучила его все время держаться за твою юбку, может быть, он бы и не сделался… - возмущенное восклицание матери оборвало его.

Фрэнк ударился в слезы, но родители этого даже не заметили. Они были слишком заняты, пребывая в своем маленьком мире, и не проявляли ни капли заботы. Теперь я понимал точно, почему они не сразу заметили странное поведение сына после того, как его изнасиловали. Они были слишком эгоистичны, чтобы думать еще и о ребенке. Таким людям нельзя иметь детей. Нельзя, потому что они не могут их растить, как полагается.

Карандаш в моей руке разломился пополам. Я с удивительно громким стуком швырнул части дерева с графитом на стол. Я знал, что мне нужно сделать. У меня не было выбора.

- ХВАТИТ! – заорал я и вскочил. Я знал также, что мне придется дорого заплатить за свои действия, но мне было наплевать. Я делал это ради Фрэнка.

Отец тоже поднялся.

- Я не знаю, кем ты возомнил себя, парень, но тебе лучше не лезть в чужие дела! – прорычал он, грозя мне пальцем.

Я вышел из-за стола, встав лицом к лицу с этим мужчиной. Хорошо хоть, мы с ним были одного роста.

- Убирайтесь, - приказал я, - убирайтесь отсюда. Сейчас же.
- ТЫ мне угрожаешь? – он сильно ткнул меня пальцем в грудь.

Я едва сдержался, чтобы не сломать ему этот палец. Я ведь мог сделать это. Я мог сломать ему руку. Одним быстрым движением я мог заставить его извиваться на полу от боли. Но я этого не сделал. Гнев, разливающийся по всему моему телу, от кончиков пальцев до лица, все усиливался, когда я смотрел на человека, заставившего Фрэнка страдать в день, когда он должен быть счастливым.

- Сейчас вы должны уйти. И вы не вернетесь, пока Фрэнк лично вас не пригласит. Вы уйдете и дадите сыну спокойно налаживать свою жизнь. Убирайтесь. Прямо сейчас. У вас нет права приходить сюда и расстраивать Фрэнка. В том, что с ним случилось, не виноват никто, кроме тех двух личностей, которые совершили этот кошмарный поступок. И не вы, и не ваша жена, и не сам Фрэнк. И того, что с ним произошло, нечего стыдиться… хотя, я уже понимаю, что все простые человеческие чувства у вас уже давно затмились жадностью и эгоистичностью. Надеюсь, что когда-нибудь вы все-таки очнетесь и осознаете, какой у вас замечательный сын!

Я заткнулся, чтобы перевести дух, и был готов уже выслушивать возражения, но их не последовало. Отец был скорее шокирован, чем рассержен. Он посмотрел на Фрэнка, взгляд которого был устремлен на нас обоих, и громко сглотнул. Глаза мальчика были наполнены слезами, и теперь папаша явно осознал, что это из-за него. Мужчина отступил на шаг назад и взглянул на свою жену. Без единого слова они ушли, подавленные и смущенные.

Как только они покинули помещение, я осмотрелся. На меня все пялились. Снова. В дополнение к этим взглядам я смекнул, что Бен и Зак стояли подозрительно близко к столу. Похоже, готовились, если что, прекращать драку. Неужто они на самом деле думали, что я могу подраться с отцом Фрэнка? Во всем кафетерии был только один человек, который двигался, и его-то я уже давненько не видел.

Джаспер петлял между столами, пробираясь ко мне. На его лице застыла маска испуга, и через каждые несколько шагов он оглядывался.

Я знал, кого он боялся увидеть.

Они пришли. И на этот раз Они до меня доберутся. Однажды я сумел от Них спастись, но вряд ли мне посчастливится сделать это теперь. Ужаснувшись, я зажал рот рукой и вперился взглядом в окно. Я уже в любой момент был готов увидеть Их пальцы, цепляющиеся за подоконник.

Слева кто-то зашевелился, и я повернулся, чтобы посмотреть. Фрэнк вскочил со своего места и бросился вон из кафетерия, по направлению к западному крылу. Джаспер подскочил ко мне и схватил за руку.

- Они все видели и знают о нем. Они пришли, чтобы забрать и его тоже!

На секунду меня охватил страх, когда я понял, что наделал. Мне нужно спасти его! Они хотят поймать меня, но будут использовать для этой цели Фрэнка. Я развернулся и побежал вслед за мальчиком, не обращая внимания на людей, которые пытались задержать меня, зовя по имени и протягивая руки. Ноги гудели от волны адреналина, нахлынувшей на меня, когда я подлетел к комнате Фрэнка и распахнул дверь настежь, настойчиво зовя мальчика по имени.

Но его комната оказалась пуста, и было только два варианта, почему. Один мелькнул в голове, и я силой воли заставил свой мозг не думать о другом. Поэтому решил действовать согласно первому и свернул за угол, туда, где находилась душевая, на пути молясь всем богам, чтобы я не ошибся, и Фрэнк был действительно там.

Не знаю, какой бог мне посодействовал, но это не имело значения. Все, о чем я думал, было тем, кого я увидел, открыв дверь. Фрэнк. Он, полностью одетый и дрожащий, стоял прямо под душем. Я вскочил в душевую, плотно закрыв дверь, которая, если и не остановила бы Их, то хотя бы задержала. Во всяком случае, я надеялся, что задержит.

Я подбежал к Фрэнку. Пока что Они его не заполучили. Это значит, что у меня еще есть шанс его защитить. Я бы сделал все, что угодно, лишь бы мальчик был в порядке. Я бы сам сдался, если бы только его оставили в покое! Сейчас слишком поздно сматываться. Придется прибегнуть к сделке: моя жизнь за жизнь Фрэнка. Я даже не стал это как-то обдумывать, просто знал, что сделаю, когда придется.

Включенная в душе вода оказалась просто ледяной, и через несколько секунд, что я находился под струей этой воды рядом с Фрэнком, я застучал зубами, а одежда прилипла к телу.

- Фрэнк, нам нужно отсюда уйти.

Тот посмотрел на меня, безразлично хлопая ресницами.

- Пожалуйста… Они идут…

Теперь мальчик отреагировал. Его лицо исказилось ужасом, и меня взбесило то, что я его напугал. Он схватил меня за руки, притягивая ближе к себе, и прикоснулся своими пальцами в мокрых насквозь перчатках к моим губам.

- Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, - снова и снова повторял он, - Зачем ты открыл рот, Джерард? Зачем ты это сделал?

Я хотел было ответить, но он не позволил.

- Ты хоть знаешь, что теперь будет? – звук падающей воды заглушал его голос, и я едва различал слова, - Не оставляй меня! – умолял Фрэнк.

Я не понимал его. Я никуда не собирался! Он что-то не так понял? Я ведь намеревался его защитить! Я тревожно оглядел комнату, но не заметил Их присутствия. Пока что.

- Неужели ты не понимаешь? – кричал мальчик, - Каждый раз, когда ты себя так ведешь, Маркман разлучает нас! Ну зачем же ты открыл рот? Все, что ты сделал – повод для Маркман, чтобы увести тебя от меня! Я не хочу, чтобы она тебя забирала! Ты нужен мне, Джерард!

Нет, я не догонял, о чем он говорит. Каждый раз, когда я как себя веду? Что он имеет в виду вообще? Я отошел немного от воды и опять осмотрел душевую. Испуганный вскрик сорвался с моих губ, когда я увидел темные тени, поднимающиеся за окном. Я попытался схватить Фрэнка, но он вырвался, и все, что мне удалось – это сорвать с его левой руки перчатку. Я яростно бросил ее оземь и повернулся к мальчику.

- Они здесь, - я умоляюще тянул к нему ладонь, надеясь, что он за нее возьмется.

Фрэнк шокировал меня, подступив ближе, обняв обеими руками и уткнувшись лицом в мое плечо.

- Джерард, они не реальны, - приглушенно проговорил он.

Я попытался отстраниться, но Фрэнк вцепился, как пиявка. Затем запрыгнул на меня, обхватив ногами за талию. Сперва мне показалось, что я не устою, но я одной рукой оперся о стену, а другой поддерживал Фрэнка. Я еще никогда не был к нему так близко, но сейчас не имел возможности наслаждаться этим. Сердце болезненно ухнуло в груди, когда я медленно поднял голову и обратил взор к окну.

Как только я увидел пальцы, хватающиеся за подоконник, я почувствовал приступы еще более тяжелого страха. Колени подгибались не только из-за веса Фрэнка, но и из-за ужаса, душащего меня. Я не думал, что Они будут действовать так. Я хотел бежать, но тело отказывалось меня слушаться, а Фрэнк только мешал.

Когда я заметил пальцы не только на подоконнике, но и на дверном косяке, из головы разом вылетели все мысли. Такое было только однажды, и это вывело меня из себя. У меня необыкновенный мозг, в нем всегда есть мысли! Иногда они даже не дают мне заснуть. Где они сейчас?

Я понял, что попал прямо под ужасающе холодную струю воды из душа. Фрэнк лишь еще крепче, до боли, схватился за меня. Свободной рукой я оттолкнулся от стены и попятился, а Они тем временем потоком лились в помещение через окно, проскальзывая подобно змеям, и целой процессией миновали дверной проем. Мои ноги заскользили на мокрой плитке, и я медленно шагнул обратно, прислоняясь спиной к стене. Фрэнк был мертвым грузом, держать который у меня не хватало сил. Носом и губами он прижимался к моей шее, я чувствовал это, как и то, что он весь трясется от холода. Если он не погибнет из-за Них сегодня, то, я уверен, подхватит воспаление легких. Но, в любом случае, это будет по моей вине.

Я учащенно дышал, а кислород ни за что не желал поступать в легкие, да и Фрэнк держал меня, как в тисках, настолько крепко, что я не мог вдохнуть. Они толпились вокруг, и все, что я видел – их силуэты. Я приглушенно всхлипнул, это все, что я мог сделать, потому что мне не хватало воздуха, а слезы ручьем бежали по щекам. Но я радовался, что Фрэнк спрятал лицо и не видел Их. Как и моих слез.

Их главарь выступил вперед из общей массы и вынул ружье. Лениво щелкнул предохранителем и взвел курок. А потом нацелился в затылок мальчика. Дуло было не более чем в футе от его головы, и… сейчас мозг Фрэнка мог разлететься по всей комнате. И попасть на меня тоже…

С криком умирающего животного я развернулся, чтобы стать спиной к Ним, но заслонить собой Фрэнка от выстрела. Я весь съежился, чувствуя, как дуло ружья прикасается к моей голове. Сейчас вся стена будет в моих мозгах, а Они тем временем соберут тайны с плитки. Я зажмурился, ожидая конца…

- Джерард, отпусти его.
- Джерард, ему больно. Отпусти. Пожалуйста. Эй, мне нужна помощь!
- Что ты наделал?! Отпусти брата! Он истекает кровью!
- Фрэнк, отпускай.
- Господи, Джерард, что же ты сотворил? Отпусти его! Боже, кто-нибудь, звоните 911!
- Джерард, все хорошо. Сейчас ты в безопасности, и никто не причинит тебе вреда. Сядь, пожалуйста. Фрэнку требуется помощь.
- Джерард, отпусти! Он ранен! Нам нужна «скорая»! Боже мой, их всех застрелили!

Паника по какой-то неизвестной причине начала стихать, и вернулась способность мыслить. Мужской голос эхом отдавался в моей голове, но я не понимал, чей это. В мои плечи вцеплялись руки, заставляющие меня приподняться, и, когда им это удалось, я смог опереться снова на стену, а зрение потихоньку восстанавливалось. Воду выключили, но весь пол был залит ею. Сейчас руки пытались разъединить нас с Фрэнком, но мы не делали никаких шагов навстречу.

Те, кому принадлежали руки, говорили со мной.

- Отпусти, Джерард. Отпусти, - просили они.

Я не мог отпустить. Они еще были способны навредить. Они ведь собирались выстрелить в него! А я хотел защитить…

- Джерард, тебе надо отпустить его. Пожалуйста, поверь мне, - Маркман села рядом на корточки, осторожно положив руку на мое плечо. В течение какой-то секунды я глядел на нее, но потом все же в очередной раз осмотрел комнату. Все, кто здесь был – работники учреждения. А Их я не видел. Наверное, это прикол… Мой взгляд обежал душевую снова, прежде чем вернуться к Маркман.

- Они ушли, - сказала она.

Я поверил. Я ей всегда доверял. И поэтому, несмотря на свои суждения, отпустил Фрэнка. Но даже тогда его не смогли от меня оторвать, он держался мертвой хваткой. Когда ему вкололи сильное успокоительное, он пробормотал мое имя и почти сразу весь обмяк, чему я нисколько не удивился: препарата в шприце было столько, что можно было бы усыпить даже слона. В висках стучало, и я не боролся, когда кто-то поднял Фрэнка с моих рук.

Я уже просто заледенел, и эти люди в комнате душили меня своим присутствием.

- Надо переодеться, ты можешь заболеть, тут так холодно! – Маркман потянула меня вверх, поднимая на ноги, и поддерживала, пока мы шли к лазарету. Затем удалилась, а медбрат тем временем стянул с меня сырые вещи и помог переодеться в сухое. Я все еще дрожал, хоть и был завернут в кучу одеял, которые мне дали, когда вернулась Маркман.

Я сел на край кровати, наблюдая за тенями, двигающимися за занавеской, что отделяла меня от Фрэнка.

- С ним все будет хорошо, - заверила меня доктор.
- Я пытался спасти его, - угрюмо проговорил я в ответ.
- Я знаю.
- Они были тут, но потом исчезли. Я клянусь, что Они были! Я не лгу!
- Я знаю.
- Я не понимаю…
- Завтра, - Маркман подала мне две голубые капсулы и стакан воды. Я не хотел принимать никаких лекарств, но она меня убедила. Я проглотил капсулы и даже ощутил, как они растворяются в желудке, - я все объясню завтра.

Я лег на кровать. Маркман оставалась рядом до тех пор, пока на меня не опустился мрак...

Не знаю, сколько я проспал под действием лекарств, но, когда проснулся, в лазарете было еще темно. Думаю, было около половины пятого утра. Я немного полежал в темноте, проверяя, все ли тайны находятся по-прежнему в моей голове. Да, все на месте. И я больше не мерз.

Я отбросил одеяла и подошел к занавеске, натянутой вокруг кровати Фрэнка. Скользнул за нее, но на миг задержался в тени, чтобы удостовериться, спит ли мальчик. Да, он спал, неподвижно лежа под горой одеял. Похоже, препараты, которыми его накачали, до сих пор бежали по его венам. Я на всякий случай оглянулся, а потом забрался на кровать и подполз к Фрэнку. Я лег рядом с ним, смотря, как его грудь понимается и опускается. Теперь, убедившись, что он жив, я успокоился и уставился на его лицо. Спящий, он выглядел таким умиротворенным…

Пока я смотрел на него, почувствовал, что заболело сердце. Хоть я и знал, что так делать нельзя, я наклонился над Фрэнком и убрал с его лица волосы. Затем прикоснулся губами к его виску и поцеловал. Он не прижался ко мне тут же, как делают в кино, однако, мне нравилось, что все происходит так, как сейчас. Я понимал, что это нечестно – трогать Фрэнка, но не мог остановиться. Я негодяй. Я настоящий негодяй.

Я лежал около мальчика, пока не начал засыпать. Я не намеревался этого делать, но с Фрэнком чувствовал себя в безопасности. А когда я чувствовал себя в безопасности, я спал хорошо.

- Джерард? – шепот Фрэнка разбудил меня, - Тебе холодно?
- Да, - я лежал, не накрывшись, и опять начинал дрожать.
- Иди сюда, - приказал мальчик и приподнял одеяла. Я забрался под них, и Фрэнк прильнул ко мне, что невероятно успокаивало.

Дата добавления: 2015-01-03