Но всем обладаем. 5 страница

— Так Иисус был сыном Божиим начиная с непорочного зачатия, или же стал Богом?

— Не мы выбираем себе родителей. Ведь если непорочное зачатие это искусственное оплодотворение, то слова “я и отец одно” это, по сути, клонирование. Когда же Иисус из Назарета достиг такого уровня, что удостоился быть избранным Божиим, Дух Святой снизошел на него и Иисус стал Христом.

— А как же пророчества, предсказавшие задолго до наступления новой эры рождение, жизнь и смерть Иисуса?

— Нам долгое время кажется, что мы управляем своей судьбой, тогда как все предопределено.

— Но тогда зачем же...

— Вот потому Предопределение и должно оставаться тайной. Чтобы мы чувствовали себя свободными. Высшая свобода как раз в том и состоит, чтобы выбрать, что тебе предназначено, а не бороться с этим, искушая судьбу. Предопределение не укладывается в рамки нашей жизни, и потому для нас непостижимо. Его невозможно знать, можно только чувствовать. Да и как можно Истину произнести? Она есть Дух. Но мы не понимаем, что такое Дух, а потому спорим, запутавшись в значениях слов. Конечно, можно считать Иисуса Христа инопланетянином; тогда все просто — он не такой как все, а значит, и мы не в силах уподобиться ему, он Высший, а мы всего лишь люди.

— Но ведь он совершал чудеса исцеления.

— Разве сегодняшние целители не могут сделать что-то подобное из того, что творил Иисус? То, что мы сегодня узнаем о возможностях человеческого организма, было известно в далекой древности, но не всем, а лишь избранным, тем, кто не использовал эти знания во зло. Известно было и наличие ауры у людей, имеющих сильное биополе, и факты исцеления, и даже воскрешения. Я уверен, что Иисус Христос был посвященным и владел этими секретами, а своими свершениями, которые тогдашние люди воспринимали как чудо, хотел показать, на что способен человек, если он стремится к добру и творит любовь. Даже сегодняшние факты исцеления, совершаемые народными целителями, многие люди оценивают как чудо, как нечто сверхъестественное, приписывая экстрасенсам качества пророка. Но подлинно великие те, чей дух спустя тысячелетия помогает живущим сегодня. Это люди, вобравшие в себя всю мировую боль. Иисус желал отдать свое сердце людям, а оно оказалось им не нужно, и Христа распяли.

— Но ведь Иисус воскрес!

— Наверно. Однако это только лишний раз доказывает, как мало мы знаем о жизни. Я против сверхъестественных объяснений биографии Иисуса Христа. Сверхъестественное — это лишь необъясненное естественное. Наш видимый осязаемый мир еще не вся реальность, которая нас окружает. То, что доступно нашим органам чувств, — жалкие три измерения — лишь подчеркивает, что мы живем в тесном соприкосновении с другими реальностями, в которых четыре и более измерений, и что рядом с нами сосуществуют миры, дверь в которые открыта не для всех. Может быть, только смерть единственный доступный для большинства канал, который, однако, не имеет выхода. Мир — это каждый конкретный человек. И мир — это множество конкретных людей. Только обратившись к множеству через конкретного человека и подав пример бесстрашной любви на кресте, можно доказать, что счастье одного человека дороже всех сокровищ мира. Если Бог и воплотился в человека, то лишь для того, чтобы показать свою близость людям, а главное, наличие возможностей у каждого стать богоподобным. Для того Бог и пришел в мир, воплотившись в сына плотника, рожденного от простой женщины, чтобы спасение свое люди увидели не во всемогущем царе, а в нелицемерной любви, поскольку никакое насильственное вмешательство и воспитательное воздействие со стороны не поможет. Люди могут только сами спасти себя, и тем изменить мир к лучшему.

— Но почему ничего не меняется?

— Да потому что мы все те же, только кочуем по временам и эпохам. Ни условия быта, ни характер исторической эпохи, ни экономический или политический строй не меняют нас по существу. Мы все те же, что были и две, и три, и пять тысяч лет назад. Времена меняются, а мы остаемся неизменными. Наша цивилизация, подталкиваемая машинами, катится в пропасть. Потому что у цивилизации выгоды есть лишь одно будущее — самоуничтожение. Единственное спасение состоит в том, чтобы научиться любить несмотря ни на что и жертвовать собой. Это и есть дорога в будущее — в Тот или Иной мир. Иисус Христос, на мой взгляд, и призван был показать примером своего самопожертвования путь к Отцу, ведущий через соблюдение заповедей и реализацию закона любви. Если бы Иисус показал знамение, которого от него требовали, то тем самым перечеркнул бы главную цель своей жизни — приблизить Бога к человеку. Самым элементарным чудом он еще более увеличил бы разрыв, вызывая поклонение, а не уподобление.

— Но ведь то, как вел себя Иисус, это был по сути мятеж против власти римлян, самоубийственный для народа Израиля.

— Иисус хотя и выступал против первосвященников, но не ради собственной власти. Это Варавва боролся с властью за власть.

— Тогда почему Христос молчал?

— Потому что цена любого пророчества — смерть! Он знал, что смерти нет и что все возвращается, но этого все равно бы никто не понял. Пилат поверил Иисусу, потому что нуждался в вере, однако не смог пожертвовать креслом прокуратора — и в этом его трагедия. Я всегда сочувствовал Пилату.

— Но почему Иисус не открыл Истину прокуратору?

— Потому что знал — ничего изменить невозможно. Люди могут и не подозревать, какие роли они исполняют, неосознанно реализуя давно известный сценарий. Подлинно свободен лишь тот, кто знает свой срок. Иисус Христос вел себя, как знающий. Он понимал, на что шел. И разве мог он не пойти в Иерусалим, где его ждали люди и где его ждал крест?

— Но почему любовь и восторг, с которым встречали Иисуса при въезде в Иерусалим, обратились в ненависть? Почему люди выбрали Варавву?

— Они не Варавву выбрали, они отказались от Христа.

— Но почему? Ведь встречали его с ликованием?

— Возможно, кто-то ждал от своей любви к мессии определенной выгоды и обманулся в ожиданиях. Возможно также, что кто-то любил Иисуса, но не нашел у него расположения именно к себе, и невостребованная любовь обратилась в ненависть. Быть может, кто-то хотел, чтобы Христос любил только его, а Иисус любил всех. А может быть, кто-то из встречающих Спасителя при въезде в Иерусалим полагал, что действительно любит Христа, но когда Иисус изобличил лицемеров, разочаровался в своем кумире. Иисус любил божественной любовью, а люди хотели любви для себя!

— Почему же они избавились от Христа?

— Он разоблачил людской самообман. За это его возненавидели. К тому же, Иисус не оправдал возлагаемых на него надежд. Мессианские ожидания народа Израиля были связаны с царем-освободителем, спасителем от власти римлян, а Иисус был совсем другой. Да, он был освободитель, но спасал не от чужих, а от самих себя. И когда Иисус понял, что неизбежно случится, если он будет верен себе и не станет приспосабливаться, а продолжит изобличать лицемерие людей, говоря правду о том, какие они есть в действительности, — он решил до конца сыграть уготованную ему роль. Иисус не стал убегать от судьбы и начал готовиться к неминуемой смерти. Христос — это безнадежная попытка наставить людей на путь истинный. А перед Отцом это искупление их грехов. Что бы ты почувствовал, как бы отнесся к человеку, который спас тебя от совершенных тобою ошибок, стоивших страдания другим, и пожертвовал ради тебя собственной жизнью? Иисус хотел своей жизнью доказать доступность и посильность человеку того счастья, которое сокрыто в любви. Зная, что Богу будут не столько следовать, сколько поклоняться, Иисус пытался показать пример нелицемерного исполнения заповедей, всей своей жизнью доказывая, что у людей достаточно возможностей приблизиться к Богу. Не в том богоподобие Иисуса, что он творил чудеса, а в том, что он не совершал греха и согласился умереть за других, хотя мог этого и не делать. Христос показал пример соблюдения заповедей, указав тем самым путь к Богу через божественную жизнь на земле. Если бы он показывал знамения, то выступил бы против своей задачи — доказать возможность человека в его физическом теле стать подобным Богу.

— Но почему при жизни с такими людьми борются, а после смерти возвеличивают?

— Потому что они нужны миру. Они спасают мир, подавая грядущим поколениям пример праведной жизни, тем самым уберегая от лжи, зла и беззакония. Даже если бы не было Евангелия и всех этих записанных слов, которые Иисус Христос, возможно, и не говорил вовсе, одно то, что он взял на себя чужие грехи и пошел на смерть из-за любви, а главное, простил своих мучителей, — это ничем и никогда не может быть искажено. Христос знал, что все сказанное им само по себе ничего не значит и не слова его, но дела будут свидетельствовать о нем. И действительно, чего бы стоили призывы любить ближнего своего и благословлять врагов своих, если бы Иисус сам не подал пример и не умер на кресте за свои убеждения? Лично я верю в универсальный рецепт человеческого счастья, секрет которого раскрыл Иисус, указав в любви путь спасения от зла, ненависти и суеты, убивающих нас.

— Почему же многие люди не верят в Христа?

— Поверить в Христа значит уподобиться его жизни. А признать правоту Иисуса, все равно что признать собственную неправоту. Люди соглашаются с Иисусом человеком, но не идут за Христом Спасителем. Строить храмы и служить обедни легче, чем любить несмотря ни на что. Иисус видел, как люди научились лицемерить, формально соблюдая Закон. Какой пример он мог подать? Единственное, к чему невозможно приспособиться, — это смерть за любовь. Но и к этому приспособились! Повесив на грудь крест с распятым Иисусом, люди полагают, что таким образом они уподобились Христу. Причащаются и тут же грешат. Украсили стены распятиями только для того, чтобы поклоняться, но отнюдь не следовать примеру Иисуса. Сделали его недоступным по величию, чтобы оправдать собственное бездействие и нелюбовь. Ведь путь добродетели рано или поздно приводит к распятию.

— Так стоит ли призывать к тому, что людям свершить не по силам?

— Христос — это Путь, Истина и Жизнь. Помочь найти путь в любви и правде к Истине — вот задача, достойная последователей Иисуса. Кто идет путем Христа, в том Бог. Этот человек живет как посланник, не боясь смерти, потому что Знает, что есть Истина, и ради нее готов пойти на смерть.

— А ты смог бы умереть за веру в Иисуса Христа?

— Сораспятия не избежать!

— Но неужели любовь всегда требует жертвы?

— Если ты жертвуешь, то это уже не любовь, а жертва. Кто любит, тому все в радость, даже смерть. Мы жить должны без промедленья и не бояться ничего, ведь наша жизнь одно мгновенье, так полно проживем его. И в этой радости бескрайней, что Богом нам была дана, не станем мы рабом желаний, чем искушает Сатана. Понять свое предназначенье и постараться жить в любви, сполна найти в ней упоенье и смысл дней в том обрести. Найдешь навряд ли в мире этом блаженство истинной любви. Любить ты хочешь лишь с ответом, а без ответа ты смоги. И не ищи ты идеала, его ведь нет, так не ропщи, — нет в женщинах того начала, что очень сильно жаждешь ты. Живи один и будь доволен, что жив еще хоть на Земле, люби других и будь свободен от всех для Бога лишь в себе.

— Это твое?

— И твое не мое, и мое не мое.

— Как же это у тебя выходит говорить стихами?

— Это не стихи, а мыслеформы. Если удается первыми строками сформулировать вопрос, то потом лишь записываю ответ. Таков мой метод познания и общения с Господом. Слова — это формы образов, и потому они не подыскиваются, а приходят вместе с образами, являясь лишь средством выражения. Истинное творчество — это изложение, потому что не от себя. Настоящие стихи не сочиняются, а записываются. Когда сам хочу что-то сочинить, ничего не получается, когда же пытаюсь настроиться и почувствовать, то строфы рождаются сами собой. Причем иногда в такой законченной форме, что я просто поражаюсь. Отчего и почему это происходит, не понимаю. Для меня это такое же откровение, как и для других. Но безусловно — творчество богодухновенно. Это процесс приема божественного откровения — Спасение, которое посылает Господь вдохновением. Но вдохновение дается лишь тому, кто его достоин, причем вовсе не для того, чтобы на этом зарабатывали деньги. Вдохновение — это награда за веру и помощь Господа тем, кто в ней нуждается. Не деньги творят совершенство, но всякое совершенное творение бесценно. Идеи создают вещи, а не наоборот. Творчество — это всегда выражение смысла, проявление духовной жизни, мука и счастье одновременно. Творчество всегда осуществляется наперекор неблагоприятным условиям. И если для духовной жизни требуются материальные средства, то это не есть духовная жизнь. Духовная жизнь самодостаточна и находится, если так можно выразиться, на самообеспечении. Вся наша жизнь — творчество; мы сами делаем себя счастливыми и несчастными.

— Ты так много говоришь интересного. Почему бы тебе не написать роман?

— Вся моя жизнь роман. Да и кому нужны книги? Людям нужна любовь!

— Ты бы мог стать писателем.

— Я не понимаю, как можно быть всего лишь писателем. Это все равно что быть любителем музыки. Писатель не профессия, а призвание и служение. Возможно, даже долг! Настоящий писатель — это Пророк, потому как его совестью Бог судит происходящее.

— Ты бы мог прославиться.

— Кому нужна моя слава? Всем нужна любовь. Высшая награда — это получаемое в процессе творчества наслаждение. Сотня проповедей о Христе стоит одного доброго дела. Слава — это от человеков, ее можно купить, она как блеск от света прожекторов; тогда как лишь при вечном мерцании звезд обнаруживается истинная ценность сотворенного. Когда признанья нет, поэт, увы, свободен, когда известен — раб пустой толпы. Он лишь тогда ей на потребу годен, когда творит за деньги, без любви. Лишь без наград, без всякого признанья, вдали от липкой жизни суеты творит он для себя, как в покаянье. Он Дара раб, а не людской молвы!

— Но ведь кому-то могут оказаться полезны твои стихи.

— Стихи забудут, рукопись сгорит.

— Быть может, вспомнят добрыми словами?

— Не памяти нам нужен монолит, а то, с какими мы умрем сердцами! Когда никто не ждет от нас шедевра, тогда лишь мы способны на шедевр. Для творчества свобода непременна, а неизвестность дарит мне маневр. Стихи — это музыка слов, а роман — как симфония, — главное здесь не цель, а процесс сопереживания, когда если не почувствуешь, то ничего и не поймешь. При этом всякая книга — плод страданий и раздумий автора, и она должна иметь для читателя ценность практическую. Поэтому писать нужно и можно лишь то, что самолично пережил и выстрадал. Причем если не уверен, что твои произведения будут читать через сто лет, не стоит и бумагу марать. Можно опубликовать тома, а на слуху останутся только строчки. Так что справедливо, когда настоящий талант оценивается после смерти. Купить посмертную славу невозможно. Только Вечность дает истинную оценку. Талант писателя и состоит в умении разглядеть в случайном закономерное, выделить в суетном неизменное, чтобы перевести временное в вечное.

— Но ведь книги это и средство общения.

— В книгах люди прежде всего стремятся найти сочувствие своей боли. Подлинное общение — всегда сопереживание, а потому бессловесно. Слова не могут выразить всего, что мы чувствуем. Когда человек обращается к другому, он хочет не столько объясниться, сколько облегчить свою душу. Напишешь что-нибудь для себя, для души, а критики набросятся, как мухи навозные, разберут по косточкам, так что и себя не узнаешь, и не рад будешь, что написал. Слова мало что скажут. Лучше просто любить.

— Но нельзя же не общаться.

— Почему же? Это не чувствовать невозможно. Да и какой толк в словах, если ими невозможно выразить чувство.

— Но ведь в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.

— Да, Бог создал жизнь первоначальными вибрациями определенной частоты, соответствующие уровню материального мира, и в этом смысле слово — уже поступок. Однако никакое слово не может вместить всю жизнь, и даже ее частичку. На полке может остаться лежать книга, но не обращение, к жизни зовущее и открывающее радость бытия.

— Но ведь Иисус есть Слово. Так, во всяком случае, в Библии написано.

— Библия — прежде всего исторический документ, написанный людьми определенной веры и национальности, к тому же ограниченными словами. Все рассказывали примерно об одном, правдиво, но каждый со своей точки зрения в меру своего понимания. И даже если сложить все увиденное авторами священного писания, вряд ли можно будет различить Истину. Трудно, или почти невозможно нарисовать в воображении то или иное историческое действие, которое сам описывающей не видел, а лишь слышал по рассказам очевидцев. Все равно получится нечто отличное от реальности. Нужно увидеть и пережить самому. Слова это всего лишь застывшие слепки пережитого, и они не могут отразить живого, постоянно меняющегося состояния Истины.

Я все более убеждаюсь, что мои ощущения гораздо богаче и полнее, чем слова. А с точки зрения возможностей познавать мир, они просто несопоставимы. Чувствовать важнее, чем понимать! Чувства нас никогда не обманывают. Мы можем лишь неправильно их интерпретировать. Интуиция гораздо лучший способ проникнуть в суть вещей, нежели описывающее словами скольжение по внешней стороне объекта! Да и что такое интуиция как не голос твоего ангела-хранителя? Человеческий язык так скуден, что вряд ли может описать даже половину увиденного, а тем более пережитого. Когда надо что-то объяснять, значит, понимание отсутствует. Слова только мешают понять друг друга. Да и нужны ли они? Вместо того чтобы почувствовать, люди стремятся выслушать. Мы потому и не понимаем друг друга, что не умеем или не хотим сопереживать. Людям нужны не слова, но дела. Мудрецы, предпочитающие молчать, это прекрасно понимают. Дело не в слове, но слово в деле. Людьми движут не чужие призывы, а собственные чувства. Только вызвав глубоко личные переживания, чужие слова могут произвести переворот в сознании и поступках человека. Книги — скорее жест отчаяния, чем желание чему-то научить других. Человек учится сам. Истина живет не в словах, но в делах, потому что Истина — это живое, постоянно меняющееся состояние. Согласись, говорить о любви и любить — два совершенно различных переживания. Иисус сам ничего не записывал и не просил никого записывать, поскольку понимал, что слова могут исказить самые прекрасные побуждения, извратить все что угодно. Он понимал: Истина сокрыта не в словах, и потому говорил притчами. Все, что он принес людям, — это единственная заповедь: “возлюби ближнего, как самого себя”, а остальные свершения составляли реальную помощь убогим и больным. Не в притчах, а в смерти на кресте и в прощении своих мучителей главное дело Его жизни. Даже самые правильные слова не произведут того эффекта, какой вызовет вид страданий и запах крови.

Только в молчании можно ощутить, насколько объемны и содержательны мысли. Чем больше я молчу, тем меньше ощущаю потребность говорить. А когда говорю, то всегда испытываю разочарование от скудости слов, от их неспособности выразить всю глубину и противоречивость моих переживаний. Лучше молчать. Да, лучше молчать, чем говорить, и не иметь, чем иметь. Когда приходится говорить, я редко бываю доволен собой, настолько несопоставимы по выразительности произносимые слова и мысленные образы. Правда, иногда, сам поражаюсь невероятным откровениям, которые произношу. Они возникают совершенно без каких-либо мыслительных усилий с моей стороны. Такое впечатление, словно кто-то гораздо более мудрый говорит вместо меня, а я только открываю рот. Когда я молчу, то слышу голос, звучащий, уверен, в каждом человеке. Голос этот напоминает о том, ради чего мы посланы в эту жизнь. Кто прислушивается, тот постепенно распознает этот голос среди многих других, начинает доверять ему и следовать его наставлениям. Когда я шел в указываемом направлении, то испытывал радостное чувство свободы и покоя, и все, что советовал голос, было для меня самым правильным и естественным. Причем всегда возникало ощущение, словно я иду в потоке света, испытывая при этом сладостное ощущение блаженства, и только чувство радости подсказывает, не сбился ли я с пути. Этот голос помогал мне найти свой путь среди множества соблазнов и искушений. Кто не прислушивается к зову, идущему из глубин души, тот постепенно перестает его слышать, начиная жить методом проб и ошибок. Многие даже стараются убить в себе этот голос, предостерегающий о грозящих опасностях и напоминающий о земном предназначении. Человек сам наказывает себя, не слушая призыва, который звучит в каждом из нас. Конечно, можно заглушить его водкой, наркотиками или суетой, что многие и делают. Мне жаль таких людей. Они сами отказываются от своего счастья.

Я и сам долгое время жил, не замечая того, что творится внутри меня, а вернее, не желая этого замечать. Но однажды мой дух восстал, сказав: «опомнись, подумай, как же ты живешь. Ты жил, как спал, теперь припомни, зачем ты жил, куда идешь. Тебе твой путь сейчас не виден, но Бога взор в глазах твоих. В своей душе Его услышишь, когда на небо ты воззришь. Там ждут тебя, но не сегодня; сегодня жить ты обречен. Здесь должен ты душой из тела восстать, ведь не случайно же рожден. Жизнь даровал тебе Он не напрасно, ты должен волю выполнить Его — своей судьбой природы не нарушив, в себе восставить Божье естество. Тебя Он никогда не покидает, не одинок ты только вместе с Ним. Когда же вдруг терпенья не хватает, незримо всем тебе Он помогает, прося лишь об одном — “поговорим”. Он видит в каждом сына своего, хотя не каждый верит в Его слово. Лишь тот в себе откроет Божье око, любовью кто наполнит землю всю».

Я убежден: рядом с нами существует целый мир, который мы пока не видим и не слышим, поскольку он не различим нашими органами чувств и не фиксируется современными приборами. Как когда-то никто не подозревал о существовании электромагнитных излучений, так и сейчас невозможно доказать существование другого измерения. А все потому, что у нас нет такого приемника, включив который можно было бы услышать, как вокруг живут другие миры. С этими мирами можно общаться и даже входить в контакт. Для меня очевидно, что все наше тело — антенна, а мозг — приемник-передатчик, позволяющий не только телепатически взаимодействовать с людьми, но и с Космосом. Когда апостол Павел сказал “Христос в вас”, быть может, он имел в виду эту заключенную в нас способность общаться с Богом. Чтобы настроиться на прием, нужно молчать, отключившись от всего и сосредоточившись только на своих ощущениях. А иногда, как, например, сейчас, в разговоре я чувствую себя ретранслятором чьих-то мыслей. Когда смотрю на звезды или на тлеющие угли угасающего костра, это более чем что-либо помогает мне сосредоточиться, и я весь превращаюсь в чувства. Господь общается со мной посредством моих чувств. Это самый совершенный способ управления людьми. Информирование через пророков — средство малоэффективное, потому что человек может знать, но ничего не делать. Гораздо эффективнее чувство страха или любви. Они как ничто побуждают к действию. Но владение приемником-передатчиком не самоцель. Для того чтобы вступить в контакт, нужно уметь им пользоваться.

— Но как?

— Нужно научиться молиться. Ведь молитва — это не просто слова, а твой сигнал в космос. Потому и нельзя произносить имя Господа всуе. Чем чаще повторяешь молитву и чем искреннее твои слова, тем больше вероятность быть услышанным, поскольку чистота наших мыслей соответствует определенной частоте, необходимой для контакта с другим измерением — невидимым для нас миром иных вибраций. Сила посылаемого нами сигнала определяется искренностью нашего обращения. Но ответ приходит лишь тем, кто жаждет услышать и кому это нужно не для себя. Именно состояние любви помогает добиться чистоты мыслей, позволяя настроиться на частоту контакта. Мантры, духовное пение, возгласы “ОМ”, “ХУ”, “АУМ” — все это настройка для общения с Богом. Если же нет любви в душе твоей, то Господь не услышит тебя. Таким образом, соблюдение заповеди любви к ближнему представляет по сути условие вхождения в контакт. Этот принцип заложен в нас как некая программа. Однако не каждый следует ему, а потому не всякий может обрести знание, необходимое для того, чтобы выполнить предначертанное. Только тому, кто следует божественной заповеди и может настроиться на частоту приема-передачи, дается Знание. Доказать факт контакта невозможно, можно лишь поделиться опытом настройки, что и пытался сделать Иисус. Мне кажется, словами “Я есть Путь, Истина и Жизнь, и Никто не приходит к Богу помимо меня” он хотел сказать, что, только следуя его примеру, можно добиться такого состояния, которое позволяет войти в контакт с Богом. Тем самым он указал единственный путь к жизни вечной. Пример его жизни и есть указанный им Путь. Всех, кто стремился уподобиться Христу, отличало следующее: Независимость духа, Стремление к Истине, Чистота, Бесстрашие и Вера.

Да, Иисус родился человеком, но стал Христом, олицетворив собой божественный принцип, благодаря которому только и можно воскреснуть. Публичная смерть на кресте была необходимым доказательством, что принцип этот действует, а воскресение явилось подтверждением истинности всех сказанных Иисусом слов. Спасти людей можно было, открыв им Знание о Высшем, о Смерти и об Истине как о грядущем. Но поверить в это мог только тот, кто последовал примеру Иисуса Христа. Но не всем, для того чтобы поверить, нужно выбирать смерть. Ведь мы приходим в этот мир не для того, чтобы умирать.

— А для чего же?

— Чтобы выполнить каждый свою миссию. Только поверившие в слова Иисуса Христа, смогут пойти указанным им путем. Только так, а не иначе, они смогут, очистившись от страстей, начать любить. Но просветление не самоцель. Не все, кто молятся и хотят быть услышанными, удостаиваются Знания, а тем более Миссии. Она дается лишь тому, кто выработал в себе умение войти в контакт с Высшим, тем самым доказав, что он достиг той степени нравственной чистоты и зрелости, которая гарантирует правильное использование получаемого Знания; и то лишь после длительной проверки. Ведь если Истина есть знание будущего, то уметь предсказать грядущее, значит обладать невероятной силой. Но знание дается не в качестве награды, а как дар для достижения определенной цели, причем каждому ровно столько, сколько необходимо для выполнения конкретной миссии. И эти строго индивидуальные назначения соответствуют общему Замыслу Творца. Лишь тот Знает, кто получил Знание непосредственно от Господа. И потому этим людям не требуется доказательств. Но и сами они доказать ничего не могут. Они лишь убеждены, что Бог их не оставит. Все могли сомневаться, кроме Него, потому что Он не просто верил, как другие, Он Знал! Иисус Знал, что Дух вечен! Иисус указал на божественный принцип любви, с помощью которого только и можно войти в Царство Небесное, то есть в контакт с Высшим, чтобы найти свой путь в мир иной. Знание открывается как источник в себе самом, причем без посторонней помощи. Учителей здесь быть не может. Невозможно научить любить, как невозможно научить верить! Невозможно научить настраиваться на контакт, если помыслы нечисты. Это глубоко личный опыт, который не передается. Это твой путь исканий, сомнений и страданий, а по сути — тебе определенная судьба. Потому научиться любить и понять, что есть Истина, каждый должен сам, поскольку тебе самому без посторонней помощи предстоит выйти на контакт и выполнить порученную миссию. Право на миссию ты докажешь личной способностью познать, воплотить и исполнить. Те, кто удостаиваются Знания, становятся пророками, удостоенные Миссии — Спасителями.

— А какая миссия у тебя?

— Пока еще не знаю! Но очень хочу узнать. Я лишь вырабатываю в себе способность выходить на контакт, то есть добиваюсь чистоты помыслов. Каждый сам доказывает право стать достойным Знания! Если есть твердая и решительная готовность принять к исполнению свою миссию на земле, все остальное приложится. Высший акт свободы — это стремление познать, чтобы исполнить свою судьбу, то есть лишиться выбора, всецело подчинившись Богу. Христос получил Знание, что мир обречен и будет уничтожен. Но он так любил людей, что добился Миссии Спасителя, искупив все грехи мира и подарив людям универсальный принцип спасения для каждого. Иисус дал людям возможность обрести Новую Жизнь через реализацию единственной заповеди.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я не знаю, я чувствую. Эти мысли появляются как бы сами собой, хотя в данный момент я об этом не думал, словно кто-то говорит со мной, а я лишь улавливаю слова, обращенные ко мне. Знание весьма ограничено нашим опытом, представлениями и словарным запасом. Чувство же свободно, если мы сами его не сковываем. Знать судьбу невозможно, ее можно лишь почувствовать. Но оглядываясь назад, я убеждаюсь, насколько все неслучайно. Несмотря на свободу выбора, я всегда поступал определенным образом, поскольку не мог поступить по-другому, ведь иначе это был бы уже не я. Быть может, судьба и состоит в неспособности отказаться от своей натуры. Чем более я освобождаюсь от всего сковывающего меня, тем более чувствую как несвободен в своих поступках и даже мыслях. Словно кто-то руководит мною, а я подчиняюсь неизведанной силе, которой Все предопределено! Но пусть Предопределение остается Тайной. Зачем лишать себя иллюзии свободы?

— А что такое Предопределение?

— Пока точно не знаю. Наверно, это Судьба, Бог. Я только чувствую, что не в силах что-либо изменить, и несмотря ни на что поступаю строго определенным образом, каждый раз выбирая себя. Таким образом, мое участие в собственной судьбе состоит в том, что я делаю то, что не могу не делать. Веря в Бога, я всецело полагаюсь на него и принимаю обстоятельства такими, какие они есть, видя в каждом изменении событий благо для меня. И не ошибаюсь! Потому что вера — это не ожидание желаемого, а постижение неисповедимых путей Господних. Счастье для меня — это общение с Господом, ощущение его внимания ко мне, стяжание и постижение Божьей благодати. Не прошу, ничего не желаю. Лишь смиренно готовлюсь принять То, чего я и не представляю, но что должно, не может не стать. Все на благо — поверить непросто в то, что есть предвозвестье в судьбе. Неизбежное станет возможно, если ты не изменишь себе. Мы лишь слуги, уймем же желанья, чтоб собою Судьбу воплотить, и частичкою стать Мирозданья, и любовью Любовь сотворить. Все закончится в жизни когда-то, чтоб вернуться, уйдя от себя. Подчинившись, поймем, что награда в том, чтоб смело раздать свое Я. Смерть очистит нас от покаянья, возродит наши души и плоть. Не вернет только память и знанья, как всесилен и добр к нам Господь. Он послал нас на эту планету, чтоб душою и телом своим мы создали подобный Эдему — Мир, который был Богу любим. Счастье в нас, если мы Богу служим. Он все даст, чтоб исполнились мы. И откроет — что только лишь кружим по извечной спирали Судьбы!

Дата добавления: 2015-05-09