Первые уголовно-правовые акты советского государства (1917-1919гг.)

В до революционный период и в период власти Временного правительства на территории Российской Империи а с сентября 1917 года Российской Республики действовали Уголовное Уложение, Воинский устав о наказаниях, Морской устав о наказаниях и Уложение о наказаниях уголовных и исправительных.[1] Однако в октябре 1917 года в ходе вооруженного государственного переворота к власти приходят большевики, которые ставят одной из своих фундаментальных целей создание своей абсолютно новой правовой системы, не имеющей никаких аналогов в мире.[2] С конца 1917 года начинает зарождаться социалистическое уголовное право.

На начальном этапе становления советской власти в России основными источниками уголовного права были декреты, постановления Съезда советов и инструкции Народного комиссариата юстиции они носили явно выраженный дискриминационно-классовый характер и обосновывали применение представителями государства на местах насилия.[3]

Первыми декретами в этой области стали Декрет «О земле» (принят 26 октября 1917 года), в котором был указан первый вид преступления – это порча конфискуемого имущества. Декрет «О суде №1» давал четкое разъяснение кого можно относить к контрреволюционным элементам: чиновники, промышленники, торговцы и прочие. То есть рабочий, солдат или крестьянин как потенциальный контрреволюционер большевиками не рассматривается, но это их суждение было опровергнуто самой жизнью (дивизии рабочих Ижевского и Воткинского заводов, восстание в Кронштадте и в Тамбове да и в целом весь состав белых армий в России говорит о том, что идеи контрреволюции поддержали все здравые слои населения, начиная от рабочих и крестьян и заканчивая дворянством и интеллигенцией). Так же декреты «О суде №1» (от 24 ноября 1917 г.) и №2 (от 7 марта 1918 г.) разрешали применять дореволюционное законодательство в части не противоречащей нормативно-правовым актам новой власти. Декрет о суде №3 (от 20 июля 1918 г.) установил, что суды должны пользоваться только декретами нового правительства, которые давали весьма расплывчатые формулировки, «революционной совестью» и «классовым чутьем».

Уголовная ответственность устанавливалась с 17 лет декретом «О комиссиях для несовершеннолетних» (от 14 января 1918 г.), новой власти пришлось учитывать огромнейшее количество беспризорников. Нормы о соучастии и покушении на преступление наличествовали в декретах «О взяточничестве» и «О спекуляциях». В это же время создается первая классификация преступлений на контрреволюционные, особо тяжкие и иные, для каждой из этих групп устанавливался свой предел наказания.[4]

Основная задача советского уголовного права и ВЧК как органа стоящего на страже завоеваний революции это, по словам главы советского государства В.И. Ульянова (Ленина) «…подавление путем насилия эксплуататоров…».[5]

В циркуляре НКЮ «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний» (от 19 декабря 1917 г.) устанавливались наказания: лишение свободы, общественное порицание, объявление врагом народа, лишение политических права, конфискация имущества, штраф и общественные работы. Уже 4 мая 1918 года был выпущен специальный декрет «О революционных трибуналах», который урегулировал их структуру и компетенцию. С 16 июня 1918 года революционным трибуналам было разрешено применять расстрел официально. 21 июня 1918 года был вынесен первый такой приговор революционным трибуналом при ВЦИК адмиралу А.М. Щастному за подготовку условий к контрреволюционному перевороту.[6]

5 сентября 1918 г. было принято постановление СНК «О красном терроре», которое возводило истребление собственного народа в ранг государственной политики.

Всего в период с октября 1917 до конца 1918 года было принято 112 уголовных законов и законов, содержащих уголовные санкции, мы рассмотрели только самые основные.

То есть уже на основе первых уголовно-правовых актах большевиков мы можем увидеть, что ими методично осуществлялась политика «социального апартеида» против своего же народа.[7]

В декабре 1919 были приняты Руководящие начала по уголовному праву РСФСР, послужившие прообразом Общей части Уголовного Кодекса РСФСР 1922 года.[8] Руководящие начала состояли из преамбулы, восьми разделов: первый – об уголовном праве и его задачах, второй – о правосудии, третий – о преступлении и наказании, четвертый – о стадиях осуществления преступления, пятый – о соучастии, шестой – о видах наказания, седьмой – о условном осуждении, восьмой о пространстве действия уголовного права.[9]В них давалось определение уголовного права, преступления, наказания, регулировалось пространство действия уголовного права РСФСР. Основной задачей уголовного права провозглашалось охрана государства. На степень вины оказывало огромное влияние социальное происхождение преступника и направленность противоправного деяния. Необходимая оборона, форма вины и крайняя необходимость раскрытия своего смысла в данном документе не получают, зато раскрываются формы соучастия. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР предлагали широкий спектр наказаний, они включали: внушение; выражение общественного порицания; принуждение к действию, не представляющему физического лишения; объявление под бойкотом; исключение из объединения на время или навсегда; восстановление, а при невозможности его – возмещение причиненного ущерба; отрешение от должности; воспрещение занимать ту или иную должность или исполнять ту или другую работу; конфискация всего или части имущества; лишение политических прав; объявление врагом революции или народа; принудительные работы без помещения в места лишения свободы; лишение свободы на определенный срок или на неопределенный срок до наступления известного события; объявление вне закона; расстрел; сочетание вышеназванных видов наказания.

Активно большевики применяли для предотвращения контрреволюционных преступлений институт заложников, когда для обеспечения выполнения своих приказов, прежде всего, красными командирами (из царских офицеров) их семьи помещали в заложники в концентрационные лагеря. Часто институт заложников использовался и по другому, когда «неблагонадежных» лиц (офицеров, дворян, промышленников, предпринимателей, сотрудников царской полиции, спецслужб и членов их семей) держали в тюрьмах и концентрационных лагерях и в случае совершение какой либо контрреволюционной акции антибольшевистским подпольем заложники беспощадно уничтожались.[10]

Размах террора производимого советскими «правоохранительными органами» заставил задуматься даже «вождей» революции и с весны 1919 года начинается централизация ревтрибуналов.

В ноябре 1918 года М.Я. Лацис начальник отдела ВЧК по борьбе с контрреволюцией писал: «Мы не ведем войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против Советской власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого».[11]

Что касается практического применения вышеозначенных нормативно-правовых актов, стоит отметить, что каким либо разбирательством обычно ревтрибуналы и органы ВЧК себя не утруждали (в том числе и ведением подробной статистики) и все уголовные дела в лучшем случае финалом имели расстрел подозреваемых, а в худшем пытки и мучительную смерть.[12]

Дата добавления: 2015-05-10