Оригинальное название: Destiny Binds (Timber Wolves Trilogy, #1) by Tammy Blackwell, 2011 3 страница

— Я? — спросила я, стараясь не смотреть на Алекса.

— У вас весьма схожие стили и ритм, вы отлично сработаетесь.

Миссис Соул весьма не грациозно соскользнула со стола.

— Мне нужна статья в тысячу слов о социальной медицине к пятнице. Сами решите, кто будет писать о положительных вещах, а кто об отрицательных.

Она ушла, оставив меня паниковать. Тысяча слов к пятнице?! Но ведь была среда!

А затем моя самая большая проблема подала голос.

— А что ты знаешь о социальной медицине?

— Эмм... ее практикуют в Канаде?

Я посмотрела и увидела, что он впервые снова улыбается мне. Ну, уголок его рта поднимался. Практически улыбка.

— Нас за что-то наказывают, так ведь?

На минуту я об этом задумалась.

— Я слышала, папа заставляет ее уйти на пенсию. Наверное, поэтому она меня невзлюбила. У меня часто возникают проблемы из-за отца.

Это было правдой. Мистер Бек терпеть меня не мог в основном из-за его отношений с отцом.

— А ты как умудрился ее разозлить?

Теперь Алекс по-настоящему улыбался.

— Я врезался в ее машину.

— Быть не может!

Он вздрогнул и опустил глаза.

— У меня не очень хорошие тормоза. Я лишь слегка поцарапал эту огромную махину, но с тех пор она косо на меня смотрит.

— Ты поцарапал Кэдди! — подразнила его я. — Странно, что она тебя сразу не убила.

— Я думаю, миссис Соул больше предпочитает пытки. Если бы она меня убила, было бы некрасиво.

Лично я не думаю, что убийство — это так же некрасиво, как сказать девушке в лицо что время, проведенное с ней, пытка.

Я неохотно планировала встречу с ним после школы. Как я должна работать с человеком, который явно не хочет иметь со мной ничего общего? Я злилась на него за его прямоту, на миссис Соул за то, что поставила меня в такую ситуацию, и, главное, на себя за то, что хотела понравиться ему. Я должна была знать лучше, чем волноваться о том, нравлюсь ли я Алексу Коулу или нет. По дороге в центр города я пыталась вбить себе в голову немного здравого смысла.

Наша публичная библиотека — мое любимое место на планете. Несколько лет назад методистская церковь переехала в другое здание на окраине города, а библиотека заняла ее место в старинной готической постройке на площади. Дерево, камень и витражи создавали магическую атмосферу.

Конечно, моей маленькой сестре было наплевать на архитектуру и на то, что тошнота подступала к моему горлу.

— Может, сначала пойдем в парк, на качельки? Ну пожалуйста! — спросила она, когда мы заехали на маленькую парковку. У Джэйса после обеда были тренировки, поэтому в те дни, когда мама работала, я была нянькой.

— Прости, Бурундук, мне надо сделать домашнюю работу. Но сегодня среда, так что Эмма с тобой поиграет.

Энджел мгновенно оживилась. Эмма была племянницей библиотекарши мисс Нэнси. По понедельникам, средам и четвергам она оставалась в библиотеке, пока ее мать ходила на занятия по аэробике.

Эмма была кумиром Энджел и ходила в третий класс.

Энджел подбежала по старым каменным ступенькам к большой тяжелой двери еще до того, как я успела забрать вещи из машины. Я поспешила за ней, чтобы не дать ей устроить там бардак.

Мисс Нэнси предпочитала, чтобы ее библиотека была такой же тихой и спокойной, как и покинувшая здание церковь.

Я заметила Алекса за столом в отделе справочной литературы, но мне пришлось потрудиться, прежде чем смогла добраться туда. Сначала я остановилась около мистера Джорджа, сварливого старика, который ненавидел все, кроме стада животных, с которыми делил двухкомнатную квартиру. Я починила его «сломанный» компьютер, снова включив монитор. Затем мисс Нэнси отдала мне гору книг, которые я просила, и заняла меня бесконечной беседой о том, как запись в ее блоге вызвала огромные дебаты о значимости Холдена Колфилда[18] в жизни современного общества.

Я уже думала что освободилась, как вдруг из ниоткуда появилась рука, схватила меня за локоть и притянула к шкафу с комиксами.

— Cкаут, смотри, что только что подвезли!

Рука и голос принадлежали Брюсу Паркеру, парню, которому не сильно повезло с внешностью. Он работает ассистентом в видеопрокате, чем сильно гордится. Когда он не просвещает местных о гении Гая Ричи[19], его можно встретить торчащим в библиотеке. Я бы могла посчитать это жалким, если бы сама не терлась здесь гораздо чаще.

— Это новая манга? Никогда не слышала про эту серию.

Я взяла томик и пролистала. Рисовка была не сильно впечатляющей, но у Брюса обычно был хороший вкус относительно комиксов.

— Напоминает стиль Кишимото[20].

— Того парня, который рисует «Наруто»[21]?

— Ага. Он сейчас очень популярен в Японии. Хочешь почитать, когда я закончу?

— Нет, спасибо. Мне больше нравятся вещи вроде «Тетради смерти»[22].

Я уже направилась в тот угол, где меня нетерпеливо ждал Алекс.

— Прости, что заставила ждать, — сказала я, садясь за стол.

— Да ничего. — Он словно сдерживал смех. — У тебя много фанатов, надо всем уделить внимание.

Я почувствовала, как покраснели мои щеки. Я, наверное, выглядела как Королева Ботаников, разговаривая со всеми в библиотеке, пока шла мимо.

— У Джэйса сейчас тренировка. Мы живем довольно далеко, поэтому нет смысла сто раз ездить туда-сюда.

— Нет, я сразу понял, что ты из таких девушек, которые проводят время в библиотеке. Но я удивлен тем, что ты интересуешься мангой. Это, кстати, объясняет всю драму.

— Ты меня раскрыл, — съязвила я. — Я тайная эмо. Не все могут быть солнечно-радостными, как ты.

— Ты думаешь, я солнечно-радостный? — сказал он, улыбнувшись, и продемонстрировал мои слова, осветив темную библиотеку.

— Да, а я маленькая грозовая тучка. Так что давай займемся делом, чтобы я могла быстрее вернуться домой, переодеться в свою пижаму с «My Chemical Romance», и писать стихи маркером на руке.

— Я на шаг впереди тебя, Эми Ли.

Он передал мне несколько справочников.

— Это все, что есть в библиотеке относительно социальной медицины.

Час спустя мы просмотрели все книги, которые нашел Алекс, и несколько статей в интернете. От всей новой информации у меня болела голова.

— Боже, как скучно.

У меня уже глаза слезились от компьютера.

— Я не понимаю, почему это проблема. Зачем позволять какому-то государству решать, какие медицинские услуги ему нужны?

— Думаешь, это лучше оставить страховым компаниям?

— Нет, я думаю, это должны решать доктор и пациент.

— Можно подумать, это так работает. — Судя по его виду, Алекс собрался толкнуть речь, поэтому я сразу начала рыться в сумке.

— Погоди секунду. — Я нашла то, что искала и положила на стол. — Ладно, продолжай.

Алекс с недоумением смотрел на прибор.

— Что это?

— Диктофон.

Это было очевидно.

— Зачем он тебе?

— Мама купила мне его, когда я начала заниматься школьной газетой. Она говорит, что всем журналистам нужен диктофон.

— А сейчас он нам нужен, потому что...?

— Потому что, если мы сейчас будем спорить, я позже все напечатаю, и завтра ты превратишь это в шедевральную статью. Сойдет план?

Алекс ответил, сразу нажав кнопку записи, и начал усиленно обсуждать медицинскую систему. Мы успели обсудить многое, прежде чем нас прервал рев моей младшей сестры.

Я нажала на паузу и потянулась к ней.

— Что такое, Энджел, ты поранилась?

Энджел обхватила меня руками и начала хныкать. Я посадила ее на колени и обняла. Она, конечно, вредная, но она все-таки моя маленькая сестренка, и вид ее заплаканного лица причинял мне чуть ли не физическую боль.

— Эмма сказала, что я маленькая. — Она начала рыдать у меня на плече. — Она больше не хочет со мной играть.

Никогда мне эта Эмма не нравилась.

— Кто-то подумал, что ты маленькая? — Алекс наклонился вперед к Энджел — Сколько тебе, восемь или девять?

Энджел посмотрела на него сквозь ширму моих волос.

— Мне шесть с половиной.

Алекс продемонстрировал актерский талант. По крайней мере, он выглядел по-настоящему удивленным.

— Шесть с половиной?! Надо же, мне ты показалась гораздо старше.

Энджел встала, убирая прилипшие волосы с лица.

— Я очень зрелая для своего возраста.

Я прикусила губу, чтобы не засмеяться. Алекс даже не моргнул.

— Это правда. Зачем тебе играть с всякими детьми. Ты должна проводить время здесь, с нами.

Энджел вытаращила глаза на меня. Обычно она не оставалась с взрослыми ребятами, только если Талли была в особо щедром настроении. Я никогда не видела у нее взгляда, настолько полного надежды.

— Да, нам нужна твоя помощь, — сказала я, вытирая последние слезы. — Сможешь подержать диктофон, пока мы с Алексом спорим?

Энджел кивнула, прежде чем оглянуться на Алекса:

— Ты знаешь, Скаут очень хорошо спорит. Она всегда выигрывает у меня и Джэйса.

— А есть что-нибудь, чего твоя сестра не умеет делать? — Я удивилась, что Энджел задумалась над этим вопросом.

— Когда она поет, ее голос звучит как у кошки, которую тянут за хвост. А когда она готовит, всегда срабатывает пожарная сигнализация, — наконец выпалила она.

Алекс пытался выглядеть серьезно, но ямочки на щеках его выдали.

— Ну, значит, мне не стоит просить ее выступить с концертом или приготовить обед.

К тому времени как мы закончили, Алекс полностью очаровал мою сестренку. Она была беззащитна перед его обаянием и заразительным смехом. К своему ужасу, я начала осознавать, что тоже не настолько невосприимчива, как надеялась.

ГЛАВА 5

— У меня новый друг! — объявила Энджел за обедом. Я усиленно пыталась вынуть перец из соуса к спагетти, так что не очень внимательно слушала разговор. — Он очень милый и хороший и смешной.

Папа потянулся, чтобы убрать макаронину с лица Энджел.

— Он в твоем классе?

— Нет. Это друг Скаут. Он попросил меня помочь им делать домашнее задание, потому что я такая взрослая.

Черт. У меня пока что не было возможности рассказать Джэйсу о статье. Под этим я имею в виду, что надеялась, что он никогда об этом не узнает. Мне нужно было отвлечь Бурундука, пока она не разболтала всего.

— Эй, Энджел, передай мне сыр!

Само собой, как и любая хорошая сестра, она никогда не делала того, о чем я просила.

— А Алекс завтра придет в библиотеку?

В комнате раздался звон, когда Джэйс уронил вилку на стол.

— Ты была в библиотеке с Алексом Коулом?

— Да ничего страшного не произошло...

— Не отмазывайся! Я предупреждал тебя, держись от него подальше!

— Джэйс Стюарт Донован! — сказал отец таким тоном, какой может быть только у преподавателя. Обычно, услышав свои полные имена, мы втроем прятались под ближайший предмет мебели. Джэйс даже не шелохнулся.

— Я просил тебя об одном! Об одном, Скаут. Тебе совсем жизнь не дорога?

— Солнышко... — начала мама, но отец прервал ее:

— Не кричи на свою сестру!

Джэйс стал говорить тише, но не менее эмоционально:

— Он не тот, за кого ты его принимаешь.

— Это было школьное задание, — сказала я таким тоном, чтобы Джэйс осознал каждое слово.

— Да, конечно.

Я так крепко вцепилась в вилку, что края впились мне в кожу.

— Если Лиам так себя повел, это не значит...

— Лиам?!! — Лицо Джэйса стало ярко-пурпурным. — Ты уже и с этим на «ты» перешла?!

Отец ударил рукой по столу так, что вода выплеснулась из моего стакана.

— Хватит! Я немедленно хочу знать, что происходит!

— Не твое дело! — сорвался Джэйс.

Все за столом замерли. На секунду мне показалось, что я не дышу.

— Что ты сейчас сказал?

Джэйс промолчал. Он просто стоял там, пытаясь взорвать мне голову одним взглядом. У него это почти получилось.

— Думаю, тебе нужно пойти в свою комнату и остыть, сын.

Джэйс встал и задвинул свой стул.

— Я пойду, — сказал он, выходя из комнаты. — Но я не твой сын.

Я буквально открыла рот от удивления. Джэйс часто ругался с отцом, но никогда не говорил таких жестоких слов. Нет, мой папа не был Джэйсу родным, но с тех пор как Джэйсон Хэйган погиб на охоте еще до рождения своего сына, у Джэйса не было другого отца.

— Прости, я не хотела... — Энджел говорила тихо и робко. У меня второй раз за день сжалось сердце от печального вида сестры.

— Ты не сделала ничего плохого.

— А ты?

А что я? Я знала, что Лиам опасен, и, само собой, собиралась держаться от него как можно дальше. Но Алекс-то в чем виноват?

— Никто не сделал ничего плохого.

— Тогда почему Джэйс настолько зол?

Три пары глаз уставились на меня, ожидая ответа.

— Ему не нравится Алекс. Он ему не доверяет, или что-то в этом роде.

— Этот Алекс, он плохой?

Почему она задает мне все эти сложные вопросы? Разве я не была весь день идеальной старшей сестрой?

— Если честно, Энджел, я даже не знаю, какой он.

— Это не похоже на Джэйса, — сказала мама. — Он не стал бы так ненавидеть кого-то без причины.

Я всерьез задумалась, не рассказать ли им обо всем: о жуткой встрече с Лиамом, о реакции Джэйса и о моих подозрениях.

— Может, у него и есть причина, но мне он не хочет говорить.

— Этот парень ведь не вел себя неприлично по отношению к тебе?

Вот блин.

— Нет, пап, я его едва знаю.

— Знаешь, милая, если ты чувствуешь угрозу, неважно физическую, эмоциональную или сексуальную, ты всегда можешь...

Матерь божья.

— Знаете что, мне нужно поговорить с Джэйсом, — сказала я, вставая из-за стола, в спешке пытаясь прервать эту становившуюся все более неловкой беседу.

— Скаут, если ты узнаешь, что его так беспокоит, ты ведь скажешь нам, правда? — спросила мама.

Я поцеловала ее в лоб, пока проходила мимо. Она выглядела такой встревоженной, поэтому мне хотелось немного ее успокоить.

— Да, не волнуйся, мама. Скорее всего, какие-то мальчишечьи разборки.

Конечно же, в комнату Джэйса я не пошла, так как прекрасно знала, что когда он расстроен, то разговаривать с ним бесполезно. Вместо этого я заперлась у себя и попыталась отвлечься домашкой. Я как раз пыталась понять, что же такое первообразная, когда зазвонил телефон. У меня екнуло сердце, когда я увидела, кто звонит.

— Чак! Как там студенческая жизнь?

Как я и думала, разговоры с Чарли становились все более и более редкими.

— Задолбала вся эта учеба. Тебе бы понравилось — надо читать кучу книг, писать кучу работ и сдавать множество невозможных тестов. Хотел бы я, чтобы ты была здесь. — И я тоже хотела бы быть где угодно, лишь бы рядом с ним.

— Звучит словно рай.

— Как дела дома? Написала что-нибудь интересное для газеты?

Намек Чарли был не очень тонким. Скорее всего, Джэйс просил его докопаться.

— Да нет. — Я надеялась, чтобы он услышал, насколько безжизненно звучит мой голос.

— Забавно, твой брат сказал, что ты пишешь статью вместе с Алексом Коулом.

— Пишу, но она о социальной медицине, и это настолько не интересно, насколько возможно.

Выдох Чарли прозвучал словно помехи в трубке.

— Скаут, мы это обсуждали. Я думал, ты поняла.

— Нет, не поняла. Я согласилась не дружить с ним, но вы мне так и не объяснили причину.

Я снова начала раздражаться.

— Я тебе говорил, это сложно.

— А я тебе говорила, что достаточно умная, чтобы понять.

Повисло долгое молчание.

— Я не могу тебе сказать, прости, просто не могу. — Его голос стал тише, и я знала, что мне не померещились эмоциональные нотки. — Я не вынесу, если ты пострадаешь. Ты знаешь это?

— Я знаю. — А еще я знала, что мои внутренности превратились в холодец. — Это просто школьное задание. Я буду вести себя максимально профессионально.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Некоторые обещания просто нельзя сдержать, как ни старайся. Я совершенно намеренно хотела выбросить Алекса Коула из своей жизни, потому что Чарли, который не вынес бы, если бы я пострадала, просил об этом. Честное слово.

Чего я не учла, так это самого Алекса. Миссис Соул так понравилась статья, что она решила выпускать похожую каждую неделю. Это значило, что мы с Алексом стали проводить вместе все больше и больше времени. Поначалу это была просто работа над статьей в библиотеке, но понадобилось не так много времени, чтобы та трещина, возникшая между нами в школе, полностью затянулась. Вскоре Алекс начал разговаривать со мной перед математикой и садиться со мной и Талли в театральном кружке, иногда он даже терся в библиотеке во время обеда.

Был дождливый ноябрьский день, и мы сидели в библиотеке, делая домашку по математике. Темой статьи на этой неделе было снижение планки возраста, с которого можно употреблять алкоголь, до 18 лет. Смеха ради, я решила выступить за, а Алекс против. У нас было достаточно материала, чтобы набросать черновик за пять минут.

— В общем, у меня математический вопрос, — объявил Алекс.

Я перестала стучать ластиком себе по лбу и посмотрела на него.

— Ты не замечала, что Джон Дэвис пахнет как-то необычно?

Он сидел между нами на алгебре, и этот вопрос действительно имел какое-то отношение к математике.

— Аромат пластилина, который он источает, непереносим. Чтобы его не заметить, надо быть вообще лишенным обоняния.

— Пластилин! — У него над головой словно возникла мультяшная лампочка — Я знал, что это что-то знакомое, просто никак не мог понять, что. — Алекс уставился в пространство, щелкая ручкой. — А почему он пахнет пластилином?

— Без понятия. — Я наклонилась к нему, будто мы обсуждали нечто важное, вроде глобального потепления или превосходства печенья с корицей над морожено-клубничным. — Он сидит передо мной 13 лет, и всегда так пах. Может быть, он вместо одеколона мажет себе пластилин за уши?

— А может, он его ест? — заключил Алекс — Я ходил с одним парнем в детский сад, и он всегда ел всякую гадость — фломастеры, клей, ворох из карманов.

— Фу, отвратительно!

— Эй, мне было всего пять!

— Я думала, мы говорим про мальчика, с которым ты ходил в детский сад.

Алекс неловко подвинулся в кресле и взъерошил волосы. Я моментально отвлеклась, увидев, как он провел языком по губам.

— Я хотел сказать, что ему было всего пять. Это был не я. Я не сумасшедший поедатель вороха.

— Ну так и каков ворох из карманов на вкус?

Алекс пристально посмотрел на меня.

— Скаут, у меня много домашней работы. Мне бы хотелось, чтобы ты прекратила отвлекать меня.

Я картинно застегнула рот на молнию и стала набирать цифры на калькуляторе. Он сделал то же самое, но тишина продлилась недолго. Я поняла, что учиться с Алексом практически невозможно, так как чем больше я с ним разговаривала, тем больше мне хотелось с ним разговаривать. Миссис Соул была права, у нас действительно схожие стили и ритмы, которые очень хорошо смотрелись вместе. Я врала сама себе, что просто наслаждаюсь этой дружбой, пока однажды на одном из занятий по Шекспиру не осознала, насколько усугубилась моя маленькая влюбленность.

Мы готовились к прочтению «Укрощения строптивой»[23]. Мне досталась роль Катарины, Алекс играл Петруччо. Я вызывала свою внутреннюю Джулию Стайлз[24], когда Эшли проскользнула между мной и Алексом.

— Эй, Алекс, — сказала она, выпячивая напомаженную нижнюю губу, словно обиженный ребенок. — Ты мне так давно не звонил. Где ты был?

Алекс виновато улыбнулся.

— Простия был немного занят с работой и школой, все дела.

Я почувствовала, как нечто огромное и бесформенное, как профессиональный рестлер, угнездилось в моем животе. Перед глазами встали картинки — я очень живо представила, как бью Эшли по ее козьему лицу.

— Ну, если у тебя будет свободный вечер, мы можем что-нибудь придумать.

Она прижалась к нему всем телом, чтобы прошептать что-то на ухо, и судя по тому, как покраснели его лицо и шея, было понятно, что конкретно она собралась придумывать.

Алекс нервно закашлялся.

— Л-ладно, ты это, давай позже поговорим.

— Буду ждать, — промычала она. Эшли буквально елозила по нему своими сиськами. Я не могла решить, что же мне сделать — блевануть или забить ее до смерти ботинком.

Алекс попятился назад и едва не споткнулся о деревянный меч.

— Да... Ладно, хорошо. Увидимся.

— Ладно, занимайтесь дальше. — Она повернулась ко мне, глядя как можно более снисходительно. — Скаут в главной роли. Мисс Райдер в кастинге вообще не разбирается, похоже.

Я была рада, что надела спортивные кеды. Она бы умерла слишком быстро и недостаточно мучительно, если бы я отлупила ее своими ботинками.

— Ее сиськи не настоящие, — сказала я после того, как она ушла. — А еще она писалась в постель до седьмого класса и три недели ходила в школу в балахоне, потому что думала, что средняя школа — это Хогвартс.

Алекс просто стоял и смотрел на меня, словно у меня выросла вторая голова.

— Прости, — сказала я. — Я знаю, вы встречаетесь, это было грубо.

Алекс почему-то улыбался. Наверное, ему было смешно смотреть на мое идиотское поведение. Мне бы было, будь я на его месте.

— Я не встречаюсь с Эшли Джонсон.

— Нет?

О чем он говорит? Конечно же, он встречался с Эшли. Может, у них в Монтане это все по-другому заведено?

— Неа. Она не в моем вкусе.

Ямочки на его щеках заработали в максимальном режиме. Даже искорки в глазах засверкали.

— Но ты позвал ее на встречу выпускников!

— Я просто хотел, чтобы кое-кто другой приревновал.

Ему нравился кто-то еще. Отлично. Мой мозг начал перебирать варианты.

Молли Иствик симпатичная, и я пару раз видела, как они общаются. Джэйс недавно расстался с Никки Андерсон, которая выглядит как танцовщица с MTV. Каждый парень в радиусе пяти миль попытался воспользоваться открывшейся возможностью. Я вздрогнула, представив, чем могут закончиться отношения Алекса с бывшей Джэйса.

— И как, получилось?

Что я имела в виду, так это встречается ли он с кем-либо прямо сейчас, потому что нет ничего лучше, чем сыпать соль на открытые раны.

— Сначала я думал, что нет. Но теперь вижу, что, может быть, и получилось.

Только когда румянец вернулся на его щеки, я смогла хотя бы допустить мысль, что он говорит обо мне.

Он снова водил руками по волосам. Он нервничал? Я заставляла его нервничать?

— Так что ты делаешь на день благодарения на следующей неделе? — внезапно спросил Алекс.

Он выглядел очень заинтересованным в собственных ботинках. Это были очень милые ботинки — сильно поношенные Adidas Gazelles, — но в них не было ничего выдающегося.

— Я должна поехать в Вашингтон и провести праздники с сенатором и миссис Харпер.

— Представитель большинства в сенате, Сенатор Харпер? Почему?

Потому что моя жизнь — отстой.

— Он отец моей биологической матери.

— Сенатор Харпер твой дедушка?

Алекс был заметно впечатлен.

— Технически.

Я вижу своих бабушку и дедушку всего раз в год. Они увозят меня в округ Колумбия на день благодарения. В течение четырех дней я нахожусь под постоянными нападками стилистов, чтобы у Харперов было достаточно фотографий со Счастливой Американской Семьей для следующих выборов в сенат.

Выщипывание бровей и колючие свитера — это не самое ужасное. Самое ужасное — это беседы. Миссис Харпер может часами обсуждать мою внешность и что я даже близко не настолько симпатичная как мама, а Сенатор любит читать мне лекции о том, какая ответственность лежит на мне как на внучке известного политика и как мне важно найти достойное место в жизни. От всего мероприятия хочется вскрыть вены.

Моя неприязнь к сложившейся ситуации отразилась прямо на лице.

— Ты не очень-то рада встрече с родней.

— Они винят моего отца в смерти матери. А я для них — оружие, которое он избрал. Они никогда не поздравляли меня с днем рождения и не присылали открыток на Рождество. Они связываются со мной лишь тогда, когда им это выгодно. Так что нет. Я не очень рада. Трудно радоваться людям, которые ненавидят тебя лишь за факт твоего рождения.

Алекс внимательно изучал мое лицо, пока я старалась звучать как можно более непринужденно, говоря об этом.

— Так почему ты едешь к ним на День Благодарения? Есть же много гораздо более приятных способов провести его.

Я могла назвать миллион гораздо более приятных способов. Поехать к маме отца, которая печет лучший в мире ореховый пирог, или к его отцу, чей ореховый пирог на втором месте. Я могла бы провести ночь благодарения с семьей Ребекки, где все играют в настольные игры до самого утра. Могла бы поехать на базу и отметить праздник с родителями биологического отца Джэйса, потому что они всегда считали меня семьей. Это было бы неплохо, учитывая, что я смогу увидеть Чарли.

Но я ничего этого не сделаю. Просто не смогу.

— Я поеду, потому что она бы этого хотела.

Каким-то образом Алекс вытянул из меня всю историю. Я рассказала, как врачи заметили, что у нее возникли проблемы во втором триместре и посоветовали прервать беременность ради собственного блага. Рассказала, как она решила, что моя жизнь стоит того, чтобы рискнуть своей, как она держала мое крохотное тело и сказала, что оно того стоило, и как она умерла со мной на руках. Я рассказала о том, как должна быть лучшей во всем, чтобы она мной гордилась, и как сильно боюсь, что ее жертва может быть напрасной.

Я все выложила, как никогда раньше. Он продолжал задавать вопросы, а я на них отвечала, может, даже слишком честно.

Вот такие вот профессиональные отношения.

— Вот такое у меня печальное прошлое, — сказала я. Я осталась без сил, уязвимой и уязвленной, как в тех снах, в которых ты приходишь в школу, забыв надеть штаны. — Что насчет тебя?

— Кто тебе сказал, что у меня печальное прошлое?

Алекс начал выдергивать ниточки из дырки на джинсах.

— Ты ведь живешь с братом? Где ваши родители?

— Погибли в аварии, когда мне было 11. Я не люблю говорить об этом.

Он продолжил ковырять штанину, даже не глядя в мою сторону.

Я хотела стукнуть его по руке, чтобы он перестал. Я только что открыла ему свою душу, а он отфутболил меня, сказав, что не хочет говорить об этом? Я уже хотела высказать ему, как это несправедливо, когда прозвенел звонок. Алекс встал и скрылся за дверью до того, как я успела собраться с мыслями.

Я не видела его в столовой в тот день, и у меня не было возможности поговорить с ним на занятии у миссис Соул.

Когда он исчез еще до объявления конца уроков, я была уверена, что он меня избегает.

Это было так унизительно. Во-первых, я извергла из себя поток ненависти к Эшли Джонсон, который только тупой не принял бы за приступ ревности. Во-вторых, без конца трепалась о своей мертвой матери, злых родственниках и комплексах. А самое худшее — я смогла убедить себя в том, что интересна ему. Конечно же, он об этом догадался. И, конечно же, избегал меня. Ему было неловко, он ведь случайно дал странной девчонке, у которой не хватает винтиков в голове, прийти к неверному выводу. В тот день Талли пыталась поднять мне настроение молочным коктейлем и картошкой, но это не помогло. В одном я была уверена — что больше никогда не хочу видеть Алекса Коула.

ГЛАВА 6

Самая лучшая часть каникул, помимо отсутствия математики, это то, что люди возвращаются в школу в хорошем настроении и гораздо менее нервными. По крайней мере, так было со мной и Алексом. До дня благодарения наши встречи были достаточно неловкими хотя бы потому, что я убегала всякий раз, когда он пытался подойти ближе. Но в этот понедельник наша удобная, но не до конца удовлетворительная дружба вернулась.

— Ты какая-то оранжевая, — сказал Алекс, пока я копалась в статьях о новой иммиграционной политике.

— Матерь божья! — вскрикнула я, глядя на свои руки. — Как это случилось? Спасибо, что заметил, сама бы я никогда не догадалась.

Из своей поездки в Вашингтон я вернулась похожей на апельсин. Последняя попытка миссис Харпер сделать меня фотогеничной включала в себя визит в эксклюзивный салон в Вирджинии, где меня заставили раздеться и лечь в космическую капсулу, где мое тело покрыл порошок с приторно-сладким запахом. Они сказали, что я выйду оттуда загорелой пляжной красоткой.

Они соврали.

Миссис Харпер получила извинения и свои деньги назад. А я стала выглядеть еще более странно. К счастью, загар исчезал довольно быстро и еще через неделю, если буду принимать душ три раза в день, я верну своей коже привычный оттенок.

— Скаут модно загорела, чтобы выступать по телевизору. Ее дедушка знаменит, — сказала Энджел, оторвавшись от своей раскраски. Она снова общалась с Эммой, хоть и предпочитала находиться поближе ко мне. Алекс тоже к нам присоединился.

— Скаут превратилась в говорящую мультяшку, потому что ее бабушка и дедушка садисты, — поправила я.

— Я хочу модный загар.

Если бы у меня был третий глаз на затылке, она бы и его захотела.

— Тебе не нужен фальшивый оранжевый загар, Бурундук.

— Нужен, — настаивала она — Он красивый.

Алексу было весело.

— И я так думаю. Всегда было интересно, как выглядят девочки Умпа-Лумпы.

Я пнула его по ноге под столом.

— Не заставляй меня применять техники ниндзя!

Дата добавления: 2015-05-26