Аспекты политики и предмет политической теории

Тема I. Политика как объект и предмет научного исследования

Общая теория политики и политическая наука Вопрос об автономном характере предмета той или иной науки задается обычно в период отпочкования и институционализации той или иной области знания, как особой академической дисциплины, причем, как правило, проблема эта возникает практически у каждой науки и в каждой стране в определенный момент в рамках своей национальной академической школы. Дискуссию о том, что должна изучать политическая наука, первыми пережили США, где еще в конце XIX в. политология отпочковывается от конституционного права.В первой половине XX века за Америкой последовала Европа, а в конце 80-х - начале 90-х годов дело дошло до СССР и России, когда в вузах страны стали читаться академические курсы по политологии, в научных журналах появились публикации о ее предмете, структуре и методах.

Когда в разных странах мира возникали дискуссии о предмете политологии? Почему эти дискуссии возникали именно в данный период времени?

Важную роль в изучении вопроса о предмете политологии и в интернационализации ее академического признания сыграл Международный коллоквиум по вопросам содержания и структуры политической науки (Париж, 1948) ЮНЕСКО. 1949 г. - образована Международная ассоциация политической науки (МАПН),

Политологи из различных стран договорились о неком едином международном стандарте в понимании объекта, предметного поля и границ политической науки, последняя должна включать в себя следующие основные компоненты:

1) политическую теорию (теорию политики и историю политических идей);

2) теорию публичных (государственных) институтов (центральных и региональных, местных; законодательных, исполнительных и судебных), их структуры и функционирования;

3) теорию политического участия и давления граждан (партии, групповые объединения, общественное мнение)

4) теории международных отношений (международных организаций и мировой политики).

Таким образом, политологи пошли во многом по пути «суммативного описания» предмета и границ политической науки посредством простого перечисления объектов и сфер, которые она должна исследовать.

Этот путь привел со временем к достаточно распространенной точке зрения на «суммативное» определение предмета политической науки, как совокупности политических объектов и соответствующем комплексе знаний, отражающих ситуацию, когда нет одной политической науки, но есть многие политические науки, а посему «политология — это то, что делают политологи».

С одной стороны, эта точка зрения имеет некоторые видимые достоинства. Во-первых, всегда можно добавить еще один сюжет или раздел к предметному полю политологии в связи с появлением новых политических феноменов и структур, что обеспечивает внешнюю открытость самого познавательного процесса. Другим аргументом в поддержку этой позиции является утверждение о приобретаемом таким способом целостном и интегральном характере освоения мира политики. Последний системно и многоаспектно изучается в этом случае политологией, представляющей собой поэтому междисциплинарный комплекс философских, исторических, социологических, психологических и всех прочих видов знаний о политической жизни.

Есть другая сторона в этом «расширительном» («интегративном») подходе. Определения политологии такого типа, как «науки о политике» или «того, чем занимаются политологи», тавтологичны и релятивны, они скорее затуманивают проблему, а не проясняют ее, возвращают ее в первозданное лоно обществознания, ставя тем самым под вопрос саму возможность специфической идентичности и необходимость автономного существования политологии - зачем вообще нужна еще одна общественная наука, как некий эклектичный набор из разных областей знаний? Кроме того, вместо теоретического поиска внутренних связей и объяснения глубинных механизмов и зависимостей политики на передний план выходит задача (сама по себе в отдельности верная) максимально подробного и разнообразного описания различных сторон и явлений политической жизни (психологических, идеологических, институциональных, социокультурных и т.д.), что, при отсутствии интегральной концепции, приводит к фрагментарности или к спекулятивности философствования.

Кроме того, традиционно в научном анализе существует известное различие между «объектом» и «предметом» науки. Последний связан лишь с одним из многих аспектов и сторон познаваемого объекта. Это предполагает тем самым не абстрактное постижение «всех на свете» законов, а познание лишь какой-либо определенной, специфической группы связей, механизмов и закономерностей. Таким образом, в «интегративном» подходе к определению предмета политологии происходит подмена тезиса, когда «предмет» науки попросту заменяется ее «объектом».

В чем отличие между объектом и предметом?

Возможна и другая, более «узкая» и вместе с тем более детальная трактовка предмета политологии, согласно которой, помимо других общественных наук, в число интересов которых попадают политические объекты, должна существовать и особая наука, специальная теория политики (или «политология» в узком смысле этого слова), которая изучает политическую сферу жизни общества и человека, во-первых, не в общем ряду многих прочих объектов (как философия, социология, история и др.), а как единственный и основной объект; во-вторых, изучает не отдельные аспекты политической жизни (психология, правоведение, демография и др.), а рассматривает ее как многомерную, целостную систему и, в-третьих, в качестве главного своего предмета изучает имманентные, присущие только политике закономерности властеотношений, т.е., устойчивые тенденции и повторяющиеся связи в особого рода человеческих отношениях, взаимодействиях между властвующими и подвластными субъектами, властью управляющих и влиянием управляемых,

В этом смысле политология со своими концептами, объясняющими взаимозависимости властвующих и подвластных, «внутренние» механизмы властеотношений и т.п., охватывает все объекты измерения политики (от госинститутов до психологии и культуры властвования), и как общая теория политики она аккумулирует и интегрирует научные результаты, полученные с помощью научного арсенала других видов обществознания.

«Широкое» и «узкое» понимания предмета политики, в известном плане, не противоречат друг другу, соотносясь скорее как два «концентрических круга» накопления политического знания, чем как оппозиционные стороны. В широком смысле политология (политическая наука) включает в себя все политическое знание, представляя собой, комплекс дисциплин, изучающих политику, тогда как в более строгом значении политология (общая теория политики) связана лишь со специфической группой закономерностей отношений субъектов по поводу власти и влияния, исследуя особый тип механизмов властеотношений и взаимодействий между властвующими и подвластными, управляемыми и управляющими.

В чем суть двух подходов к определению предмета и границ политической науки? В чем сильные и слабые стороны обоих подходов?

Представления о содержании и границах предмета политологии эволюционировали и ив раз изменялись. Если взять только две наиболее влиятельные в мире национальные политологические школы и традиции, американскую и французскую, то здесь за последний век взгляды на предмет политической науки несколько раз изменялись – на рубеже XIX - XX вв. в фокусе внимания западной политологии находится государство, его институты и нормы, в 30-50-е годы центр тяжести переносится на эмпирически наблюдаемое политическое поведение людей, позже - на властные отношения между ними. Взгляды на предмет политологии претерпят и очередную перемену в будущем вместе с изменением самих политических объектов и способов их изучения.

Есть три «переменные», от которых зависит эволюция границ и содержания политической науки.

1. Познающий субъект, т.е., политолог (политический мыслитель) или сообщество политологов (школа), опирающихся на определенные оценочные, аксиологические критерии, вытекающие из их ценностных ориентации, которые обусловлены местом, временем и традициями;

2. Объект познания, изменяющаяся политическая жизнь в виде различных ее локализованных фрагментов и в разных состояниях;

3. Средства познания, сами методы и инструменты политической науки. Соответственно полученные в процессе применения исследовательских методов и процедур научные результаты и выводы о тех или иных механизмах политической жизни представляют собой лишь известную стадию проникновения в природу и закономерности развития изучаемого объекта, вызывая при этом вопрос об адекватности политологических знаний общенаучным критериям достоверности и проблему соотношения в теории политики «фактов» и «норм».

Проблема законов политологии По вопросу о существовании закономерностей политики, а также рефлексивно соответствующих им и отраженных в теоретической форме законов политологии имеются две полярные точки зрения. Одна исходит из принципов объективности и детерминизма в анализе политической сферы, предполагающих функционирование необходимых, устойчивых и повторяющихся связей в политических отношениях, т.е., объективных законов политического развития, формулируемых в рамках теории политики, как, скажем, действие закона классовой борьбы для всех «классово-антагонистических обществ» в марксизме.

Другая позиция отстаивает прямо противоположный тезис, отрицая при этом и наличие «объективных», «железных» законом политики, и саму возможность построения «универсальной» общей теории политики, иногда все же признавая при этом существование неких «генерализаций» в виде функциональных (или корреляционных) зависимостей или же «нежестких» причинных связей.

Вопрос о природе политологического знания является одним из сложнейших в политологии, и было бы слишком большим упрощением либо «признать», либо «отрицать» существование и возможность познания закономерностей развития политики. Абсолютное отрицание познаваемости механизмов политики, наличия связей и зависимостей в политическом мире вообще снимает вопрос о «политической науке» и ее «предмете» - политология и таком случае становится лишь «грудой» собранных политических данных и фактов, хотя, может быть, и умело систематизированных.

Но здесь встает проблема самого характера и формы познаваемых и политике причинно-следственных связей. Эти «генерализации» или «универсалии» в политике нередко выступают в виде «правил» эффективного политического поведения (например, «золотые правила» успешной политики мудрого руководителя в «Государе» Н. Макиавелли), или в форме «принципов» оптимального (или аномального) устройства, организации и функционирования политических институтов («правильные» и «неправильные» формы правления у Аристотеля, зависимость формы правления от размера территории государства у Ш. Л. Монтескье, «закон» аномальной (антидемократической) олигархизации массовых партий Р. Михельса, «законы» бюрократизации С. Паркинсона, «теоремы» взаимообусловленности партийной и избирательной систем М. Дюверже, взаимосвязь институциональной организации политической системы с доминирующим типом политической культуры страны у Г. Алмонда или циркуляция элит у В.Парето), а также в виде «законов» политического развития и борьбы (к примеру, сформулированный в концепции К. Маркса «закон классовой борьбы» или зависимость форм и темпов политических изменений и модернизации от уровня индустриально-технологического и экономического развития, выведенная Д. Литером, С. Хангтинтоном, С. Липсетом и др.).

Разработки, проведенные политологами в рамках нормативно-традиционной политической мысли (до XIX века), а также эмпирические исследования в XX в. продемонстрировали возможности постижения глубинных тенденций и причинных зависимостей. Нельзя при этом не учитывать, что многие обнаруженные связи часто описывались вовсе не в форме «чистых законов», а в виде прагматических «правил» и «принципов», работающих при определенных условиях, как, например, политические правила заключения компромиссов и союзов, необходимости маневрирования и смены тактических форм и методов борьбы в соответствующих ситуациях и т.д. Знание закономерностей политики как неких «универсалий» нередко формулируется в виде высказывания, содержащего некую импликацию типа «если будут определенные условия и совместные интересы, то с потенциальным союзником необходимо сформировать коалицию», что явно отличается от представления о законах, как об абстрактно «всеобщих» и «абсолютных», «железных» и рафинированно «объективных» связях.

До XX в. выводы политической мысли формулировались преимущественно в нормативном виде, зачастую как политические максимы или принципы наилучшего устройства. Они включали в себя сильные компоненты морального долженствования и нравственного оценивания, порой априорного и, в основном, неверифицированного характера.

Последнее включает в себя как нормативные компоненты (принципы и правила, нормы и максимы), так и научные результаты изучения каузальных связей и зависимостей. Строго говоря, о политической мысли вплоть до конца XIX в. можно говорить, как о неком нормативном «политическом знании», тогда как политологическое знание XX века, связанное уже в основном с изучением каузальных связей, все больше приближается к общеметодологическим критериям «политической науки», хотя при этом полностью не может отказаться и от нормативно-ценностных подходов.

В чем суть двух подходов к проблеме законов в политологии? Какой подход Вам кажется более обоснованным и почему?

К каким формам общественного сознания относятся размышления о политике в рамках нормативно-традиционной политической мысли?

Дата добавления: 2015-05-10