Заинтересованность в удовлетворении притязаний

ПРЕТЕНДУЯ НА ЧУЖОЙ ТОВАРНЫЙ ЗНАК, БУДЬ ГОТОВ ДОКАЗАТЬ

Ж.Б.ШКУРДЮК,

заместитель Председателя Верховного Суда

Республики Беларусь,

председатель судебной коллегии

по делам интеллектуальной собственности,

заслуженный юрист Республики Беларусь

Для многих товаропроизводителей, организаций, оказывающих услуги, регистрация на свое имя одного или нескольких товарных знаков в отношении выпускаемой продукции или оказываемых услуг – не самоцель для повышения престижа, а глубоко и обстоятельно продуманная маркетинговая стратегия.

Основная масса заявителей при регистрации обозначений в качестве товарных знаков или знаков обслуживания (далее – товарные знаки) разумно подходит к определению объема правовой охраны, с тем чтобы действительно использовать товарный знак, искусственно не «раздувать» его и не расширять необдуманно перечень классов товаров и услуг, которые не производят и не оказывают, и даже не намерены в будущем расширять производство либо перепрофилировать его. Ведь какой резон, к примеру, мясокомбинату регистрировать знак для 15 класса товаров Международной классификации товаров и услуг (далее – МКТУ) – музыкальные инструменты, 33 класса МКТУ – алкогольные напитки либо 34 класса МКТУ – табак и курительные принадлежности?

Но немало и таких, кто регистрирует знаки либо во всех 45 классах товаров и услуг по МКТУ, либо в большинстве классов, хотя занимаются узкопроизводственной деятельностью, используя в своих интересах существующую в Беларуси не совсем прогрессивную и совершенную, на наш взгляд, регистрационную систему, допускающую получение охранных документов на товарные знаки не в связи с использованием соответствующих обозначений на товарах либо при оказании услуг, а лишь по факту подачи оплаченной государственной пошлиной заявки. Кроме того, предоставление возможности физическим лицам, вообще не занятым производственной деятельностью и не оказывающим услуги, регистрировать на себя товарные знаки, «засоряет» Государственный реестр товарных знаков и знаков обслуживания Республики Беларусь, препятствуя добросовестным производителям регистрировать знаки на свое имя, размывает сущность и назначение товарных знаков. Они совершенно не задумываются о том, что рискуют по истечении предусмотренного законом срока возможного неиспользования знака (с 25 января 2010 г. этот срок в Беларуси сокращен с пяти до трех лет для знаков, получивших правовую охрану после указанной даты) потерять его окончательно либо полностью, либо в отношении большинства классов товаров и услуг в силу необходимости соблюдения требования об обязательности реального использования зарегистрированного знака в объеме его правовой охраны.

Судебная практика показывает, что при широком объеме правовой охраны весьма сложно реализовать данный принцип практически путем реального, а не номинального использования знака. Момента истечения льготного срока возможного неиспользования знака очень ждут как заинтересованные в приобретении исключительных прав на такой товарный знак, так и те, кто не имеет особого интереса и не сможет его доказать в суде при обращении с иском о досрочном полном или частичном прекращении правовой охраны в Республике Беларусь товарных знаков.

Указанные иски вот уже на протяжении многих лет занимают доминирующее положение среди споров в области товарных знаков в судебной коллегии по делам интеллектуальной собственности Верховного Суда Республики Беларусь, и ежегодно количество подаваемых заявлений увеличивается в среднем на 15%.

В законодательстве большинства стран принцип обязательного использования зарегистрированного в качестве товарного знака и знака обслуживания обозначения предусмотрен как условие сохранения исключительного права на него. Он базируется на статье 5C.(1) Парижской конвенции по охране промышленной собственности (заключена в г. Париже 20.03.1883) (далее – Парижская конвенция), которой установлено, что, «если в стране использование зарегистрированного знака является обязательным, регистрация может быть аннулирована лишь по истечении справедливого срока и только тогда, когда заинтересованное лицо не представит доказательств, оправдывающих причины его бездействия».

Реализацией данного принципа обеспечиваются интенсивное и эффективное функционирование знаков в хозяйственном обороте в отношении товаров и услуг, для которых знак зарегистрирован, «очищение» реестра от «мертвых» товарных знаков, сокращение случаев их формальной регистрации лицами, которые не производят товары и не оказывают услуги, а лишь преследуют цели монополизации рынка и блокирования возможной регистрации сходных обозначений другими производителями либо регистрируют знаки на всякий случай под возможное в будущем расширение производства.

Белорусское законодательство также исходит из принципа обязательного использования товарного знака для сохранения исключительного права на него и тех преимуществ, которые дает право на знак в объеме его правовой охраны.

И хотя Закон Республики Беларусь от 05.02.1993 № 2181-XII «О товарных знаках и знаках обслуживания» (далее – Закон) в разных его редакциях не содержал и сегодня не содержит прямой нормы, которая указывала бы на обязанность владельца использовать принадлежащий ему товарный знак, это вытекает из нормы, допускающей досрочное прекращение действия правовой охраны товарного знака (знака обслуживания) в связи с его неиспользованием без уважительных причин (ст. 20 Закона).

Уместно напомнить, что в соответствии с п. 6 ст. 20 Закона правовая охрана товарного знака может быть прекращена досрочно в отношении всех или части товаров, для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован, вследствие неиспользования товарного знака без уважительных причин непрерывно в течение любых трех лет после его регистрации. Заявление о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака вследствие его неиспользования может быть подано любым лицом в Верховный Суд Республики Беларусь по истечении указанных трех лет при условии, что вплоть до подачи такого заявления товарный знак не использовался.

Следует отметить, что в первой редакции Закона было прописано право на обращение с заявлением о досрочном прекращении правовой охраны лишь «заинтересованным юридическим лицам или гражданам», что согласовывалось с нормой Гражданского процессуального кодекса Республики Беларусь (далее – ГПК), в соответствии с которой право на обращение за судебной защитой имело только заинтересованное лицо (ст. 6 ГПК). Во всех последующих редакциях Закона начиная с 2000 года предусмотрено право на обращение с подобными заявлениями о досрочном прекращении правовой охраны знаков «любого лица».

Некоторыми специалистами норма п. 6 ст. 20 Закона была воспринята буквально как расширение круга физических и юридических лиц, обладающих правом подачи в суд исков о досрочном полном или частичном прекращении действия правовой охраны товарных знаков, без необходимости обоснования ими в последующем в суде заинтересованности в предъявлении иска с представлением в этой части соответствующих доказательств.

Отрадно то, что правоприменители-практики были более трезвы в понимании и оценке правового значения произошедших изменений и внесенных коррективов, и подобные теоретические рассуждения не ввели их в заблуждение.

По сути никаких существенных изменений в данном случае не произошло. Право на предъявление иска является составной частью закрепленного в ст. 60 Конституции Республики Беларусь права на судебную защиту и в ст. 6 ГПК – права на обращение за судебной защитой. Право на предъявление иска и возможность последующего удовлетворения притязаний носят самостоятельный характер. Правом на обращение в суд с заявлением обладает любое физическое или юридическое лицо, полагающее, что его право либо законный интерес нарушены. В соответствии с нормами белорусского процессуального законодательства отсутствие в заявлении аргументов в подтверждение заинтересованности в досрочном прекращении правовой охраны чужого товарного знака не может служить основанием для отказа в возбуждении дела, поэтому исковое заявление в таком случае принимается к производству. Однако исковые требования не всякого истца будут бесспорно удовлетворены: в иске будет отказано тому, кто в ходе судебного разбирательства не приведет достоверных и достаточных доказательств в подтверждение своей заинтересованности.

Требование необходимости подтверждения заинтересованности подвергается в печати критике. Более лояльные критики предлагают смягчить подходы, расширив критерии заинтересованности, другие – категорически против всякой необходимости доказывать какую-либо заинтересованность. Доводы ряда оппонентов, ссылающихся на право любого лица заявлять подобные требования независимо от мотивов, которыми оно при этом руководствуется, сводятся к тому, что суд не вправе требовать от истцов доказательств осуществления подготовительных действий или реального намерения использовать товарные знаки, поскольку Закон даже самому правообладателю предоставляет льготный срок возможного неиспользования знака после приобретения прав на него, а также позволяет не самому производить продукцию с использованием знака, а передавать его для использования третьим лицам – производителям продукции путем заключения лицензионных договоров.

Верховному Суду Республики Беларусь также предлагают изменить подходы в этой части со ссылкой на вступивший 13 мая 2014 г. для Беларуси в силу Сингапурский договор о законах по товарным знакам (подписан в г. Сингапуре 27.03.2006) (далее – Сингапурский договор), предусматривающий, что ни одна Договаривающаяся сторона не может требовать в отношении заявки выполнения дополнительных условий, в частности указания на то, что заявитель осуществляет деятельность, соответствующую товарам и / или услугам, перечисленным в заявке, а также представления надлежащих доказательств. Аналогичное положение предусмотрено и в случае изменения владельца регистрации.

Считаем, что в настоящее время оснований для кардинального изменения сложившейся судебной практики нет. К слову, и до вступления для Беларуси в силу Сингапурского договора национальное патентное ведомство при принятии к рассмотрению заявок на регистрацию обозначений в качестве товарных знаков и при изменении владельцев регистраций не требовало доказательств реального использования знака либо намерения его использования.

Вместе с тем подача заявок на регистрацию обозначений и досрочное прекращение правовой охраны уже зарегистрированных на конкретных владельцев товарных знаков в связи с их неиспользованием – два самостоятельных правовых института. В связи с этим, по нашему мнению, решение вопроса о лишении владельца товарного знака приобретенного законно исключительного права не должно осуществляться так же свободно, как это имеет место при предоставлении такого права.

Полагаем, что необходимость доказать суду заинтересованность в удовлетворении притязаний связана в первую очередь с тем, что в соответствии с Конституцией Республики Беларусь интеллектуальная собственность охраняется законом (ст. 51), и поэтому никто не может быть лишен этой собственности по формальному мотиву неиспользования товарного знака без уважительных причин в течение определенного законодательством льготного срока без первичного подтверждения прямого интереса в подаче иска в суд.

Подача заявления о досрочном прекращении действия правовой охраны товарного знака должна быть не надуманной потребностью любого юридического или физического лица, не претендующего в последующем на «свободный» товарный знак и не собирающегося использовать его в соответствии с требованиями Закона, а должна действительно обусловливаться заинтересованностью выпускать товар или оказывать услуги под этим или схожим товарным знаком без боязни быть наказанным за нарушение исключительного права владельца неиспользуемого знака. Высвобожденный знак должен попасть в добросовестные руки именно того, кто сможет реально реализовать основное предназначение товарного знака и заставить его «работать». В противном случае с помощью суда будет порожден потенциальный кандидат в очередные ответчики.

Следовательно, законодатель совершенно правомерно, на наш взгляд, в целях максимальной защиты исключительного права владельцев товарных знаков как приоритетного права выдвинул более жесткие требования, предусмотрев обязательность доказывания заявителем заинтересованности в прекращении правовой охраны чужого средства индивидуализации целой совокупностью доказательств.

Бесспорно одно: претендент на чужой знак, уличая ответчика в неиспользовании законно приобретенного знака без уважительных причин, должен представить суду доказательства реального намерения использовать знак по прямому назначению либо доказательства его использования, а не руководствоваться лишь желанием досрочного прекращения правовой охраны чужого средства индивидуализации любой ценой.

Поэтому, несмотря на то что в Законе определено право любого лица обратиться в суд с заявлением, коллегия при рассмотрении названных споров продолжает придерживаться общих норм процессуального законодательства (ст. 6 ГПК) о том, что истец, заявивший такие требования, должен доказать суду наличие правового интереса в разрешении спора в его пользу.

Это нашло отражение и в постановлении Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 28.09.2005 № 9 «О некоторых вопросах применения законодательства при рассмотрении гражданских дел, связанных с защитой права на товарный знак и знак обслуживания» (далее – постановление № 9), в соответствии с п. 13 которого лицо, заявившее требование о досрочном полном либо частичном прекращении в Республике Беларусь правовой охраны товарного знака или знака обслуживания, в силу ст. 6 ГПК должно доказать суду наличие заинтересованности в удовлетворении иска. Перечень таких доказательств в подтверждение заинтересованности в постановлении № 9 является лишь примерным, а не закрытым.

Судебной практикой выработаны определенные критерии, подтверждающие заинтересованность, которые рассматриваются в каждом конкретном случае в такой совокупности, которая бесспорно подтверждает реальность заинтересованности.

Например, к лицам, имеющим законный интерес в прекращении правовой охраны товарного знака, национальная судебная практика относит национальных и иностранных заявителей (физических и юридических лиц, индивидуальных предпринимателей):

- являющихся производителями однородных товаров и оказывающих однородные услуги;

- имеющих намерение производить однородные товары либо оказывать однородные услуги и совершивших для этого необходимые подготовительные действия (подготовку производственных площадей; приобретение и монтаж необходимого производственного оборудования; закупку сырья; заказ рекламной, упаковочной и тарной продукции; разработку маркетинговой стратегии; изучение спроса на рынке товаров и услуг и др.);

- имеющих тождественные либо сходные до смешения регистрации товарных знаков в отношении однородных товаров и (или) услуг на территории иностранных государств;

- подавших в белорусское патентное ведомство заявки на регистрацию в отношении однородных товаров и (или) услуг товарных знаков, тождественных либо схожих до смешения с ранее зарегистрированными оспариваемыми знаками;

- получивших решения белорусского патентного органа об отказе в предоставлении правовой охраны товарным знакам в отношении однородных товаров и (или) услуг по национальной процедуре регистрации в связи с их тождественностью либо схожестью до степени смешения с ранее зарегистрированными оспариваемыми знаками;

- получивших отказы белорусского патентного ведомства по аналогичному основанию в расширении правовой охраны на территорию Беларуси товарным знакам, зарегистрированным по международной процедуре, в отношении однородных товаров и услуг.

В случае если в суде истец не может доказать наличие заинтересованности в разрешении спора в его пользу, то даже при установлении факта неиспользования знака без уважительных причин непрерывно в течение предусмотренного законом льготного срока правовая охрана знака досрочно судом не прекращается.

Как видим, отсутствие подтверждения заинтересованности является самостоятельным основанием для отказа истцу в иске.

Обращаем внимание на то, что каждый в отдельности из перечисленных признаков может являться лишь одним из критериев, подтверждающих заинтересованность в досрочном прекращении правовой охраны знака в связи с его неиспользованием без уважительных причин в законодательно установленный срок, и подлежит оценке в совокупности с другими, бесспорно свидетельствующими о намерении лица использовать обозначение в качестве товарного знака в своей деятельности в отношении однородных товаров и (или) оказываемых услуг либо о его реальном использовании до подачи иска в суд.

Вопрос о том, является ли лицо, подавшее заявление, заинтересованным, в каждом конкретном случае решается судом исходя из совокупности всех доказательств и обстоятельств каждого конкретного дела.

Приведем примеры из судебной практики, иллюстрирующие вышеизложенное.

Пример. Испанская компания «И» заявила исковые требования к индивидуальному предпринимателю С. о досрочном прекращении правовой охраны в Республике Беларусь товарного знака «BERSHKA» в связи с его неиспользованием без уважительных причин в отношении товаров 21 (посуда, изделия из стекла, фарфора и фаянса), 24 (ткани и текстильные изделия, не относящиеся к другим классам, одеяла, покрывала и скатерти) и 25 (одежда, головные уборы, блузы, брюки и др.) классов по МКТУ, для которых знак зарегистрирован. В подтверждение заинтересованности в удовлетворении иска в ее пользу компания указала, что является известным в мире производителем одежды, реализуемой под товарным знаком «BERSHKA», правообладателем данного знака по международной регистрации в различных странах. Также компания сослалась на намерение осуществлять экономическую деятельность в Беларуси и на отказ белорусского патентного ведомства в предоставлении правовой охраны данному международному знаку в отношении товаров 24 и 25 классов МКТУ в связи с наличием тождественной регистрации на имя ответчика С. в отношении однородных товаров.

Исходя из видов деятельности испанской компании, намерения осуществлять торговлю производимой продукцией в Беларуси, иметь регистрацию товарного знака «BERSHKA» на территории белорусского государства в отношении товаров 24 и 25 классов МКТУ, однородных товарам оспариваемой регистрации, суд признал компанию «И» заинтересованной в досрочном прекращении правовой охраны товарного знака ответчика в отношении товаров 24 и 25 классов МКТУ и частично удовлетворил заявленные требования, установив факт неиспользования ответчиком товарного знака без уважительных причин в течение предусмотренного законом срока в названных классах.

Отказывая в досрочном прекращении действия правовой охраны товарного знака «BERSHKA» в отношении товаров 21 класса МКТУ, суд сослался на отсутствие у истца заинтересованности в удовлетворении иска в этой части, аргументировав выводы тем, что в его заявке в патентное ведомство Беларуси правовая охрана названного знака с учетом видов деятельности в отношении товаров 21 класса МКТУ вообще не испрашивалась, а также на отсутствие в материалах дела доказательств использования компанией «И» обозначения «BERSHKA» в отношении товаров 21 класса (посуда, изделия из стекла, фарфора и фаянса) МКТУ на территории стран, в которых действует правовая охрана данного знака, и доказательств его готовности к производству, продаже или иному введению в гражданский оборот на территории Беларуси товаров 21 класса МКТУ, маркированных товарным знаком, о котором возник спор.

Пример. Итальянская компания «Б», заявившая требования к физическому лицу С. о досрочном прекращении с декабря 2011 г. правовой охраны в Беларуси товарного знака «BALDININI» в отношении всех товаров и услуг 18, 24, 25, 26 и 35 классов по МКТУ в связи с неиспользованием знака без уважительных причин, смогла представить суду доказательства заинтересованности в досрочном прекращении правовой охраны фактически неиспользуемого без уважительных причин товарного знака лишь в отношении части товаров и услуг 18 (кожа и имитация кожи, изделия из них, не относящиеся к другим классам, в том числе ремни кожаные, кошельки, портмоне, футляры для ключей, изделия для документов кожаные, папки для нот; дорожные сундуки, коробки, ящики и сундуки из кожи, чемоданы; зонты от дождя и солнца, трости, чехлы для зонтов), 25 (одежда, обувь и головные уборы) и 35 (продвижение для третьих лиц вышеуказанных товаров 18 и 25 классов МКТУ, а также косметики и парфюмерии, очков и аксессуаров для очков; агентства по экспорту-импорту) классов МКТУ. В этой части и были частично удовлетворены заявленные итальянской компанией исковые требования в связи с неиспользованием ответчиком знака без уважительных причин.

Заинтересованность истца была подтверждена сведениями из Торговой палаты промышленности, ремесленничества и сельского хозяйства провинции Форли-Ченеза (Италия) о том, что видами деятельности предприятия являются кроме иных производство обуви, сумок и кожаных изделий, торговля обувью, кожаными изделиями и предметами одежды; письмами компании о продвижении с ноября 2012 г. (после фактического истечения срока возможного неиспользования знака) товаров истца в Беларусь; письмом НПРУП «Белорусский государственный институт стандартизации и сертификации» о сертификации в Беларуси продукции, производителем которой истец является; декларациями на товары, подтверждающими продвижение в Беларуси компанией истца производимой в Италии продукции: обуви, сумок, кошельков, ремней, верхней одежды, очков, часов, парфюмерии, маркированной обозначением, о котором возник спор, через совместное общество с ограниченной ответственность «Б». Подтверждало заинтересованность и наличие решения патентного ведомства Беларуси об отказе истцу в предоставлении правовой охраны знаку «BALDININI» в отношении товаров и услуг 18, 25 и 35 классов МКТУ в связи с его сходством до степени смешения с товарным знаком ответчика.

В приведенном примере продвижение с ноября 2012 г. итальянской компаний в Беларуси производимой продукции, маркированной товарным знаком «BALDININI», не может расцениваться судом как нарушение прав физического лица С. на зарегистрированный на его имя товарный знак и не приниматься во внимание как доказательство заинтересованности исходя из следующего.

Это связано с тем, что в период, прошедший с момента истечения льготного срока неиспользования знака (декабрь 2011 г.) до момента вынесения судом решения (февраль 2013 г.), товарный знак как фактически утративший силу перестал быть противопоставимым и охраняемым и мог использоваться заинтересованными третьими лицами уже без согласия владельца. Владелец товарного знака, после истечения льготного срока оставаясь таковым лишь юридически, лишается права предъявлять какие-либо претензии к третьим лицам, использующим этот знак на территории Республики Беларусь и заявившим требование о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака.

Указанная позиция коллегии по этому вопросу сопоставима с мнением широко известного в мире специалиста в области товарных знаков Поля Матели, доктора права, адвоката Парижского суда.

Пример. Совместное общество с ограниченной ответственностью «Завод виноградных вин «Д-с» также смогло доказать суду наличие заинтересованности в досрочном частичном прекращении на территории Республики Беларусь действия регистрации словесного товарного знака «Бульбаш» на имя предприятия «Д» в отношении всех товаров 29 (мясо, рыба, птица), 30 (кофе, чай, какао, сахар), 32 (пиво; минеральные и газированные воды), 33 (алкогольные напитки, за исключением пива) классов по МКТУ в связи с его неиспользованием в названных классах без уважительных причин.

СООО «Завод виноградных вин «Д-с» в соответствии с уставом вправе осуществлять и осуществлял виды деятельности, в том числе связанные с производством товаров и оказанием услуг, указанных в 29, 30, 32, 33 и 42 классах по МКТУ. Также истцом в доказательство заинтересованности в удовлетворении иска были представлены сведения о разработке предприятием стратегии развития торговой марки «Бульбашъ» для продукта: настойки горькие и сладкие.

Кроме того, суду истцом были представлены сведения о подаче в патентное ведомство нескольких заявок на регистрацию на его имя обозначений «Бульбаш» и «Бульбашъ» в качестве товарных знаков. Удовлетворению заявок препятствовало наличие противопоставляемого товарного знака ответчика в отношении однородных товаров и услуг.

С учетом совокупности доказательств, подтверждающих заинтересованность истца о досрочном прекращении правовой охраны знака и неиспользование ответчиком знака без уважительных причин в оспариваемых классах в предусмотренный законом льготный срок, заявленные требования судом были удовлетворены.

Как было отмечено, наличие решения патентного органа об отказе лицу в предоставлении правовой охраны товарному знаку или знаку обслуживания в связи с его тождественностью либо схожестью до степени смешения с ранее зарегистрированным знаком либо наличие поданной заявки на регистрацию обозначения в качестве товарного знака признаются одним из доказательств заинтересованности в досрочном прекращении правовой охраны товарного знака.

Специалисты относят эти документы к бесспорно подтверждающим заинтересованность, дополнительно подтверждать которую, по их мнению, никакими иными доказательствами нет необходимости.

Не соглашаясь с такой позиций, полагаем, что сами по себе ни решение патентного органа, ни поданная заявка, которая может быть отозвана по просьбе заявителя на любом этапе ее рассмотрения до даты регистрации знака либо осуществлена передача права на нее любому лицу, не могут служить объективным подтверждением заинтересованности, а являются лишь одним из показателей, подтверждающих заинтересованность, и подлежат оценке в совокупности с другими доказательствами, бесспорно свидетельствующими об использовании либо о намерении лица использовать обозначение, заявленное к регистрации в качестве товарного знака, в своей деятельности в отношении однородных товаров и (или) оказываемых услуг.

Указанное также можно проиллюстрировать примерами из судебной практики.

Пример. Белорусское общество с ограниченной ответственностью «А» (ООО «А») в заявлении просило суд о досрочном полном прекращении в Беларуси правовой охраны товарного знака «ЗАГОРА», зарегистрированного по национальной процедуре на имя физического лица К., в двух классах: в отношении товаров 30 класса МКТУ (кондитерские изделия) и услуги 35 класса МКТУ (продвижение вышеуказанных товаров (для третьих лиц)), в связи с его неиспользованием ответчиком без уважительных причин непрерывно в течение законодательно установленного срока и 1,5 года, предшествующих подаче заявления в судебную коллегию.

ООО «А», не являясь производителем кондитерской продукции, начиная с 2007 года занималось лишь тем, что наряду с другими дилерами ввозило в Беларусь продукцию – печенье и вафли, производителем которой являлось украинское ЧАО «Кондитерская фабрика «Л», маркирующее свою продукцию обозначением «ЗАГОРА», зарегистрированным в Украине на его имя в качестве товарного знака для товаров 30 и услуг 35 классов МКТУ. Спустя два года ООО «А» подало заявку в белорусское патентное ведомство на регистрацию в качестве товарного знака словесного обозначения «ЗАГОРА» в отношении товаров 30 класса МКТУ (кондитерские изделия), однако патентный орган отказал в предоставлении правовой охраны в качестве товарного знака заявленного обозначения в связи с его тождественностью с товарным знаком, зарегистрированным на имя ответчика К., в отношении однородных товаров.

В подтверждение заинтересованности в удовлетворении притязаний ООО «А» сослалось лишь на наличие данного отказа патентного ведомства в предоставлении правовой охраны заявленному обозначению, считая его достаточным для получения положительного решения суда.

Считая наличие лишь одного решения патентного органа недостаточным доказательством заинтересованности и отказывая ООО «А» в удовлетворении заявленных требований, суд аргументировал решение отсутствием в материалах дела сведений о том, что украинская кондитерская фабрика как производитель кондитерской продукции и владелец товарного знака «ЗАГОРА» в Украине выразила согласие с учетом положений статьи 6-septies Парижской конвенции, касающихся агента, на регистрацию в Беларуси обозначения в качестве товарного знака в отношении однородных товаров и услуг на имя ООО «А» как на одного из распространителей производимой фабрикой продукции и партнеров по ее продвижению на рынок Беларуси (агента).

Напротив, в ходе судебного разбирательства суд установил, что украинская кондитерская фабрика, считая предпочтительней для себя не подачу иска о досрочном прекращении правовой охраны знака, а ведение переговоров, обсуждала с ответчиком К. условия заключения договора уступки права на товарный знак «ЗАГОРА», подтверждая тем самым свой интерес в получении правовой охраны знака на территории Беларуси.

Кроме того, суд в решении сослался и на то, что, требуя досрочного прекращения правовой охраны товарного знака «ЗАГОРА» в 30 классе товаров МКТУ, истец, основным видом профессиональной деятельности которого являлась торговля кондитерскими изделиями, а не их производство, не представил доказательств, свидетельствующих о его реальном намерении расширить виды деятельности и использовать обозначение, о котором возник спор, в отношении производимой самостоятельно продукции указанного класса на территории Беларуси, об осуществлении каких-либо подготовительных действий по налаживанию производства по выпуску данной продукции.

Судебная коллегия отказала ООО «А» в удовлетворении исковых требований, несмотря на то что в ходе судебного разбирательства нашел подтверждение факт неиспользования ответчиком К. товарного знака в 30 и 35 классах МКТУ без уважительных причин.

Указанный пример из судебной практики показателен и в другом аспекте. Комментируя его, следует отметить, что при разрешении исков о досрочном прекращении правовой охраны товарных знаков суд особо предусмотрительно относится к расширению границ заинтересованности и появлению новых субъектов, в частности к отнесению к заинтересованным лицам дилеров – торговых партнеров зарубежных производителей продукции, желающих зарегистрировать на свое имя товарный знак лица – обладателя исключительного права на тождественный либо схожий до смешения знак в одном из государств – участников Парижской конвенции.

В изложенной выше правовой ситуации ответчик не представил суду доказательств намерения выпускать кондитерскую продукцию под товарным знаком, о котором возник спор.

Но могло быть и иначе: истец мог иметь доказательства осуществления подготовительных действий к реальной организации производства кондитерской продукции либо уже приступить к ее производству, и получилось бы, что в совокупности с наличием решения патентного ведомства об отказе истцу в предоставлении правовой охраны обозначению в качестве товарного знака в Беларуси суду, проигнорировав наличие агентских отношений с украинским производителем продукции, следовало бы признать этого истца заинтересованным в досрочном прекращении правовой охраны товарного знака и удовлетворить его требования. В этом случае такой сугубо формальный подход к признанию лица заинтересованным мог повлечь в последующем регистрацию товарного знака в патентном ведомстве на имя агента в нарушение требований статьи 6-septies Парижской конвенции по охране промышленной собственности, запрещающей регистрацию товарного знака на имя агента. Суд невольно поспособствовал бы своим решением нарушению норм международного договора, поскольку на стадии экспертизы заявки на регистрацию товарного знака наличие агентских отношений экспертизой не проверяется (и не проверялось первоначально по заявке ООО «А») и этот аспект не включен в абсолютные основания для отказа в предоставлении правовой охраны товарному знаку, наличие либо отсутствие которого подлежит обязательной проверке экспертом на стадии проведения экспертизы заявленного обозначения.

На практике может возникнуть вопрос: как поступит суд в случае, если истец вообще не подавал заявку на регистрацию знака и не имеет решения патентного ведомства об отказе в регистрации обозначения в связи с тождественностью либо схожестью его до смешения со знаком ответчика?

На него ответим следующим образом.

Начнем с того, что логику действий истца в этом случае можно понять, поскольку конечный результат подачи такой заявки заранее известен – правомерный отказ в ее удовлетворении. Хотя в этой ситуации есть угроза потери приоритета, и заинтересованное лицо не должно сбрасывать это со счетов. В связи с этим можно полагать, что при наличии совокупности достоверных доказательств заинтересованности отсутствие решения патентного органа об отказе в предоставлении правовой охраны либо поданной заявки на регистрацию знака как одного из доказательств в этой совокупности в каждом конкретном случае должно оцениваться индивидуально и не всегда должно являться препятствием для удовлетворения заявленных притязаний.

Признавая заинтересованным в досрочном прекращении правовой охраны товарного знака лицо, реально осуществляющее производство товаров и оказание услуг в определенных классах МКТУ, однородных указанным в свидетельстве на товарный знак, по поводу которого заявлены притязания; лицо, имеющее истинные намерения производить и реализовывать продукцию либо оказывать услуги под определенным товарным знаком и реально осуществившее подготовительные действия к этому, судебная практика к таковым не относит лицо, не являющееся реальным производителем товаров, а лишь аккумулирующее на свое имя охранные документы на средства индивидуализации с целью их последующей финансово-выгодной коммерциализации путем заключения лицензионных договоров о передаче прав на использование истинным производителям продукции. Полагаем, что в подобной ситуации создается лишь видимость заинтересованности в досрочном прекращении правовой охраны чужого средства индивидуализации без реального намерения использовать обозначение в своей деятельности.

Пример. Немецкая компания «ДВГ ГмбХ», заявив требование к физическому лицу С. о досрочном прекращении правовой охраны в Республике Беларусь товарного знака «НОВАЯ ВОДА» в отношении всех товаров и услуг 11, 32 и 40 классов МКТУ в связи с его неиспользованием без уважительных причин, свою заинтересованность обосновывала тем, что является коммерческой организацией, владеющей патентами в области фильтрации воды, а также наличием отказа патентного ведомства Беларуси в предоставлении правовой охраны на ее имя в качестве товарного знака словесного обозначения «новая вода» ввиду его тождества с товарным знаком, о котором заявлен спор.

Кроме того, компания сослалась на деятельность ее дочернего предприятия в Российской Федерации по изготовлению устройств для воды с использованием на основании лицензионных договоров товарных знаков истца, содержащих обозначение «новая вода» и зарегистрированных в Российской Федерации.

При разрешении спора судом было установлено, что видами деятельности немецкой компании-истца являются: владение интеллектуальной собственностью, в частности патентами на фильтрацию воды; приобретение прав на объекты интеллектуальной собственности путем покупки у других предприятий и путем самостоятельного патентования; предоставление лицензий другим предприятиям и получение лицензионных сборов; представительская деятельность, в том числе участие в ярмарках в качестве собственника патентов и представителя российских производителей фильтров, что подтверждалось официальной выпиской из торгового реестра суда первой инстанции г. Франкфурта-на-Майне. Из документа следовало, что истец никакими видами производственной деятельности вообще не занимается, не является изготовителем продукции либо лицом, оказывающим услуги в классах товаров и услуг, на которые претендует.

Несмотря на то что судом был бесспорно установлен факт неиспользования ответчиком С. товарного знака «НОВАЯ ВОДА» без уважительных причин непрерывно в течение оговоренного в законодательстве срока, а истец имел на руках отказ патентного ведомства в предоставлении правовой охраны на его имя в качестве товарного знака обозначения «новая вода» в связи с его тождественностью с оспариваемым товарным знаком, истцу в иске к ответчику было отказано со ссылкой на отсутствие доказательств заинтересованности.

Решение в этой части аргументировано тем, что наличие решения патентного органа об отказе в предоставлении правовой охраны заявленному обозначению в качестве товарного знака не может являться безусловным основанием для удовлетворения заявленного требования, поскольку отсутствовала совокупность иных доказательств, свидетельствующих об осуществлении истцом какой-либо производственной деятельности и реальном его намерении использовать при этом обозначение, на которое он претендует.

Получение же на свое имя охранных документов на средства индивидуализации в странах регистрации с последующим заключением с производителями продукции лицензионных договоров на их использование не может расцениваться как заинтересованность в приобретении исключительного права на товарный знак другого лица.

Довод о заинтересованности в связи с деятельностью дочерней российской компании с использованием по лицензионным договорам товарных знаков истца, содержащих обозначение «новая вода» и зарегистрированных в Российской Федерации, суд признал несостоятельным, поскольку в гражданском обороте дочернее предприятие, зарегистрированное в Российской Федерации, выступает как юридическое лицо, самостоятельно изготавливающее продукцию и вводящее ее в гражданский оборот.

Последнее, на что хотелось бы обратить внимание заинтересованных: институт досрочного прекращения действия правовой охраны товарных знаков рассчитан, как нам видится, на добросовестных приобретателей прав на них, не использующих знаки без уважительных причин. Что касается незаконного приобретения прав на знаки, то для аннулирования таких регистраций разумнее использовать не институт досрочного прекращения правовой охраны знака с определенного момента, а механизм признания недействительным предоставления правовой охраны товарного знака. Эта процедура хотя и более длительная по времени, но более надежная, поскольку полностью исключает возможные притязания обладателей прав на неиспользуемые товарные знаки к конкурентам по бизнесу, начавшим использование тождественных либо схожих до смешения обозначений до подачи иска в суд.

Дата добавления: 2015-05-29