Лекция 1. Теоретические концепции в культурологии

Настоящая лекция посвящена основным концепциям в области анализа и теории культуры. Эта тема является одной из фундаментальных в курсе культурологии, так как различные подходы в понимании природы и сути человеческой культуры являются субстанциональными при подготовке студентов.

В лекции будут рассмотрены следующие вопросы:

1. Культурологическая концепция Ф. Ницше.

2. Теория локальных цивилизаций О. Шпенглера.

3. Теория стадионального развития цивилизации П.А.Сорокина.

4. Теория линейного развития культуры К Ясперса.

5. Западноевропейская концепция игровой культуры Й. Хёйзинга.

6. Теория игровой культуры Г. Гессе.

1. Ницше Фридрих (1844-1900) – немецкийфилософ и, как он однажды выразился о себе, “философ неприятных истин”. Его основными сочинениями являются: “Так говорил Заратустра” (1884), “По ту сторону добра и зла” (1886), “Воля к власти” (1889).

В своей культурологической концепции Ницше центральное место отводит жизни, основу которой образует воля, и культуре, при которой человек, подчиняясь ей, мог бы облагородить свой внутренний мир.

Понять импульсы воли, ее характер и прийти к нужной культуре можно лишь с помощью искусства.

Для того чтобы переоценить существующие в буржуазном обществе ценности, Ницше была необходима некая идеальная модель культуры, которая позволила бы высветить то негативное, что несла с собой демократическая культура. Такую идеальную модель он находит для себя в Древней Греции, где до появления Сократа органично сочетались два начала культуры: аполлоническое и дионисийское.

Аполлоническое – критическое и рациональное, влекло античных людей к светлому, спокойному, рационалистическому мироощущению. Дионисийское – творчески-чувственное, иррациональное ‑ связано с древним культом Диониса (Вакха или Бахуса) – бога виноделия и веселья. Эта культура была связана с искусством, наполненным буйством страстей, мистическим экстазом, безудержным весельем и мрачным торжеством темных сил.

Подчинение Диониса Аполлону порождает трагедию. Она не только вид искусства, но и состояние человека, у которого творческое, интуитивное, художественное начало подавляется притязаниями разума. Обращение Ницше к мифам об Аполлоне и Дионисе придает эстетическим взглядам мифологический оттенок.

Трагическое мировосприятие, основанное на взаимоотношении аполлонического и дионисийского начал, позволило, по мнению Ницше, древним грекам добиться огромных успехов. Но теоретический разум уничтожил истоки процветания древнегреческой культуры. Ницше считал, что современное искусство обязано восстановить трагический миф для того, чтобы дать мощный заряд энергии творчества.

Говоря о равенстве обоих начал в культуре, Ницше на деле показывает превосходство. Он видит проявление особенности античного мировосприятия в создании мифа и трагедии, которые есть животворящее женское дионисийское начало в культуре.

По своему мировидению Ницше был приверженцем дионисийского начала. Хаос, безмерность, бушующий поток жизненных сил привлекали его. Он считал, что следует разрушить, взорвать мир, полный страданий и злобы, мир ложных ценностей для последующего созидания гуманного общества. Не каждый человек имеет право на разрушения, а лишь сверхчеловек.

В середине XIX века на фоне социально-экономического, технического и научного прогресса появляются признаки надвигающегося кризиса европейской культуры. Ницше выступает против пошлости и лицемерия буржуазной культуры, утверждая, что исторически закрепившаяся в ней христианская нравственность есть “мораль слабых”, которые, благодаря ей, получают возможность выжить, что приведет к вырождению человечества.

Он приходит к выводу, что ценности европейской культуры следует подвергнуть переоценке. Однако это может сделать только волевая, сильная и безжалостная личность, которая должна встать “по ту сторону добра и зла” и действовать по принципу “падающего ‑ подтолкни”, расчищая, таким образом, дорогу будущему “сверхчеловеку”.

“Сверхчеловек” – это вовсе не герой, не великий человек. Это новая порода людей, выражение и продукт предыдущих эпох, которые характеризуются взлетом искусства. Освобожденный от общественного влияния и морали стада, сверхчеловек несет ответственность только перед самим собой. Его энергия поддерживается искусством как аполлоническим, так и, главным образом, дионисийским. Он не появляется в какой-то одной определенной нации, нет, он результат развития всего человечества.

Ницше считает, что "воля" – это не стремление к господству сильного над слабым, а желание сделать слабого сильным. Личность свободна и сильна, если она осознает себя личностью. Но существующие в буржуазном обществе ценности разрушают личность, а мораль в нем корыстна, следовательно, антигуманна.

Ницше критикует христианство в целом и христианскую мораль, в частности, потому что не приемлет ее буржуазно-либеральный дух и вещный прагматизм.

Процесс отрицания Бога для Ницше был долог и мучителен. Он родился в семье потомственных пасторов и в детстве сам собирался стать им. Ницше считал, что над всем знанием возвышается религия ‑ основание всякого знания. Но под впечатлением прочтенных им в юношеские годы произведений Шиллера, Гельдерлина, Байрона он начинает освобождаться от влияния христианства.

Ницше стремился к истине, как бы ужасна и отвратительна она ни была. И находит ее в книге А.Шопенгауэра "Мир как воля и представление", что, по его словам, становится “радостной опорой в жизни”.

Далее христианство отвергается Ницше за мысль о равенстве людей перед Богом и самоуничижение, убивающее “волю к власти”.

Ницше, заменив Христа Заратустрой, считал, что религия несет важные социальные функции. Общество ни в прошлом, ни в настоящем не может без нее обойтись.

Желая вырваться из современной ему буржуазно-демократической культуры, которая виделась плоской и мещанской, в книге "Так говорил Заратустра" Ницше выписал ценности иной культуры, указал обязанности подчиненных, долг и объем власти сильных, в том числе и сверхчеловека, а также цель движения ‑ высшее будущее.

Менее через полвека после того, как Ницше шокировал добропорядочную европейскую публику сенсационной идей: “Бог умер!”, две идеологии, основанные на “мертвом Боге” – фашизм и коммунизм – занялись массовым умерщвлением и самого человека в лагерях смерти.

Идеи Ницше о “сверхчеловеке” были использованы в нацистской Германии как одно из основ идеологии Третьего рейха, хотя он, конечно, не был идеологом античеловечности и нацизма. Ницше глубоко презирал Гитлера, а идеи национализма и социализма не разделялись им. Но из его работ, которые часто писались в афористической, поэтической манере, можно сделать и антигуманные выводы.

Духовная жизнь Европы XVIII и XIX века прошла, по мнению Ницше, под знаком упадка, в связи с чем возникла такая форма мышления, как нигилизм. Его сущность заключается в обесценивании высших идеалов, к чему всегда приводит безраздельное господство рационализма, морали стадного человека и стремления к социальному равенству. Философия лишилась аристократизма, а христианство навязало сострадание и милосердие к низким слоям общества.

Ницше отводит искусству роль противоядия нигилизму. Оно должно спасти сильных духом от упадка и жалости к обездоленным, дать им освобождение от моральных обязательств перед обиженными и угнетенными. Подобные взгляды Ницше были охарактеризованы как аристократический неоцинизм.

Культурологическая концепция Ницше – это призыв к саморазрушению в человеке во имя самосозидания в нем творца, названного “сверхчеловеком”. В дилемме мораль или свобода Ницше выбрал свободу, предположив, что традиционная мораль цивилизации, предписывающая людям сострадание к больным и несчастным и запрещающая их притеснять, основана на несвободе. Ницше – за свободу от морали, но во имя морали. Он против морали, прикрывающей духовную нищету и коллективизм. Он за свободную мораль индивида, физически и нравственно здорового, волевого, устремленного в будущее. Ницше против цивилизации, он за возврат к природе, но не против культуры, а во имя ее спасения.

У Ницше впервые вырисовываются контуры различия культуры как способа реализации всей полноты человеческого духа и цивилизации как формы его угасания.

В дальнейшем эти два способа бытия человека будут разделены по разным полюсам О.Шпенглером.

2. Шпенглер Освальд (1880-1936) -немецкийфилософ-идеалист, теоретик культуры, истории, публицист.

Особое место в культурологических концепциях XIX – первой половины XX века занимает тема кризиса культуры, развитие которой способствовало укреплению культурологического знания. Центральное место в этих концепциях занимают культурологические идеи Шпенглера, изложенные в его основном сочинении “Закат Европы” (1923). Эта книга становится сенсацией, символом величайшей тревоги начала XX века. Речь в ней идет о неизбежной гибели современной западной культуры, в поступательное развитие которой прежде верили всецело.

“Закат Европы” ‑ это произведение, которое содержит биологическую философию истории: каждая культура является живым организмом и проходит те же стадии, которые в своем развитии проходит любой другой живой организм: детство, юность, зрелость, гибель. Закономерное наступление и чередование этих стадий делают периоды развития всех культур тождественными.

Длительность существования каждого культурно-исторического типа составляла приблизительно тысячу лет и зависела от внутренней жизненной силы. В период зарождения культуры преобладающее значение имели мифы и религия. Период зрелости связан с построением философских систем, развитием науки и искусства. Последний этап означал усиление индивидуализма, распространение философских систем, развитие науки. Эту стадию Шпенглер назвал цивилизацией, которая знаменует собой переход от творчества к повторению, от уникальности ценностей к массовому производству.

Как у каждой отдельной человеческой личности, так и у каждой человеческой культуры есть своя душа. Душа культуры есть душа народа, создающего эту культуру. Культура – это тело, в которое облекается душа. Исходя из этого, следует, что всемирная история представляет собой чередование и сосуществование различных культур, каждая из которых имеет неповторимую душу, состоящую из особой идеи данной культуры, своего особого варианта борьбы жизни со смертью, духа с материей.

Шпенглер не рассматривает всемирную историю как планомерный, однонаправленный процесс в духе Гегеля. Он первым на Западе выступил против классической историографии и линейной концепции истории, преодолевая традиционное деление истории на Древний мир - Средние века – Новое время. Шпенглер считал, что такие понятия как “человечество”, “прогресс”, “цель” существуют лишь в головах выдумывающих их философов. У истории нет всеобщей логики, она исчерпывается лишь рождением и умиранием культурных организмов.

Носительницами подлинной всемирной истории, которым удалось подняться над морем первобытных культур, по его мнению, являются восемь культур высшего типа. Все они: египетская, вавилонская, индийская, китайская, майянская, аполлоновская (греко-римская), магическая (византийско-арабская) и фаустовская (западноевропейская) ‑ “замкнутые”, изолированные и абсолютно неповторимые культуры. Время рождения каждой из них – эпоха великих свершений, подвигов, эпоха “пробуждения” души культуры. Вместо идей-принципов “народных духов” у Гегеля перед нами индивидуальные и неповторимые души “высоких культур”. Вместо гегелевского единства национальных идей в общем процессе развития “мирового духа”, у Шпенглера – самостоятельность и непроницаемость друг для друга отдельных культур, а следовательно, исчезновение единой общечеловеческой культуры.

Его культурологическая концепция строится на сопоставлении и в большей части противопоставлении культуры и цивилизации. Под культурой Шпенглер понимает сложившийся в веках исторический индивидуум, историко-культурную целостность, сущность которой образует религия. А цивилизация, по его мнению, есть последняя, неизбежная фаза всякой культуры. Ее главным признаком является то, что на смену деревне и небольшому городу приходят мировые столицы.

Шпенглер считает, что в современном мире культура сохраняется лишь в крестьянстве, которое подвергается давлению со стороны цивилизации. Представителями цивилизации теперь являются скептические, практические и искусственные большие города, а крестьянство, связанное своими корнями с самой почвой и живущее вне стен городов, уже не идет в счет. Но, несмотря на то, что крестьянином пренебрегают, после исчезновения старых сословий, дворянства и духовенства он является единственным органическим человеком, единственным сохранившимся пережитком культуры.

Анализируя духовный климат Европы своего времени, Шпенглер приходит к выводу, что подобно тому как в свое время погибла греко-римская культура, сейчас увядает западноевропейская, и ничто не может ее спасти. Она, пройдя стадии роста и расцвета, достигла стадии цивилизации, которая характеризуется образованием империализма, или “мирового города”, что является высшим ее творением. А народ представляет собой скопище индивидов, разрозненных, потерявших связь с традицией.

Закат Европы ознаменовывается непомерным развитием техники, борьбой против церкви, преобладанием рационализма, победой плебейской морали над трагической. В период цивилизации космополитизм вытесняет любовь к родине, а деньги становятся краеугольным камнем общественной организации. Искусство умирает, равно как и философия, а наука превращается в служанку политики и экономики. Империализм, утвердившись, перерождается в социализм, ставящий своей целью всеобщую сытость и уравнивание.

Единственно возможная философия на этой стадии – скептицизм. Шпенглер считает, что рационалистическая цивилизация, в состоянии которой находится европейская культура, есть деградация духовных ценностей, и такая культура обречена.

“Закат Европы” – адресованное западному миру предупреждение о катастрофе, которая висит над ним подобно дамоклову мечу и избежать которой невозможно, если он не будет постоянно искать способы преодоления внутренне свойственных ему конфликтов и импульсов к самоуничтожению.

3. Сорокин Питирим Александрович (1889-1968) – крупнейший социолог, культурологи мыслитель ХХ века.Одним из самых знаменитых его произведений является четырехтомный труд “Социальная и культурная динамика” (1941).

Сорокин считает, что культура представляет собой не просто собрание разнообразных явлений, сосуществующих, но никак друг с другом не связанных, а является единством или индивидуальностью, все составные части которого пронизаны одним основополагающим принципом, и выражает одну и главную ценность. Он полагал, что именно ценность служит ее основой и фундаментом.

Ему принадлежит принципиально новая теория культурно-исторического процесса, противоположная концепции Шпенглера. Она заключается в том, что Сорокин, не отрицая своеобразия культур, попытался найти общие черты не только в их исторической судьбе, но и их содержании. Это привело его к выводу, что все имевшие место в истории человечества культуры можно разделить на три основных типа: идеациональную (преобладание рационального мышления), идеалистическую (преобладание интуитивного познания) и сенсетивную (преобладание непосредственно чувственного восприятия действительности).

Идеациональная культура основана на принципе сверхчувственности и сверхразумности Бога как единственной реальности и ценности. К этому типу он относит культуру Древнего Китая (VIII-VI вв. до н.э.), Древней Греции (IX-VI вв. до н.э.), Брахманской Индии, и в особенности культуру западноевропейского средневековья (V-XII вв.).

Мировоззрение в данной культуре опирается на веру в Бога (одного – в монотеистической религии, и многих – в политеистических). Так в средневековой Европе основой мировоззрения была абсолютная и непоколебимая христианская вера.

Высшей истиной в идеационной культуре является “истинная вера”. Данные эмпирического познания, “внешний опыт” (сведения органов чувств) считаются недостоверными. Единственный достоверный источник истины – божественное откровение. Наука подчинена религии, теологиии и почти всецело сводится к толкованию священных текстов.

Искусство данной культуры религиозно, оно нацелено на изображение вечного, незыблемого мира высших духовных ценностей. Героями здесь являются боги, ангелы, святые и грешники, а личности уделяется мало внимания. Литература представляет собой молитвы, гимны, проповеди жития святых.

Идеалистическая культура является промежуточной между идеациональной и сенсетивной и в ходе истории выступает как переходная форма от одного типа к другому. Такой была культура XIII-XIV вв. в Западной Европе, а также древнегреческая культура V-IV вв. до н.э.

Мир этой культуры как сверхчувственный, так и чувственный, но чувственность самых возвышенных и благородных проявлений. Главная роль в постижении истины отводится разуму, но признаются и ссылки на чувственный опыт. Наиболее четко это выражено в эпоху античности, когда Аристотелем была создана логика, занимавшая ведущее место в сфере науки. Средневековые схоласты также внесли значительный вклад в разработку формальных правил мышления, методов рационального рассуждения.

В искусстве этих периодов Сорокин видит не только средство выражения религиозных, нравственных и гражданских ценностей, но и самостоятельную духовную ценность.

Сенсетивная культура, по мнению Сорокина, существовала в Греции и Риме с III в. до н.э. по IV в., а также в Западной Европе ХV – ХХ вв. Она практична и утилитарна, ее мировоззренческая позиция выражается в философии материализма, позитивизма и скептицизма.

Главную роль в процессе познания действительности выполняет чувственный опыт. За истину принимается то, что подтверждается непосредственно свидетельством органов чувств или с помощью приборов. Наиважнейшим компонентом сенсетивной культуры является наука. Она считается наиболее надежной и авторитетной системой знаний.

Искусство данной культуры представляет собой художественное изображение чувственно воспринимаемой действительности. Одной из важнейших его задач является доставление зрителю или читателю удовольствия, поэтому оно стремится быть развлекательным.

Около шести столетий в западном обществе господствует сенситивная культура, и это время серьезных перемен в общественных отношениях, открытий в науке, быстрого развития техники, экономики, философии и искусства. Однако с конца XIX века, считает Сорокин, в западной культуре назревает кризис, так как начинается распад основополагающих форм общества, что влечет за собой гибель сенсетивной культуры, но никакой катастрофы в этом Сорокин не усматривает.

Он говорит о том, что искусство становится товаром для массовой продажи и приложением к более “солидным” ценностям – пиву и машинам. В науке происходит отделение истины от других социокультурных ценностей: религиозных, нравственных, эстетических. В обществе стираются грани между истиной и заблуждением, знанием и невежеством, и каждый наделяется правом считать истиной то, что пожелает.

Происходит девальвация этических и юридических норм. Допустимым считается все то, что выгодно, и это позволяет оправдывать любое поведение. Под прикрытием демократии в обществе воцаряется анархия. Свобода становится мифом для большинства и вседозволенностью для меньшинства.

Семейные ценности для многих уже ничего не значат, и семья превращается в случайное временное сожительство. Уменьшается безопасность жизни, а вместе с этим исчезает духовный мир и счастье.

Почему же происходит кризис и в связи с этим смена культурных систем? Сорокин объясняет это тем, что причина кроется не во внешних воздействиях, а в самих системах. Каждая из них не беспредельна в своих созидательных возможностях и имеет границы своего развития. В противном случае было бы не несколько форм одной культуры, а единая, абсолютная, включающая в себя все формы.

Пока культура молода, ее носители энергично реализуют заложенный в ней потенциал. Но со временем она утрачивает способность воспроизводить ценные новации. Исчерпав свой запас сил, культурная система становится инертной и вялой, и в ней появляются псевдоновации. Немезида таких культур: стерильность, непродуктивность, прозябание.

Сорокин считал неверным пессимистическое представление О. Шпенглера о “закате Европы”. Да, действительно, наступает кризис, но он заканчивается тем, что старая, изжившая себя система уступает место другой, несущей в себе новые возможности.

Согласно схеме культурно-исторического процесса Сорокина, вслед за эрой господства сенсетивной культуры наступит эра господства идеационной культуры. Он не брался пророчествовать о культуре будущего, о том, какая религия будет сопутствовать ей. Но говорил о том, что уже сейчас нужно искать пути преобразования общества и главное, души человека.

В последние годы своей жизни Сорокин в Гарварде создал Центр творческого альтруизма, где проводились исследования проблемы духовного развития человека, нравственного воспитания и творчества. Он надеялся, что распространение и развитие в обществе альтруистической любви и этики солидарности станут основой новой идеационной культуры.

4. Ясперс Карл (1883-1969) -немецкий философ и культуролог, разработал одну из теорий линейного развития культуры, противопоставив ее теории цикличного развития культуры, о чем написал в своей книге “Смысл и назначение истории” (1949).

Переосмыслив гегелевское понятие “оси” мировой истории как со стороны ее культурно-исторического содержания, так и в плане особенностей ее трактовки (экзистенциалистская платформа), Ясперс в своей культурно-исторической концепции генезиса великих древних культур и осевого времени опирается на идею, которая заключается в том, что человечество имеет единые истоки и общую цель.

“Истоками” и “целью” человеческого существования (хотя они неясны и неопределенны) автор задает общий контур истории и культуры. Далее он говорит о так называемых “двух дыханиях”. Первое ведет от “прометеевской эпохи” (времени использования огня, возникновении речи и орудий труда) через “великие культуры” древности к осевому времени. Второе “дыхание” ведет от новой “прометеевской эпохи” (эпохи науки и техники, которая длится до сих под) через будущие “великие культуры” к далекому второму осевому времени, с которым связано “подлинное становление человека”.

По мнению Ясперса, первый великий сдвиг к разрушению замкнутости культур начался с IV тысячелетия до н.э., когда возникли древнейшие цивилизации – сначала в шумеро-вавилонском, египетском и эгейском мире, затем в долине Инда и несколько позже на территории Китая. В дальнейшем отношение к ним потомков было различным. Для древних греков и евреев существовавшие некогда на их земле государства казались далекими и чуждыми. Индусы более позднего времени почти ничего не знали о прошлом. Китайцы же считали себя наследниками своего архаического прошлого и преклонялись перед ним. Однако, так или иначе, эти цивилизации, взломав узкие рамки племенных культур, способствовали осознанию общности между ними.

Второй, еще более великий, переворот в сознании людей произошел в VIII-III вв. до н.э., когда определялись масштабы и вопросы всего последующего развития мировой цивилизации. Ясперс называет этот период “осевым временем”, и это понятие становится одним из ключевых в его культурологическом мировоззрении.

С осевого времени начинается становление единого, всеохватывающего культурно-исторического процесса. Народы, оставшиеся в стороне от духовных перемен той эпохи, либо раньше или позже присоединяются к ним и становятся активными участниками мировой истории, либо ведут “внеисторическую”, статичную жизнь, пока не соприкоснутся с идеями и тенденциями “осевого времени”.

Это была эпоха, когда на всем протяжении от Запада до Азии происходит резкий поворот в историческом развитии: приходит конец мифологической эпохе с ее спокойной устойчивостью, начинается борьба рационального опыта с мифом (логос против мифа), вырабатываются основные понятия и категории, закладываются основы мировых религий, формируются представления о человеке в целом и общечеловеческих ценностях и идеалах.

В выделяемых Ясперсом трех очагах мировой культуры возникают религиозно-этические учения, проповедующие принципиально новые ценности, которые настолько глубоки и универсальны, что являются активными и сегодня. Так, в восточносредиземноморском (протозападном) регионе – это учения палестинских пророков, иранца Заратустры, а также греческих поэтов, философов, историков. Примерно в то же время в Индии составлялись Упанишады, жил Будда, основатель религии – буддизма. В Китае жили величайшие мудрецы Конфуций и Лао Цзы, получило развитие конфуцианство и даосизм, – философские школы, во многом определившие облик его культуры по настоящее время.

Ясперс считал, что универсальные культурные ценности, порожденные осевым временем и усвоенные народами “великих культур” древности, привели к утрате этими народами своей культурной специфики. Причина заключалась в том, что прежние культурные возможности оказались исчерпанными и человечество начало входить в пограничную ситуацию. Осевое время обозначило проблему выбора, возникающую перед всеми мировыми культурами: либо ассимиляция в нарождающейся мировой культуре, либо вымирание.

Всякая новая культура, культура конкретной эпохи, возникает в процессе осознания кризиса предшествующей социокультурной парадигмы. В своем произведении Ясперс указывает, что с этой точки зрения “первое осевое время” есть своеобразный выход из кризиса культуры эпохи возникновения мировых религий. Например, христианство возникло как разрыв в языческом сознании античности.

Крушение идеала вначале воспринимается как трагедия, затем эта трагедия превращается в фарс: над побежденным идеалом смеются. А потом устаревший и осмеянный идеал забывается и сдается в архив. По выражению Ясперса, история – это кладбище идеалов.

В современную эпоху практически все народы и государства втянуты в общую сеть контактов и образуют хотя и полный противоречий, но единый человеческий мир. Отдельные культурно-исторические процессы сливаются в целостной мировой культурно-исторический процесс. Это выражается в том, что различные культуры находятся во все большем взаимодействии друг с другом: увеличивается степень знакомства людей с культурами других народов, углубляется понимание специфики других культур, складываются общие оценки культурных достижений независимо от того, в какой культуре они появились.

Исходя из концепции Ясперса, можно определить культуру как то, что сделало человека человеком, а следовательно, представить ее как ту точку соприкосновения и ту духовную связь, которая существует в обществе между людьми в явном или неявном виде.

Ясперс создал свое учение с помощью трансцендирования, которое заключается в познании смысла человеческого бытия (экзистенции) путем выхода за его пределы к “высшему бытию”, то есть Богу. Религиозный экзистенциализм Ясперса предусматривает неотрывность человеческого мира от горизонта божественного “всеохватывающего”.

В сочинениях Ясперса присутствует пафос рассмотрения культурфилософских проблем в ключе обращения к религиозно-нравственным ценностям.

Опровергая новоевропейский прогрессизм, экзистенциальная культурфилософия либеральной ориентации все же несет в себе веру в возможность утверждения достоинства личности, ее фундаментальной ценности в жизни человека. Ясперс говорит о том, что уже в “осевую эпоху”, когда совершился прорыв различных к объединяющей их “философской вере”, люди начали осознавать фундаментальную ценность личностного начала. Он строго критикует ренессансный гуманизм, рационализм, дух Просвещения, Французскую революцию XVIII в., немецкую классическую философию, однако склонен верить в разрешимость проблем современного человечества, которое освободится от бремени отчуждения и приобретет гармонию с миром с помощью установления мирового порядка путем синтеза науки, гуманизма и веры.

По мнению Ясперса, к наиболее значимым культурам сегодня относятся культуры Западной Европы, Северной Америки, России, мира ислама, Индии, Китая. Из них наиболее динамичной он считает культуру Запада, “втянувшую” за последние пять столетий весь мир в орбиту своей цивилизации и оказавшую влияние на все другие мировые культуры.

Однако Ясперс полагает, что современную европейскую культуру нельзя рассматривать в качестве второй основы мировой истории, поскольку в основе истории, как единицы процесса, должно лежать духовное начало. Аналогию современной европейской культуры следует искать не в осевой, а в доисторической эпохе. Ясперс считает, что если в будущем наступит второе осевое время, то это произойдёт тогда, когда будут открыты новые основы дух жизни общества.

5. Хёйзинга Йохан (1872-1945) – нидерландский историк и культуролог. Самой известной его работой является ‑ “Homo ludens”(1938) – “Человек играющий”, в которой он защищает тезис об игровом характере культуры и ставит под сомнение значение труда как культурообразующего фактора истории. Игра старше культуры, игра предшествует культуре, игра творит культуру – это есть основа концепции Хейзинга, которая представляется весьма важной для современного понимания культуры.

Хёйзинга предположил, что главным фактором в формировании человеческой культуры был не труд, а игра. Культура, по его мнению, возникает в результате развития и усложнения игрового поведения наших обезьяноподобных предков.

Игра в концепции Хёйзинга – это культурно-историческая универсалия. Как общественный импульс, более старый, чем сама культура, игра издревле заполняла жизнь и заставляла расти формы архаической культуры. Но обзор истории культуры, ее различных эпох приводит ученого к выводу об убывании игрового элемента в культуре. Вытеснение игры, начавшееся в XVIII веке, фактически заканчивается к XIX веку. Духом общества, по мнению Хёйзинги, начинает завладевать трезвое, прозаическое понятие пользы. Возникает заблуждение о том, что экономические силы и экономический интерес определяет ход истории.

Актуальность исследования голландского ученого обусловлена тем, что анализ истории культуры под знаком игры сопряжен автором с жизненными процессами и катаклизмами современного сознания, с перспективами культурного движения. Позднебуржуазная культура теряет игровую традицию; там же, где, похоже, что она играет, отмечает Хейзинга, игра эта фальшива. Автор предупреждает о “порче”, разрушении культуры, уходящей от своих истоков. Игра, наполняемая эстетическими моментами, “проигрывающая” и творящая духовные ценности, ‑ ранее культуросозидающий фактор, ‑ ныне переродилась в суррогат игровой деятельности – в спорт, в научно-технический организованный азарт.

Духовное напряжение культурной игры, по мнению ученого, утратило даже искусство. В искусстве обособились две стороны художественной деятельности: свободно-творческая и общественно значимая. Масса людей потребляет искусство, но не имеет его необходимой частью своей жизни и, тем более, не творит сама.

Анализ современного сознания Хёйзинга сопровождает понятием “пуерилизм”. Оно противоположно игровому сознанию, несет в себе несамостоятельность, грубость и нетерпимость юношества. В его основе лежит путаница игры и серьезного. Работа, долг, жизнь не воспринимаются современным человеком серьезно, и, наоборот, игровая деятельность приобретает серьезный характер. Политические речи ведущих лидеров не что иное, как злое озорничание. В современной жизни царит суррогат игровой деятельности: темперамент переросших детей и мудрость юношеских клубов. Сюда попадает, к примеру, легко удовлетворяемая и никогда не насыщаемая потребность в банальных развлечениях, жажда грубых сенсаций, тяга к массовым зрелищам. Ранние эпохи не исключали подобных явлений, но там не было массовости и жестокости, с которой они проявляются в публичной жизни сегодня. В пуерилизации культуры сыграло роковую роль вступление полуграмотной массы в духовное общение, приведшее к девальвации нравственных ценностей, полагает Хёйзинга.

По его мнению, если проанализировать человеческую деятельность до самых пределов нашего сознания, она покажется не более чем игра. Игра не биологическая функция, а явление культуры, которое анализируется на языке культурологического мышления. Игра старше культуры. Понятие культуры, как правило, сопряжено с человеческим сообществом. Важнейшие виды первоначальной деятельности человеческого общества переплетается с игрой. Человечество все снова и снова творит миф рядом с миром второй природы, измышленный мир. В мифе и культуре рождаются движущие силы культурной жизни.

Хёйзинга отмечает, что архаичное общество играет так, как играет ребенок или играют животные. Мало-помалу внутрь игры проникает значение священного акта. Когда Хёйзинга говорит об игровом элементе культуры, он вовсе не подразумевает, что игры занимают важное место среди других форм жизнедеятельности культуры. Не имеется в виду и то, что культура происходит из Игры в результате эволюции. Не следует понимать концепцию в том смысле, что первоначально игра преобразовалась в нечто, Игрой уже не являющееся, и только теперь может быть названа культурой.

Автор считает, что если животные играют, значит, они уже нечто большее, чем просто механизмы. Когда же играет человек, и он об этом знает, значит, он более чем просто разумное существо, так как игра есть занятие внеразумное.

Под “внеразумностью” здесь понимается то обстоятельство, что игровое поведение необъяснимо одними только рациональными мотивами, оно является “избыточным”, непрактичным, ненужным. Но именно это обстоятельство (может быть, лучше было бы говорить тут не о “внеразумности”, а о “высшей разумности”) позволяет человеку отделить свой интеллект от работы по обслуживанию биологических потребностей и направить его на иные, высшие, надбиологические цели.

Отсюда и начинается рост человеческой культуры. Она возникает в форме игры и первоначально “разыгрывается”. По мере развития культуры игровой элемент постепенно отступает на задний план. Однако он не исчезает никогда и пронизывает всю историю культуры. Игра по-прежнему вовлекает в свой круговорот как отдельную личность, так и огромные массы людей.

В своем произведении Хёйзинга приводит наиболее важные признаки, свойственные разнообразным видам игр. Данные признаки характеризуют в самом общем виде культурный сценарий игровой деятельности, который в различных играх конкретизируется, и приобретает специфические для данных игр формы. Рассмотрим эти признаки:

1. Всякая игра есть свободная деятельность. Игра по приказу уже не игра.

2. Игра по своей природе не утилитарна. Она лишена корыстного стремления к извлечению выгод, не направлена непосредственно на удовлетворение каких-либо потребностей, материальных интересов.

3. Игра связана с выходом за рамки действительного, реального в область воображаемого, “ненастоящего”. Даже ребенок понимает, что в игре все делается “невзаправду”, “понарошку”.

4. Игра протекает обособленно от “обыденной”, практической жизни, в замкнутом пространстве-времени. У нее четко фиксируемые границы во времени и пространстве.

5. Во всякой игре есть свои законы – правила игры. Эти законы обязательны и нерушимы.

6. Важным элементом всякой игры является напряжение. В игре царит дух состязания, борьбы.

7. Всякая развитая игра порождает стремление к ассоциации и объединению играющих в некое содружество.

Так Хёйзинга считал, что культура становится поприщем или “игровым полем” для интеллектуальных занятий тех членов общества, которые освобождаются он непосредственного участия в производительном труде. По его мнению, религиозные культы не что иное, как “священные игры”. Культ “прививается” в игре. В действиях жрецов, шаманов, священников проявляются черты игрового сценария поведения: выход за рамки повседневности, замкнутость области действия пространством святилища или храма и отграниченность его во времени от процессов “обычной” жизни, наличие строгих правил и порядка священнодействий. Особая одежда священнослужителей, религиозная символика, молитвенные формулы – это игровые знаки приобщения к “внемирскому”, духовному началу.

Игра также составляет естественный и неотъемлемый компонент сферы искусства. Часто слово “игра” употребляется в таких выражениях, как “игра актеров”, “игра на музыкальных инструментах”. А игровые сценарии составляются и реализуются исполнителями в театре, на эстраде, в танце.

Поэзия с формальной стороны выступает как игра со словами по определенным правилам стихосложения (рифма, размер). Игровой элемент присутствует в принципах и требованиях различных художественных стилей.

В игровые формы постоянно воплощается поведение человека в быту, в будни и праздники. Мы все время играем свои социальные роли, играем в различные “хобби”, в застольные тосты, в первоапрельские шутки.

Надо сказать, что не всякая игра может быть культуросозидающим фактором. Подлинная культура требует “благородной игры”. Сама по себе игра ни добра, ни дурна. И если человек оказывается в ситуации морального выбора, Хёйзинга предписывает ему решение, достойное кантовского категорического императива. Нравственная совесть представляет мерило человеческого поступка.

6. Гессе Герман (1877-1962) -немецко-швейцарский писатель, теоретик игровой культуры, лауреат Нобелевской премии. Наиболее известные его произведения: “Степной волк” (1927) и “Игра в бисер” (1943), в которых он пишет о культурном бытии, о возможности сохранить духовность в царстве игры. Роман является предупреждением писателя о грозящей гибели великой гуманистической культуры.

В образе концепции “Игры в бисер” получила логическое завершение эстетическая традиция снятия жизненных противоречий в сфере свободной игровой деятельности.

В данном произведении все внимание Гессе сосредоточил на решении трех задач:

1) глобальной критики современной буржуазной культуры (анализ негативных аспектов “феноменологии духа” ХХ в.);

2) актуализации классического культурного наследия (позитивная “феноменология духа”, органически связанная с общим критическим аспектом, включающая в себя всю европейскую культуру и перерастающая в духовный синтез Востока и Запада);

3) постановки проблемы мировоззренческого обоснования культуры (культурного синтеза).

Действия романа происходят в XXIII в. в вымышленной провинции Касталии – особенном Педагогическом ведомстве, ‑ царстве духовной самодисциплины и духовного достоинства, порядка и гармонии. Вследствие духовного кризиса, постигшего все человечество и приведшего его к эпохе,названной Гессе, “фельетонной”, данная провинция отделяется от внешнего мира. В своем произведении Гессе соединяет активную и созерцательную жизнь и населяет созерцателями всю Касталию. Ее жители ‑ это избранные, лучшие люди. Они огорожены от повседневных забот, не имеют семей и заняты исключительно “Игрой и бисер”, которую автор называет “символической и многозначительной формой исканий совершенства”. Она возникла в среде интеллектуалов как музыкально-математическая игра, лежащая в основе духовных ценностей, схемами, образами, фигурами, языками, мелодиями, научными теориями и гипотезами. Мастер, владея игрой, теоретически может воспроизвести все духовное содержание мира.

От интеллектуальной поверхностной виртуозности игра скоро переходит к созерцанию, медитации. Постепенно она превращается в своего рода богослужение без Бога, религиозной доктрины и какой-либо теологии.

Главным результатом игры в бисер является достижение в ее процессе состояний высочайшего духовного наслаждения, неземной радости. Игра является высшей квинтэссенцией эстетического опыта. Она отождествляется с культурой осознавшей свою глубинную эстетическую сущность и сознательно культивирующей эстетический опыт бытия в мире.

Гессе в своей модели культуры не предусматривает создания новых культурных ценностей, так как считается, что в “фельетонную” эпоху, когда в современном мире царит хаос, не может быть создано что-либо ценное. Нетворческий эпигонский дух Игры обращен к культуре прошлого, с ее чистотой, благородством и достижениями выдающихся мастеров.

В Педагогическом ведомстве личные и социально-ролевые отношения совпадают. Его сообщество одновременно напоминает научный институт, монастырь и аристократический курорт. Для жителей данного ведомства Игра в бисер является образом жизни, полноценной, здоровой активностью, в которой нет специализации, недостатка в общении и одиночестве.

Модель культуры Гессе основывается на строгой духовной иерархии. Люди в Касталии живут, мыслят и говорят по определенным правилам. Высший принцип жизнедеятельности данной провинции заключается в уничтожении индивидуальности, служении культуре и обществу, а также подчинении отдельного лица Ордену. Так имя главного героя “Игры в бисер” – Й.Кнехт, а в переводе с немецкого слово “knesht” ‑ слуга.

Игра, как и всякая великая идея не имеет начала, она существовала всегда. Гессе находит ее прообраз во многих прошедших эпохах, например, у древних китайцев, на вершине арабско-мавританской духовной жизни. И только в настоящее время игра приобрела законченную форму. Современная культура не знала, что делать со своей духовностью, она не сумела отвести ей подобающее место и роль в обществе. И игра оказалась по ту сторону реальной культуры – в замкнутом прекрасном мире, отчужденном от жизни.

Гессе отрицательно относится к буржуазному индивидуализму и к массовой культуре с ее пристрастиями к “биографиям”, в которых подробно излагается вся жизнь героя. Он считает, что внимание следует уделять только тому, кто благодаря природе и воспитанию дошел до почти полного растворения своей личности в ее иерархической функции и при этом не утратил своего достоинства.

Конфликты, происходящие между личностью и иерархией, служат, по мнению Гессе, пробным камнем, показывающим величие человека. Мятежники в этом обществе не одобряются, но высоко чтятся фигуры, воистину трагические. Гессе считает дозволенным и естественным интерес к индивиду, к имени, к внешнему облику и жесту только тогда, когда речь идет о людях, действительно образцовых. Даже самая совершенная иерархия должна опираться на самобытные и свободные личности.

Вся система Игры направлена на актуализацию традиционных духовных ценностей. Автор неоднократно говорил о том, что в своем романе он пытался воздвигнуть цитадель духу, сопротивляющемуся посягательствам бездуховной эпохи. Негативный смысл “игровой альтернативы” заключается в том, что при отделении духовного от круговорота жизни людей также обрекает культуру на вырождение.

В своем произведении Гессе провел анализ возможностей, искушений и опасностей, стерегущих культуру на этом пути. Рассмотрев все возможные варианты, он снял игровую альтернативу как несостоятельную. В связи с чем его роман стал блестящей самокритикой элитарного пути спасения культуры.

Итак, основные культурологические концепции, которые были рассмотрены в данной лекции, имеют огромное значение в раскрытии и понимании всего курса культурологии.

Библиографический список:

1. Галеви Д. Жизнь Фридриха Ницше. Ростов-на/Д. 1998.

2. Гессе Г. Игра в бисер. М., 2001.

3. Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. М., 2005.

4. Ницше Ф. Собрание сочинений в 2 томах. М., 1990.

5. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

6. Хейзинга Й. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992.

7. Хейзинга Й. Homo Ludens; Статьи по истории культуры. М., 1997.

8. Шпенглер О. Закат Европы. М., 1993.

9. Ясперс К. История и цель. М., 1991.

10. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.

Дата добавления: 2014-12-27