Лондон, 1873. 11 страница

Джем поднялся с корточек и вонзил свой меч-тростник в голову другого автомата. Его рука дернулась, и он попытался рвануть назад, но меч крепко засел в его металлическом черепе.

Джем освободил клинок, и когда автомат напал на него снова, он подрезал ему ноги, выдергивая одну из-под существа. Автомат накренился, опрокидываясь на булыжник.

Ближе к Тессе, кнут Шарлотты мелькнул в воздухе, как молния, отрезая руку арбалета от первого автомата. Это даже не замедляло существо.

Когда он протянул к ней свою вторую, лопатчатую когтистую руку, Тесса бросилась между ними и взмахнула мечом так, как учил ее Гидеон, используя все тело, чтобы управлять силой и, ударила сверху, чтобы добавить силу к тяжести удара.

Клинок упал, отсекая вторую руку существа. На этот раз из раны струей побежала черноватая жидкость. Автомат продолжил идти, наклоняясь боднуть Шарлотту короной на голове, из которой выступали короткие, острые лезвия.

Она вскрикнула, когда он ударил ее в плечо. Потом она бросила кнут вперед, серебристо-золотой электрум обмотался вокруг шеи существа и крепко сжал. Шарлотта дернула запястье назад, и голова, отсеченная напрочь, упала в сторону, наконец существо упало и темная жидкость медленно полилась из разреза в его металлическом корпусе.

Тесса ахнула и откинула голову назад; мокрые от пота волосы прилипли ко лбу и вискам, но она не могла стряхнуть их, так как ей нужно было обеими руками держать тяжелый меч.

Ее глаза щипало, но она могла разглядеть Габриеля и Гидеона, разрубающих автомат на земле; позади них Генри как раз вовремя уклонился от создания, прижавшего его к повозке.

Его булавовидная рука пробила окно кареты и стекло дождем посыпалось на Джессамину, которая закричала и прикрыла голову. Генри ударил клинком серафима, погружая его в туловище автомата.

Тесса привыкла видеть, как клинок серафима прожигал демонов, превращая их в ничто, но автомат только отшатнулся, а затем пришел в движение снова, клинок, застрявший в его груди горел как факел.

С криком Шарлотта ринулась вниз по лестнице к мужу. Тесса огляделась и не увидела Джема. Ее сердце покачнулось. Она сделала шаг назад.

И темная фигура выросла перед ней, окутанная в черные одеяния. Черные перчатки на руках, и черные сапоги на ногах. Тесса не видела ничего, кроме белоснежного лица, окруженного черными складками капюшона, который был так знаком и ужасен, как повторяющийся кошмар.

– Здравствуйте, мисс Грей, – сказала миссис Блэк.

Несмотря на то, что Уилл заглядывал в каждую комнату, о которой он мог только подумать, он не мог найти Сирилла. Его это злило, и встреча с Тессой на лестнице не могла улучшить его раздражительное настроение.

После того как два месяца он был с ней так осторожен, чувствуя так, словно ходил по острию ножа, он расплескал свои чувства, как кровь из открытой раны, и только зов Шарлотты помешал его глупости превратиться в катастрофу.

И все же, ее ответ изводил его, когда он шёл вниз по коридору и мимо кухни. Говорят, нельзя разделить сердце, и тем не менее-

И тем не менее что? Что она собиралась сказать?

Из столовой доносилось заливистое пение Бриджит, где она и Софи делали уборку.

“Ах, мама, мама, постели мне кровать,

Мягкую и тесную.

Мой Уильям умер от любви ко мне,

И я умру от горя.’

“Они похоронили ее на старом кладбище.

Могила сладкого Уильяма была близ нее

И на его могиле выросла красная, красная роза

А на ее могиле шиповник.

Они росли и росли до старого церковного шпиля

Пока не смогли расти выше

И там они свились в узел истинной любви,

Красная, красная роза и шиповник –.

Уилл лениво размышлял о том, как могла сдерживаться Софи, чтобы не ударить Бриджит тарелкой по голове, когда почувствовал толчок, как будто его ударили в грудь.

Он прислонился спиной к стене, дыша с трудом, его рука потянулась к горлу. Он чувствовал, как что-то билось там, как второе сердце напротив его собственного.

Цепочка с кулоном, который Магнус дал ему, была холодной на ощупь, и он поспешно извлек ее из-под рубашки и увидел, что кулон, который теперь свободно свисал, был темно-красный и алый свет пульсировал, как центр пламени.

Смутно он понимал, что Бриджет прекратила петь, и, что обе девочки столпились в дверях столовой, глядя на него в изумлении совиными глазами. Он отпустил кулон, давая ему упасть на грудь.

– Что случилось, мистер Уилл? – спросила Софи. Она перестала называть его мистер Херондейл после того как выяснилась правда о его проклятии, хотя иногда ему было все еще интересно, нравился ли он ей. – Вы в порядке?

– Дело не во мне, – сказал он. – Мы должны пойти вниз, быстро. Что-то пошло не так.

– Но Вы мертвы, – ахнула Тесса, делая шаг назад. – Я видела, как Вы умерли.

Ее вопль внезапно прервался, когда длинные металлические руки обхватили ее сзади, как обручи, резко отрывая ее от пола. Ее меч с грохотом упал на землю, когда автомат сжал ее как в тисках, а миссис Блэк улыбнулась ей ужасно холодной улыбкой.

– Ну ну, мисс Грей. Неужели вы хоть немного не рады меня видеть? В конце концов, я была первой, кто приветствовал вас в Англии. Вы даже чувствовали себя как дома, я полагаю.

– Отпустите меня! – Тесса сильно пнула, но автомат только ударился своей головой об ее голову, от чего она сильно прикусила губу. Она задохнулась и сплюнула: слюна и кровь забрызгали все еще белое лицо миссис Блэк. – Я лучше умру, чем пойду с Вами -

С хмурым отвращением Темная Сестра вытерла жидкость перчаткой. – К сожалению, этого сделать нельзя. Мортмейну ты нужна живой. – Она щелкнула автомату пальцами. – Отнесите ее в экипаж.

Автомат сделал шаг с Тессой в руках и рухнул вперед. Тесса едва успела выбросить руки перед собой, чтобы смягчить падение, когда они упали на землю, механическое существо сверху нее.

Сильная боль пронзила ее правое запястье, но она все-таки оттолкнула его, крик вырвался из ее горла, когда она дернулась в сторону и откатилась на несколько шагов, крик разочарования миссис Блэк отразился эхом в ее ушах.

Чувствуя головокружение, она посмотрела наверх. Миссис Блэк исчезла. Автомат, который держал Тессу, накренился на бок на ступеньках, часть его металлического корпуса была отрублена.

Тесса мельком взглянула на то, что было внутри него: шестерни и механизмы, и прозрачные трубки, наполненные темной жидкостью. Джем стоял над ним сзади, тяжело дыша, забрызганный жирной черной кровью автомата. Его лицо было бледным и неподвижным.

Он быстро взглянул на нее, проверяя, что она была в порядке, и, бросившись вниз по лестнице, снова ударил по автомату, отсекая одну из его ног от туловища. Она дернулось как умирающая змея, а его оставшаяся рука взметнулась и схватила Джема за лодыжку и сильно дернула.

Ноги Джема оторвались от земли, и он с грохотом упал, катясь вниз по лестнице, сжимая в объятиях металлического монстра.

Был ужасный шум, когда автомат падал вниз, лязгая металлом по камню. Когда они вместе упали на землю, сила удара отбросила их друг от друга.

Тесса в ужасе смотрела, как Джем, пошатываясь от головокружения, поднялся на ноги, его собственная красная кровь, смешанная с черной жидкостью, окрасила одежду. Его меч-трость пропал – лежа на одной из каменных ступеней, где он уронил его, когда падал.

– Джем, – прошептала она и поднялась на колени. Она пыталась ползти, но запястье подогнулось под ней; она упала на локти и потянулась за тростью -

Когда ее обхватили руки, дергая вверх, она услышала в ухе шипящий голос миссис Блэк. – Не надо сопротивляться, мисс Грей, или для вас это очень плохо закончится, в самом деле очень плохо. – Тесса пыталась увернуться, но что-то мягкое коснулось ее рта и носа. От этого исходил тошнотворный слащавый запах, а затем темнота застлала глаза и унесла ее в забытье.

С клинком Серафима в руке, Уилл выскочил из открытых дверей Института на место сражения.

Сначала он автоматически поискал взглядом Тессу, но ее нигде не было видно, слава Богу. Должно быть, у нее хватило ума скрыться.

У подножия лестницы стояла черная карета. Привалившись к одному из колес, среди груды битого стекла, находилась Джессамина.

По обе стороны от нее были Генри и Шарлотта: Генри с его мечом и Шарлотта с ее кнутом, парируя трех длинноногих металлических автомата с планочными руками и гладкими, пустыми головами. Меч-трость Джема лежит на ступеньках, которые были везде скользкими с масляной черной жидкостью.

Около дверей Габриэль и Гидеон Лайтвуд боролись еще с двумя автоматами с опытной компетентностью двух воинов, которые обучались вместе в течение многих лет. Сесилия встала на колени рядом с телом Безмолвного Брата, его одежды окрасились алым из-за крови.

Ворота Института были распахнуты, и через них пробиралась вторая черная карета, несущаяся прочь от Института на максимальной скорости. Но Уилл едва ли подумал об этом, ведь у подножия лестницы был Джем. Такой же бледный, как бумага, но выпрямившись, он отступил назад, поскольку другой автомат двинулся на него. Он шатался, почти как пьяный, одна его половина и рука были срезаны, но Джем был безоружен.

Холодная ясность сражения пришла к Уиллу, и все, казалось, замедлилось вокруг него. Он знал, что Софи и Бриджит, обе вооруженные, рассыпались по обе стороны от него – что Софи побежала на сторону Сесилии, и что Бриджит, вихрь рыжих волос и рассекающих ножей, был занята измельчением на удивление огромного автомата на металлолом с такой свирепостью, которая бы в других случаях, потрясла его. Но его мир вдруг сузился, сузился до автоматов и Джема, который, взглянув вверх, увидел его и протянул руку.

Перепрыгивая через четыре ступеньки и скользя в сторону, Уилл схватил меч-трость Джема и бросил его. Джем поймал его в воздухе, и когда автомат бросился на него, Джем разрезал его надвое. Верхняя половина упала, и хотя сейчас из ног и нижней части туловища обильно лилась отвратительная зеленовато-черная жидкость, он продолжал двигаться к нему. Джем крутанулся в сторону и опять взмахнул мечом, отрезая ему колени. Наконец, он упал, его отсеченные конечности все еще дергались.

Джем повернул голову и посмотрел на Уилла. На мгновение их глаза встретились и Уилл попытался улыбнуться, но Джем не улыбнулся в ответ, он был белым, как соль, и Уилл не мог прочитать его взгляд. Был ли он ранен? Он был так сильно покрыт маслом и жидкостью, что Уилл не мог сказать, истекает ли он кровью. Тревога кольнула его, Уилл начал двигаться вниз по лестнице к Джему – но прежде чем он смог пройти несколько шагов, Джем развернулся и побежал к воротам. Пока Уилл смотрел, Джем скрылся в них, исчезая на улицах Лондона.

Уилл бросился бежать и резко остановился у подножия лестницы, когда автомат скользнул перед ним, двигаясь быстро и изящно, как вода, преграждая ему путь. Его руки заканчивались длинными ножницами; когда одна полоснула по его лицу, Уилл пригнулся и вонзил клинок серафима в его грудь.

Раздался шум шипящего плавящегося металла, но существо только отшатнулось на шаг назад, а затем набросилось снова. Уилл нырнул под его ножеобразные руки, выхватив из-за пояса кинжал. Он крутанулся назад, размахивая кинжалом – только чтобы увидеть как автомат вдруг развалился перед ним на ленты, большие полосы металла отваливались как кожура апельсина. Черная жидкость закипела и плеснула в лицо, когда автомат рухнул вниз, превращаясь в комок.

Он изумленно уставился на это. Бриджит спокойно смотрела на него, находясь с другой стороны уничтоженного автомата. Ее волосы торчали по всей голове красными завитками, а белый фартук был весь в черной крови, но ее лицо ничего не выражало. – Вы должны быть более осторожным, – сказала она. – Вам так не кажется?

Уилл потерял дар речи, к счастью, Бриджит, казалось, не ждала ответа. Она тряхнула волосами и ушла к Генри, который сражался с особенно грозным на вид автоматом, по меньшей мере четырнадцать футов высотой.

Генри лишил его одной руки, но другая, длинная, чудовище со множеством шарниров, заканчивалась изогнутым лезвием, как кинжал, все еще нападала на него. Бриджит спокойно подошла к нему сзади и воткнула клинок в шарнирное соединение.

Полетели искры, и создание начало шататься вперед. Джессамин, все еще согнувшись под колесом кареты, вскрикнула и начала отползать с его пути на руках и коленях к Уиллу.

Уилл наблюдал за ней, потрясенный неожиданностью от момента, как она поранила руки и колени на стеклянных осколках разбитого окна кареты, но продолжала ползти.

Затем, как будто прийдя в чувство, он направился вперед, стремительно двигаясь вокруг Бриджит, пока не достиг Джесси, и подсунув под нее руки, поднял ее с земли. Она слегка выдохнула – его имя, подумал он – а потом обмякла, только туго сжимая лацканы руками.

Он унес ее от кареты, глядя на то, что происходит во дворе. Шарлотта убила одного автомата, а Бриджит и Генри были в середине, разрезая другого на куски. Софи, Гидеон, Габриэль и Сесилия уложили двух автоматов на землю меж собой, разделывая их, как жаркое на Рождество. Джем не вернулся.

– Уилл –, сказала Джесси слабым голосом. – Уилл, пожалуйста, поставь меня-.

– Я должен внести тебя внутрь, Джессамина-

– Нет- Она закашлялась и, к своему ужасу, Уилл увидел, что из уголков её рта бежит кровь. – Я не проживу так долго. Уилл, если ты когда-нибудь заботился обо мне, пусть даже немного, отпусти меня –.

Уилл опустился к подножию лестницы с Джесси на руках, стараясь бережнее положить ее голову ему на плечо. Кровь свободно запятнала ее горло и перед ее белого платья, приставая материалом к ее телу. Она была страшно худая, ее ключицы выступали, как крылья птицы, щеки запали. Она походила на пациента, шатающегося по сумасшедшему дому, больше, чем на красивую девушку, которая оставила их всего восемь недель назад.

– Джесс-, сказал он мягко. – Джесси. Где у тебя болит? -

Она как-то страшно улыбнулась. Края зубов окрасились красным. – Коготь одного автомата прошел через мою спину, – прошептала она, и действительно, когда Уилл посмотрел вниз, он увидел, что платье на спине промокло от крови. Его руки, брюки и рубашка были запятнанны кровью, наполняя горло удушающим медным запахом. – Он пронзил мне сердце. Я чувствую это.

– Иратце – Уилл пошарил на поясе в поисках стило.

– Иратце мне теперь не поможет. – Ее голос был уверенный.

– Тогда Безмолвные Братья–”

– Даже их сила не может спасти меня. Кроме того, я не смогу вынести, чтобы они снова прикоснулись ко мне. Я лучше умру. Я умираю, и я рада этому. -

Уилл ошеломленно посмотрел на нее. Он помнил, как четырнадцатилетняя Джесси пришла в институт, свирепая, как разъяренная кошка с выпущенными когтями. Он никогда не был добр к ней, а она к нему – он никогда ни к кому не был добр кроме Джема – но Джесси уберегла его от сожаления об этом. Тем не менее, он странным образом восхищался ею, восхищался силой ее ненависти и силой воли.

– Джесси. – Он положил руку на её щеку, неловко размазывая кровь.

– Не нужно. – Она снова закашлялась. – Быть добрым ко мне. Я знаю, ты ненавидишь меня.

– Я не ненавижу тебя.

“Ты никогда не навещал меня в Молчаливом Городе. Все остальные приезжали. Тесса и Джем, Генри и Шарлотта. Но не ты. Ты не простил, Уилл. ”

– Нет – сказал он, потому что это была правда, и потому, что одной из причин, по которой он никогда не любил Джессамину было то, что в некотором смысле она напоминала ему самого себя. – Это Джем у нас всепрощающий.

“И все же ты всегда нравился мне больше. ” Ее глаза глубокомысленно пробежались по его лицу. “О, нет, не так. Не думай об этом. Но способ, которым ты ненавидел себя… я поняла это. Джем всегда хотел дать мне шанс, как дала Шарлотта. Но я не хочу подарков щедрых сердец. Я хочу быть собой. И поскольку ты не жалеешь меня, я знаю, если я попрошу тебя сделать кое-что, ты сделаешь.

Она дышала с трудом. Кровь пузырилась у рта. Уилл знал, что это значит: ее легкие были пробиты или разлагались, и она тонула в собственной крови.

– Что? – настойчиво спросил он. – Что ты хочешь, чтобы я сделал?

“Позаботься о них,” прошептала она. “О малыше Джесси и других.”

Уиллу потребовалось какое-то время, прежде чем он понял, что она имела в виду своих кукол. Боже. – Я не позволю им уничтожить ни одну из твоих вещей, Джессамина.

На ее лице промелькнула тень улыбки.

– Я подумала, что возможно, они не захотят, чтобы что-либо напоминало обо мне.

– К тебе никто не испытывает ненависти, Джессамина. Какой бы мир не находился за этим, отправляясь в него, не думай о себе таким образом.

– Нет? – Веки затрепетали на ее закрытых глазах. – Хотя, конечно, вы бы все любили меня чуть больше, если бы я сказала вам, где Мортмейн. Тогда я, возможно, не потеряла бы вашу любовь.

– Скажи мне сейчас – настаиваивал Уилл. – Скажите мне, если можешь, и снова заслужи эту любовь -

– Идрис-, она прошептала.

“Джессамин, мы знаем, что это не правда…-

Глаза Джессамины распахнулись. Белки были окрашены алым, как кровь в воде. – Ты, – сказала она. – Уж ты-то должен был понять. – Вдруг ее пальцы судорожно сжались на лацкане пиджака. – Ты – ужасный валлиец, – хрипло сказала она, а затем ее грудь дернулась вверх и больше не двигалась. Она была мертва.

Ее глаза были открыты, взгляд застыл на его лице. Он легко прикоснулся к ним, закрывая веки и оставляя на них кровавые отпечатки большого и указательного пальцев. – Ave atque Vale, Джессамина Лавлес.

– Нет! – закричала Шарлотта. Уилл посмотрел затуманенным от шока взглядом и увидел как другие собрались вокруг него – Шарлотта, упавшая в руки Генри; Сесилия с широко раскрытыми глазами, и почти без всякого выражения Бриджит, держащая два ножа забрызганных маслом.

Позади них, на ступеньках института сидели Гидеон с братом и Софи по обе стороны от него. Он сидел, откинувшись, очень бледный, без куртки, рваная полоса ткани была обмотана вокруг ноги, а Габриэль накладывал на руку то, что было похоже на исцеляющую руну.

Генри уткнулся лицом в шею Шарлотты и бормотал успокаивающие слова, в то время как слезы текли по лицу его жены. Уилл посмотрел на них, а затем на сестру.

– Джем, – сказал он, и имя прозвучало как вопрос.

– Он отправился за Тессой, – сказала Сесилия. Она смотрела вниз, на Джессамину, выражение ее лица было смесью жалости и ужаса.

Казалось, перед глазами Уилла вспыхнул белый свет. – Отправился за Тессой? Что ты имеешь в виду?

– Один – один из автоматов схватил ее и бросил в карету. – Сказала Сесилия, запинаясь, слыша ярость в его голосе. – Никто из нас не смог последовать за ними. Существа задержали нас здесь. Тогда Джем побежал через ворота. Я так предположила -

Уилл обнаружил, что его руки, совершенно бессознательно, сжали Джессамину, оставляя на коже багровые следы. – Кто-нибудь возьмите у меня Джессамину, – резко сказал он. – Я должен отправиться за ними.

– Уилл, нет – начала Шарлотта.

– Шарлотта-. Слово вырвалось из его горла. “Я должен идти –”

Раздался лязг – звук захлопывающихся ворот института. Голова Уилла дернулась вверх и он увидел Джема.

Ворота сразу закрылись за ним, и он шел к ним. Он двигался медленно, словно пьяный или раненный, и когда он приблизился, Уилл увидел, что он был весь в крови. Угольно-черная кровь автоматы, а также много красной крови – на его рубашке, покрывая лицо, руки и волосы.

Он приблизился к ним и остановился как вкопанный. Он выглядел как Томас, когда Уилл нашел его на крыльце института, истекающий кровью и почти мертвый.

– Джеймс? – сказал Уилл.

В этом единственном слове таилось множество вопросов.

– Ее нет – сказал Джем безжизненным ровным голосом. – Я бежал за каретой, но она увеличила скорость и я не смог бежать достаточно быстро. Я потерял их возле Темпл Бар. – Его глаза метнулись к Джессамине, но казалось, он даже не видел ни ее тело, ни Уилла, держащего ее, ничего вообще.

– Если бы я мог бежать быстрее – сказал он, а потом согнулся, словно от удара, разрываясь от кашля. Он упал на землю на колени и локти, забрызгивая кровью землю у ног. Его пальцы цеплялись за камень. Затем он перевернулся на спину и затих.

Глава 10. Как вода на песке

В таком состоянии, помню, находился я. Вот сердце мое, Боже мой, вот оно – взгляни во внутрь его, таким я его вспоминаю. Надежда моя, Ты, Который очищаешь меня от нечистоты таких привязанностей, устремляя глаза мои к Тебе и – освобождая от силков ноги мои-. Я удивлялся, что остальные люля живут, потому что тот, которого я любил так, словно он не мог умереть, был мертв: и еще больше удивлялся, что я, его второе – я-, живу, когда он умер. Хорошо сказал кто-то о своем друге: – половина души моей-. И я чувствовал, что моя душа и его душа были одной душой в двух телах, и жизнь внушала мне ужас: не хотел я ведь жить половинной жизнью. Потому, может быть, и боялся умереть, чтобы совсем не умер тот, которого я так любил.

– Святой Августин, Исповедь, Книга IV

Сесилия распахнула дверь в спальню Джема кончиками пальцев и посмотрела внутрь.

В комнате было тихо, но она была наполнена движением. Два Безмолвных Брата стояли у кровати Джема, Шарлотта между ними. Ее лицо было серьезным и заплаканным. Уилл опустился на колени у кровати, все еще в окровавленной одежде после боя во дворе.

Его голова была опущена на скрещенные руки, и он выглядел так, как будто молится. Он казался молодым, уязвимым и отчаявшимся, и, несмотря на противоречивые чувства, часть Сесилии хотело войти в комнату и утешить его.

Другая ее часть увидела неподвижную, белую фигуру, лежащую на кровати, и вздрогнула. Она пробыла здесь недолго, она не чувствовала ничего, кроме того что она вторгается в жизнь жителей Института – в их горе, в их скорбь.

Но она должна поговорить с Уиллом. Она должна была. Она двинулась вперед-

И почувствовала руку на плече, которая потянула её наружу. Ее спина ударилась о стену в коридоре и Габриэль Лайтвуд немедленно отпустил ее.

Она удивленно посмотрела на него. Он выглядел опустошенным, его полуприкрытые зеленые глаза, пятна крови в волосах и на манжетах его рубашки. Его воротник был влажным. Он явно вышел из комнаты своего брата.

Гидеон был ужасно ранен в ногу лезвием автомата, и хотя иратце помогло, казалось, что был предел тому, что оно могло вылечить. И Софи, и Габрэль помогли ему добраться до его комнаты, хотя он и возрзажал в течении целого пути, что все возможное внимание должно быть напрвленно Джему.

– Не входите туда- сказал Габриэль, понизив голос. – Они пытаются спасти Джема. Ваш брат должен быть там с ним. -

– Быть с ним? Что он может сделать? Уилл не врач –.

– Даже без сознания Джеймс будет черпать силы из своего парабатая-.

– Мне нужно поговорить с Уиллом всего одну минутку.-

Габриэль провел руками по его копне взъерошенных волос. “Вы не были с сумеречными охотниками очень долго,” сказал он. “Вы не можете понять. Что потерять своего парабатая – не мелочь. Мы относимся к этому так же серьезно, как к потере мужа или жены, или брата или сестры. Это – как если бы вы лежали в той кровати-.

– Уилл не заботился бы так, если бы в той кровати лежала я.-

Габриэль фыркнул. – Ваш брат не потрудился бы предупреждать меня насчёт Вас, если бы он о Вас не заботился, мисс Херондейл –.

– Нет, это из-за Вас. Вы ему совсем не нравитесь. Почему так? И почему вы сейчас даете мне о нем советы? Он ведь Вам тоже не нравится-.

– Нет- сказал Габриэль. – Это не совсем так. Мне не нравится Уилл Херондейл. Наша неприязнь длится много лет. На самом деле, однажды он сломал мне руку. -

– Правда? – Брови Сесиль поднялись, вопреки ей самой.

“И все же я приехал сюда, чтобы понять, что многие из вещей, как я всегда думал, были бесспорными, не бесспорны. И Уилл- одна из таких вещей. Я был уверен, что он негодяй, но Гидеон рассказал мне больше о нем, и я начинаю понимать, что у него есть своеобразное чувство чести. ”

– И вы уважаете это.-

– Я хотел бы уважать. Я хочу понять это. И Джеймс Карстерс является одним из лучших из нас, даже если я и ненавидел Уилла, я хочу, чтобы он пощадил его теперь, ради Джема.

– Это та вещь, которую я должна сказать своему брату,” сказала Сесилия. “Джем хотел бы, чтобы я сказал это ему. Это достаточно важно. И это займет всего мгновение. ”

Габриэль потер виски. Он был очень высокий – казалось он возвышался над Сесилией, словно башня, хотя он был очень стройный. У него было резко очерченное лицо, не совсем симпатичное, но приятное, его нижняя губа изящно изгибалась. “Хорошо,” сказал он. “Я пойду и пошлю его к вам. ”

– Почему Вы? А не я? -

“Если он в ярости, если он убит горем, лучше, если я увижу его, и он будет зол на меня, а не на вас,” сказал Габриэль с легкостью. Я верю, что это важно, Мисс Херондеил. Я надеюсь, что Вы не разочаруете меня. ”

Сесилия ничего не сказала, просто наблюдала, как Габриэль открыл дверь комнаты больного и вошел. Она прислонилась к стене, ее сердце бешено колотилось, до нее доносились приглушенные голоса. Она услышала, как Шарлотта сказала что-то о рунах восполнении кровопотери, которые были очевидно опасны – а затем дверь открылась и вышел Габриэль…

Она выпрямилась.

– Уилл…

Глаза Габриэля сверкнули при виде ее, и через мгноверие появился Уилл по пятам за Габриэлем, поворачиваясь, чтобы плотно закрыть за ним дверь.

Габриэль кивнул Сесилии и отправился по коридору, остави её наедине с братом.

Она всегда задавалась вопросом, как вы могли побыть наедине с кем-то ещё, на самом деле. Если вы были с кем-то, то по определению были не одни?

Но сейчас она чувствовала себя в полном одиночестве, Уилл, казалось, полностью был где-то в другом месте. Он даже не казался сердитым.

Он прислонился к стене у двери, возле неё, и всё же казался несущественным, как призрак.

– Уилл, – позвала она.

Казалось, он не слышал ее. Он дрожал, его руки тряслись от напряжения и усилий.

– Гвилим Оуэн, – сказала она снова, более мягко.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее по крайней мере, хотя глаза его были голубыми и холодными как вода Лин Мвингил (озера Tal-y-llyn) с подветренной стороны гор. Я впервые пришел сюда, когда мне было двенадцать, – сказал он.

– Я знаю, – сказала Сесилия, сбитая с толку. Он думал, что она могла забыть? Потеря Эллы, а затем Уилла, её любимого старшего брата, всего лишь за несколько дней? Но Уилл казалось не слышал её.

– Это было, если быть точным, десятого ноября того же года. И каждый год после этого, в годовщину того дня, я впадал в отчаяние. Именно в этот день – это был мой день рождения – когда я сильнее всего вспоминал маму и папу, и тебя. Я знал, что Вы живы, что Вы были там, что Вы хотели, чтобы я вернулся, и я не мог идти, не мог даже послать вам письмо. Я написал десятки и сжег их. Вы должны были ненавидеть меня и обвинять меня в смерти Эллы.

– Мы никогда не винили тебя…

– После первого года, хотя я по-прежнему боялся прихода этого дня, я начал замечать, что что-то Джем просто должен был сделать каждого десятого ноября, какие-то обучающие тренировки или какой-то поиск, что отводил нас в дальний конец города в холодную, влажную зимнюю погоду. И я раньше жестоко ругал его за это, конечно. Иногда сырость делала его больным, или он, бывало, забывал свои наркотики и становился больным на день, кашляя кровью и прикованный к постели, и это тоже отвлекало. И только после того, как это произошло три раза – поскольку я очень глуп, Сеси, и думаю только о себе – я понял, что он, конечно, делал это для меня. Он заметил дату и делал все, что мог, чтобы вывести меня из моей меланхолии.

Сесиль замерла, глядя на него.

Несмотря на те слова, которые стучали у нее в голове, чтобы быть сказанными, она не могла ничего вымолвить, поскольку это было, как если бы завеса лет отпала, и она видела ее брата как в последний раз, когда он был ребенком, гладя ее неловко, когда ей было больно, засыпая на ковре у камина с книжкой на груди, выбираясь из пруда, смеясь и отряхивая воду из черных волос.

Уилла, без стены между собой и внешним миром.

Он обнял себя, как будто ему было холодно. – Я не знаю, кем быть без него, – сказал он. – Тесса ушла, и каждое мгновение без нее – это нож, разрывающий меня на части изнутри. Она ушла, и они не могут отследить ее, и я понятия не имею, куда идти и что делать дальше, и единственный человек, которого я могу представить себе, говоря о моих мучениях, это единственный человек, кто не должен знать. Даже если бы он не умирал.

– Уилл. Уилл. – Она положила руку ему на плечо. – Пожалуйста, послушай меня. Это насчёт Тессы. Я думаю, что знаю, где находится Мортмейн.

Его глаза широко распахнулись при этом.

– Откуда ты знаешь?

– Я была достаточно близко к вам, чтобы услышать то, что сказала Джессамин, когда она умирала.” сказала Сесилия, чувствуя, как кровь застучала в нем под кожей. Его сердце трепетало. “Она сказала, что ты был ужасным валлийцем.

– Джессамин? – Он казался изумленным, но она заметила как, сузились его глаза. Возможно, подсознательно, он начинал следовать тому же самому ходу мыслей, что и она.

– Она продолжала повторять, что Мортмейн в Идрисе. Но Анклав знает, что это не так – быстро сказала Сесилия. – Ты не знал Мортмейна, когда он жил в Уэльсе, а я знала. Он хорошо его знает. И ты когда-то тоже знал. Мы выросли в тени горы, Уилл. Подумай.

Дата добавления: 2015-04-24