Организация народного образования во второй половине XVIII в

Видным деятелем в области русской государственной педагогики был Ф.И. Янкович де Мириево (1741 — 1814).

При Екатерине II была предпринята попытка развить просвещение для народа. Система народного образования была заимствована из Австрии, а воплощать ее был приглашен в 1782 г. в Россию Янкович Федор Иванович — серб по происхождению, знавший русский язык. В этот же год была создана комиссия по учреждению народных училищ. Янкович перевел на русский язык разные уставы и инструкции учителям, а также перевел, переделал и издал учебники: «Российский букварь», «Сокращенный катехизис», «Руководство к арифметике», «Священная история», «Руководство к российскому чистописанию» и др. Он проработал в России в области народного образования более 20 лет.

Главные теоретические положения были изложены Янковичем в «Руководстве учителям первого и второго классов народных училищ Российской империи» (1783). Оно составлено по образцу австрийского и содержит такие рекомендации.

Нужно учить учеников совокупно, т. е. вместе всех разом одному и тому же. Для этого учеников нужно разделять на классы и учить не каждого порознь, а весь класс. Когда один ученик читает или отвечает, весь класс следит за отвечающим. Книги, должны быть у всех одинаковы и дети время от времени читают все вместе вслух.

Совокупное наставление и чтение реформировало школьное обучение. Прежде каждый ученик учился сам по себе, ему задавались особые уроки, учитель особо прослушивал каждого ученика, у каждого была своя учебная книга. Например, в рязанской цифирной школе в 1727 г. 11 учеников учились счислению, 5 сложению, 1 вычитанию, 1 приемам геометрии, 1 десятичным дробям и т. п.

Теперь учитель разучивал урок с классом, читал его сам и заставлял читать учеников, писал на доске и писали ученики, спрашивал отдельных учеников, заставляя прочих внимательно прислушиваться. «Руководство» рекомендует учителям прочитывать одну статью по 10 — 18 раз, пока дети не будут читать ее хорошо и отвечать на, вопросы.

Были разработаны методы преподавания. Например, по арифметике, которую следовало изучать после того, как дети овладевали искусством чтения, учителю рекомендовалось вначале самому решить пример на доске, потом лучший ученик записывает его на доске, наконец, новый пример диктуется для записи всеми учениками.

В «Руководстве» пространно говорилось о тех добродетелях, которыми должен был обладать учитель: быть миролюбивым и порядочным, иметь постоянную бодрость духа и тела, быть терпеливым, прилежным. С учащимися поступать справедливо, быть к ним внимательным. Наказания учащихся могут состоять лишь в лишении приятных вещей, телесные же наказания запрещаются.

Большинство советов «Руководства» практично и толково. Конечно, современного учителя они удовлетворить не могут, но в свое время оно было глубоко поучительно.

В 1786 г. был утвержден «Устав народных училищ», согласно которому учреждались два типа народных училищ — главные (5 лет) и малые (2 года). В каждом губернском городе предполагалось открыть главное, в каждом уездном, а также в селах — малые народные училища. Предметы было положено изучать следующие: в малом (и в первых классах главного) — «чтение, письмо, цифры, числа церковные и римские, катехизис и священная история», далее — арифметика, чистописание, рисование; в главном — латинский и еще один иностранный язык, катехизис, Евангелие, русская грамматика с упражнениями. А также начала всеобщей истории, всеобщей и русской географии, физика, механика, гражданская архитектура и др. В постановке предметов подчеркивалась их прикладная сторона. Так, при обучении грамматике — сочинение писем, составление расписок, счетов; при сообщении сведений о природе требовалось знание, какую тот или иной предмет может принести пользу человеку, его здоровью, питанию, торговле; при рисовании полагалось заниматься рисованием таких вещей, которые встречаются при рукоделиях, ремеслах. В малых училищах полагались два учителя (в двухклассных) или один (в одноклассных) и особый учитель рисования. Преподавание Закона Божиего возлагалось на тех же учителей. В главных училищах — шесть учителей: два в нижних классах, два — в высших, один учитель иностранных языков и один — рисования.

Содержание училищ входило в обязанность местных властей, они должны были изыскивать средства, помещения, учителей.

Таков был проект, списанный для России по указанию Екатерины II с австрийского образца, но списанный с неточностями и ошибками. Так, была упущена идея всеобщего образования, участия государства в содержании, обеспечении школ и др. Поэтому намеченный план народного образования был осуществлен лишь частично. Училища открывались почти исключительно по городам и то довольно туго: лишь в половине из них они были в конце XVIII в. Для обширной империи народное просвещение сельского крестьянского люда даже и не началось. О какой-либо обязательности посещения школ не могло быть и речи, в деле образования всегда была свобода не учиться. В немногочисленных школах учились преимущественно мальчики.

Причины крайне ограниченного применения широко задуманной системы народного просвещения заключались в том, что средств из государственной казны ассигновано не было, государство взяло в свои руки заведование школами, а расходы на школы предоставило делать другим. Кроме того, не было педагогического персонала — на всю Россию была открыта только одна учительская семинария в Санкт-Петербурге, да и та вскоре была признана ненужной и забыта. Обязанность подготавливать учителей была возложена на главные училища. Наконец, вся практическая сторона дела была поручена приказам общественного презрения и губернаторам, занятым другими делами и совершенно некомпетентными в педагогике.

Но главное, к делу просвещения народа не была привлечена общественность, ей было предоставлено право лишь вносить пожертвования на школу. Когда же появлялись люди с инициатив вой и развивали кипучую и разнообразную деятельность, такие, как Н.И. Новиков, их не только не поощряли, но и засаживали в тюрьму, как политически неблагонадежных. Была без всякой нужды разорвана прежняя связь между школой и духовенством. Хоть и недостаточно хорошо, оно в течение целых столетий занималось народным образованием. Правда, само духовенство было малообразованным. Так, в 1786 г. в Казанской епархии оказалось 380 церковнослужителей, которые могли едва читать, а другие вообще не могли ни читать, ни писать. Но все-таки духовенство представляло из себя сравнительно образованный класс, жило вместе с народом.

Учительская семинария за все годы своего существования подготовила всего 420 учителей, которые и заняли места не только в народных училищах, но и в других учебных заведениях. Большинство же учителей были из семинаристов, нередко плохо подготовленные, но лучше подготовленных и не было. Даже для привилегированных школ найти хороших учителей не могли (так, в академической гимназии геометрию одно время преподавал танцмейстер) и приглашали иностранцев. В 1737 г. в Московской инженерной школе учителем был человек пьяный и вздорный, «по третьему смертоубийству сидел под арестом». Известен рассказ Державина о том, как в Оренбурге он учился в школе, которую держал ссыльнокаторжный немец, человек развратный, жестокий и невежественный.

Наконец, не следует забывать общую коренную причину, вызывавшую трудность проведения всякого просветительного предприятия в то время, — отсутствие в обществе сознания о необходимости образования и школ. Еще слишком много было таких лиц, которые непоколебимо были убеждены, что очень легко и удобно можно прожить без образования, что школа только отвлекает мальчика от прямого практического дела — от прилавка, от сохи, от ремесла, от завода. Как только дело дошло до изыскания источников расходов на содержание училищ, из разных мест пошли жалобы мещан и купцов, что они детей своих в училища не отдают и отдавать не будут, а потому и расходоваться на их содержание не желают. Козловский купец, смотритель местного училища, находил, что все училища вредны и что их полезно повсеместно закрыть. И многие закрылись, а в те, что остались, — набирали учеников насильно. Так, в Тамбове забирали детей в школу насильно, через полицию, в Вятке — также «силою власти».

В 1788 г. при ревизии народных уличищ обнаружилось малое число учащихся в старших классах училищ. Родители считали, что их детям достаточно умения читать и писать, а прочие науки бесполезны. «Всякий знает, что для снискания места в гражданской службе нужно одно чистописание, почему и невозможно ожидать, чтобы многие детей своих посылали в высшие классы», — отмечено в отчете ревизии.

Кстати, нерасположение к государственным школам различных слоев общества длилось продолжительное время. В 20-х гг. XIX в. старшие классы гимназий при переполненности низших пустуют. Дворянство предпочитало гимназиям свои дворянские заведения и домашнее образование, а дети других сословий не доходили до старших классов, по требованиям отцов начиная изучение жизненной науки. Для поддержки вновь открываемых школ закрывали старые училища или переводили их в новые. В Петербурге с этой целью были закрыты все частные русские пансионы (XIX в.). Учеников приобрели таким путем не особенно много — набранные насильно, они обычно разбегались, — но зато был утвержден оригинальный педагогический принцип: для насаждения новых школ нужно не преобразование, а разрушение старых.

Боязнь старой, свободной от казенных требований системы образования, какой бы ограниченной она ни была, и ретивая заботливость о внедрении новой, даже путем насилия, оказались присущи многим деятелям того времени. Так, один из них настойчиво требовал не допускать в школы никаких иных учителей, кроме подготовленных в правительственных семинариях, чтобы учителям не дозволяли никаких отступлений от методов и учебников, им указанных, не позволяли пользоваться никакими другими пособиями, кроме рекомендованных. Особенно важно, считал он, охранять учительские семинарии: они в педагогическом деле то же, что образцы веса и меры в торговле — ими проверяется правильность всех школ.

По всем этим причинами просветительская реформа очень вяло осуществлялась в жизни. Внутреннее ее содержание также скоро пошло на убыль. Одной из причин этого было то, что учите­лями становились лица, присланные епархиальным начальством из духовных семинаристов. Можно предполагать, что едва ли оно отправляло лучших воспитанников, а себе оставляло худших. О духовном призвании к делу не было и речи. Учитель закрепощался в своей должности. Он должен был прослужить не менее 36 лет в низших классах или 23 года в высших, чтобы получить чин коллежского асессора, открывавший доступ в потомственное дворянство. Учителям, получившим образование за казенный счет, переходить на другую службу воспрещалось, а учителя стремились бежать из школы, так как для образованного человека всякая другая служба была выгоднее.

Материальное положение учителя было далеко от обеспеченности, а общественное — совсем неважное: учительское звание в XVIII в. не относилось к числу уважаемых в обществе, оно считалось принадлежностью людей низших классов. Дворянство признавало педагогическую профессию несовместимой с дворянским достоинством.

Вследствие всех этих причин идеи Янковича в это время не были восприняты, его руководствам не следовали, обучение превратилось в механическое выучивание учебника наизусть.

Старинная школа мастеров грамоты постепенно замирала, ее пытались насильственно заменить государственной, но она еще сопротивлялась. В 1789 г. смотритель нежинской городской школы сообщал своему начальству, что в дьячковских школах обучают чтению по старинному методу: по славянскому букварю, часослову, псалтырю, — а также учат писать. Учеников в школах грамоты всего было 121 (у соборного дьячка — 30, у пономаря — 12, у мещанина — 16 и т. д.). Это было вдвое больше, чем учащихся в казенном училище. Частная инициатива в деле народного образования подавлялась государством без замены им старинных, плохих школ достаточным числом новых, лучших. А между тем частная инициатива в союзе с церковью до Петра I создала и поддерживала почти все образование на Руси.

Несмотря на все недостатки и трудности развития школы, наметился к концу XVIII в. и определенный прогресс. Хоть и с большим трудом, новые начинания стали проникать в школу.

Последние два десятилетия XVIII в. характеризуются распространением частных пансионов: в Москве, в Твери, Нижнем Новгороде, Казани и других городах.

Статистические данные об учебных заведениях в России конца XVIII в.¹

Года	Число школ	Число учителей	Числе	учеников
			муж.	жен.	итого

Дата добавления: 2015-03-31