Часть II. Строительство партий. 2 страница

В историческом смысле мы не можем привести ни одного примера истинного народного строительства. История человечества есть история его расстройств. Мы видим тысячи различных примеров партийности, и ни одного обратного примера строительства. История народа в физическом её понимании начинается после первой иерархической катастрофы, после захвата троической власти воинским сословием. До этого исторический процесс отсутствует, ничего не происходит, из года в год повторяется одно и то же: Путь на Небо открыт, и народ постепенно, циклично, градационно восходит – а лучше сказать, возвращается – с Земли на Небо. Нельзя верить ни одному слову гуманистических и материалистических историков о событиях, происходивших до первой иерархической катастрофы. Единственно верная форма восприятия тех времён – это сказка, ибо то были действительно сказочные, чудесные, сверхъестественные времена, и сами люди тех царских, до-имперских времён, были сверхъестественными, в отличие от нас, увы, по большей части противоестественных и не подозревающих об этом.

Насколько партийность народа воплощается наяву в некоторой политической партии только после совершения первой иерархической катастрофы, накануне второй, настолько и строительство народа становится возможным только накануне последней иерархической катастрофы, после захвата власти в народе четвёртым сословием изгоев и дегенератов.

Единственным историческим примером, отдалённо напоминающим нам священное народное строительство, является пример последнего царского казака барона Унгерна, восстановившего священную троическую власть в монгольском народе. Однако следует отметить, что строительство это оказалось несовершенным, поскольку власть была восстановлена в форме теократии, то есть заведомо не являлась царской. Изначально и сам монгольский народ, и сама форма его власти находились в более глубокой форме дегенерации, чем народ воина-восстановителя и принцип его власти. Говоря языком символов, языком великой ангелической войны человека и дьявола, пример Унгерна – это бегство воина от ужасов заданной ему войны, которую он не смог вынести, на более привычное и лёгкое поле боя: из России в Монголию, сохраняя при этом в себе изначальное желание и приказание победить. Он победил – но не так и не там. Унгерн не является великим примером строителя, однако по праву является великим примером нападения. Унгерн не был царем, а значит, и не был народным строителем, нельзя слишком обвинять его в том, что он творил с чистым сердцем, не ведая, воистину, что творил. Однако, он был терпелив, он был инаков, он был одинок; как воин, он превзошёл себя, а значит, был и есть непосредственным архетипичным примером воина – выдающимся примером нападения, которое достойно того, чтобы стать учебным примером для многих, проснувшихся до зари.

Глава 10. Хаос демократической словесности. Партийное строительство и строительство партий. Сплетение партийного и строительного.

Будучи разустроенными дегенератами, современные люди способны видеть и понимать только поверхностную сторону исторических событий, причём речь идёт здесь даже не о понимании общественных явлений, но о запоминании: многочисленные, дублирующие друг друга сатанинские средства массовой информации по нескольку раз вбивают в пустые умом, но полные умственным хаосом головы обывателей простые ассоциативные заклинания: взяли в долг у МВФ деньги – это хорошо; уничтожили свои ракеты – нормально; война – это плохо, и тому подобное. Кролики смотрят в телевизоры удава и трясутся, свиньи смотрят на кроликов, глядящих на удава и жрут жадно рожки, гордо называемые ими едою, слепоглухие быки тут же пашут, а табуны прекрасных лошадей, приняв верёвку за змею, дружно прыгнули в сторону на удава, чтобы умереть от нового страха в полёте и уже мёртвыми раздавить и кролей, и свиней, и быков. А наутро – то же самое, только меньше безумных коней с большими погонами и больше парализованных кроликов с минимальной пенсией. Что касается слов, то здесь просматривается та же картина: современный человек, произнося слова, обозначающие современные ему понятия, как правило, не понимает сущности называемого им явления. И если слова, передающие смысл бытовых или природных понятий: хлеб, вода, боль, смех, - ещё имеют какой-то смысл, то словосочетания, обозначающие общественные явления, используются только на самом поверхностном уровне называния, озвучивания, заранее предложенного и сформированного средствами массовой информации. Так как человечество последних времён сосуществует в едином информативном потоке, по определению формирующем сознание людей, нетрудно догадаться, что, живя в информативном потоке, человечество одновременно пребывает и в словесном потоке. И если отдельный человек не в силах контролировать мировой информационный поток, тем более он не может контролировать, понимая и используя, словесный поток, теряющийся и бурлящий в хаосе иных, изливающихся в никуда потоков.

Современное употребление в общественно-политической сфере слов, сам способ этой словесности, вполне можно назвать «демократическим»: тексты пишутся и речи произносятся таким образом, что невозможно определить, где в них главное, а где второстепенное. В словосочетаниях царит полная демократия, соответственно смыслы словосочетаний меняются на противоположные простым перенесением ударения. Как речь Черномырдина, прилагательные не отличаются от глаголов или союзов не только по звучанию, но и по значению. Пустословие это объясняется следующим образом: единый информационный, а значит и политический поток уже создан и направлен, нет больше нужды с помощью слов проникать в смысл явлений, формулируя адекватные понятия. Наоборот, следует поддерживать политический поток с помощью уже опробованных понятий и словосочетаний, используя их, как пароли: называть названия и дела делать. Демократические реформы последних лет вполне применимы и к языку; идеи свободы, равенства и братства прописаны до буквенного или буквального уровня: под свободой здесь следует понимать отрыв, освобождение слов от их священного истока; под равенством имеется в виду усреднённость значений слов, неопределённость, отсутствие иерархичности в словосочетаниях, круговая порука слов; и, наконец, братство означает интернационализм слов, произвольную, иррациональную замену слов родного языка словами иностранными.

В то же время, несмотря на хаос демократических иллюзий, слова народного – в данном случае русского – языка сохраняют в отношении друг друга строгие иерархические отношения. История человеческой речи не отделима от истории самого человечества, следовательно, подобно человеческим понятиям и явлениям, слова, обозначающие их, иерархически восходят к двум сверхъестественным источникам слов: к божественному истоку слов, обеспечивающему таинство строительства, и к сатанинскому истоку, а вернее сказать – к сатанинской преграде, фильтру или болоту, связанному с тайной беззакония, с тайной партийности. В современных словах следует различать значение и назначение, где под значением понимается изначальный, вечный смысл слова, независимый от человека, а под назначением – то, что данному слову в условиях демократии и, шире, иерархической катастрофы, назначено озвучивать. Любое устойчивое словосочетание из общественно-политической сферы сохраняет строгую иерархию своих частей. Чтобы увидеть русский язык, как нисходящую с Неба иерархию, необходимо иметь и надлежащую точку зрения на это явление, а именно – держать свою внутреннюю троицу в целости и сохранности. Сотни устойчивых политических словосочетаний, таких как «коммунистическая партия», «российская федерация», «законноизбранный президент» и прочее, - можно рассматривать и как примеры иерархических или контр-иерархических систем, и как симптомы болезни некоей больной по имени Россия. Сами эти словосочетания применительно к России говорят о скором летальном исходе её болезни, её истории, это даже не симптомы, а просто – трупные пятна, уже смердит. Однако смерть смертью, но, пока мы живы, надо же и зверя бить: взвешивать, подсчитывать и разделять дьявола по частям, благо он не целен, и отделять друг от друга принцип партийности и принцип строительства.

В словосочетании «коммунистическая партия» оба слова имеют сатанинское начало; слово «партия» является здесь главным, относясь к высшему контр-иерархическому уровню; слово «коммунистическая» выступает второстепенным, подчинённым, обозначая один из низших, материалистических уровней сатанизма. В словосочетании «законноизбранный президент» иерархия понятий выстраивается следующим образом: закон – избранный – президент. Средний и нижний уровни божественных слов иерархически представляют собой слова «закон» и «избранность», слово «президент» относится к высшему уровню партийных слов. Можно сказать, что «президент» – одно из многочисленных имён сатаны. Здесь очевидно, что иерархическая система закон-избранник подчинена контр-иерархии «президент-закон-избранник». Слабость иерархического словосочетания «закон-избранник» объясняется его внутренним противопоставлением внешнему понятию «благодать-избранник». Действительно, благодатноизбранный, то есть человек, избранный свыше, не может быть президентом, а только царём. В то же время президент может быть только законноизбранным, другого просто не бывает. Для примера можно привести словосочетание «законноизбранный староста», где иерархия «закон-избранник-староста» вполне божественна и нисходяща в мир. Понятие «российская федерация» состоит из слов, относящихся к разным источникам. Однако, слово «российская» представляет собой повреждённое, редуцированное слово «русская» и, вследствие этой ущербности, является подчинённой сатанинскому понятию «федерация». «Русской федерации» не может быть в принципе – только «русское царство».

Разделяя таким образом современные политические понятия и словосочетания при рассмотрении заглавного понятия «строительство партий» мы приходим к парадоксальному, противоречащему внешней демократической реальности, выводу: строительство партий на самом деле означает не создание партий, но уничтожение партий. Поскольку в этом словосочетании слово «строительство» является изначальным, будучи одним из свойств Господа Бога, а слово «партий» оказывается второстепенным, не имеющим в себе своего собственного смысла, но существующим только при наличии некоторого «строительства», то всё словосочетание истинно можно раскрыть, возводя к истоку, как следующее явление: «Бог уничтожает сатану». В то же время, рассматривая это и другое родственное словосочетание, «партийное строительство», не троически, а демократически, поверхностно, не проникая в иерархические отношения слов и понятий, мы получаем следующее внешнее, временное его назначение: «сатанинское обожествление». Всё зависит от человека, от его точки зрения: если он признаёт над собой принцип божественной иерархии, то, занимаясь «строительством партий», он уничтожает сатанизм в человеке и обществе; если же он признаёт над собой принцип сатанинской демократии (другой демократии не бывает), то, занимаясь «партийным строительством», он уничтожает божественное в себе и в окружающем мире.

Земное бытие человека определяется двумя онтологическими принципами: божественностью и сатанизмом. Сплетаясь, дробясь и пересекаясь, но никогда не сливаясь в одно целое, эти принципы многочисленными своими проявлениями и образуют то, что мы именуем земной жизнью. Причём, поскольку наша точка зрения на эти явления зачастую бывает слишком человеческой, мы не имеем возможности точно определить, что из явлений нашей жизни относится к сатанизму, а что к божественности. В каждом человеке одновременно существуют его животное начало, связанное с подсознанием, его человеческое начало, связанное с телом, его ангелическое начало, связанное с душой, и его божественное начало, связанное с духом. «Что русскому – здорово, то немцу – смерть», – гласит поговорка. Что полезно для нашего ангелического начала, для нашего Пути на Небо, бывает очень болезненно для нашего животного начала, наших иллюзий демократии и либерализма.

Трудности и ужасы Пути современные люди именуют злом и осыпают проклятиями, зарекаются от них, не понимая, что проклинают самих себя; сладкий разврат и чужебесие, наоборот, называют пользой и находят в этом некоторую божественность. Наваждение это отчасти объяснимо и следующими причинами.

Изначально в божественном космосе присутствует принцип строительства, некоторые явления или этапы которого, а именно – иерархическое устройство существ, градация небесных сфер и прочее – с чисто человеческой точки зрения, в отрыве от их символа, можно истолковать, как партийность. Иными словами, если вычленить из космической иерархии и обособить одно из явлений божественного строительства, то это явление поверхностно, рассудочно можно трактовать, как партийное или сатанинское. Так же и в самом сверхчеловеческом принципе сатанизма поверхностно можно увидеть элементы троичности: красоту, знание, - хотя и внешне иллюзорные, условные, но достаточные для закабаления человеческого рассудка. Только зная причину, вернее – две основные причины нашего бытия: причину падения и причину восхождения, – можно истинно понимать сущность того или иного явления, возводит ли оно к Небу или затягивает в ад. Любое общественное явление сводится к этим двум принципам и, зная его некоторый результат, по делам узнавая его, – мы, видя дела, за ними без труда находим систему, управляющую этими делами и идею, руководящую системой. А далее, то есть выше – только два принципа: божественности и сатанизма, из которых исходят идеи и которые, в свою очередь, создают общественные системы, которые – по нисходящей – совершают материальные дела.

Только осознавая таинство иерархических катастроф, как таинство испытания народа на божественность, можно ясно увидеть причину их и неотвратимое завершение. Только осознавая, что и божественность, и сатанизм суть два неотъемлемых внутренних принципиальных качества каждого человека, можно ясно увидеть на фоне иерархических катастроф причины действия тех или иных исторических личностей. Петр I разрушил Святую Русь, потому что сатанинские качества его были весьма велики, при этом он «построил» Российскую империю, потому что свойства строительства в нём также были весьма велики. Здесь важен начальный импульс, побудительная причина его партийности и его строительства. Последствия дел его ясно показывают, что изначально он руководствовался принципом сатанизма, заведомо не понимал и не верил в Бога-Троицу, не строил Путь домой на Небо, но использовал свои свойства строительства для большего усиления своего сатанизма. То же, в надлежащих исторических пропорциях, можно сказать и о Ленине, и о Ельцине.

В понимании некоторого общественного явления причинно-следственная связь должна выстраиваться: от этого конкретного исторического явления – к Господу Богу или к сатане. Чем ближе к Богу или дьяволу, тем соответствующие общественные явления становятся всё более протяжёнными, однозначными и устойчивыми. Так, если рассмотреть животрепещущую проблему войны в Чечне, мы обнаружим две внешне противостоящие силы: Россию, разрушающую чеченское государство, и Чечню, строящую и защищающую свое государство: внешне Россия занимается партийностью, а Чечня – строительством. Далее следует рассмотреть те тайные силы, те идеологии и политические системы, которые стоят за этими двумя сторонами. Исследуя сторону Чечни, причины её внешних действий, мы обнаруживаем следующую контр-иерархическую связь: Чечня – Турция(Саудовская Аравия) – Америка – Израиль – сатана. Именно посредством этих политических сил принцип сатанизма проникает в данное явление. При этом следует заметить, что напрашивающаяся связь: Чечня – Турция(Саудовская Аравия) – ислам – Бог, не имеет здесь никакого значения, поскольку ислам, как элемент строительства, используется здесь для внешнего прикрытия внутреннего сатанизма. Далее, исследуя сторону России, мы находим, на первый взгляд, следующую политическую связь: Россия – Америка – Израиль – сатана. В политическом смысле всё это верно, однако выглядит странно: в конце концов, сатана воюет сам с собой. Не к месту тонкую эту эзотерическую мысль следует здесь и оставить, и осознать явление войны в Чечне, как сложное, - в том смысле, что истинная сатанинская война идёт против России: внутренне, тайно сатана воюет с Россией посредством своего демократического правительства, а внешне – с помощью Чечни. Россия является абсолютной геополитической величиной: Между Россией и Господом Богом нет переходных звеньев, есть только божественное испытание.

Ни свойство строительства, ни свойство партийности, в той мере, в какой они являются свойствами человека, не обладают сами в себе абсолютным значением. То, что нельзя заниматься разрушением, партийностью ради самой партийности, – это очевидно; но также нельзя заниматься и строительством ради самого строительства, оправдывая это тем, что строительство есть божественное свойство, - важно конкретное, историческое применение свойства строительства: ведь можно строить и без краеугольного камня, и на песке. Русский народ строит свою державу на твёрдом основании любви к другим народам и на краеугольном камне любви к Богу. Строительство России есть строительство Пути с Земли на Небо для всех народов. В ходе этого великого строительства возможны и частные проявления разрушительной партийности. Так называемый чеченский народ, вследствие своей внутренней этнической доктрины, утверждающей кровное превосходство чеченов над другими народами, заведомо, как единое народное целое, обречён на сатанизм и волчью жизнь, в ходе которой некоторые элементы общественного строительства стоит расценивать только лишь как пародии. Можно быть религиозно продвинутым ваххабитом, по сто раз в день орать “Аллах акбар!”, быть праведником в пределах своего тейпа – и при этом выполнять глобальную сатанинскую волю по уничтожению человечества. Можно также быть, по инерции русской истории, внешним атеистом или беспартийным (вот истинное самоназвание цельного русского человека), знать половину молитвы и при этом сверхъестественно и невыразимо любить Бога в душе своей и любить других людей – устраивать пути Господу. Сплетение в нас божественного и сатанинского, строительства и партийности, – весьма условно, причудливо и замысловато. Важна и в том, и в другом случае причина – начало или конец цепи явлений, - ибо строительство ведёт нас к началу всех явлений, а партийность, соответственно, - к концу.

Глава 11. Партийное строительство.Падение и нападение.

В отношении принципа божественного строительства и принципа сатанинской партийности следует учитывать как их человеческое измерение, так и сверхчеловеческое. Под человеческим измерением следует понимать естественную – как это ни странно звучит – божественность человека, и естественный – что ещё более странно – сатанизм человека. Имея свободную волю, человек (а в данном случае – политическая организация) в соответствии со своими понятиями о добре и зле используют эти свойства божественности или сатанизма в отношении той или иной исторической ситуации, материализуя и поддерживая в ходе истории процессы строительства или партийности. Всем известно, что нельзя служить двум господам одновременно – Богу и дьяволу; но мало кто знает, что нельзя служить двум господам и попеременно, - и совсем не потому, что у желающих служить таким образом нет для этого способностей, но оттого, что сами господа положили в этом деле пределы и, как правило, используют служение до измены всего один раз. В отношении общественно-политических организаций вышесказанное следует понимать в том смысле, что любая подобная организация существует для выполнения одного, предназначенного ей, дела; оно может быть весьма протяженным во времени, но при этом быть или партийным, или строительным. Всем известны строки коммунистического гимна: «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем – мы наш, мы новый мир построим…» С первой частью фразы всё ясно и понятно кому служили пролетарии, а вот со второй частью – большие проблемы. Разрушили, надо сказать, - хорошо, а вот построили – на том же самом основании, что и разрушенное ими. Подмечено давно знаковым писателем, что разруха начинается в головах, а не в общественных местах. Совершенно справедливым будет сказать, что и строительство начинается подобным образом – с идеи. Вначале в голове нужно построить новый мир – троическую иерархическую систему, а затем уже разрушать – старую, отжившую, деградировавшую общественную систему. Никакой импровизации в этом деле не бывает. Сама история коммунистической партии показывает, что она была предназначена для мировой революции, - такова была её главная идея, - и с этим она справилась успешно, разделив-таки человечество на два лагеря. Но всё, что касается принципа строительства, материализованного впоследствии, во второй части своей истории, своего служения другому господину, - глубоко пародийно, пошло и беспросветно тупо. После Второй мировой войны потенциал служения коммунистической партии был окончательно исчерпан, партийная идея изжила себя - уже в 37-м году за проповедь мировой революции сажали в лагеря, сама компартия всё более принимала черты воинского управляющего сословия, а государство – черты империи, однако всё это уже было следствием и инерцией падения, а не ростом и восхождением.

Рассматривая на примере КПСС и того мирового процесса, которым она управляла, сверхчеловеческое измерение в отношении принципов строительства и партийности, следует отметить, что принцип строительства, принцип божественности, существует в человеческом обществе, как повсеместный и протяжённый фон, или столп; принцип же партийности, принцип сатанизма – всегда проявляется на этом фоне, как кратковременный удар, повреждающий фон и расшатывающий столп, при этом взаимоотношение этих принципов показывает, что принцип строительства таинственно, сверхчеловечески, опосредует и управляет принципом сатанизма, поскольку с уничтожением столпа уничтожаются и сами удары, - причём речь может идти только о системном и материальном разрушении, сам духовный принцип строительства, символ Бога-Троицы, для сатаны и для рассудочной партийности остается недоступен. Говоря образно, сатана использовал в начале ХХ века коммунистическую партию для удара по иерархическим системам того времени, после чего бросил её за ненадобностью, однако эта партия, предоставленная самой себе, не стала дальше ничего разрушать, но начала строить, поскольку строительство есть изначальное, постоянное, как фон и протяженное, как столп, свойство любого человека и любой общественной организации.

После удара сатанинской партийности по народной троической иерархии и совершения иерархической катастрофы, оставшиеся народные силы начинают неполноценно, - в связи с тем, что они разъединены и противопоставлены, - восстанавливать иерархию и заниматься строительством. При этом внедрённые в народ и руководящие им силы Антисистемы также поддерживают этот процесс, - как по велению своих инстинктов, так и по соображениям практического сатанизма, способного паразитировать только на чём-нибудь троическом, хотя и в самой глубокой степени деградации. Процесс этот невозможно назвать строительством, но только лже-, контр- или псевдо-строительством, даже если он устойчив и растянут на сотни лет, и ограничивается только «строительством» одной из народных ипостасей троицы, как правило, материально-экономической. В такой лже-троической антисистеме даже может сохраняться бутафорская монархия, как в Англии, а может не быть даже народа, объединённого изначальной кровной связью, как в США: будучи наиболее сложными контр-иерархическими антисистемами, они существуют одновременно и как объекты сатанизма, и как сатанинское оружие, предназначенное для удара по сохранившимся народным иерархиям. По большому счёту, сатанизм – это несовершенная или недовершённая троичность, и диапазон сатанизма весьма обширен. На высшем, религиозном уровне он простирается от американской фактической религии бога-антитроицы – до ислама (который можно в данном случае обозначить, как религию бога-единицы, поскольку в мусульманской догматике отсутствует понятие об ипостасях Бога-Святого Духа и Бога-Сына) и до ортодоксального иудаизма (который можно обозначить, как религию бога-двоицы – по известным всем причинам отказа иудеев от Бога-Сына).

От нашего небесного Отца всем нам досталась способность творчества. Затевая какое-либо творческое дело, мы действуем троически: в начале в нас сверхъестественно из духовных сфер проникает идея этого дела, затем мы раскладываем, рассуждаем эту идею в систему отношений её с реальностью, далее – делаем, то есть воплощаем идею в меру своего рассудочного, системного понимания в материю в виде определённой формы или процесса.

Что касается сатанинской партийности, то она проявляется по-разному. На глобальном, высшем уровне, в ходе иерархических катастроф мы видим, что те силы, которые управляют деградацией народов, вполне отдают себе отчёт в существовании принципа троичности и наносят свой партийный удар по божественному домостроительству народов не хаотически, но контр-троически. На примере русской революции 1917 года мы видим, что силы сатанизма вначале нанесли удар по духовной сущности народа, отделив, противопоставив и унизив церковь и духовный культ по отношению к государству, далее был нанесен удар по государству, посредством уничтожения правящего сословия и его душевной культуры; и, наконец, уже в 30-х годах был нанесён удар по трудовому обществу, посредством отделения тружеников от их средств производства и уничтожения старого быта. Таким образом, от противного мы находим в процессе глобальной сатанинской партийности все основные свойства троичности, позволяющие ещё раз напомнить о том, что процессы иерархических катастроф, процессы сатанинской партийности всегда контролируются высшими, божественными силами, и все исторические человеческие катаклизмы оказываются лишь второстепенными, временными проявлениями над-исторического, цикличного, вечного божественного домостроительства. В отличие от глобальных явлений партийности, на низших её уровнях свойства строительства уже не просматриваются, поскольку низшие процессы партийности осуществляются низшими, низовыми, публичными политиками, которые в сравнении с «тайными силами», будучи «властями», не имеют ясного понимания о принципе троицы. Когда в публичного политика или общественного деятеля и, тем более, в частного человека, входит бес партийности, он не может уже воспринимать душой никакой сверхъестественной идеи, но только повторять заранее внедрённые в него матрицы заклинаний, он уже не может естественно рассуждать, а только принудительно называть, озвучивать системы рассуждений; не может творить, а только исполнять, - потому что при реализации свойства партийности на низших уровнях бытия в человеке главную роль играют его подсознание, инстинкты и рефлексы.

Сложность понимания взаимоотношений и противоречий принципов строительства и партийности заключается прежде всего в сложном и противоречивом характере самого понимающего – самого современного человека. Для понимания принципа партийности не нужно прилагать никаких усилий: и сам современный человек, и окружающий его современный мир – явления вполне сатанинские, партийные, иллюзорные, воспринимающие принцип партийности подсознательно, как основной инстинкт, по умолчанию. Для понимания же принципа строительства нужно быть человеком троическим, собравшим свою внутреннюю троицу и восстановившим внутренно царскую троическую иерархию духа, души и тела. Несомненно, наиболее близким по отношению к троическому человеку является современный православный человек. Но если в частной жизни эта близость стремится к слиянию, то в общественной жизни, если поверять её вполне троической идеей «православие – самодержавие – народность», троица православного человека оказывается рас-строенной, целым остаётся только «православие» и понятие о нём, благодаря сохранившейся церковной догме. О «самодержавии» понятие смутное и чуть ли не конституционное, о «народности» же вообще противоречивое, вплоть до интернационализма. Здесь сразу следует уточнить, что речь не идёт о противопоставлении троического и православного, ведь в сущности, то есть изначально, они суть одно, но речь идёт о «современном троическом» и о «современном православном» человеке – а это разные люди: первые из них предназначены для нападения, а другие – для спасения.

При рассмотрении взаимоотношений принципов строительства и партийности, особенно в той части, где в процессе исторической партийности проявляются свойства строительства, можно ошибочно продолжить эту аналогию и заявить, что и в процессе строительства проявляются некоторые свойства сатанизма. Это неверно. Это логическая иерархическая ошибка. В божественном строительстве нет никакой сатанинской партийности, а те материализованные сатанинские иллюзии, именуемые гордо «современным миром», уничтожаются не какой-то особой, используемой Богом, разновидностью сатанизма, но божественным кораблем нападения.

Сущность корабля нападения более подробно описана в седьмой главе книги «Восстановление царств»; в данном же случае следует отметить его принципиальную троическую сущность. Будучи троическим, он не противопоставляет себя никому и ничему: он просто проникает во всё и уничтожает всё, что не есть Троица. Смысл понятия «нападение» в данном случае можно раскрыть и как «неожиданный удар», и как «удар свыше». Падение сатаны с Неба на Землю одновременно стало и нападением его на человечество. Нападение всегда осуществляется с преимущественных позиций; соответственно, чья позиция выше, тот на того и нападает. Поэтому словосочетание «нападение сатаны» употреблено здесь весьма условно, само это «нападение» произошло не по воле сатаны, но в результате божественного нападения на сатану свыше. Ни один волос не упадёт с головы человека без ведома Бога – учит нас святая церковь в том смысле, что все мы находимся под неусыпным божеским надзором, и все сатанинские происки и падения на нас попускаются Богом для нашего испытания и поучения. Бог низвергнул сатану, сатана пал на людей, люди страдают. Нетрудно понять, что страдания наши по большому счёту есть результат божественной активности; и нашей божественной пассивности – надо заметить. Сатана нападает только на низшее. Никто не мешает нам активизировать свои божественные способности, находящиеся в нас по праву нашего божественного происхождения, подняться над сатаной и напасть на него и на его партийную Антисистему. Божественные силы всегда побеждают и берут верх над силами сатанинскими, так как имеют онтологическое преимущество в нападении, по этой же причине добро всегда побеждает зло, а строительство – партийность. То же можно сказать и об отношении «корабля нападения» к «кораблю погибели» (или, точнее, к «разврату погибели», как это отмечено в вышеназванной книге). Более приземлённо, этимологически, атаку «корабля нападения» на «корабль погибели» можно объяснить, как «удар вышестоящей герметической организации» по нижестоящей. Вряд ли стоит в данном, сугубо политическом, хотя и не поверхностном, но исключительно прозрачном, тексте, объяснять причины этой низости инородными, а посему тёмными терминами: неполной инициацией, профанической разгерметизацией и прочими невразумительными криками, свойственными в прежние времена только редким и высоким птицам, зато сейчас доступным даже подпольным крысам и тем более их операторам, но – не так и не там. Стоит отметить лишь, что изначально, от века, эта «нижестоящая» контр-иерархическая иудомасонская антисистема была предназначена для погибели. И для нашего нападения, соответственно.

Дата добавления: 2015-05-06