Юлия Колесникова 10 страница

Я не заметила как отключилась, пока не проснулась от движения. Я то точно пребывала в движении, но не шла своими ногами. Приоткрыв глаза, я увидела близко лицо Лэкса, и была не то чтобы удивленна, а как‑то озадачена, потому что не понимала в чем дело.

‑ Куда ты меня несешь? – пробормотала я, все еще приходя в себя.

‑ В твою комнату. Не знал, что у тебя есть привычка спать под стенкой, стоило тебя там оставить? – голос Лэкса не был раздражен, скорее он устал, и потому не мог даже на меня сердиться. А ведь стоит, ему приходится таскать меня ночью, после того, как он столько мучился. Я тут же почувствовала себя виноватой, потому ничего и не ответила, да и он молчал.

Занеся меня в свою гостиную, вместо того чтобы просто сбросить меня на диван, он аккуратно уложил, и даже накрыл одеялом. Выключив свет, он пошел к себе, и не прикрыл плотно дверь, что перебравшись на другую сторону дивана, я могла бы посмотреть, что он делает. Я поступила так чисто инстинктивно из любопытства. И следующая картина только укрепила меня в мысли, что ему плохо. Он начал раздеваться, но вдруг со злостью кинув куртку на пол сел на край кровати, и подпер голову руками, взлохмачивая волосы.

‑ Я не буду о ней думать, я не буду…‑ прошептал он, что я едва смогла разобрать, и мне стало вдруг очень больно. Лэкс переживал из‑за той девушки, значит, он все‑таки относится к ней не просто как к партнеру. Может он любит ее?

Сердце больно сжалось и мне пришлось тихо постучать по грудной клетке, чтобы стало немного легче. Вернувшись тихо на место, я накрылась одеялом с головой, думая о том, что мне больше не стоит замечать в Лэксе, кого‑то большего, чем продюсера. Он принадлежит другой девушке, он любит другую девушку, а я только его проект.

Музыка его пианино уже не казалась такой красивой, и печальной, она была трагической.

Глава 11. Вечеринка

Всю субботу мы репетировали с группой, а Эдвард усиленно изображал из себя группу поддержки, пребывая сегодня в своем постоянном веселом настроении. Но Лэкс был в самом отвратительном своем состоянии. И я была главной мишенью для злых шуточек по поводу того как я играю, и как пою, не попадая с ним в голос. От этого я все больше расстраивалась и не могла сосредоточиться на игре, боясь снова вызвать его гнев.

‑ Это никуда не годится, ‑ в очередной раз Лэкс остановил нас, и Эйтан еще проиграл пару ударов, что когда восстановилась тишина, звук от этого все еще висел в воздухе. – В чем дело Эшли, я думал ты профессионал?

‑ Я проста устала, ‑ попыталась оправдаться я, но Лэкс лишь окинул меня холодным взглядом, на грани презрения, который говорил – я тебя предупреждал, что будет тяжело.

‑ Нечего спать в коридоре под стеной, ‑ мрачно заявил он мне, и я покраснела от этих слов, стыдясь того, что парни могут подумать. – И вообще, завтра на вступлении ты тоже самое скажешь?

Шон видимо не выдержал такого напряга, и выступив вперед заявил Лэксу:

‑ Перестань, мы все уже устали. После перерыва она будет играть лучше.

Подняв меня из‑за пианино, Шон потащил прочь из студии, но я все равно успела услышать слова Лэкса:

‑ Вечно ты не сможешь ее защищать.

‑ Он сердит на меня, ‑ обратилась я к спине Шона, но на самом деле говорила это себе. Может он понял, что я подслушивала его игру и потому сегодня так зол?

‑ Он сердит на всех и вся, и фиг его поймет почему. Но такое бывает с Лэксом перед выступлениями – ну такой он человек.

Усадив меня как куклу на стульчик на кухне, Шон пошел ставить чайник и попутно вытягивать из холодильника готовые сандвичи. Эйтан зашел следом за нами и сев возле меня уронил голову мне на плечо.

‑ Сегодня он сам не свой. Как с цепи сорвался, может вчера Райли ему что‑то сказала? – заметил он и протянул руку за сандвичем, и вскоре крошки от хлеба были на моем плече.

‑ Ой, да с какой радости ему через нее переживать? – хмыкнул Шон, раскладывая перед нами кружки.

‑ А мне кажется что он зол на вас, потому что вы были вчера с ней грубыми. А может он любит ее? – осторожно высказала я то, о чем думала еще вчера. Шон и Эйтан перестали заниматься своими делами и уставились на меня, а за тем расхохотались.

Я надулась и уставилась на них мрачно.

‑ Что тут смешного?

‑ Я могу поверить, что Лэкс влюбится, но что это будет Райли – никогда! – твердо сказал Эйтан. – Она не такой человек, в которого можно влюбиться. Сложно любить холодильник. Он железный, холодный и… не живой. Она именно такая.

‑ Разве можно говорить так о девушке? – возмутилась я, и зарыла нос в платок на шее.

‑ Она не девушка, а просто сухая, и слишком погруженная в карьеру женщина. Ты поймешь, о чем мы говорим, когда узнаешь ее ближе. Мы то с ней уже давно работаем. Вечно смотрит на нас так, будто мы зарабатываем на жизнь стриптизом, но ведь она зарабатывает на нас.

Мне хотелось сказать, что Лэкс не смог бы полюбить кого‑то столь бездушного, и Райли не может быть такой, но как я могла такое даже произнести, ведь они слишком давно уже вместе, чтобы все знать друг о друге. Но если то что они говорят, правда, тогда мне было жалко Лэкса, потому что он несомненно испытывает к ней сильные чувства.

Какая ирония, что такой человек как Лэкс, которому сложно любить людей, знакомится с другими и приживаться, сможет полюбить такую, как Райли. Она мне не понравилась еще вчера, когда я услышала, как она пытается унизить Эдварда, только я пыталась как‑то обеленить ее в своих мыслях, чтобы мне не было страшно за Лэкса. видимо я просто наивно надеялась на то, что он будет счастлив, пусть и с другой девушкой.

Словно услышав, что я о нем думаю, Лэкс вошел на кухню в сопровождении Эдварда и тут же глянул на меня свирепо, что я едва не спряталась за Эйтана. Хорошо что этой трусости никто не заметил, даже Лэкс не понял, что я была расстроена из‑за его отношения ко мне. То что он уже два раза спас меня, сблизило нас в последнее время, по сравнению с тем что было раньше, но видимо мне так лишь казалось. Он ведь предупреждал что станет для меня тираном, и решил наконец исполнить свое обещание. Как только я вспоминал, что нам придется скоро вернутся назад в студию, мне перехотелось пить чай. Я поняла, что мне нужно приложить все усилия, чтобы быть на высоте – выложиться на все 100, чтобы он перестал меня критиковать. Я хотела показать Лэксу чего действительно стою, если он не может восхищаться мной как девушкой, тогда пусть восхищается моим талантом. Так или иначе, я смогу заставить его смотреть на меня, как на нечто стоящее.

С такой мыслю, я взялась за чай, ведь мне нужны были силы, чтобы противостоять ему и не бояться его – только тогда я смогу победить. Мне было страшно, я ведь понимала что все это не просто так, раз я так переживаю из‑за его страданий и его слов в мою сторону, только меня такое положение вещей не расстраивало. Он в отличие от Шона никогда не давал мне ложных надежд и его поведение, ничего не говорило, что я могу каким‑либо боком, нравится ему, только не возможно было смотреть на него и не понимать, что Лэкс нравится мне. И нравится уже не так, как это было с Шоном, он не ослеплял меня и не ошеломлял. Все что он делал, так это был собой, и все, большего оказалось мне и не нужно. Только почему я выбрала такого сложного человека? Потому что не выбирала специально.

Мысли были грустными, и наблюдать теперь за Лэксом оказалось как‑то неприятно. Он стоял, прислонившись к рабочей зоне возле окна, и пил чай, но глаза его были устремлены в пол, а черты лица напряжены. Неужели я так сильно злила его? Как же все это было не справедливо. Если бы он узнал о том, что я чувствую, вероятнее всего возненавидел бы меня, я сомневаюсь, что он обошелся бы со мной так мягком как с Эдвардом, потому что к тому он не чувствовал неприязни.

Тяжело вздохнув, я вымыла свою чашку, поблагодарила Шона за чай, потрепав по плечу, и пошла к выходу, при этом я старалась не смотреть на Лэкса. теперь я была готова вступить в бой, за то, чтобы он начал уважать меня.

‑ Ты сегодня такой злой, ‑ осторожно заговорил со мной Эдвард когда мы остались в студии одни, а все побежали утешать Эшли. – Это из‑за вчерашнего? Ты зол на нас потому что мы обидели Райли?

‑ Что? Какая чушь, ‑ отмахнулся я, ставя гитару на подставку, и заправляя руки в карманы, ‑ Я был на нее зол, за то что приехала без звонка, и к тому же она по свински вела себя с тобой…вы выпроводили ее быстрее, чем это бы удалось мне. Дело в другом…

‑ Эшли конечно же сегодня не блещет…но ты так кричишь на нее, что она еще больше расстраивается и играет от этого только хуже…может не стоит срывать на ней свою злость?

Я заскрежетал зубами, но не потому что злился на Эдварда, а потому что он произнес то о чем я думал и сам, но не мог на нее не злиться. Мне нужно было сердиться на нее, чтобы не замечать, как хорошо она сегодня выглядит, и какое у нее красивое лицо, когда она убирает волосы в высокий узел. Вчера я нашел ее возле студии, спящей на полу, и она смотрелась там так органично и просто, и слишком привлекательно…слишком… ну почему я начал это замечать? Как такая как она вообще могла мне понравиться? Я был в замешательстве и оттого еще сильнее злился – на себя, на нее.

Не зная что сказать Эдварду, я пошел за остальными в кухню, в таком же мрачном состоянии, как и прежде, потому что Шон увел ее из студии, тоже мне благородный рыцарь. Что это за привычка у него такая все время прикасаться к ней? И ей это вовсе не неприятно. И что же я вижу как вхожу в кухню – голову Эйтана на ее плече, и при этом Эшли выглядит вполне счастливой. Пока я не вхожу в кухню – она тут же выглядит растерянной и расстроенной, как и говорил Эдвард. Может, я слишком на нее наседаю, но эта голова Эйтана теперь делает меня злым.

Окатив ее ледяным взглядом, я прошел к рабочей зоне и попутно взял чай из рук Шона, а он в ответ окинул меня вопросительным взглядом. Я знал что он значит – что черт побери ты делаешь? Я ревную, дорогой друг, я ревную.

Эта мысль была подобна нокауту. Уставившись в пол, я думал о том, что просто не могу в такое поверить. Нет, я не могу ревновать эту глупую девчонку, и не могу обижаться, если она не смотрит на меня, просто не могу. Я не такой человек – я не ревную и не страдаю, нет!!!

Стоило подумать об этом и что я вижу, как только смотрю на нее, чтобы понять, не ревность ли это? Как она кладет руку на плечо Шона, словно они…они…нет, не может быть чтобы они были так близки! Мне стало тут же неприятно и тяжело в груди, будто бы меня предали. Но ведь это не так – Эшли и Шон ни в чем не должны оправдываться передо мной, даже если состоят в отношениях. И все же это удар.

Правильно я решил вчера вечером, что не буду думать о ней, я так старался сегодня все утро и до теперь, но только срывался на нее. Я не могу не думать о ней, особенно когда ее нет в комнате.

Парни молча пили чай, но ощущалось что они сердятся на меня за мое поведение. Раньше их не смущало, когда я вел так себя с ними, а теперь все они злились, потому что я вел так себя с ней. Как же это смешно, Эшли не могла быть им дороже, чем мне, но ее защитниками были они, и к тому же защитниками от меня. Что же я творю? Настраивая ее против себя, я не делаю ничего, чтобы не думать о ней. Что же мне теперь делать?

Извинится перед ней? Нет, это ничего не решит, к тому же я не извиняясь, так как никогда не делаю ничего за что следует извиняться. Тогда стоит помочь ей, а не кричать, это и так не дает результатов. Правильно, думай о выступлении, думай о группе и оставь все эти сопли в стороне.

Я был решителен в своих будущих действиях – не кричать на нее, не сердиться, не ревновать и…ну не смотреть на нее я не могу. Просто не могу, потому что сегодня она кажется такой милой…Черт, мне не нравятся милые девушки!!! Думай о Райли, думай о Райли, о том, что она вытворяет в постели!

Но как я не пытался на месте Райли возникала Эшли, и от этого было только хуже. Поняв что ничего не могу с собой поделать, я пошел в студию, и вышло это слишком резко. Потому парни тут же вскочили на ноги и поспешили за мной. Я очумело глянул на них, не понимая в чем дело, пока не понял, что они решили, будто я иду чуть ли не убивать Эшли. Это было бы смешно, если бы не показалось мне грустным. Я зашел слишком далеко, нужно было как‑то исправлять эту ситуацию.

Но войдя в студию вместе с остальными, я увидел Эшли, и все как‑то ушло. Она неторопливо перебирала клавиши, сверяясь с нотами на подставке, и потому не замечала нас. Лицо ее было сосредоточенным, глаза устремленными на ноты, и потому она и не заметила нас. Дав знак парням браться за инструменты, я не громко обратился к Эшли:

‑ Готова?

Она боязливо взглянула на меня, чем немало задела, и кивнула. Она меня боялась, и мне не понравилось это.

Мы начали играть «Дайте снега» в старом варианте, где у нее не было сольной партии, но она подпевала мне в припеве. Не знаю, может мое поведение дало результаты, или Эшли отдохнув набралась сил, но в этот раз песня пошла как по маслу. Мне даже было жаль, что мы не записали этого, ну если не считать съемки на камеру которую вел Эдвард для нашего блога. Эта песня стоила того, чтобы ее выставить там.

Парни тут же начали поздравлять Эшли с хорошо сыгранной песней, Шон даже подскочил к ней и потрепал по голове, а Эшли в ответ счастливо улыбнулась. Я отвернулся, чтобы не видеть ее радости, когда Шон прикасается к ней. Сердце сжималось при этом слишком сильно, а я не хотел быть слабым, и не хотел эту слабость ощущать.

В воскресенье с утра мы пошли на мессу, потому что я обещал пастору, что пока мы будем здесь, то воскресное служение за нами. И не смотря на то, что сегодня у нас было выступление, я не мог отказаться от данного слова. Когда прозвенел будильник у Эшли, она даже не дернулась. Посчитав до 10, я пошел в ее комнату, объясняя это себе тем, что мне нужно выбрать одежду для нее и взять свою, но знал, что обманываю себя. Ведь я тут же устремился к дивану, на котором она спит, присев возле нее на корточки, я посмотрел на нее. Во сне она была такой смешной и все же красивой. Как я мог раньше думать, что она ничего из себя не представляет? Насколько сильно она ненавидит меня за то что я заставил тогда ее раздеться? Наверное достаточно сильно, хотя может я уже успел ей это компенсировать. И все же такое нельзя забыть после нескольких хороших поступков с моей стороны. Мучает ли ее до сих пор, то что случилось. Мне хотелось верить что нем.

‑ Эшли, ‑ тихо позвав ее, я провел ладонью по ее лицу, но она даже не дернулась, спала все так же крепко, что даже было жаль ее будить. Может она опять слишком устает? – Эшли пора вставать!

Она застонала и отвернувшись от меня в другую сторону опять заснула. И как ту на нее не злится? Не выдержав я схватился за ее плечо и стал трясти, понимая что поступаю глупо, но я не тот человек который будет нянчиться с ней. Все, хватит идти на уступки своим чувствам, проще от них избавляться.

Грубая сила подействовала лучше, и Эшли тут же села на кровати не понимая что происходит зато хотя бы проснулась.

‑ Уже встаю, ‑ пролепетала она протирая глаза, распухшие после сна.

‑ Я тебе не будильник.

‑ Прости…‑ отозвалась она, и вскочив с кровати помчалась в ванную. Прошла секунда, прежде чем я понял, что она опередила меня, а ведь в ванную всегда первым шел я. Ну ничего, за это время я подберу ей что‑нибудь из одежды. Мне нравилось выбирать ей одежду в которой она будет выглядеть хорошо, и как бы я не думал о ней, как о своем творении, красота и талант у нее уже были, я только взялся оттачивать все грани того что у нее уже имелось.

Эшли была сегодня чрезвычайно тихой, и к моему удивлению даже в машине не о чем не говорила, хотя была очевидно не слишком радостной когда я по привычке потащил ее в свое авто. Шон кстати так же, и меня это злило. А я не хотел сердиться, а потом опять срывать на ней злость.

На мессе она приободрилась и пела так же хорошо, как тогда, в Бостоне, видимо музыка действительно немало значила в ее жизни. В этом мы были с ней похожи, а я думал, что нет ничего такого, что могло бы нас объединять.

Когда мы спускались вниз, я уловил момент, когда она осталась позади других и взяв ее за руку, спросил:

‑ Ты хочешь увидеть то место, что нравится мне?

Эшли сначала выглядела немного напуганной, что едва не разозлило меня, но потом на ее лице появилась улыбка когда она поняла о чем я говорю.

‑ Хочу.

‑ Тогда пошли.

Как и в прошлое воскресенье в церкви осталось лишь пару женщин которые занимались цветами, и больше никого. Мы не замеченные ни кем прошли к конфесионалу и приложив ее руку что держал к деревянной стенке я сказал:

‑ Это место мне нравится больше всего.

Эшли не отдернула свою ладонь и не вырвала из моей руки, а продолжала так стоять немного двигая пальцами, будто пытаясь ощутить тепло дерева и его шероховатость.

‑ Почему?

‑ Здесь люли получают свободу от своих поступков. – пожал плечами я, понимая что она вряд ли поймет, хотя я не был знаком с протестантской верой, чтобы знать о таком.

‑ Никогда о подобном не думала. Мне казалось всегда, что исповедоваться это очень тяжело, ‑ тихо произнесла она, и ее слова вызвали у меня улыбку.

‑ Наоборот ты получаешь огромное облегчение.

Эшли повернула ко мне голову и улыбнулась, так же как всегда улыбалась остальным, думаю, это значило, что она больше на меня не сердится. Смотря на нее такую, я не мог не думать о том, что хочу ее поцеловать. Но, во‑первых, я не мог сделать этого в церкви, а во‑вторых, вряд ли она будет рада такому развитию событий.

Ничего больше не говоря я отпустил ее руку и пропустил вперед, в машину ко мне она садилась уже не такая недовольная как с утра.

Почти весь день пошел на приготовления к вечеринке. Пригодились те костюмы которые привезла Райли и хотя кое‑что мне не нравилось в них, я просто записал это себе в ежедневник чтобы решить потом. И больше всего времени было потрачено на Эшли. Эдвард забрал ее почти сразу же после завтрака, и не отпускал до 6 вечера, а в 7 мы должны были быть в клубе, потому я немного нервничал, пока она не спустилась вниз. А после этого начал нервничать уже по другой причине, потому что кроме меня на нее такую сегодня будут таращиться все – Эдвард выбрал для нее выбеленные джинсы и белый жилет на голое тело, который закидался за шею, оставляя открытой ложбинку на груди. На ноги он заставил ее надеть высокие серебристые туфли, от чего ее ноги выглядели длиннее и сексуальнее. А волосы он завил и сделал высокую прическу с гривой спускающейся с макушки назад. Мейкап был ярким и темным, для того чтобы лицо казалось заметнее на сцене и все ее тело блестело от какой‑то ерунды.

Тяжело сглотнув, я подумал, что со скрипом в сердце должен позволить выступать ей так, чтобы на нее такую пялились все. Да что это с тобой! Соберись, думай о группе, о том, что она скоро станет звездой и лицом группы и все это то, чего ты хотел. Именно такой я хотел видеть Эшли, чтобы на нее смотрели и чтобы ее хотели, но эта непонятная ревность затмевает все.

Шон рядом со мной, почти вприпрыжку подскочил к ней и схватив с предпоследней ступеньки закружил.

‑ Подруга, ты выглядишь на все 100 балов!

‑ Ну наконец‑то хоть кто‑то оценил мои старания. Эшли все ныла, что я слишком ее разрядил и накрасил – это тебе не Монтана, милая. На сцене ты должна блистать и блестеть, а еще смотреться заметно. Если сегодня будут какие‑либо папарацци, пусть слюной стекут и потом пытаясь заснять тебя в лучшем ракурсе. – сказал деловито Эдвард и пошел наверх, скорее всего для того, чтобы позаботится о себе, но у нас уже не было времени его ждать.

‑ Эдвард, мы поехали, ‑ крикнул ему вдогонку я, и получил в ответ недовольное мычание. Окинув Эшли скрытым взглядом, я предложил грузиться в машину. Для сегодняшнего вечера пришлось нанять маленький минивен, так как ездить на нашем автобусе было смешно. Сегодня мне не нужно было тащить ее за собой в мою машину, но мне бы хотелось этого, чтобы она сидела рядом со мной, чтобы когда выйдем из машины, все бы подумали, что она со мной.

Но Эшли пошла с Шоном, он держал руку на ее плече, а Эйтан подталкивал их сзади, в этой идиллии мне не было места. Потому я плелся позади них.

На миг остановившись и смотря как они выходят я понял, что так дальше нельзя, если буду расстраиваться то мы сегодня плохо сыграем, и я не мог себе это позволить. Надо забыть о ней на вечер, отключить все свои чувства и просто делать то, что я люблю. Это заняло несколько минут, но из дверей дома я вышел невозмутимым.

Что‑то случилось с Лэксом как только мы переступили порог дома и вышли на улицу. Он не стал злым, и не кричал на нас, но изменился – отгородился, стал холодным и отрешенным. Сел он на переднее сиденье, а не с нами, и не включался в разговор, а надел наушники и слушал себе что‑то.

Все внутри меня переворачивалось перед первым выступлением с группой, и мне было тяжело сосредоточится на разговорах парней, к тому же поведение Лэкса напрягало. Может что‑то опять случилось? Но тогда бы он был зол и кричал на нас, а сейчас так спокоен, как Ледяная глыба.

‑ Не обращай внимания, ‑ сказал тихо Эйтан, нагибаясь с заднего сидения ко мне, ‑ он такой перед каждым выступлением. Спокойный, холодный, но потом увидишь, как его прорвет.

Сказанные загадочным тоном слова, меня заинтриговали. Теперь я буду ожидать окончания выступления не только ради того, чтобы оно закончилось, но и чтобы взглянуть на Лэкса. неужели он умеет отдыхать, потому что каждый раз когда мы вечером все вместе ужинали и веселились, Лэкс не принимал участия в этом, а лишь сидел с нами и усмехался, криво и несколько насмешливо.

С моего места его было видно лучше всего. Странно, почему даже одетым в свой гламурный кожаный черный наряд, рассчитанный на сцену, а не на повседневную одежду, он по‑прежнему остается для меня таким красивым и притягательным. Его волосы не были уложены, он оставил их прямыми и блестящими, но глаза ему подводил Эдвард, и весь макияж тоже делал он. Только вот Шон и Эйтан выглядели разрисованными, а Лэкс красивым, может действительно подлецу все к лицу? Мы все сегодня были одеты в наряды разных цветов – я была в светлой одежде, Лэкс в черной, Шон в серебристой, а Эйтан в красной, при этом во всех костюмах сохранялась гармония и схожесть. Точнее так и было с одеждой парней – кожаные облегающие штаны, что‑то типа футболки с длинными рукавами и кожаная куртка, и все это в заклепках и разводах от аэрозоля. Мы были современной версией группы Kiss, только без разрисованных лиц.

Очень быстро я перестала об этом думать, когда мы подъехали в клубу и нашу машину обошли со всех сторон визжащие девушки и молодые люди, что я даже испугалась.

‑ Что это?

‑ Наша популярность, ‑ мрачно заметил Лэкс, вынимая наушники, и поворачиваясь к нам. – Вижу нас немного обманули, говоря что это выступлении лишь для клуба, как вижу владелец дал объявление о том, что здесь полноценный наш концерт. Но я с этим разберусь, а вы двое, как только подъедем к черному ходу, хватайте Эшли и в двери. Ясно?

‑ Конеха! – Эйтан был невозмутим, а Шон весел, но я понимала, как только мы окажемся на людях, они сменят свои настроения, словно поменяются местами.

Машину облепил плотный поток людей. Все они стучали по стенкам машины и по затемненному стеклу, и было не понятно, как они могли узнать что это «Предательство», но я слышала, как люди выкрикивают это название.

‑ А теперь шоу начинается, ‑ воскликнул весело Шон, и как только двери открылись, выскочил первым, и потащил меня за собой, а следом за мной шел Эйтан, поддерживая руками за талию. Мне было сложно на высоких каблуках, но руки Эйтана крепко поддерживали меня, что я даже не споткнулась – они почти нес меня. прошло мгновение шума, криков, вспышек, давления и все прекратилось в один момент как только двери закрылись. Хлоп – и тишина, а все остальное осталось очень далеко, будто бы и не в этом мире.

‑ А где Лэкс? – заволновалась я, когда поняла тчо его с нами нет.

‑ Он остался давать автографы, Лэкс ведь сказал что попытается это уладить. Поклонницы приехали аж в Ньюпорт ожидая встретить своих кумиров, пусть мы не планировали этого, но он не может позволить им сомневаться в близости своего кумира. – Шон вел меня по темному коридору, едва‑едва освещенному, и похожему на подвальное помещение, Эйтан с кем‑то говорил по телефону, и я поняла, что он звонил Эдварду. Мы двигались втроем вместе, и только впереди перед нами шла девушка, которая открыла дверь, она то и вела нас к гримеркам. А там вскоре должен был появиться Эдвард, чтобы подправит грим, который наверняка несколько потек и потрепался пока мы ехали сюда. К тому же когда парни протискивали меня сквозь толпу, мне наверняка помяли прическу, он этого не переживет, так как старался над ней не меньше 1,5 часа.

Коридор был похож на тоннель, и мне казалось, что он никогда не закончится, но наконец девушка вывела нас на свет и мы оказались в освещенном коридорчике со множеством дверей, на которых были таблички. Среди них значилось название нашей группы «Предательство», но так же и другие названия групп, со знакомыми названиями. Одним из них были «Сюда они не едут», группа со странным названием, но так же довольно известная, особенно тем, что ее считали конкурентами «Предательству». Понятное дело, что так не было, у «Предательства» не было конкурентов, это был такой пиар‑ход менеджера группы «Сюда они не едут», и что было известно всем – так это копирование группой стиля «Предательства». В прошлом году их даже обвинили в воровстве песни, точнее говоря, песня «Сюда они не едут», очень походила на старый хит «Предательства».

Я вопросительно взглянула на Шона и Эйтана и поняла, что они так же пялятся на табличку.

‑ Они меня начинают злить все больше и больше, ‑ проговорил тихо Эйтан, и протиснулся мимо девушки в гримерку, а она явно была растеряна от такого хамства.

‑ Слышал что они так же начали говорить о том, что хотят взять в группу вокалистку, это началось еще тогда когда появилась Кори. – отозвался Шон, обнимая меня за плечи и ведя в помещение следом за Эйтаном. Я виновато улыбнулась немного напуганной девушке, которая видимо раньше не видела звезд так близко. Мне хотелось думать, что ей моя улыбка помогла.

Гримерная походила на те, что можно видеть во многих фильмах – зеркала подсвечены, удобные стульчики, верхний свет, и перевозные вешалки. Я строилась на одном из стульчиков, а Шон и Эйтан какие‑то подавленные стояли рядом со мной.

‑ Чего вы так расстроились? – осторожно спросила я, видя, что происходит что‑то не то.

‑ Эта группа в последнее время слишком наглеет. Я видел их новую вокалистку…она похожа на тебя – блондинка, высокая, но голоса у нее такого нет. кстати она училась в той же школе что и ты, ‑ сказал Шон, с задумчивым лицом. – Когда же они начнут наконец своим умом строить карьеру, а не копировать нас?

Мне нечего было сказать ему на это, так как я не знала всю ситуацию с той другой группой, но мне хотелось бы, чтобы это не расстраивало их.

‑ А как зовут девушку?

‑ Даже не представляю, ‑ мой вопрос явно рассмешил Шона, да и Эйтана тоже, и только спустя несколько секунд я поняла, в чем дело. Какого черта их должно такое интересовать.

‑ Главное чтобы Лэкс не услышал о них, надеюсь мы будем выступать последними и он не заметит. Мы и так сегодня без Макса, ты только первый раз, и их присутствие может расстроить Лэкса. – Эйтан отошел в сторону и взял себе воду, а потом замолчал и просто погрузился в отдых.

‑ Это может его расстроить? – удивилась я, говоря к Шону. Он улыбнулся мне, и протянув руку поправил прядь выбившуюся из прическу и свисающую мне на глаза. Его жест был таким нежным и в то же время дружелюбным. Но мне так и хотелось сказать ему – оставь, это мы уже проходили.

‑ Немного испортить настроение, но вообще‑то он редко обращает внимание на этих сошек – они его разозлили только тогда, когда попытались использовать его музыку для своей раскрутки. Но сегодня слишком много всего сбежалось в одну точку – ты, Макс, и они. А еще его вчерашнее настроение, и я очень надеюсь, что сегодня оно не такое паскудное.

‑ Я тоже, иначе если вдруг я оплошаю, он меня убьет, ‑ с кислой миной отозвалась я, и подумала что стоит найти и поговорить с ним, прежде чем он зайдет в гримерную. Просто предупредить, чтобы он не ожидал многого от меня на первом выступлении – даже не смотря на то, что я буду стараться.

Отведя руку Шона, как бы невзначай я поднялась с кресла.

‑ Когда наш выход?

‑ Думаю что скоро, так как бы всегда приезжаем за полчаса или чуть больше перед выступлением.

‑ Тогда я буду в коридоре, мне нужно немного времени, чтобы собраться.

‑ Хорошо, но не уходи далеко. И еще, ‑ Шон улыбнулся мне, и это ненадолго вернуло к тем первым дням, когда я думала о нем.‑ лучше всего отдыхать перед выступлением.

Дата добавления: 2015-05-06