A Splitting Of The Mind 13 страница

Я не понимал, о чём он говорит, но видел, к кому он побежал. Клянусь, я ему шею сверну, если он хоть пальцем тронет Фрэнка! Я тоже кинулся на улицу, к ним, сжимая правый кулак всё сильнее по мере приближения.

- Мы все умрём! – кричал Берт Фрэнку, - И всё из-за твоего бесценного маленького Джерарда! По твоей вине он стал таким! Он не собирался рассказывать, но ты его вынудил! Ты тоже виноват!
- Берт, пожалуйста, успокойся, - Фрэнк нерешительно двигался назад от парня, орущего ему в лицо, - Я здесь ни при чём!
- Ещё как при чём, вонючий педик! – успел выкрикнуть Берт, прежде чем я вырос за его спиной.

Лицо Фрэнка исказилось от стыда и боли, он опустил глаза, униженный и оскорблённый. Это привело меня в бешенство. Я так разозлился, что захотел хорошенько вломить Берту, пускай почувствует боль, которую причинил Фрэнку своими мерзкими словами! Вся ярость, копившаяся внутри с утра, с того момента, как я обнаружил, что за мной шпионит Маркман, достигла точки кипения. Я говорил, что был готов проломить стену, но сейчас куда приятнее было бы разбить Берту рожу.

- Ах ты, ублюдок! – рявкнул я и замахнулся…

Берт развернулся ко мне, чтобы защищаться, но не успел, потому что я тут же врезал ему со всей силы, на которую только был способен. Его голова мотнулась вбок, и он тяжело упал на колени, закрывая лицо руками. Прошло несколько секунд, но все присутствующие словно оцепенели. Я взглянул на Фрэнка: тот, весь побелевший, наблюдал за Бертом. Однако когда я уже решил, что всё закончилось, тот, пошатываясь, поднялся на ноги, и, сплюнув кровь, сделал шаг по направлению ко мне. Я не двигался. Я не хотел, чтобы он подумал, будто я собираюсь от него убегать… а он остановился и указал на дерево справа от меня.

- Его дети уже здесь. И он скоро придёт. Надеюсь, тебя он сожрёт первым! – сдавленным голосом проговорил Берт; из его рта продолжала сочиться кровь.

Я совершил ошибку, посмотрев вправо – на стволе дерева сидела всего лишь маленькая невинная ящерица. Но, как только я выпустил Берта из поля зрения, тот кинулся на меня… Я покачнулся и грохнулся наземь, и в ту же секунду противник оказался на мне верхом, выбрав объектом мести мой несчастный фэйс. За какие-то четыре секунды он успел быстро ударить меня три раза, видимо, уже имея в подобных делах неплохой опыт.

Так меня ещё никогда не били, и я не знал, каково это. Боль оказалась ужасной, точно в лицо врезался огромный товарный поезд. Кулаки Берта были невероятно сильными, от каждого удара моя голова склонялась набок, и я пытался поймать хотя бы глоток воздуха. Тогда-то я пожалел, что первым начал драку. Если бы я знал, что достанется моему лицу, я бы подумал дважды, прежде чем защищать Фрэнка таким способом…

Ещё два удара в нижнюю челюсть свели зрение на нет. В глазах плясали цветные пятна, и я ничегошеньки не различал. В это же время я осознал, что не чувствую веса Берта на себе, и, быстро моргая, заметил, что того силой оттащили Рэй и Боб, а теперь пытались удержать, чтобы не прыгнул на меня снова.

- Это всё, что тебе было нужно? – усмехнулся я, поворачивая голову так, чтобы дать крови стечь.

Большой промах.

Вырвавшись из рук Рэя и Боба, Берт опять налетел на меня, сбив с ног, и я даже не успел вдохнуть – его окровавленные руки сжали моё горло. Меня охватила паника, как только я понял, что вообще не могу дышать… Я даже сглотнуть не мог… Я вцепился в запястья Берта, пытаясь отодрать его руки от своего горла. Вот когда я по-настоящему испугался! Я не понимал, как ему удалось так легко побороть меня, и лишь беспомощно дёрнул ногами, что, конечно, ему ничуть не помешало.

Не могу и предположить, как долго Берт меня душил. Казалось, прошёл час, пока охранники не схватили его и не прижали к земле. Держась руками за горло, я жадно хватал кислород. Во рту набралось много крови, и пришлось перевернуться на живот, позволяя ей вытекать. Я быстро прошёлся языком по зубам, моля Бога, чтобы все оказались на месте. К счастью, дыр не обнаружил… Ну, спасибо и на этом.

Изнутри на левой щеке, месте, которому больше всего досталось от Берта, была целая рана. Я медленно приподнялся, сел на колени и сгорбился, с удивлением глядя на огромное количество крови, капающей на траву из носа. Видимо, она мне и в рот попадала… Кто-то сунул мне полотенце, которое я прижал к лицу в напрасной попытке остановить поток. Думаю, нос не сломан, слава Богу, но прикасаться к нему было немного болезненно, в отличие от левой щеки, охваченной пульсирующей болью. Грызущей, распространяющейся чуть ли не до кости. Я не мог к этой щеке даже притронуться – похоже, начиналось воспаление. Хорошо, что я хоть что-то запомнил из тупых ситкомов на медтему, которые нас заставляли смотреть.

- Джерард, ты меня слышишь? – голос доктора Лето был обеспокоенным, что ему очень не шло.
- Мммм… - промычал я, открывая глаза.
- Тебе нужно в помещение. Стоять можешь?
- Мммм… - я попытался собрать все оставшиеся силы, вцепился в несколько пар рук, тянущих меня вверх, и поднялся… но, как только стал на ноги, они отказались меня держать, колени подогнулись, и мне не дали упасть только тут же опять подхватившие моё тело чьи-то руки. Я не понимал, что происходит… Наверное, всему виной было то, что я сконцентрировал своё внимание лишь на прижимании к лицу полотенца…

Однако вскоре я уже лежал в лазарете на каталке, а вокруг сновало полдюжины людей. Доктор Лето отобрал полотенце, и я чуть не блеванул, увидев, сколько спёкшейся крови было на белом материале. Желудок и без того скручивало, и я был уверен, что это из-за крови, которой я наглотался. Новая медсестра, высоченная девушка, подала мне пакет со льдом и приказала прижать его к лицу. Я был готов сделать всё, что угодно, потому что надеялся: все, заботясь обо мне, забудут про чтение нотаций. Под «всеми» я подразумевал, конечно же, Маркман…. Но надежда очень слаба.

Доктор Лето посветил мне в глаз фонариком. Выключил его. Нахмурился и посветил ещё раз. Я даже заволновался, но через секунду услышал:

- Зрачок реагирует нормально.

Высокая медсестра кивнула и сделала какую-то запись в том, что наверняка было моим файлом. Затем поставила галочку в поле на листе бумаги, который держала в руке. Я попытался подняться и посмотреть, что она пишет, но доктор Лето уложил меня обратно.

- Следи за пальцем, Джерард.

Я вздохнул, подчиняясь его приказу, и доктор моей реакцией остался вполне доволен, поэтому поставил другую задачу.

- Голова кружится?
- Нет.
- Зрение не затуманенное?
- Нет.
- Со слухом всё в порядке?
- Да.
- Сонливость?
- Нет.
- Ты знаешь, кто я?
- Да, - меня уже бесили эти вопросы, - Со мной всё нормально.
- Кто я? Как меня зовут? – доктор Лето не обратил внимания на моё заявление.

Я усмехнулся. На самом деле мне не следовало бы поступать плохо, но я уж слишком хотел! Да и в чём дело? Он заслужил.

- Вы тот несведущий доктор, который вколол мне дозу Валиума, чуть не ставшую для меня смертельной.

Все медсёстры моментально повернулись и уставились на доктора Лето, медленно становящегося пунцовым. От злости, не от стыда. Он сердито глянул на меня и швырнул фонарик на стол.

- Он в порядке, - проворчал доктор и буквально вылетел из палаты.
- Да, я в порядке, - как можно убедительнее повторил я медсёстрам, которые заметно обрадовались, - Мне можно идти? – у меня были дела, не терпящие отлагательств.

Высокая медсестра, которая могла бы, наверное, стать супермоделью, заставила меня лечь и прижала к моему лицу невероятно холодный пакет льда снова. Щека онемела, и боли я больше не чувствовал. Прекрасно! И из носа кровь идти перестала… Тоже прекрасно.

- Почему я не могу сидеть с пакетом где-нибудь в другом месте? – попытался я наладить с супермоделью контакт.
- Тебе нужно быть под наблюдением, - та подала мне новый пакет.
- Но доктор Лето сказал, что я в порядке! И это правда! С мозгами ничего не случилось, клянусь!
- А доктор Маркман приказала наблюдать за тобой, пока она не приедет сама.

В животе всё завязалось узлом, и я почувствовал себя пренеприятно. Они будут держать меня в плену, а потом явится Маркман и убьёт? Что бы это ещё могло быть?

Хотя… не надо было мне бить Берта. Пускай доктор сама бы разбиралась, это её дело, во всём она виновата! Я бы не злился, не поставь она в мою комнату камеру. А если бы я не злился, то не полез бы к Берту. Как видите, виновата она.

Но она не видела выражение лица Фрэнка! Он и без того стыдился себя после того, что с ним случилось, и не нуждался в комментарии Берта относительно «вонючего педика», комментарии, сказанном ему прямо в лицо!

Да и нет ничего плохого в том, чтобы быть педиком. Уж я-то знаю.

Надеюсь, с Фрэнком всё нормально… Мне действительно надо выбраться отсюда и повидаться с ним! Просто чтобы сказать ему, что он совершенен таким, какой он есть. Он красив. И я должен убедить его в этом!

В течение следующего часа я перебирал в голове способы объяснения Фрэнку того, что Берт – полное дерьмо, и что не нужно стыдиться. В раздумья я погрузился настолько, что не услышал знакомого стука каблуков, а когда на меня снизошло таки озарение, хозяйка тех самых каблуков уже стояла в дверном проёме. Я проглотил ком в горле, пока Маркман просто смотрела на меня, не говоря ни слова. Уж лучше бы она заругалась или прочитала лекцию! Но то, что она молчала, не значило, что она не была разъярена. Да она была просто взбешена! Удивительно, как у неё ещё пар из ушей не пошёл…

Маркман подошла к тумбочке и подняла оставленный доктором Лето фонарик. Я механически принял сидячее положение и воззрился на заметку, прикрепленную к стене поверх графиков электрокардиограммы, прямо за спиной Маркман. Стараясь не встречаться с женщиной взглядом, я продолжал пялиться на заметку…. А когда Маркман начала просматривать записи доктора Лето, я заметил, что медсёстры исчезли, всё до единой. Меня начала душить паника: как они могли оставить меня в такой ситуации?!

- У тебя есть тридцать секунд на то, чтобы объясниться, - гневно заявила доктор, и, захлопнув мою папку, мельком взглянула на часы.

Я тоже туда посмотрел. Секундная стрелка миновала цифру 2, и до того, как она приблизится к 8, мне надо спасти себя от вечных мук. Чёрт, уже три секунды прозевал… Я сделал глубокий вдох…

- Это произошло не по моей вине, - ну, не слишком я и солгал, если учесть то, что Берт проявил недружелюбие первым.

Маркман ничего не ответила, так и стояла, стиснув зубы и дожидаясь, пока выйдут отведённые мне полминуты. Но я в свою защиту больше ничего не сказал, тонуть, так на глубоком месте.

- Как я поняла, ты первым ударил Берта.
- Эээ…
- Понятно. Значит, ты первый начал.

Ну а кто ещё? Джерри Спрингер? Какая вообще разница, кто начал?

Глава 13.2. Nobody Said Loving Him Was Going To Be Easy.

- Я права, Джерард?
- Да, но… продолжил-то он! – я замялся, - И это ничуть не лучше, ежели вы меня понимаете…
- Ладно.

Я был в шоке. Не похоже на неё это – вот так заканчивать разговор. А мне ещё нужно оправдаться. Сейчас я ей всё расскажу…

- Он назвал Фрэнка «вонючим педиком», - я снова почувствовал нарастающее раздражение и сжал кулак, чувствуя, как его пронизывает боль.
- О… - тихонько выдохнула доктор и на миг прикрыла глаза.
- Он вам об этом ничего не сказал, так ведь?
- Нет, - проговорила женщина и покачала головой.
- Я не собираюсь себя выгораживать, но никто не заслуживает, чтобы его вот так называли!
- Я знаю… Я согласна... – Маркман явно о чём-то глубоко задумалась, села, и, положив на колено папку, стала что-то записывать. Теперь я не намеревался выяснять это, оно того не стоило.

Принявшись болтать ногами, я внезапно вспомнил одну вещь, о которой должен был спросить. Но начинать надо аккуратно.

- У меня опухоль мозга? – поинтересовался я как бы невзначай.

Доктор уставилась на меня, и выражение её лица меня встревожило. Ну ведь у меня нет на самом деле никакой опухоли, правда? Чёрт… а вдруг есть? А вдруг из-за неё я вижу Джаспера? А ведь такую опухоль нельзя вырезать… Значит, я скоро умру? Знаю, я хотел этого когда-то в прошлом, но это была всего лишь шутка!

- Это не то, о чём я беспокоюсь.

Сердцебиение замедлилось.

- Поэтому вы постоянно делаете мне рентген? И так интересуетесь моим мозгом?

Подумав, Маркман облизнула губы. Отвечать ей явно не хотелось… она вообще хоть иногда может быть со мной честной?!

- Ну… несколько лет назад с тобой произошёл один несчастный случай…
- Какой? – нетерпеливо спросил я. Я не помню ничего такого, я вообще не помню, что было несколько лет назад!
- Просто несчастный случай… - набрав воздуха, пробормотала Маркман после длительной паузы.
- Какой? Автокатастрофа, спортивная травма? Расскажите! – требовал я, начиная сердиться.
- Нет. Хочешь ты узнать про снимки или как? – грубо оборвала та, и я замолк, - Несколько лет назад с тобой произошёл несчастный случай, который вызвал повреждение головного мозга. Поэтому нам и нужно делать снимки, чтобы знать, как обстоят дела. Это всё.

И всё? Меня затошнило, а во рту враз стало сухо. У меня – и повреждение мозга? Такого не может быть! Я нормально себя чувствую!

Я свободной рукой потрогал голову… Неужели там что-то не так? Нет, нет, это неправда! Там тайны, а держать их в повреждённом мозге нельзя!

- Я знаю, мне не нужно было говорить тебе это, - Маркман встала и приблизилась ко мне, взяв за руку, которой я проверял свою черепушку.
- У меня там тайны… - тихо прошептал я.
- Я знаю. Всё будет хорошо, ты в порядке… Правда. Обещаю.

Я с сомнением покосился на неё. Не-а, не в порядке я… даже чуть-чуть. Маркман вновь села и принялась что-то строчить, а я лёг, по-прежнему прижимая лёд к лицу и глядя в потолок. Вспомнилась ночь, когда Фрэнк пробрался сюда и в первый раз попросил меня о поцелуе. Из-за этого сердце разболелось не меньше, чем голова.

Тут я заприметил камеру в углу, и сразу в подсознании всплыла истинная причина, по которой я хотел побеседовать с Маркман. Я сел и показал на прибор пальцем.

- В моей комнате камера.
- Ну да, - спокойно отозвалась доктор, даже не посмотрев на меня, как я ожидал, - Во всех комнатах есть видеонаблюдение…
- Во всех?! – в ужасе повторил я.
- Кроме душевых.
- Это вторжение в частную жизнь!

Маркман наконец встретилась со мной взглядом. Ей явно было стыдно, и это заставляло меня кипятиться ещё больше, - Вы за нами шпионите!
- Вряд ли, - усмехнулась та, - Мы проверяем отснятый материал только тогда, когда это на самом деле необходимо, дабы избежать драк и различных других происшествий.

Пришлось выпускать пар: на такое возразить нечего.

- Джерард, а почему это тебя так интересует? – настала очередь Маркман приставать. Женщина хитро сощурилась.
- Нисколько не интересует, - на автомате ответил я.
- …или ты делаешь что-то, что тебе делать нельзя?
- Нет, - я отвёл глаза, но когда всё же зыркнул на Маркман, то заметил, как она улыбнулась, садясь опять.
- Погодите-ка, - доктор ответила мне невинным взглядом, - Вы что-то знаете?
- Абсолютно ничего.

Хах! Первый признак вины – отказ от обвинения! Я вытаращил глаза.

- Вы знаете?!

Она знала. Она знала про меня и Фрэнка, я это видел. Более того, я это чувствовал. Вот гадство! Никогда в своей жизни я не был так смущён…

- О чём знаю?
- Обо мне и Фрэнке? – я пристально наблюдал за её реакцией.
- Ничего я не знаю, - быстро соврала женщина, пытаясь притворяться, будто и в толк не возьмёт, о чём я… но у неё не вышло.
- Как вы узнали? – продолжал настаивать я, - Вы сказали, что не просматриваете плёнку! Вы же так говорили!
- Я не просматривала, - отпиралась Маркман.

И тут я всё понял.

- Он вам сказал! – я соскочил с каталки и отложил пакет со льдом в сторону.

Маркман ничего не ответила, и это служило вернейшим подтверждением моих страхов: кажется, наш с Фрэнком маленький секрет вовсе не был секретом, - Почему он это сделал?

- Джерард… - с трудом произнесла доктор и поднялась.
- Почему он вам это сказал? – я должен был получить ответ во что бы то ни стало.
- Я не собираюсь передавать то, что Фрэнк сказал, тем более тебе, - отрезала Маркман, но довольно мягко.

Я брякнул льдом о пол; пакет прокатился по плитке. Мне нужен ответ! Если Маркман собирается и дальше подчиняться этим правилам отношений врача и пациента, придётся расспросить самого Фрэнка. В три прыжка я пересёк комнату и рывком распахнул дверь так, что она чуть не слетела с петель. Не обращая внимания на приказы Маркман остановиться, побежал к кафетерию… но Фрэнка не было ни за одним из столов. Неважно, значит он в своей комнате.

Как обычно, я угадал. Торопливо постучав, вошёл… Так как подлинная история мне точно не была известна, я не бесился. Может, Маркман какими-то угрозами вынудила мальчика рассказать правду, кто знает…

- Ох, Джерард… Ты в порядке? – спросил Фрэнк, как только увидел меня. Он лежал на кровати, глядя на потолок. Я тоже любил так делать… Но сейчас это не имеет значения.
- Ты рассказал ей! – заорал я, и глазом не моргнув на его вопрос.

Уже почти встав с кровати, Фрэнк замер.

- Она тебе сказала? – в ужасе прошептал он.
- Ей не пришлось, - зло процедил я сквозь зубы, - Почему ты ей рассказал? – нет, я правда не мог взять в толк, зачем Фрэнку надо было рассказывать Маркман настолько интимные вещи! Ладно, Рэю бы сболтнул, но Маркман!..
- Ты просто не понимаешь! – закричал Фрэнк, мгновенно расстроившись.
- Ну так объясни мне!
- Я должен был рассказать кому-то, - он встал и приблизился ко мне, говоря спокойно и размеренно.
- Почему же? – и откуда у меня столько сарказма взялось? – Неужели это было так плохо?
- В общем-то, нет, - он фыркнул, и я почувствовал укол раскаяния. Прекрасно, спасибо, Фрэнк.
- Я думал, это будет нашим секретом и даже не предполагал, что возможно трепаться об этом с врачами! Ты всегда целуешься, а потом разбалтываешь всем?

Как только я сказал эти слова, то тут же о них пожалел. Я знал, что я имею в виду, но… это звучало ужасно. Единственные люди, с кем Фрэнку доводилось целоваться, были теми самыми мерзавцами…

- Прости, - я тут же попытался загладить свою вину, но поздно. Фрэнк был совершенно убит. Опустошён. Предан. Это было очевидно… Я скатился до уровня Берта…
- Я виноват, - Фрэнк прикусил нижнюю губу и опустил взгляд, - Если ты постоянно осознаёшь себя ничтожеством, то чувствуешь вину каждый раз, когда счастлив. Мне был нужен кто-то, кто сказал бы мне, что это нормально. И всё.
- Фрэ… - начал я, но тот перебил:
- Пожалуйста, оставь меня.

Моё сердце разбилось на тысячу осколков, я даже ощущал, как они падают сквозь моё тело, вызывая приступы ужасной боли. Сделав несколько шагов назад, я очутился вне пределов комнаты, и Фрэнк захлопнул дверь прямо перед моим носом. Вот и готово. Я уничтожил нас обоих…

Разбитая щека вновь начала пульсировать болью, и мне осталось лишь начать свой позорный путь обратно в лазарет. Но на полпути я услышал голоса Рэя и Боба, звавших меня… Сперва я игнорировал их, но они становились всё настойчивее, и поэтому пришлось вернуться и пройти в комнату Рэя только чтобы заставить их заткнуться.

- Что ты делаешь? – сразу пристал Торо.
- Говорю с тобой, - ну неужели это не очевидно?
- Не-а, неправильно!

Я немного подождал, но о правильном ответе меня так и не просветили. Я развернулся, чтобы уйти…

- Почему ты от него бегаешь? – всплеснул руками Боб.
- Что?! – это меня основательно сбило, сейчас не время говорить о таких вещах!
- Ну как, расскажем ему? – спросил Рэй, и они с Бобом обменялись улыбочками.
- Он имеет право знать… а цвета никогда не лгут.

Я вылупился на них. Почему я один торчу тут среди психов? Почему их тянет ко мне, как магнитом? Я что, пахну как-то по-особенному? Или причёска у меня такая? Ну правда, что за херня?

Добрых десять секунд Рэй оглядывал комнату, залез даже под кровать и проверил каждый угол. У меня не было ни единого предположения насчёт того, что он искал, но я и знать не хотел. Тем временем Торо откашлялся, словно собираясь объявить что-то важное.

- У меня есть для тебя послание!

Я и не шевельнулся.

- Мы уверены, что оно предназначено тебе, - встрял Боб.
- Конечно. Сегодня утром я взял тарелку с хлопьями, а в ней оказалось послание! Очень важное… оно может помочь… а может и навредить…

Даже если я насмехался над ними, то втайне наоборот страшно хотел выведать, что это за послание. Иногда Рэй «получает» настоящую фигню, о которой можно решить только что-то вроде: «Ё-моё, и как он вообще до такого додумывается?»

- А затем мы поняли, что это для тебя! Хочешь узнать, как мы это поняли?
- Нет, - честно ответил я.
- В моей тарелке попались цветные хлопья: три штуки красных и четыре синих, а у Боба было то же самое. Это знак!
- Это правда, я сам считал, - с энтузиазмом подключился Брайар, - А мы уже знаем, что если в обеих чашках синих хлопьев больше, чем красных, то послание для тебя. В этом нет ничего сложного!

Мои глаза ещё больше расширились. Я ещё не говорил, что всё это просто смешно? Теперь говорю.

- Цвета не лгут, - повторил Рэй.
- Ага!
- Мне пора идти, - я кивнул каждому из них в знак завершения и поплёлся к выходу.
- Джерард, погоди! Ты не хочешь узнать, что было в послании?
- Ладно, - буркнул я, остановившись, и вздохнул, - Что?

- Ты ему скажешь?
- Нет, это твоё послание, ты и говори!
- Значит так, послание, - трагическим голосом заговорил Торо, встав в полный рост, - «Никто и не говорил, что будет легко любить его!»
- Кто тебе это сказал?

Заговорщики поглядели друг на друга.

- Джерард, это же были хлопья!
- Нет, ни фига! Чашки с хлопьями не могут содержать такое! – ну это же сумасшествие! Вообще, я терпимо отношусь к дурацким посланиям кучерявого, но это просто вывело меня из себя. Боб и Рэй с самого начала осуждали наши с Фрэнком отношения… Неужто они такие дураки и думают, будто я поверю в то, что из хлопьев возможно подцепить послания? Да психи придумали это, чтобы выразить своё настоящее мнение!
- Нет, это правда, - спорил Рэй, размахивая руками.
- Да ты сумасшедший!
- Ты тоже не совсем в здравом уме, Джерард! По крайней мере, у меня нет воображаемых друзей!
- Какая разница, откуда послания? - Боб встал между нами, не позволяя сцепиться, - И что в них, тоже неважно! А?

Голова ныла, как впрочем, внутренняя поверхность щеки, запястье и суставы. Я хотел уйти, а не спорить об идиотских вещах, к тому же, ужасно себя чувствуя из-за того, что наговорил Фрэнку. Не надо мне лекций о любви от двух самых главных безумцев учреждения! Но и наживать себе ещё врагов тоже не надо: Рэй мог чего-нибудь наплести Фрэнку, и тогда всё пропало. Теперь уже точно насовсем.

- Извините, - пробормотал я, и совершенно честно. Нельзя называть других сумасшедшими, даже если это так и есть.

Я оглядел палату Рэя. Мне доводилось уже тут бывать, насколько я помню, несколько раз. Здесь… странно, даже если взять внешний вид. Кровать Торо передвинул на середину, хоть ему и запрещали это делать. И он даже прекратил как-то раз, но теперь опять принялся… Не понимаю, почему ему так обязательно спать в центре комнаты, может, это как-то связано с посланиями, которые он каждый день получает?

Здесь также всегда темно и мрачно, даже если свет зажжён – его отнимает тяжёлая чёрная штора, закрывающая всё окно. Я спрашивал, зачем нужно постоянно сохранять темноту, и Рэй сообщил, что «просто послания, приходящие на свету, обычно получаются плохими»…

Вспомнив сие, я мысленно улыбнулся. Пожалуй, тот разговор был нашим первым… Тогда-то я и понял, что я – единственный здравомыслящий человек в учреждении. И поэтому я обрёк себя на одиночество, но когда появился Фрэнк, возникла надежда на то, что что-то изменится. Я пытался ничего не испортить, но всё-таки уж лучше бы я не открывал рта! Может, опять пора замолчать? Хммм…

- Давай обсудим самое главное, - начал Боб, поворачиваясь ко мне, - Почему ты убегаешь от Фрэнка? Почему ты бросаешь его?
- Я ему больше не нравлюсь, - принялся защищаться я, не желая никаких выговоров, и нахмурился.
- Я знаю, что ты офигительно умный парень, так что это мы пропустим, - усмехнулся Рэй.
- Ему нужно, чтобы кто-то за него боролся.
- Ему нужно, чтобы ты боролся за него.
- Почему я должен бороться за него, если он не желает бороться за меня? – их слова начали меня злить и заставили чувствовать себя дурачком…
- Нет, ему нужно, чтобы боролись именно за него, он весь сломлен и разбит. Ты – просто одинок… Он сломлен, Джерард, и ему нужен тот, кто поможет ему вновь восстановиться! Кто будет бороться за него и давать понять, что любит, - Рэй эту фразу повторял снова и снова.

Бороться за него.

Это и есть то, что я должен делать? Перестать платить за его отказы той же монетой и просто рассказать о своих чувствах? Это значит… придётся подтвердить, что я люблю его? Едва ли я мог это произнести даже в собственных мыслях, как тогда смогу сказать ему в глаза?..

- Пошли, - приказала внезапно возникшая Маркман, и я уже не узнал, что мои советчики собирались сказать в дополнение, просто покинул комнату без единого слова более.
- Куда? – я принял новый пакет со льдом.
- В больницу.
- Но я в порядке! – со мной действительно всё было хорошо!
- Это просто предосторожность, нужно сделать проверку.
- Снимки?
- Да.
- Посмотреть на мою опухоль мозга? – я так и не разуверился до конца в том, что она у меня была. Да уж лучше опухоль, чем повреждение, о котором доктор говорила!
- Ну, если ты так хочешь… - Маркман искоса взглянула на меня.

Бороться за него.

Мы почти подошли к запертым стеклянным дверям, ведущим в главное фойе. Как только ты проходишь эту дверь, для тебя открывается другой мир. Однажды я был снаружи… Я уже слишком долго торчу запертым в отделении для душевнобольных, пора бы и сменить обстановку. Маркман вынула свою карточку и ввела код так быстро, что я даже не углядел, заметил только то, что она уже нажала кнопку «ввод». Лампочка загорелась зелёным, и раздался лёгкий щелчок: дверь открылась.

- Подождите, - выпалил я, как только ступил за порог.

Бороться за него.

- Я сейчас вернусь, - сунув лёд в руки женщины, я кинулся обратно, в западное крыло здания.

Рэй был прав. Бороться за него. И никто не говорил, что будет легко его любить… Теперь я точно знал, что должен сказать! Я собирался бороться.

Глава 14.1. If All Is Not Lost, Where Is It?

Я сбавил ход, перейдя на медленный шаг, и неосознанно теребил свою рубашку, приближаясь к комнате Фрэнка. Мне хотелось ударить кулаком в дверь и распахнуть её настежь, чтобы показать мальчику, что из-за него я слетел с катушек, но я так не сделал. Конечно же, не сделал. Я просто легонько постучал и принялся ждать… Интересно, знал ли Фрэнк, что под дверью стою я, и специально меня игнорировал? Я бы поступил именно так.

Наконец я приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Внушительных размеров речь, уже спланированная в голове, моментально испарилась: Фрэнк спал. Разочарование… Я вздохнул и сделал шаг ближе. Мальчик лежал, свернувшись посреди кровати, а одеяло беспорядочно было собрано вокруг него. Он выглядел больным… И я мог сказать насчёт этого только одно. Руки Фрэнка были сложены на животе, а волосы прилипли к вспотевшему лбу, даже несмотря на то, что в комнате было достаточно холодно. Это связано с моими словами и словами Берта? Я слышал, что проблемы эмоциональные вызывают физические. Я виноват в том, что сейчас творится с Фрэнком?

Блин.

Мне стало плохо, и всё, чего хотелось – это лечь рядом с ним и заключить в объятия. Мне просто хотелось всё исправить, и я ненавидел чувство собственной бесполезности. Несмотря на непреодолимое желание обнять Фрэнка, ещё ближе я не придвинулся. Я не хотел его будить. Около минуты я стоял, глядя на него, и раскаяние в собственных словах пожирало меня изнутри. Как же я себя ненавидел…

Всё-таки я вспомнил, что меня дожидается Маркман, и пришлось покинуть комнату, вновь закрыв дверь. На пути я миновал комнату для отдыха, где Рэй и Боб играли в покер. Я бросил быстрый взгляд в сторону Торо: в его руке были три шестёрки. Неплохо… Тем временем оба уже обратили на меня внимание.

- Кажется, с Фрэнком что-то неладно, - сообщил я им, - Наверное, заболел… Не проверите потом, как он? Сейчас спит.
- Конечно, - участливо кивнул Рэй и покосился на Боба, - ему и утром было нехорошо.
- Мы о нём позаботимся, - пообещал и Брайар.

Я поблагодарил их и ушёл. Моё беспокойство нисколько не уменьшилось, но я ничего не мог поделать… Я вздохнул и вернулся к Маркман.

Удивительно, что доктор до сих пор дожидалась меня около стеклянной двери. Я думал, она пойдёт искать, но вышло, что она поверила мне, когда я пообещал прийти обратно. Никогда бы не подумал, что употреблю слово «доверие» как характеристику наших отношений…

- Где ты был? – сразу спросила женщина, как только я поравнялся с ней.
- Пытался кое-что исправить…
- А… - та понимающе кивнула. Клянусь, мысли читает!

Меня слегка бесило то, что я не сказал Фрэнку всего, что собирался. Я не сказал ему, что буду за него бороться. На самом деле эта речь не была какой-то особо поэтичной. Её не разобрали бы на цитаты, она не вошла бы в историю как величайшее признание в любви, но, думаю, для него это имело бы значение. Когда я вернусь из этой ненужной командировки, я всё ему расскажу. Ужасно, что как только я собираюсь устранить неполадки, меня что-то отталкивает прочь. А если Фрэнк проснётся по-прежнему с чувством ненависти ко мне? А если сегодня уже поздно что-либо менять?

Дата добавления: 2015-01-03