Основные типы понимания права

Понимание права – это старая, но вечная проблема, так и не получившая на сегодняшний день своего адекватного разрешения. Известный британский юрист Д. Уолкер по этому поводу писал, что было сделано много попыток словесного определения права, но возможно, ни одна из них не является удовлетворительной и не получила всеобщего признания.[34]

Первоначально воззрения на право носили преимущественно мифологемный, а затем теологический характер. Теологические взгляды на право – это возможно первое объяснение сущности права, возникшее еще в древности. Так в законах царя Хаммурапи Древнего Междуречья было записано, что Хаммурапи, царь Вавилона, утвердил своими законами правду и справедливость по внушению бога Мардуха.

Центральной идеей божественных взглядов на правовое регулирование является утверждение, что право создано Богом и происходит от Бога для регулирования жизни людей. Оно дается человеку через посредника, пророка или правителя. Эти взгляды связаны с идеологией мировых религиозных воззрений: иудаизмом, христианством, буддизмом, исламом. В книге «Исход» Библии сказано: «И сказал Господь Моисею: взойди ко Мне на гору и будь там; и дом тебе скрижали каменные, и закон и заповеди, которые Я написал для научения их».[35]

При рассмотрении права как самого святого, что есть у Бога на земле существует и такая сторона вопроса, которая требует дополнительных характеристик. Это понимание ценности права с точки категорий, находящихся «по ту сторону» представлений о природе, выраженных в духовном мире человека, - трансцендентальных идей чистого разума: свободы, бессмертия, Бога. То есть того внутреннего духовного мира человека, в которой господствуют идеалы и высшие начала морали, начала добра и совести, светлые начала разума, формируется нравственная личность и «в своей трансцендентальности, человек выступает как разумное, разумно действующее, нравственное, свободное существо».[36]

При всей сложности такого подхода к действительности, трудностях его восприятия традиционным мышлением, надо отдавать ясный отчет в том, что без учета глубоких духовных основ нашей жизни, находящихся «по ту сторону» представлений о природе, идеи свободы личности, ее прирожденных неотъемлемых прав, личной ответственности и личной вине лишается каких-либо оснований. И значит – отпадает возможность самой постановки вопроса как объективированном бытии разума и тем более - о праве человека - праве в высоком духовном человеческом значении, способной возвысится над властью, стать целью и под углом зрения высоких духовных, нравственных начал.

Величайший немецкий мыслитель И. Кант понимал, что проблема правопонимания не столько важна сама по себе, сколь важно ее правильно поставить, сформулировать. «Вопрос о том, - писал он, - что такое право, представляет для юриста такие же трудности, какие для логики представляет вопрос, что такое истина».[37]

Индивид, по И. Канту, есть существо, в принципе способное в любой момент стать «господином самому себе» и потому оно не нуждается во внешней опеке при осуществлении того или иного ценностного и нормативного выбора. Но далеко не всякий использует индивидуализированную свободу только для реализации категорического императива, сплошь и рядом она перерастает в произвол. Совокупность условий, ограничивающих произвол одного по отношению к другим посредством объективного общего закона свободы, Кант называет правом, которое призвано регулировать внешнюю форму поведения людей, выражаемые вовне человеческие поступки. Никто не вправе предписывать человеку, ради чего он должен жить, в чем ему надо видеть свое личное благо и счастье. Тем более нельзя добиваться от него угрозами, силой, выполнения этих предписаний.

Истинное призвание права по философскому рационализму И. Канта – надежно гарантировать морали то социальное пространство, в котором она могла бы нормально проявлять себя, в котором смогла бы беспрепятственно реализоваться свобода индивида.

Еще одна особенность кантовского рационализма в его философско-правовых воззрениях связана с тем, что философ отказался выводить нравственность и право из теоретического знания. И. Кант принял и развил идею Руссо о том, что носителями нравственности могут стать все люди без каких бы то ни было исключений, но пересмотрел позицию французского просветителя относительно источника морали. Источником нравственных и правовых законов, по мнению Канта, выступает практический разум, или свободная воля людей. Новизна такого подхода заключалась в том, что, удерживая демократическое содержание руссоизма, он позволял восстановить рационалистические приемы обоснования этики и права.

Все обилие определений права, имеющихся в теоретических построениях мыслителей России и в других странах, укладывается в рамки нескольких широко известных типов понимания права. При этом из этой группы определений можно выделить два ключевых. Мы указали на определение предмета философии права, данное В.С. Нерсесянцем и отметили, что данная проблема еще требует более внимательного рассмотрения. Именно два подхода к пониманию права в связи с этим необходимо рассмотреть в первую очередь.

Давно замечено, что слово «право» вызывает у людей два ряда существенно различных ассоциаций. Одни вспоминают различные кодексы (главным образом уголовный) и нормативные акты в сознании других всплывает текст Декларации прав человека. Одни склонны связывать сущность права со словом «порядок», другие со словом «свобода». И не тот, не другой ряд ассоциаций не могут быть отброшены как ложные. Оба содержат в себе частичную правду, поскольку свидетельствуют о двусоставности самого действующего права, – о двух миссиях, которые оно выполняет.

На формирование идеи философского правопонимания оказало большое влияние ещё одно немаловажное обстоятельство. В то время как юристы занимались исключительно толкованием и систематизированием норм права, философия права разрабатывалась лицами, мало причастными к правоведению. Эти исследователи, применяя философские методы не обладали в должной мере юридической культурой. Они изучали право, как оно есть, не задаваясь мыслью о том, каким оно должно быть и даже может ли оно быть иным, а философы создавали идеальное право, не зная, что оно такое и каково оно в действительности. В результате, возникла разобщенность между философией права и отдельными юридическими науками.[38] Так, например можно встретить утверждение о ее связи с теорией познания права, то есть предметом философии права у него выступает вопрос не о том, что такое право, а о том, как мы его понимаем, интерпретируем и как право изучаем.[39]

Отражением неустранимой двусоставности, отражением отличия права как сущности от права как явления, можно считать то обстоятельство, что в общественной мысли на протяжении многих веков с переменным успехом конкурируют два подхода к праву, два типа правопонимания.

Прошлые и современные философские учения о праве включают в себя тот или иной вариант различия права и закона. Речь идет о различии права по природе и права по человеческому установлению, права естественного и права волеустановленного, справедливости и закона, философского права и позитивного права (термин «позитивное право» возник в средневековой юриспруденции и обозначал отрицание необходимости и возможности философии права) и т.д., а за этим терминологическим разнообразием по сути дела лежит то, что в теоретически обобщенной форме необходимо обозначить различение и соотношение права и закона.

Как сами философские учения непосредственно, так и соответствующие философские интерпретации права оказывали и продолжают оказывать заметное влияние на всю юридическую науку и на развиваемые в ее рамках философско-правовые подходы и концепции.[40] В то же время юриспруденция, теоретические положения о праве, проблемах его становления, совершенствования и развития оказывают большое влияние на философские исследования правовой тематики.

Учёные, которые занимаются философским анализом права, используют следующую классификацию школ (типов) правопонимания: нормативистская, историческая, психологическая, социологическая, естественно-правовая, и марксистская. Их различие обусловлено концептуальной противоречивостью исходных позиций в отношении к праву, тем, что считать определённой точкой отсчёта при осмыслении права в его сущности: человек, государство или общество. Однако если понятие права для философии права связано с вопросом об идее или истине права, то следует отметить подход, академика В.С. Нерсесянца как наиболее методологически проработанный. Опираясь на принцип различения права и закона, он выделяет два противоположных типа правопонимания: юридический (jus - право) и легистский (lex - закон).[41]

Важную позицию занимают так называемые легисты или приверженцы юридического позитивизма. Юридический позитивизм возникает в начале XIX в., в период относительно мирного развития капитализма, когда буржуазия укрепила свои экономические и политические позиции, и торжества свободной конкуренции. Юридический позитивизм отражал уверенность нового богатого класса в незыблемости созданного ею строя, в могуществе созданных ими государственных и правовых институтов. Буржуазия видит в своем праве основной фактор стабильности, порядка, эффективное орудие против всяких поползновений которые противоречат построенному обществу.

Необходимо отметить, что философская концепция позитивизма отрицает «естественное право», которое рассматривается как ложное деструктивное размышление о праве, ведущее к нарушению порядка. По теории юридического позитивизма право ­– непосредственная реальность, позитивный факт. Всякое позитивное право ведёт свою природу от власти. Право – не просто приказ, предписание власти, он должен быть поддержан санкцией волевого принуждения. Право есть результат только правотворческой функции государства, независимой от экономических и классовых отношений.

Юридический позитивизм понимает право как совокупность норм, установленных или санкционированных государством, обеспечивая их выполнение санкционированным силовым воздействием. «Позитивисты видят в праве общеобязательность, формальную определенность, принудительность. «Принудительность и формальная корректность» – в этом позитивисты видят сущность права и его отличие от морали. Например, библейская заповедь «не прелюбодействуй» – это моральный запрет; но если он будет выражен в форме закона, принятого в рамках особой процедуры, и подкреплен принудительной силой государства, то, с точки зрения позитивистов, он превратится в правовой запрет».[42]

Кредо подобного подхода в свое время сформулировал еще Т. Гоббс в своём знаменитом «Левиафане»: «Правовая сила закона состоит только в том, что он является приказом суверена».[43]

Приверженцы легистского подхода видят в праве, прежде всего орудие поддержания безопасности и порядка. В своих позитивистских и неопозитивистских концепциях они отрицают право как объективную сущность, не зависающую от официальной власти. Для легистов право – это закон, имеющий обязательный и принудительный характер. Для легизма, любое теоретическое учение о сущности права и его соотношении с законом это умозрительное учение о нереальных, т.е. непозитивных объектах. «Нет, – писал русский мыслитель-неопозитивист В.Д. Катков, – особого явления «право», в том смысле, в том смысле, в каком существуют такие особые явления, как «закон», «государство», «правило» или «норма».[44]

Все социальные регуляторы: и право и мораль и религия имеют свои специфические санкции. Легисты традиционно видят различие между социальными номами только в особенности тех или иных санкций: «Право отличается от других социальных порядков тем, что это принудительный порядок; его отличительный признак – использование принуждения».[45]

Философия права в понимании легистов – это философское обоснование позитивистского законоведения. Юридический позитивизм с одной стороны ставит во главу угла «догму закона», с другой – различным способами доказывает, что всякое право – это в конечном счете право силы. Каким же образом легисты познают право как специфический социальный объект, достигают истинного знания о праве и правовых явлений? Сама теоретическая трактовка «позитивности» уходит корнями в определенную философию.[46]

Русские мыслители-правоведы Г. Шершеневич, Н. Коркунов, В. Катков исходили из того, что науке недоступно то, что стоит за явлениями.[47] Попытки сформулировать представление о том, что стоит за правом, как нормативной реальностью вводят исследователя в заблуждение. Г. Шершеневич утверждал, что такая философия права может заниматься исключительно созданием идеального порядка. Однако, конструируя мыслительные образы этого порядка философы этого направления обречены делать построения путем чисто логическим, умозрительным, в виде развития из какой-нибудь принятой идеи. Это очевидно приводит к полному несоответствию правового идеала с запросами реальной повседневной жизни, которая строится под влиянием постепенно выдвигающихся интересов.

Необходимо также отметить, что сознательный уход от основных вопросов философии, провозглашается позитивизмом в качестве нового, истинно научного пути в философии, свободного от метафизики и околонаучных размышлений.[48] От материальных основ права представители этой доктрины призывали обратиться к его формальной стороне. Юридическая наука не объясняет жизненных основ права, а исследует его внутреннюю природу, логические конструкции юридических познаний, не выходя за их пределы. В основе позитивистской гносеологии лежит принцип поиска и признания в качестве права лишь того, что является приказанием, принудительно-обязательным установлением официальной власти.

С философской точки зрения прагматический характер юридических законов позволяет интерпретировать их как правила. Этим термином подчеркивается специфика юридического закона. Это связано со спецификой анализа философии права с точки зрения рациональности. И.Д. Неважжай отмечает, что: «Процессы, описываемые естественными, природными законами, происходят так, что при заданных условиях результат действия определен. Правила же дают возможность эффективного действия для достижения цели. Это не означает, что цель непременно достигается. Естественный закон не есть закон целенаправленного действия. Правила детерминированы целью: если вы стремитесь к какой-то цели, то должны действовать так-то, т.е. следовать правилам».[49]

В свою очередь в основе позитивистской аксиологии, лежит отрицание объективных, независимых от законодателя и закона, свойств и характеристик права. Позитивистская ценность закона – это его официальная общеобязательность, властная императивность, а не обще значимость по какому-либо объективному показателю. Г. Гегель писал, что «право и основанные на нем законы: «всегда по форме позитивны, установлены и даны верховной государственной властью». Гегель продолжал использовать термин «естественное право», однако употреблял его в особом значении – как синоним идеи права. В трактовке, предложенной мыслителем, естественное право оказывалось уже не совокупностью предписаний, которым должны соответствовать законы государства, а философским видением природы (сущности) правовых отношений между людьми»[50].

Чем же практически занимается легистская или по-другому позитивная юриспруденция?

Так как она ориентирована сугубо прагматически, то она занята рассмотрением двух основных фактов:

1) выявлением, классификацией и систематизацией форм приказов (то есть обязательных установлений) официальной власти, - формальных источников позитивного права;

2) выяснением мнения законодателя, то есть регулятивного содержания соответствующих приказаний государственной власти.

По мнению Г. Шершеневича – это и есть построение идеального правового порядка, соединение в одно стройное представление различных теоретических выкладок отраслевых юридических наук – общее начало всей правовой политики.[51] Таким образом, позитивисты предлагают отойти от моральных основ права и обратиться к его формальной стороне. Они предлагают изучать право, так как оно есть, не задаваясь вопросом, каким оно должно быть.

Другой тип правопонимания можно назвать сугубо юридическим. Его сторонники видят в праве, прежде всего «нечто объективное, не зависящее от воли, усмотрения и произвола законоустанавливающей власти».[52] Сторонники юридического подхода отмечают объективные по своей природе, сущностные различия различных видов социальных норм (в том числе и права). И только специфические свойства социальных норм обуславливают и особенности санкций за их нарушение.

В данном подходе традиционно наибольший вес имеют теории естественного права, согласно которым право выводится из разума или природы общества или человека. А человеку предписываются врожденные и неотъемлемые права, существующие независимо от власти и предшествующие государству.

Для сторонников естественного права, естественное право – это единственно подлинное право, право в собственном смысле слова, тогда как позитивное право, то есть государственно установленное и официально действующее – это право неестественное и произвольное. В данной концепции, философия права – это философия естественного права, а объективность права мыслится как равное и ли неравное природное достоинство людей.

Более позднее философское понимание права сводит его к принципу свободы. Право определяет условия, при которых человек, наделенный общественным статусом, может действовать свободно. К числу таковых теорий принадлежит, например либертарно-юридическая концепция права, изложенная в работах доктора юридических наук В.С. Нерсесянца. В.С. Нерсесянц определяет сущность права как всеобщую и равную меру свободы и справедливости социальной жизни людей.

Во главу угла ставиться равенство в свободе, которое выражает условия, при которых человек ощущает наличие справедливости. Специфика либертарно-юридической концепции состоит в частности, в том, что в ней нет (а вернее, приверженцы данной концепции утверждают, что нет) присущего естественно-правовым представлениям дуализма одновременно действующих систем «правильного» права, то есть идеального, естественного, того, который должен быть и так называемого «неправильного права».

Мы видим, что легисты и сторонники теории естественного права выражают крайние позиции в понимании философии права и права как такового. Каждый из приверженцев того или иного учения приводит массу аргументов в свою пользу. Верно, что права нет там, где нет государственного закона и принуждения, о чем нам говорит теория легизма. Но также верно, что без подчинения объективным критериям справедливости нет и закона в строгом смысле слова. Верно, что в естественно-правовых учениях право и справедливость обладают лишь нравственной обязующей силой, и в случае падения нравов уже ни кого, ни к чему не могут принудить. Но верно и то, что концепция, которая не умеет различать право и закон, совершенно бессильна перед таким фактом как закон правонарушающий.

Противостояние легистского и сугубо юридического подхода к правопониманию может заостряться до антогонизма, но в принципе не имеет противоречий такого острого характера. Эти воззрения соседствуют веками и даже ссылаются друг на друга. В тоже время, видимо следует признать, что надежда на появление целостной доктрины, которая сняла бы противоречия между легизмом и юридизмом тщетна. Это происходит потому, что стремление к достижению полной гармонии между установкой на поддержание порядка и защитой прав личности маловероятно.

Дата добавления: 2014-12-27