Серия «Лондонский стимпанк», книга 1 3 страница

Блейд все равно бросил ему монету. Продавец поймал ее на лету, затем поспешно завернул один из холодных пирогов со свининой. Хозяин трущоб протянул еду Онории.

Та уставилась на сверток.

– Я не могу. Спасибо за предложение, но...

Блейд раздраженно взглянул на нее:

– Просто возьмите чертову штуку и ешьте. Это ж трущобы, милашка. Здесь нет правил, че дамочке можно принимать от мужика, че нет. А урчание желудка сведет с ума любого.

– Я не смогу вернуть вам долг, мне еще надо заплатить доктору...

– Этот пирог бесплатно.

Блейд повернулся к Онории спиной и пошел прочь. Он услышал шорох бумаги, а затем шелест юбок, когда спутница поспешила следом. В воздухе запахло подливой и свиным салом. Губы Блейда изогнулись в улыбке.

Он знал, что не стоит оборачиваться и смотреть, как спутница ест. Вместо этого просто подвел ее через улицу к пневматической рикше. Молодой китаец поприветствовал их кивком и запрыгнул на сиденье велосипеда.

– Куда ехать?

– К «Белому оленю» на Олдгейт, – ответил Блейд, протягивая руку Онории.

Она отдернула пирог ото рта и уставила на предложенную ладонь. Мгновение поколебавшись, дотронулась до нее теплыми пальцами. Судя по расширившимся глазам, мисс Тодд ощутила, насколько холодна его кожа. Обхватив спутницу за талию, Блейд подсадил ее и запрыгнул на соседнее сиденье. В узкой рикше им пришлось потесниться, касаясь друг друга бедрами. И когда соседка нервно взглянула на Блейда, он нарочно небрежно положил руку на спинку.

– В жизни не ездила на такой штуке, – сказала Онория, когда рикша дернулась и покатилась по дороге. Драндулет петлял между рыночными прилавками и пешеходами с по-прежнему непривычной для Блейда легкостью.

– Китайские иммигранты завезли рикши на Туманный Альбион. Отличный способ передвигаться по Ист-Энду. Тут нету ни паровых кэбов, ни омнибусов, милашка.

Молодой возничий круто повернул за угол на Уайтчепел-хай. Онория резко вдохнула, отлетев на Блейда. Он прижал ее ближе, покровительственно обняв рукой. Ладонь спутницы нечаянно легла на его бедро. Они одновременно заметили дерзкую оплошность, и Онория тут же отдернула руку.

Блейд крепче сжал плечо спутницы, не желая отпускать. Но, почувствовав ее напряжение, все же уступил правилам приличия. Не стоит пугать Онорию. Нужно действовать медленно, дать ей возможность привыкнуть к нему. Потому что он уже решил завладеть ею. Осталось только выбрать время.

Онория кашлянула, выпрямилась и заправила выбившийся локон на место.

– Ваш акцент не совсем кокни.

– Неужто?

Онория искоса посмотрела на хозяина трущоб. Какую бы благодарность она не испытывала за пирог, теперь это чувство исчезло из-за вынужденной близости в рикши. Она расправила плечи, словно перед лицом виселицы.

– В основном ваш выговор ужасен, но иногда в речи проскальзывает что-то правильное.

– То бишь городское?

Ее головка была так близко к его руке. Блейд мог бы дотронуться до каштанового локона, выбившегося из растрепанного шиньона.

– Присущее высшему обществу. Эшелону, – уточнила она.

Блейд дотронулся до мягкой как шелк пряди. Онория не заметила.

– Вам кажется, что я говорю, как блахародный лорд?

Онория поморщилась.

– Не сейчас...– поморщилась она. – В основном, когда вы теряете бдительность.

– Хотите вызнать, откель я родом? – Блейд намотал локон на палец и уставился в глаза Онории. Ее волосы, такие же мягкие, как шелковая пряжа. И густые. Как бы они смотрелись, распущенные по ее плечам?

Его мысли приняли иное направление. Блейду захотелось попробовать на вкус молочно-белую кожу, провести языком по округлостям грудей и розовым, затвердевшим соскам. Его член напрягся. А из-за того, что Онория задумчиво склонила голову, Блейду теперь открылись тонкие вены на ее шее. Во рту собралась слюна, а весь мир превратился в пейзаж кьяроскуро[8] с единственной четкой точкой на пульсирующей, неистово бьющейся сонной артерии.

– До меня доходили разные слухи, – словно издалека прозвучал голос мисс Тодд. – Будто вы избежали Инквизиции в тюрьмах Новой Каталонии, где вас заразили вирусом жажды. Или что вы возглавляли Сопротивление во Франции, где революционеры обезглавили всю голубокровную аристократию.

Ее дыхание участилось, показывая, что, несмотря на прохладный, резкий тон, ее также волновала их близость. Кровь пульсировала в жилах синхронно с биением сердца Онории.

«Хочу ее…»

– А че вы думаете? – прошептал Блейд, наклоняясь ближе.

– В вашем говоре нет и следа французского или каталонского диалектов. Вы будто родились в канаве и каким-то образом научились подражать аристократам. – И тут Онория подняла голову, а Блейд потянул за накрученный на палец локон. Она шлепнула себя по затылку и, наткнувшись на руку соседа, изумленно округлила глаза.

«Возьми ее», – думал Блейд. Достаточно приставить нож к горлу Онории и сделать крохотный надрез, прижаться губами к коже, чувствуя во рту поток горячей крови, пока жертва сначала бьется в объятиях, а потом постепенно сдается…

Он зажмурился.

«Я не животное».

И тут же услышал в голове шепот Викерса: «Нет, животное. Помнишь стражников? А ту старуху? А Эмили?»

Блейд никогда ее не забудет. В противном случае, помоги ему бог – ему и всем остальным.

Окружающие звуки прорвались сквозь воспоминания, и Блейд открыл глаза. Мир вновь заиграл буйством красок, а не мрачными застывшими тенями, которые привиделись ему от голода. Неутоленная жажда схлынула.

– Что вы делаете? – Онория замолчала, заметив выражение лица спутника.

Он осторожно выпустил локон.

– Ваши волосы мягкие как шелк.

И едва не расхохотался, заметив озадаченное выражение ее лица, пока Онория безуспешно пыталась найти подвох в его словах.

– Я прошу вас не распускать руки, – наконец промолвила она. – И вы сумели правильно произнести целое предложение.

Блейд мысленно вспомнил собственные последние слова. Онория права, он произнес их точно, как Викерс: четко и резко выговаривая гласные, а некоторые буквы с тихим присвистом. Сходство ему вовсе не понравилось.

– Ваша правда, я родился в канаве, но не всегда был уличным мусором.

– Я не это имела в виду.

– Нет? – Блейд откинулся на сиденье, когда они миновали внушительное кирпичное здание Элдгейта и въехали в самый центр города. Хозяин трущоб скрыл свое лицо от пары стоящих на страже металлогвардейцев – двухметровых железных машин с отполированной нагрудной броней и заходящими друг за друга металлическими пластинами, защитой хрупкого парового механизма, что отвечал за движение.

Вдалеке сиял высоченный шпиль Башни из слоновой кости. С тех пор, как Эшелон свергнул парламент, эта башня стала символом власти голубокровных, служа также напоминанием о том, кто именно правит Лондоном.

В городе не существовало места, где можно было от нее укрыться. Даже в борделях.

– Вы бывали внутри? – спросила Онория, увидев, куда смотрит Блейд.

– Однажды. – Он отвел взгляд. – Окрасил тамошние стены кровью.

Онория посмотрела спутнику в глаза.

– Их высокоблагородия не жалуют грязнокровных. Впрочем, гостил я лишь у шерифа. Несколько месяцев гнил в темноте, пока не дал деру. Они бросились в погоню, но я им показал, что зря они мя преследовали. Добрался до Чепеля да так там и остался.

– Тогда разве вам не опасно возвращаться в город? – спросила Онория.

– А хто мя остановит?

Она с сомнением посмотрела на ухмыляющегося Блейда.

– У них есть дела поважнее, чем следить, чтоб я не появлялся в городе. Слишком заняты, вонзая нож в спину друг дружке и притворяясь, будто совершенно ни при чем.

– Мне кажется, вам нравится играть с ними в кошки-мышки. Доказывать, что вы вольны идти куда хотите и когда хотите.

– Наверно, – улыбнулся Блейд. – Во мне же тоже есть немного голубой крови.

– Манипулирование вовсе не симптом вируса, а проявление натуры человека, – натянуто возразила Онория.

– Почти все знакомые мне кровососы готовы мать родную продать за гроши. И откель вам известно, что делает с человеком вирус жажды? – Блейд смотрел по сторонам, будто не особо интересуясь ответом: – Уже имели дело с голубокровным?

– Нет, – ответила Онория, – но я много читала о болезни.

Лгунья. Блейд улыбнулся про себя. Когда-нибудь она расскажет ему все свои тайны. Если прошедшие пятьдесят лет его чему-то и научили, то именно терпенью.

Рикша остановилась, и возничий закрепил тормоза.

– Приехали, сэр. «Белый олень».

Блейд соскочил и повернулся, протягивая руку Онории. Та моргнула, и хозяин трущоб понял, что она не успела заметить его движение.

– Внутри тепло, жратва приличная. – И обезоруживающе улыбаясь, добавил: – Во всяком случае, если слухи не врут.

Онория не хотела принимать его помощь, но длинные юбки мешались под ногами. Тепло ее пальцев опьяняло. Вот, чего ему больше всего не хватало: Блейд терпеть не мог свою липкую кожу. Иногда ему казалось, что он один из холодных металлических роботов Эшелона. Противно ли Онории его касаться? Другие женщины не раз от него отворачивались.

Не желая выяснять этот момент, он обхватил спутницу за талию и поставил на землю. Она едва доставала до его плеча и весила, казалось, меньше, чем объемные юбки и турнюр.

– Жди здесь, – приказал Блейд вознице, бросив ему пять шиллингов.

Мальчишка с изумлением уставился на монету.

– Да, сэр. Благодарю вас, сэр.

Онория смотрела, как парнишка спрятал деньги и убрал рикшу с дороги.

– Это намного больше его положенной платы.

– Ага. – Блейд пожал плечами и положил руку ей на талию. – После вас, миледи.

«Белый олень» приткнулся между двумя домами. Вероятно, это к лучшему, потому что его крыша покосилась, пьяно съехав к правому зданию и словно только на нем и держась. Газовая лампа освещала герб над дверью и отсвечивала от стеклянных витражей фасада.

Внутри стоял шум и гам. Стены были обшиты резными деревянными панелями, а ниши с обтянутыми зеленой кожей креслами и столиками создавали иллюзию уединенности. Над баром висело чеканное бронзовое панно со сценой охоты за оленем, почерневшее за долгие годы от сажи, которая поднималась из огромного очага в углу.

Блейд чуть не налетел на застывшую Онорию и ощутил жар, исходивший от ее тела. Он наслаждался ею, такой теплой, полной жизни. Ему захотелось скользнуть в нее, погрузиться в ее тепло. Но тут спутница шагнула вперед к небольшой нише у окна.

Блейд кивком подозвал подавальщицу и застыл, наблюдая, как кровь прилила к ее бледной коже, окрашивая лицо и шею здоровым румянцем. На мгновение все краски пропали, и Блейд снова оказался в мире серого. Но, тряхнув головой, он прочистил мысли и последовал за Онорией.

Она красноречиво вскинула бровь:

– Нашли что-то по вкусу?

Блейд сел напротив спутницы, и их колени под столом соприкоснулись. Пухлая подавальщица бросилась к ним с таким рвением, что грудь едва не выскочила из декольте. Служанка была совсем не похожа на Онорию: фигуристая, полноватая, с блестящими волосами, что свидетельствовало об обильном питании и прекрасном здоровье.

– Да, – ответил Блейд, глядя, как Онория поджала губы. Неужели в ее глазах мелькнула ревность? Или холодное безразличие? С ней не разберешь, и это сводило его с ума. Дамочка любому карточному шулеру сто очков вперед даст.

– Что ж, не стесняйтесь, – пробормотала она.

– Я уже поел, – ответил Блейд и, наклонившись вперед, прошептал: – А знаете, че я вижу, глядя на нее?

– Красотку, которая будет просто счастлива стать вашей. В отличие от других.

– Разве? – Он снова посмотрел на служанку. – Ну, я особой красоты не приметил.

Онория фыркнула, а потом явно пришла в ужас от собственных манер.

– Я вижу, как кровь бежит вверх по шее. Голубоватые жилки, что просвечивают сквозь бледную кожу. Прям как карта, указывающая мне путь.

– О.

– Но я не путаюсь с незнакомцами, – ответил Блейд, устраиваясь на стуле. – Впервые увидев лордиков Эшелона с их кровавыми рабами и трэлями, я посчитал это варварством. Теперь же начинаю понимать ублюдков. Питаться от трэли безопаснее. Они знают, че ожидать и че им нельзя делать, когда я охвачен жаждой. Взамен у них есть пища, крыша над головой и достаточно монет на жизнь. Такая сделка выгодна как им, так и мне.

– Очень убедительно. Вы сами им это говорите или они вольны решать за себя? – отпустила шпильку Онория и покраснела.

– Я никого не заставляю. Неча бояться. Но если захотите, милашка, вам стоит только попросить.

Онория побледнела и попыталась встать. Спутник схватил ее за край юбки и удержал на месте.

– Однажды ты будешь умолять меня взять тебя, – прошептал он.

– Когда ад замерзнет! – выпалила она в ответ.

– Чего желаете, сэр? – робко подала голос подошедшая служанка.

– Ох уж эта ваша чертова гордость! – Блейд отпустил юбки спутницы. – Че сегодня в меню?

– Баранье рагу с хлебом и подливой.

Блейд прямо посмотрел на Онорию:

– Хотите?

– Мне от вас ничего не нужно.

Впервые ее эмоции вырвались наружу. Блейд заметил слезы, а потом Онория отвернулась, сглотнула и опустилась на место.

– Миску рагу и две пинты эля, – заказал он служанке.

– Нет!

Блейд пропустил возражение спутницы мимо ушей и кивнул трактирщице.

– Черт бы вас побрал! – выругалась Онория и принялась рыться в кошельке.

Блейд перехватил ее руку.

– Седня еда за мой счет.

– Нет!

– Уберите свои проклятые деньги.

Она бросила на стол пригоршню шиллингов.

– Я не стану вашей шлюхой и не желаю быть у вас в долгу!

Блейд зарычал и, схватив ее за руку, прижал к холодным металлическим шиллингам на столе.

– Я просто хочу с вами поговорить. Приятная беседа в обмен на ужин. Чтоб я услыхал ваш говор. – Он улыбнулся. – Мое первое занятье.

Он отодвинул ее руку с монетами прочь. Онория первая опустила глаза. Блейд догадывался, о чем она думает: гордячка не могла заплатить за еду, но и в долгу у него быть не желала. Превратив сегодняшний ужин в сделку, Онория сохранит какое-то подобие гордости.

Подавальщица вернулась с двумя кружками пенистого эля. Онория зарделась и убрала монеты. Блейд все еще ощущал тепло ее пальцев, словно ему удалось украсть чуток. Он потер руки, наслаждаясь последними отголосками.

– Ну а вы откель взялись? Появились из ниоткуда с полгода назад. Ни родственников, ни друзей, ни поклонников. Будто просто с неба свалились.

Онория поджала губы и промолчала. А она хороша. Настоящий чертик из табакерки. Блейд заставил себя глотнуть немного эля. Если очень постараться, то он сможет выпить все, но в основном еда и питье ему без надобности. Тем не менее иногда он скучал по вкусу пищи и напитков.

– Из Оксфорда, – ответила упрямица. – Мой отец был профессором, а я прививала хорошие манеры местным барышням.

– И че случилось? Как вас занесло сюда, в Ист-Энд?

В ее глазах блеснуло что-то искреннее, какая-то боль.

– Папа умер, дом сдали другому жильцу, и мы остались без крыши над головой. У меня есть еще кузен в Лондоне, но мы с ним не поладили. Я устроилась на работу к мистеру Мейси, но моей зарплаты недостаточно, чтобы жить в городе. Да к тому же не хочется находиться под пятой Эшелона.

– Чем они вам не угодили? Вы не в ладах с Эшелоном?

– Нет. – Легкая заминка. – Хотя, судя по тому, что о них говорят, мне бы очень хотелось избежать знакомства.

На мгновение она почти расслабилась. И тут принесли рагу. Блейд раскинул руки по спинке дивана и смотрел, как Онория глаз не сводит с блюда, словно никогда в жизни не ела… и вдруг нашла у себя в тарелке дохлую муху.

– Попробуйте вилкой, так гораздо легче, чем пытаться есть мысленно, – посоветовал хозяин трущоб.

И снова заулыбался под ее гневным взглядом. Однако Онория взяла вилку и принялась отщипывать маленькие кусочки хлеба. Блейд отвернулся, наслаждаясь звоном столового серебра и пьянящим ароматом эля и рагу из ягнятины. Если закрыть глаза, то можно еще уловить под этим легкий мускусный аромат женщины, словно «сердце» духов. Блейд же ничего не мог добавить к этой композиции кроме запаха масла для заточки кинжалов и мыла, в котором стирали его одежду.

Голубокровные ничем не пахли. Их тела были холодны. Иногда Блейду казалось, что он постепенно превращается в мраморную статую, лишенную всех признаков человечности, которыми обладали окружающие. Оставался только голод.

Что-то привлекло его внимание – шелест восковой бумаги. Блейд внимательно посмотрел на Онорию, которая снова опустила вилку в рагу. Хлеб исчез. Слишком уж быстро, судя по тому, какие кусочки она от него отламывала.

А теперь Блейд почуял и свинину.

– Зубы Господни, ну вы и упрямица!

Она с изумлением подняла голову:

– Прошу прощения?

– Половина пирога со свининой в кармане и хлеб. – Он покачал головой. – Ага, отдайте их, хоть вам они явно нужнее.

– Мои брат и сестра сейчас сидят и волнуются, где я. Самое малое, что я могу для них сделать – принести домой еду. Все равно мне этого всего не съесть. – Онория положила вилку, едва притронувшись к рагу. – В меня больше не влезет ни крошки.

То, с какой неохотой она смотрела на миску, лишь подтверждало ее слова. Бедняжка так долго голодала, что теперь ела как птичка.

– В следующий раз придется платить, – предупредил Блейд.

Онория вздернула подбородок.

– Следующего раза не будет. Я согласилась приходить на занятия три раза в неделю – ни больше ни меньше.

Он наклонился, вдыхая ее аромат.

– Поживем – увидим.

– Нет. Не уви…

Дверь «Белого оленя» распахнулась. Блейд мгновенно вскочил и выхватил клинок прежде, чем понял, что перед ним запыхавшийся Уилл.

– Тела. Два. Разорванные и обескровленные, будто голубокровный свихнулся и потерял контроль. На Пикл-роуд.

Онория вскинула голову и побелела как снег.

– Это же моя улица!

Глава 4

– Стой здесь, – приказал Блейд.

Онория мельком взглянула на толпу и побежала вслед за господином. Через три дома располагалась ее собственная крохотная съемная квартирка, и Онория ни за что не желала оставаться в стороне.

Блейд шел впереди, силой прокладывая дорогу сквозь толпу испуганных зевак. Онория, спотыкаясь, плелась следом. Люди раздраженно зыркали на них, пока не замечали, кто именно их потревожил, и тут же, как по волшебству, убирались прочь с пути. Вокруг хозяина трущоб быстро образовался островок свободного пространства. Похоже, репутация Дьявола Уайтчепела в подобных ситуациях исключительно полезная штука.

Булыжники заливала кровь, сверкая черным в лунном свете. Один из зевак раздобыл факел, и флюоресцентное сияние осветило блестящие алые брызги у сапог Блейда.

Онория сглотнула. Она уже видела кровь – в пузырьках и мензурках в отцовской лаборатории и в образцах, которые брала у Чарли, чтобы проверить уровень вируса. Но не так, на плиточном камне, как будто какой-то художник широкими взмахами кисти разбросал капельки во всех направлениях. Залитые лунным светом, два тела, застывшие в ужасных позах, буквально бросались в глаза. По иронии судьбы вечно стелящийся в этой части Лондона туман сегодня рассеялся.

Блейд повернулся и, заметив идущую за ним по пятам Онорию, пробурчал:

– Я ж сказал: стой там. – А потом обратился к толпе: – Расходитесь, вы все уже видали, теперь пошли прочь.

Зеваки разошлись, тихонько переговариваясь между собой. Крупный мужчина, прибежавший за Блейдом в таверну «Белый олень», встал на колени рядом с хозяином и внимательно рассмотрел место преступления горящими янтарными глазами. Двое других с татуировками жнецов на запястьях маячили неподалеку. У одного к голове была прикручена стальная пластина, а на месте левой руки торчал страшный крюк. Второй с дьявольской улыбкой подмигнул Онории.

– Дикарка Нелли подняла тревогу, – пояснил тот, кого Блейд назвал Уиллом. – О’Шей послал меня за вами, а сам направился сюды очистить улицу.

Мужчина повыше – тот, что подмигнул Онории, – сплюнул в сторону:

– Чертовы стервятники обступили мя прежде, чем я успел все скрыть, – проворчал он с сильным ирландским акцентом.

– Кто они такие? – Блейд встал на колени, соединил кончики пальцев обеих рук и пристально осмотрел тела. Близко он не подходил, и Онория снова заметила то странное выражение на его лице: раздувающиеся ноздри, зрачки заполнившие собой всю радужку.

Каким бы страшным ни было место преступления, оно ему нравилось. Во всяком случае, запах крови.

Онория поежилась и посмотрела в сторону маленького домика – четвертого, если считать отсюда, – где в окошке горел свет.

– Судя по запаху, братья Джем и Том Барреты с Брик-лейн, – сообщил Уилл.

– Иисусе! – воскликнул О’Шей. – От он их отделал! Родная мамаша теперь не признает.

Блейд коснулся пальцем капельки крови.

– Их убил не человек.

– Ага, – согласился Уилл. – Это тварь их растерзала. Ну хоть начала с горла, такшо долго не мучились.

– Единственный голубокровный в наших местах – эт ты, но ты б ни за что не сорвался, – пробормотал О’Шей.

Онория похолодела. Трепет зародился в ее животе, а потом поднялся выше, пробирая до костей и оставляя во рту горький привкус. О боже, Лена!

Онория бросилась бежать.

Блейд догнал ее у самой двери в квартиру и притянул в свои объятия.

– Нет! Отпустите меня! – Она забарабанила его по груди. – Мне надо… – Остаток фразы потонул в рыдании, полном невыразимой боли, что комом стояла в горле.

– Дай я зайду первым, милашка. – Тон и руки были нежными, но Блейд сдерживал Онорию с той же легкостью, что и трепещущую пичужку в руке. – Я тока проверю, безопасно ли там.

Онория упала ему на грудь, чувствуя под щекой медленное, нечеловеческое биение его сердца. Тело Блейда было твердым и жестким. И, как ни странно, успокаивающим.

– Нет, – слабо пролепетала она. – Нет, нельзя.

Потому что если он найдет Чарли, то убьет его.

– Онор? – позвала Лена с другой стороны двери.

И в этот момент колени старшей Тодд подогнулись.

– Лена?

Блейд обнял Онорию, притягивая близко, тихо шепча что-то на ушко.

Лена выглянула, приоткрыв дверь дрожащими руками. Онория отпихнула Блейда и заключила напуганную сестренку в свои объятия.

– Я думала, что, может… Что ты… – Онория спрятала лицо в волосах Лены, вдыхая сладкий знакомый запах. В безопасности. Лена в безопасности.

– Я слышала, как они все кричали, но не осмеливалась выйти. – Лена сглотнула.

– Чарли?

Младшая сестра посмотрела мимо Онории на Блейда.

– Он еще в постели. Я не отпирала дверь.

– Хорошо, ты умница. – Колени до сих пор тряслись, но Чарли все еще в постели, а Лена… Тут до Онории дошло. Если это не ее брат потерял самообладание и превратился в чудовище…

Значит в Уайтчепеле рыскает еще один голубокровный.

Ее словно ледяной водой окатили. Но если бы Викерс нашел их, то похитил бы Лену и Чарли и перевернул бы дом вверх дном в поисках дневника с отцовскими тайнами.

Или нет?

Викерс просто обожал подобные игры в кошки-мышки. В его духе оставить парочку разодранных тел по соседству, просто чтобы доказать свое могущество. И нигде от него не спрятаться.

«Ты ничто, – как-то прошептал он на ушко Онории. – Я могу взять тебя здесь и сейчас, и ты не сможешь меня остановить».

Но он не стал, потому что намного приятнее видеть жертву, живущую в страхе. А что проку играть со сломанной куклой?

Что же сделать? Может, сбежать? Но куда? И как теперь перевезти больного Чарли? Где она найдет другую респектабельную работу?

– Блейд? – окликнул кто-то хозяина трущоб, возвращая Онорию в настоящее.

В панике она совсем про него забыла. Но Блейд был так же опасен, как Викерс, если не больше. Обернувшись, Онория увидела, что господин, небрежно прислонившись к перилам, внимательно ее рассматривает. Так как его кожаное пальто по-прежнему согревало Онорию, на Блейде оставалась только белая рубашка и черный бархатный жилет. Несмотря ни на что, она невольно вспомнила мягкость ткани под ладонями, когда Блейд держал ее в своих объятиях.

И засмеялась.

«Я точно схожу с ума. Нашла время думать о ерунде!»

Блейд поднял руку, призывая подручного замолчать. Голубокровный посмотрел Онории в глаза, и она, не в силах отвести взгляд, словно полетела вниз в бездонный колодец, всем существом стремясь к Блейду.

– С вами все в порядке? – тихо спросил хозяин трущоб.

Крепко держа Лену за руку, Онория кивнула.

– Да, – прошептала она. Ладони закололо от невыносимого желания коснуться Блейда.

– Увидимся завтра ночью. Не высовывайтесь до утра. На всяк случай я оставлю Уилла сторожить вас.

Блейд отвернулся, и чары разрушились. Онория моргнула и глубоко вздохнула, чувствуя, что сейчас случилось нечто важное, такое, чего она еще не могла до конца осознать. А хозяин трущоб уже шагал к телам.

– Онор, – прошептала Лена. – Тот мужчина назвал его Блейдом. Он ведь не тот самый Блейд? И где ты пропадала?

Онория держала сестру за руку, глядя, как хозяин трущоб неторопливо спускается по ступенькам.

– Он пригласил меня на ужин. И я не знаю почему.

Начался дождь, легкая морось, которая лишь насытила влагой воздух. Блейд снова встал на колени над телами, осматривая их со своими тремя помощниками.

– Мне он не нравится. Тебе не стоит больше с ним видеться, – отрезала Лена.

Онория повернулась и закрыла дверь. Глаза жгло от усталости. Сегодня нужно еще немного поштопать, а так хочется спать.

– У меня не особо-то есть выбор. Он – наш новый защитник.

* * *

Опустившись посреди улицы на колени и застыв словно статуя, Блейд рассматривал пятна крови. О’Шей нетерпеливо переминался с ноги на ногу, но Дровосек и Уилл молча наблюдали, давая хозяину сделать все необходимое.

Блейд закрыл глаза и пропустил через себя уличную тишину. Услышал шорохи и легкие запахи. Шепот в близлежащих домах. Собаку, которую в нескольких кварталах от места преступления травила ватага уличных детей. Кашель какого-то паренька. Вонь варящейся подметки из ближайшего дома.

Блейд отбросил все это и копнул глубже. Стук часто колотящегося сердца Уилла. Волнение, предвкушение драки и охоты, бурлящее в венах О’Шея, отчего от него исходил резкий запах. Свист дыхания Дровосека, когда воздух проходил сквозь его железные легкие. И под всей этой смесью – едва уловимая гнилостная вонь неуправляемого грязнокровного.

Боже милосердный. Блейд застыл. Он чувствовал этот запах лишь однажды – сегодня, несколькими часами раньше, – но опознал его мгновенно. Стоило прислушаться к инстинктам. Чертова тварь наблюдала за ним.

– Давайте загоним этого английского ублюдка, – пробормотал О’Шей. – Если повременим, след остынет.

Блейд поднял руку и открыл глаза:

– Нет, никто никуда не идет.

Его сердце забилось быстрее. Стоит пройти малейшему слушку, и трущобы загудят, как встревоженный муравейник, а люди примутся убивать друг друга, пытаясь поскорее убраться отсюда. Сейчас грязнокровный растерзал двух человек на территории Блейда. Пока что это просто игра между ним и Эшелоном. Все подождут и посмотрят, кто в итоге одержит верх. Будут делать ставки в «Уайти» и строить догадки, что изменится, если Эшелон перережет Блейду глотку и захватит власть в Уайтчепеле.

– Станем патрулировать окрестности в две смены. – «Пока не поймаем чудовище или…» – Уилл, ты с О’Шеем седня следите за домом Тоддов. И глядите в оба.

– А если станет жарко, можно уйти с поста? – спросил О’Шей.

Блейд встал и стряхнул пыль со штанов.

– Следим за домом ночью. С восходом солнца можете расходиться по домам.

Нет смысла охранять трущобы днем. Существо – неуправляемый грязнокровный – не может выносить прямых солнечных лучей. Оно скроется под землей, и там его Блейд и настигнет.

– Дровосек, ты со мной. Поднимай людей, готовимся к утренней охоте.

– И че мы загонять будем, Блейд? – спросил Уилл, брезгливо морщась. Он тоже чувствовал вонь, но не понимал, что это значит.

Блейд помолчал. Паника еще никому не шла на пользу, но посылать своих парней вслепую против врага – сродни организации массовых самоубийств.

– Вампира, – ответил он. – Но молчите как рыбы, а то еще паники нам не хватало.

Глава 5

Последние угасающие лучи солнца мерцали на горизонте, как лужа расплавленного золота. Блейд шел по краю сточной канавы, засунув руки в карманы. Это был долгий и полный разочарований день. В поисках запаха они с Дровосеком и О’Шеем прошерстили северную часть Уайтчепела, а Уилл, Рип и Ларк работали на юге, идя по следу.

В Чепеле через край было гнили и зловония. Смрад близлежащих слив-заводов лишь изредка перебивался душком мочи на стене переулка или слишком пахучими духами на шее шлюхи. Блейд шел дальше, закрыв глаза, принюхиваясь к различным ароматам, разделяя их на слои, погружаясь все глубже и глубже в поисках тошнотворно-сладкой гнили.

– Хренов ад, – пробормотал О’Шей позади хозяина. – Ненавижу, када ты так делашь. – Послышалось шарканье подошв по скользким плитам и ругань помощника. – Темнеет. Если вампир здесь, то как раз надумывает позавтракать.

Блейд остановился и открыл глаза. От носков его сапог до края крыши осталась какая-то пара сантиметров.

– Я не хочу становиться завтраком. Слышь, че говорю? – спросил О’Шей.

Дата добавления: 2015-05-06