Соотношение действительности и возможности в праве 1 страница

Рассмотрением понятий действительности и возможности в их проявлении в праве юриспруденция ограничиться не может. Важно вскрыть динамику их соотношения, определить процесс, стадии, механизм превращения пра­вовой возможности в само право, а вслед за этим и пу­ти реализации его предписаний в социальной действи­тельности. Лишь в этом случае мы сможем с научной обоснованностью осуществлять наиболее рациональное правовое регулирование соответствующих общественных отношений, эффективно обеспечивать законность и правопорядок в жизни общества.

И в этой связи следует вновь вернуться к концепции А. А. Пионтковского, и других авторов, подчеркивающих органическое единство системы правовых норм и право­отношений в общем понятии права. Не соглашаясь с тем, что в определение права следует включать систему не только правовых норм, но и соответствующих им пра­воотношений, мы вместе с тем должны отметить глубо­кий смысл одной из сторон этой концепции, состоящей в ориентации на видение права не только в его статике, но и в динамике. Право только как возможность лиша­ется качества средства, с помощью которого осуществля­ется правовое регулирование общественных отношений, обеспечивается законность и правопорядок. Жизнь пра­ва не в одном лишь его существовании, но и в его дей­ствии, функционировании, реализации. Лишь в движении права от возможности к действительности, в.воплоще­нии правовых норм в регулируемых отношениях обнару­живается его назначение, действенность. Оно обретает преобразовательную силу не само по себе, а в процес­се воздействия на развитие социальной действительности, в процессе реализации в данной действительности. Ос­новной же формой реализации правовых норм являют­ся правоотношения (хотя и не только правоотношения), через посредство которых осуществляется практический переход правовой возможности (заключенной в право­вых нормах) в социальную действительность, в жизнь.

Превращение правовой возможности в действитель­ность нельзя себе представить вне деятельности людей, творящих и реализующих правовые акты. Но для того чтобы эта деятельность оказалась успешной, необходимо ее освещение научной теорией. Если социальная дейст­вительность изменяется и превращается в новую действи­тельность через реализацию, в частности, правовой воз­можности, то и правоведение, как научная теория, дол­жна не только отражать объективно существующую в данных условиях места и времени действительность, но и вскрывать правовые возможности, определять среди них реальные, конкретные и необходимые, указывать рациональные пути их практического перехода в дей­ствительность.

Задача марксистско-ленинского правоведения состоит, следовательно, не только в описании, комментировании, систематизации и т. д. знаний о правовой действитель­ности, но и в логическом «вычислении» вероятности ее изменения, в научном предвидение возможностей ее развития, в исследовательском поиске наиболее рациональ­ных путей ее совершенствования.

Мир возможного бесконечно многообразен, будущее всегда предстает перед нами в виде богатейшего спект­ра возможностей. В действительности же воплощается только одна возможность или несколько возможностей. Взаимоисключающие возможности могут рассматривать­ся как потенциально сосуществующие в действительности до тех нор, пока реализация одной из них не стала са­мой действительностью. Смысл правотворческой и правореализующей деятельности состоит в том, чтобы избрать ту именно возможность (или несколько возможностей), которая в наиболее полной мере отвечает интересам, це­лям и воле господствующего класса (или народа в це­лом), позволяет максимально эффективно осуществлять правовое регулирование соответствующих общественных отношений, способствовать социальному прогрессу. Этот вопрос в каждом отдельном случае решается особо в зависимости от совокупности ряда объективных и субъ­ективных факторов, обстоятельств, ситуации каждого данного конкретно-исторического момента общественного развития.

Однако между избранием той или иной возможности для реализации в действительность и самой ее факти­ческой реализацией — дистанция довольно значитель­ная[17]. Преодоление этой дистанции, т. е. превращение правовой возможности в действительность, зависит в ос­новном от совокупности взаимосвязанных обстоятельств, а именно: а) действия определенных объективных зако­номерностей; б) наличия благоприятных объективных и субъективных условий; в) отбора той именно правовой возможности, которая в наибольшей степени отвечает по­требностям общественного развития; г) зрелости право­вой возможности для ее практической реализации; д) практической деятельности в правотворческой и правореализующей сфере.

Действие определенных объективных закономерностей является не только источником возникновения самой правовой возможности, но и основанием ее превраще­ния в действительность. Но одного лишь основания еще недостаточно для перехода возможности в действитель­ность. Необходимы также соответствующие условия, обеспечивающие этот переход. Отмечая зависимость воз­можности от конкретных условий, В.И.Ленин указы­вал, что при наличии сложных, разнообразных и про­тиворечивых тенденций «все дело именно в том, какие условия в данный момент в данной стране налицо име­ются».

Зависимость каждой реальной возможности от дан­ных конкретно-исторических условий выражает собой закономерную связь этих условий с тем явлением или событием, возможность возникновения которого она соз­дает. Поскольку же каждая реальная возможность яв­ляется своего рода совокупным выражением и проявле­нием главным образом внутренней специфики данных конкретно-исторических условий, постольку внутренние специфические факторы этих условий играют непосред­ственно решающую роль в определении характера суще­ствующих возможностей, в определении того, какая из реальных, в частности правовых, возможностей может и должна быть реализована. Вот почему как правотворческая, так и правореализующая деятельность государ­ственных органов (или должностных лиц) может претен­довать на научную обоснованность лишь в том случае, если она опирается не только на глубокое знание объ­ективных закономерностей, но и на всесторонний учет тех конкретных условий места и времени, в которых они действуют. «Марксова диалектика, — писал В. И. Ле­нин, — требует конкретного анализа каждой особой исторической ситуации».

И это понятно, поскольку объективные законы, опре­деляя лишь основное направление, основную тенденцию, наиболее общие потребности социального развития, во­все не исключают возникновения различных возможно­стей в зависимости от конкретных условий.

Поэтому, для того, чтобы превратить желаемую возможность в действительность, исключая все другие воз­можности, для того чтобы дать простор тем законам, действие которых наиболее выгодно для общества, или ограничить действие других законов, тормозящих дви­жение общества вперед, необходимо не только изучить требования самих объективных законов, но и тщательно проанализировать условия, в которых они действуют, использовать в практической деятельности как сами эти законы, так и конкретные условия их проявления.

Такое познание позволяет установить в законе конк­ретные плановые задания, определить необходимые ус­ловия их реализации в данной конкретно-исторической ситуации, предвидеть результаты превращения соответ­ствующих возможностей в действительность и указать па значение этого превращения для практики коммуни­стического строительства.

Из сказанного вытекает, что правотворчество должно основываться на изучении и использовании тех возмож­ностей, которые вытекают из закономерностей общест­венного развития, действующих при данных конкретно-исторических условиях. Задача в том и состоит, чтобы глубоко и всесторонне изучить состояние общественного бытия в тот именно период, когда осуществляется пра­вотворчество или реализация права. Нельзя думать, что во всех случаях правотворческие органы обладают достаточными сведениями о сущности и характере тех общественных отношений, которые подлежат правовому регулированию в силу условий социально-экономическо­го развития. Эти условия могут вполне созреть, а поз­нание их в той мере, в какой это необходимо для пра­вового регулирования соответствующих отношений, может отсутствовать. Аналогичным образом дело обстоит и с реализацией права: даже при наличии научно обос­нованной системы действующих правовых норм и благоприятных условии, как известно, в практике имеют место так называемые административные и судебные ошибки.

Конечно, конкретно-исторические условия сами по себе не являются причиной перехода правовой возмож­ности в действительность, по их познание необходимо для того, чтобы обнаружить содержащиеся в них причи­ны, вызывающие определенные следствия — превраще­ние возможности в действительность. С другой сторо­ны, неправильно представлять дело так, будто бы по­знание объективных закономерностей и наличие благо­приятных условий (также познанных) являются сами но себе достаточными предпосылками для перехода пра­вовой возможности в само право, а права в социаль­ную действительность. При таком понимании проблемы оказалось бы помимо всего прочего неясным, по какой же именно конкретной причине из всего множества пра­вовых возможностей только некоторые из них реализу­ются.

В социальной жизни, и в частности в правовой ее сфере, развитие происходит значительно сложнее. Здесь, как и во всех иных областях жизни общества, действуют противоположности во всем многообразии проявлений их противоречивых тенденций, противосто­ящих сил, факторов и обстоятельств. Можно отметить три основные и взаимосвязанные линии, но которым про­являются эти противоположности: во-первых, между социальной действительностью и действующей правовой системой; во-вторых, между социальной действительно­стью (в том числе и действующей правовой системой) и порождаемыми ею правовыми возможностями; в-третьих, между самими правовыми возможностями[18].

Для иллюстрации этих положений укажем, напри­мер, на проводимые в нашей стране большие кодификационные работы, которые призваны способствовать раз решению отмеченных противоречии. Но для нас в дан­ном случае важно отметить другое: именно эти противо­речия выдвигают проблему отбора правовой возмож­ности для ее реализации.

Рассмотрим эту проблему применительно к правотворческому процессу. Многообразие существующих правовых возможностей является выражением различ­ных тенденций развития социальной действительности. Следовательно, борьба противоположных тенденций в сфере действительности имеет существенное, более того, определяющее значение в выборе той правовой возмож­ности, которая должна оказаться практически осуще­ствимой. Иначе говоря, разрешение противоречий в области действительной жизни в конечном счете обу­словливает исход борьбы в области отбора правовых возможностей. И это понятно, поскольку компетентный государственный орган призван правовыми средствами не только разрешать возникающие противоречия, но и закреплять те тенденции социальной действительности, которые отражают закономерный процесс ее развития. Здесь мы вплотную подошли к вопросу о соотношении категорий действительности, необходимости и возмож­ности в праве, которого коснемся лишь в той мере, в какой он связан с анализом интересующего нас про­цесса.

Необходимость развития объективной действительно­сти, проявляясь в форме случайности, может породить также возможности, которые при определенных услови­ях не обязательно должны превращаться в действитель­ность. В этом случае событие, наступление которого ожидается или предполагается, является только возмож­ным, но не необходимым. Наряду с этим та же необхо­димость, выражая внутреннюю тенденцию развития объ­ективной действительности, порождает такие возможно­сти, которые рано или поздно, но в конечном счете обязательно превратятся в действительность. В этом случае событие, которое должно произойти, является не только возможным, но и необходимым. Действитель­ность, порождая такие возможности, вместе с тем соз­дает и условия, при которых их превращение в дейст­вительность является неизбежным.

Следовательно, в зависимости от исторического характера действительности необходимость ее развития порождает возможности, которые имеют характер либо необходимой возможности, либо возможности случай­ной[19], как дополнение к форме проявления этой необхо­димости. Сложившаяся конкретно-историческая ситуа­ция вместе с тем предопределяет как то, какая из наличных взаимоисключающих возможностей на данном этапе развития будет реализована, так и быстроту пре­вращения возможности в действительность.

Нетрудно видеть, что данные общие положения исто­рического материализма имеют огромное значение для осуществления научно обоснованного правотворчества. Если развитие действительности порождает как необхо­димые возможности, так и возможности случайные, то прогрессивное воздействие па действительность может быть достигнуто лишь тогда, когда правотворчество опи­рается на необходимые возможности, способствует пра­вовыми средствами их превращению в действительность. Если не всякий процесс превращения возможности в действительность есть вместе с тем и превращение воз­можности в необходимость, то лишь ориентация на не­обходимую возможность является условием научного правотворчества. Если, наконец, развитие действительности порождает наряду с необходимыми случайные возможности, не отражающие закономерных тенден­ций развития этой действительности, то, следовательно, в процессе правотворчества следует учитывать и конт­ролировать случайные возможности, предотвращать их превращение в действительность[20].

Из положения об обязательной ориентации на необ­ходимую возможность при создании правовых норм вовсе, разумеется, не вытекает, что при познании дейст­вительности допустимо в процессе правотворчества игнорировать случайные возможности. Изменчивость социальной действительности, выступающей в разнооб­разных формах необходимости и случайности, ставит перед правотворчеством задачу познания этих форм в их единстве н соотношении к моменту создания правовой нормы, нормативного акта в целом. Лишь в этом случае законодатель не только обнаружит закономерное разви­тие необходимости, пробивающей себе дорогу через массу случайностей[21], но и сможет контролировать дей­ствие. случайных факторов.

Таким образом, научно обоснованное правотворчество, отражающее объективность общественного развития. исходит из необходимой тенденции этого развития, опи­рается па нее, реализует ее и тем самым открывает простор социальному прогрессу и обеспечивает его право­выми средствами. Необходимость поэтому оказывается тем мостом, через который проходит путь превращения правовой возможности в само право, а затем—в резуль­тате его практической реализации — в социальную дей­ствительность.

Отмеченное соотношение необходимости и случайно­сти в правотворчестве носит всеобщий характер и в силу этого не исключает использования того благопри­ятного стечения случайных обстоятельств, которое в конечном счете способствует быстрому и полному достижению целей законодателя. И в этом также про­является творческий характер процесса создания права и его реализации.

Обнаружение необходимой правовой возможности еще не является достаточным основанием для ее пре­вращения в право и реализации в социальной действи­тельности. Требуется помимо этого определить обосно­ванность, зрелость, степень развитости ее для практи­ческого перехода в действительность. Мерой развитости возможности является вероятность, которая характеризует величину основания осуществи­мости возможности, силу действия причин и условий, ее породивших. Иначе говоря, вероятность характеризует «параметры» возможности, ее осуществимость.

У правовой возможности может отсутствовать доста­точно обоснованная вероятность осуществления в дан­ных конкретных условиях места и времени. В этом слу­чае мы будем иметь дело с абстрактной правовой воз­можностью, которая связана с действительностью зна­чительным временно-пространственным расстоянием и переход которой в действительность происходит посред­ством множества других, более конкретных правовых возможностей. При этом нередко переход абстрактной правовой возможности в действительность осуществля­ется не через сумму однозначных правовых возможно­стей, а через их комплексную систему. Познание этой системы позволяет не только обнаружить всю сложность механизма перехода абстрактной правовой возможности в действительность, но и определить, в какой степени прошлое и настоящее детерминируют и предопределяют основные черты будущего состояния правовой системы и ее действия.

Процесс перехода от абстрактной к конкретной пра­вовой возможности есть процесс нарастания тех условий и причин, которые увеличивают вероятность ее реали­зации.

Из сказанного следует, что практика правотворческой и правореализующей деятельности государства, опираясь на необходимые возможности и определяя сте­пень их зрелости для перехода в действительность, должна своевременно создавать правовые нормы и осу­ществлять их предписания. В равной мере недопустимо как преждевременное превращение правовой возможно­сти в действительность, так и запаздывание в этом деле. Эффективное правовое регулирование соответст­вующих общественных отношении предполагает обнару­жение возникающих возможностей, определение их зрелости, развитости, обоснованности для перехода в действительность и — при наличии таковой—изучение путей, средств, методов их практической реализации. В этой связи возникает важный для правового строи­тельства вопрос об определении момента превращения возможности в действительность, своевременного разре­шения правовыми средствами намечающихся противо­речий.

Не каждая только что возникшая правовая возмож­ность должна быть тут же превращена в действитель­ность. Преждевременность принятия правового акта не способствует созданию условий для реализации соответ­ствующей возможности, ее наиболее безболезненного перехода в действительность, для успешной ликвидации образовавшегося противоречия. Уместно в этой связи напомнить высказывания М. И. Калинина по поводу проекта Закона о браке, семье и опеке: «Целью законо­дателя было внести в проект максимально возможное в данных условиях обеспечение, взаимную гарантию членов семьи и в особенности детей. Затем целью зако­нодателя было закрепить новые намечающиеся про­грессивные черты в нашем новом семейном быту, черты, приближающиеся к социализму, но вместе с тем избегая абстракции, отрыва от существующего быта. Главная задача — уловить все то, что есть прогрессив­ного, и вместе с тем не забежать чересчур далеко впе­ред, чтобы не сделать закон абстрактным, не сделать его бестелесным, отвлеченным от рабоче-крестьянских масс».

В процессе создания правового акта и его осуществ­ления необходимо предвидеть те конкретные препятст­вия и трудности, которые могут возникнуть при разре­шении назревших или назревающих противоречий, и с учетом этого установит!) не только наиболее целесооб­разные пути и методы, по и сроки реализации право­вых норм, при которых практическое разрешение про­тиворечий, переход возможностей в действительность будут осуществлены в максимальной степени безболез­ненно, легко и гармонично.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

СОДЕРЖАНИЕ И ФОРМА ПРАВ

§1. Понятие содержания права”

Исследование любого исторического типа права предпо­лагает определение не только его сущности, но также и содержания, в котором непосредственно обнаруживается классовое назначение, направленность, цель каждой данной правовой системы.

Содержание права представляет собой продолжение его сущности в смысле конкретизации в правовых нор­мах, правилах поведения общей воли государственно организованного господствующего класса. Определение сущности права как общей воли государственно орга­низованного господствующего класса не имело бы ни теоретического, ни практического смысла, если бы на основе этого определения не последовало рассмотрение той системы правовых норм, содержание каждой из которых раскрывает в подробной регламентации поведения людей природу этой воли, ее конкретную определенность. Если сущность вскрывает то, чем право фактически является (общая воля государственно организованного господст­вующего класса), то содержание определяет, в чем пра­во конкретно состоит (.назначение, направленность, цель этой воля). Общая воля государственно организованного господ­ствующего класса как сущность права обретает соответствующую конкретизацию в содержания каждой право­вой нормы — властном суждении по поводу определен­ного должного или возможного поведения членов обще­ства. Разнообразие общественных отношений и многосторонняя нормотворческая деятельность государства, как правильно отмечает В. М. Чхиквадзе, вызывают необходимость формулирования государственной воли в виде самых различных по содержанию, но единых по своей сущности правил поведения[22]. Сущность и содержание права едины[23]. Следовательно, в содержании права продолжается, раскрывается, конкретизируется, развертывается его сущ­ность. Поэтому сущность права нельзя не противопо­ставлять, ни отождествлять с содержанием права и каж­дой правовой нормой как стороной, моментом, частичкой этой сущности. Между тем иногда в юридической ли­тературе наблюдаются подобные тенденции. Например, В. А. Кучинский, упрекнув ряд авторов за «оперирова­ние» категориями содержание и форма, сущность и явление в противоречии «с их действительным назначе­нием», решительно возражает, в частности, против трактовки содержания права как выражения и конкре­тизации его сущности. По мнению В. А. Кучинского, сущность и содержание права — категории «разноплановые»: содержание права — это идеальное отражение в нем объективной действительности, а сущность права — это воля «господствующего класса, которая, будучи сама производной от материальных условий жизни общества, это содержание санкционирует»[24]. Но такой искусствен­ный разрыв сущности и содержания права ничем не оправдан: не только содержание, но и сущность пра­ва является «идеальным отражением» объективной действительности, хотя бы уже потому, что представляет собой концентрацию и обобщение содержательных свойств права. С другой стороны, не только сущностью, но и содержанием нрава является воля государственно организованного господствующего класса, поскольку «идеальное отражение» объективной действительности в праве осуществляется лишь через сознание и волю этого класса. Поэтому воля господствующего класса не только «санкционирует» содержание нрава, но и творит его, «идеально отражая» объективную действительность.

Сущность права проникает в содержание всей сово­купности правовых норм и в каждую отдельную право­вую норму, в которой заключена определенная часть содержания данного типа права. Через содержание конкретных норм права выражается и проявляется частичка, сторона или момент сущности права.

Содержание права, каждой отдельной правовой нормы не существует иначе как в той связи, которая ведет к сущности права[25] вся­кое содержание правовой нормы есть (так или иначе) сущность права, но неполно входит в нее и т. д. и т. п. Всякое отдельное содержание правовой нормы тысяча­ми переходов связано с другого рода правовыми норма­ми и в совокупности с ними дает возможность обнару­жить сущность права.

Следовательно, сущность и содержание права отнюдь не «разноплановые», а именно однопорядковые категории. Но это вовсе не означает их полного совпа­дения; сущность права в абстрактно-концентрированной форме обобщает главные, основные, важнейшие свойства его содержания; в содержании права находит свою конк­ретизацию, продолжение и раскрытие его сущность. Это удачно показывает А. А. Федосеев, отмечая, что сущ­ность нормативных актов проявляется прежде всего в их содержании. Общенародная государственная воля, со­ставляя сущность нормативных актов, выражается в со­держании нормативных актов. Однако отсюда отнюдь не следует, что эта воля i есть специфическое содержа­ние нормативных актов. Такое утверждение вело бы к отождествлению понятий сущности и содержания, так как государственная воля выражается не только в нор­мативных актах, но и в санкционированных государст­вом обычаях и нормативных договорах, а также в ненормативных актах.

Между тем отождествление понятий сущности и со­держания недопустимо, хотя они и являются однопорядковыми категориями. Категория сущности — это бо­лее глубокое, более общее понятие, нежели категория содержания. Если сущность — это основа, суть процес­са, то содержание — это совокупность важнейших со­ставных элементов данного процесса. Сущность — опре­деляющая основа, содержание — основные моменты, тес­нейшим образом взаимосвязанные друг с другом. Если категория сущности применительно к нормативным ак­там Советского государства показывает, что последние выражают общенародную государственную волю, то ка­тегория содержания вскрывает, какие конкретные тре­бования выдвигает эта воля. А это значит, что содер­жанием нормативных актов является не просто государ­ственная воля, а государственная воля, опосредованная в правовых нормах[26].

Перейдем теперь к более подробному рассмотрению понятия содержания права[27].

Право определяется в конечном счете материальны­ми условиями жизни общества. Оно формируется госу­дарством под воздействием ряда общественных факто­ров, среди которых производственные отношения явля­ются в последнем счете решающими, но не единствен­ными[28]; его содержание определяется главным образом экономикой общества, но испытывает та себе воздейст­вие и многих других факторов общественной жизни (на­пример, политики, морали, культуры).

Однако определять что-либо отнюдь не значит быть определяемым. Поэтому нельзя представлять себе дело так, будто все эти факторы общественной жизни, опре­деляющие и воздействующие на право, составляют сами по себе его содержание. Между тем именно подобного рода утверждения имеются в юридической литературе[29]. Так, О. С. Иоффе указывает, что соотношение содержа­ния и формы в различных явлениях естественной и об­щественной жизни выражается по-разному. «В одних случаях, — пишет он, — содержание оказывается непо­средственно включенным в форму его выражения. Так, сюжет любого литературного произведения непосредственно включен в те словесные, стилистические и грамматические приемы, которыми воспользовался его автор. Напротив, в других случаях содержание только отража­ется в данной форме, но непосредственно не включается в нее. Так, хотя содержание человеческого сознания и образует объективный мир, окружающий человека, од­нако этот мир не переносится в самое сознание, а только отражается в нем. В таком же соотношении друг с другом находятся также юридические нормы и общественно-производственные отношения людей»[30].Уже в своих исходных положениях О. С. Иоффе допускает ошибку, говоря о различиях там, где они фактически не существуют. Анализируя приведенные им примеры, легко заметить, что общие закономерности соотношения содержания и формы в них тождественны. Содержание литературного произведения (или, как пола­гает О. С. Иоффе, его «сюжет»[31]) не переносит, а отра­жает объективный мир и выражается в определенной литературной форме. Аналогично этому содержание юри­дических норм, т. е. воля господствующего класса, отра­жая общественно производственные отношения людей, проявляется в определенной юридической форме. Следо­вательно, объективный мир не переносится в сюжет ли­тературного произведения, так же как и в содержание человеческого сознания вообще, а только отражается в них. С другой стороны, любое содержание, а не только сюжет литературного произведения, непосредственно включено в определенные формы. В частности, содержа­ние той или иной правовой нормы также непосредствен­но включено «в те словесные, стилистические и грамма­тические приемы», которыми воспользовался законода­тель.

Право, как и любые иные идеологические явления, представляет собой форму по отношению к базису общества, который в данном соотношении выступает как со­держание, хотя в свою очередь является формой по отношению к производительным силам данного общества. Здесь проявляется общий закон диалектической взаимосвязи формы и содержания. И об этой связи О. С. Иоф­фе правильно пишет: «В мире нe существует явлений, которые выполняли бы функцию либо содержания, либо одной только формы. Форма превращается в содержа­ние, а содержание переходит в форму. То, что выступает как форма в одном виде взаимодействия, в другом его виде может приобрести значение содержания»[32]. В соот­ветствия с этим О. С. Иоффе проводит смысловое раз­личие между понятиями «правовая форма» и «форма права», указывая, что «понятие «правовая форма» ори­ентируется на право в целом, его место среди других идеологических явлений, его роль по отношению к эко­номическому базису общества», а понятие «форма пра­ва» ориентирует па рассмотрение нрава как известного самостоятельного явления, «которое выражается вовне при помощи определенных конкретных спосо­бов»[33].

Трудно отказать О. С. Иоффе в обоснованности дан­ных положений, из которых вытекают два вывода: 1) в отношениях с другими явлениями общественной жизни право выступает либо в качестве формы, либо в каче­стве содержания; 2) право само по себе, как относитель­но самостоятельное общественное явление, имеет и свою собственную форму, и свое собственное содержание (ко­торые находятся в определенном соотношении между собой).

Эти выводы намечают пути дальнейшего исследова­ния проблемы: можно исследовать ее в направлении первого вывода или в направлении второго вывода. Можно, конечно, исследовать проблему одновременно в двух направлениях, но при этом необходимо не упускать из виду различие между первым и вторым выводами и тем более не игнорировать это различие, не сме­шивать и не переносить oтношения первого вывода в область второго вывода, что, к сожалению, допускает О. С, Иоффе и своих дальнейших рассуждениях.

Дата добавления: 2015-05-22