Часть вторая 3 страница

РЕСНИЧКИН. Скотина такая.

АЛЕКСАНДР. Прошу! Будь человеком!

РЕСНИЧКИН. Подлец, неблагодарная тварь.

АЛЕКСАНДР. Пойми, если я не появлюсь дома, меня начнут искать. Объявят розыск. Рано или поздно поиски приведут в ваш город. Давай договоримся: ты просто отпускаешь меня, я уезжаю и никогда не вспоминаю о том, что произошло.

РЕСНИЧКИН. Да не проблема, пускай приезжают. А мы скажем, какой ты на самом деле циник и подлец.

АЛЕКСАНДР. Чертов ублюдок! Садист! Чтоб вы все сдохли в этом городе!

РЕСНИЧКИН (приостановив «малярные работы»). Ну вот, снова обиделся. Сашка, пойми, я желаю тебе только хорошего. Постепенно начинаю к тебе привыкать. А ты сторонишься меня, как блохастого пса. Все время сбегаешь. То есть очевидно же: ты не любишь меня. Пойми, мне обидно. От этого вспышки гнева, раздражительность… (С внезапной злостью.) Дурак! Скотина! (Смягчившись.) Дурачок… Глупый… (Покрывает гипс краской.)

День. Квартира Андреевича. Гостиная. Дверь в спальню. За столиком Андреевич, Ресничкин пьют чай. Александр не притрагивается к своей чашке. Его загипсованные ноги покрыты белой краской, а также узором из васильков. У Ресничкина на горле горчичный пластырь, он снова простуженно покашливает.

АНДРЕЕВИЧ (держа блокнот и карандаш.) Как вам у нас в городе?

АЛЕКСАНДР. Спасибо, хорошо.

АНДРЕЕВИЧ. Продолжаете с ним знакомиться?

РЕСНИЧКИН. Продолжаем.

АНДРЕЕВИЧ. В картинной галерее были?

АЛЕКСАНДР. Да.

АДРЕЕВИЧ (делая в блокноте пометки). В городском музее?

РЕСНИЧКИН. Только что оттуда.

АНДРЕЕВИЧ. И как вам?

РЕСНИЧКИН (с ехидством, многозначительно косясь в сторону Александра.) Ну, мы же были в Эрмитаже. Что нам какой-то провинциальный музей.

АНДРЕЕВИЧ. Мда, понимаю.

РЕСНИЧИН. Где ваша жена?

АНДРЕЕВИЧ (показывая на дверь). Там, в спальне.

РЕСНИЧКИН. Почему не выходит?

АНДРЕЕВИЧ. Стесняется. Довольно скромна. Но я считаю, для женщины это плюс. Она у меня, что называется, «вечная школьница». Вспыхивает стыдливым румянцем по всякому незначительному поводу. Люблю ее чрезвычайно! Сейчас попробую позвать. Хочу, Александр, чтобы вы с ней познакомились.

Андреевич уходит в спальню.

РЕСНИЧКИН (отхлебнув чай). Даже сахара не положил. Жопа хренова. У тебя сладкий?

АЛЕКСАНДР. Не знаю, не пробовал.

РЕСНИЧКИН (протягивая руку к его чашке). Можно?

АЛЕКСАНДР. Да, конечно.

РЕСНИЧКИН (делая глоток). Та же фигня.

Из спальни выходит жена Андреевича. По сути, это все тот же Андреевич, переодетый в женское платье, в парике, с поспешным макияжем. Александр, обалдев, смотрит на нее.

ЖЕНА (стыдливо усаживается). Здравствуйте.

РЕСНИЧКИН. Добрый день. А муж ваш где? Теперь он будет в спальне отсиживаться?

ЖЕНА. Попросила его посидеть там. Стесняюсь при нем говорить с посторонними мужчинами. Буду чувствовать себя скованно, говорить, что называется, невпопад… (Смущенно хихикает.)

РЕСНИЧКИН. Понятно.

ЖЕНА (Александру). Как вам наша квартирка?

АЛЕКСАНДР. Ничего. Неплохо.

ЖЕНА. Не слишком провинциально?

АЛЕКСАНДР. Да нет, нормально.

ЖЕНА. Нет, очень провинциально. Вазочки, салфеточки, натяжные потолки… Пошло и безвкусно. Но что делать? Так мы живем.

Ресничкин допивает чай.

(Ему.) Еще чаю?

РЕСНИЧКИН. Можно.

ЖЕНА. А вам?

АЛЕКСАНДР. Спасибо, у меня есть.

ЖЕНА. Я сейчас. На кухню.

РЕСНИЧКИН. Если можно, с сахаром.

Взяв пустую чашку, жена уходит.

АЛЕКСАНДР (шепчет). Что тут происходит?

РЕСНИЧКИН. Ничего особенного. А что?

АЛЕКСАНДР. По-моему, это никакая не жена.

РЕСНИЧИН. Не понимаю.

АЛЕКСАНДР. Это же хозяин квартиры. Зачем он напялил платье? Он что, дурачит нас?

РЕСНИЧКИН. С какой стати?

АЛЕКСАНДР. Он сумасшедший, не знаешь?

РЕСНИЧКИН. Успокойся. За долгие годы совместной жизни у супругов формируются одинаковые привычки, характер. Внешность тоже не исключение. Это доказано. Муж и жена одна сатана.

АЛЕКСАНДР. Но у нее сквозь пудру проглядывает щетина.

РЕСНИЧКИН. Темпераментная женщина. Успокойся.

Входит жена, ставит перед Ресничкиным чай.

ЖЕНА. Простите, Егор, мне хотелось бы поговорить с Александром.

РЕСНИЧКИН. Без проблем. Мне выйти?

ЖЕНА. Да, пожалуйста. Буду очень признательна.

Ресничкин, прихватив кружку, уходит.

ЖЕНА (тихо). Я знаю, что с вами произошло. Я представляю, на что способны эти люди, включая моего мужа. Особенно остерегайтесь моего мужа. С виду это, что называется, робкий и безобидный человек. Но дело в том, что администрация города выделила ему деньги.

АЛЕКСАНДР. Какие деньги?

ЖЕНА. Он получает оклад. Как думаете, за что?

АЛЕКСАНДР. За что?

ЖЕНА. Он должен следить за вами. Докладывать обо всех ваших словах, обо всех действиях. Будьте осторожны, когда говорите с ним. Заметьте, как тонко он втирается к вам в доверие, как подбивает вас на разговоры на определенную тему. Знайте, кругом враги и доносчики. Только я ваш друг.

АЛЕКСАНДР. Извините, но…

ЖЕНА. Что?

АЛЕКСАНДР. Не знаю, стоит ли это затрагивать…

ЖЕНА. Говорите смело. Мне можно доверять.

АЛЕКСАНДР. Я почему-то не могу отделаться от ощущения, что в этом городе все принимают меня за идиота. Такое чувство, что все врут. Причем нагло, беззастенчиво…

ЖЕНА. Так и есть. Все врут. Все, кроме меня.

АЛЕКСАНДР. Извините, но, что касается вас…

ЖЕНА. Что такое?

АЛЕКСАНДР. Мне кажется, вы и ваш муж…

ЖЕНА. Я внимательно слушаю.

АЛЕКСАНДР. Что вы – это он.

ЖЕНА. Что?!

АЛЕКСАНДР. Извините, но…

ЖЕНА. Вот, значит, как у вас в больших городах привыкли разговаривать с женщинами!

АЛЕКСАНДР. Простите, но…

ЖЕНА. По-вашему, мой муж больной извращенец?! Зачем ему переодеваться в женское платье?!

АЛЕКСАНДР. Я не знаю, но…. Вы очень на него похожи.

ЖЕНА. А еще журналист! Культурный человек!

АЛЕКСАНДР. Простите, но… У вас на лице щетина.

ЖЕНА. А вы разве не в курсе, что у некоторых представительниц прекрасного пола бывает избыток мужских гормонов? Как следствие – широкая кость, избыток волосяного покрова… Нет, по-моему, это вы хотите сделать из меня дурочку!

АЛЕКСАНДР. Простите, я не хотел. Возможно, я ошибся.

ЖЕНА. Кстати, вы постепенно начинаете меня раздражать. Я отнеслась к вам, как человеку, попавшему в беду, предложила дружбу, а вы…

АЛЕКСАНДР. Извините еще раз.

ЖЕНА. Вы неприятный человек. От вас идет неприятный запах.

АЛЕКСАНДР. Это ноги. Они потеют под гипсом. И ужасно чешутся. Простите, пожалуйста, я не хотел вас обидеть.

ЖЕНА. Посидите здесь. Я сейчас. (Уходит в спальню.)

Александр, сидя в ожидании, принюхивается к себе, пытается почесать ногу, но рука не проходит под гипс; осматривается, берет со стола вилку, сует ее под гипс, с наслаждением чешет.

Из спальни выходит Андреевич. Он в своей обычной одежде, без парика, но с макияжем.

АНДРЕЕВИЧ. Вы здесь?

АЛЕКСАНДР. Как видите.

АНДРЕЕВИЧ. А Ресничкин?

АЛЕКСАНДР. Вышел на минуту.

АНДРЕЕВИЧ. Моя жена с вами говорила?

АЛЕКСАНДР. Да.

АНДРЕЕВИЧ. О чем?

АЛЕКСАНДР. О разном. Извините, но, честно говоря…

АНДРЕЕВИЧ. Что?

АЛЕКСАНДР. …я немного сомневаюсь, что это ваша жена.

АНДРЕЕВИЧ. Почему?

АЛЕКСАНДР. Простите, вы ничего не забыли?

АНДРЕЕВИЧ. Что именно?

АЛЕКСАНДР. По-моему, вы забыли стереть губную помаду.

Андреевич хватает металлический поднос, смотрит на свое отражение.

Там еще пудра.

АНДРЕЕВИЧ (вытирается рукавом). Черт! Неловко!.. Пока супруга с вами щебетала, сидел, знаете, в ее комнате, баловался, что называется, косметикой… Так о чем вы с ней говорили? Можете сказать?

АЛЕКСАНДР. Извините, но мне она показалась странной.

АНДРЕЕВИЧ. Кто, жена?

АЛЕКСАНДР. Да, если это действительно она.

АНДРЕЕВИЧ (тихо). А теперь слушайте. Если она еще раз попытается с вами заговорить, будьте настороже.

АЛЕКСАНДР. В смысле?

АНДРЕЕВИЧ. Она секретный сотрудник. Ей выделяются деньги из городского бюджета. Она следит за вами. Да, да. Тук, тук. Понимаете? Вообще никому не верьте в этом городе. Только на меня можете положиться. Я ваш единственный друг.

АЛЕКСАНДР. Знаете, совсем недавно почти то же самое говорила ваша жена.

АНДРЕЕВИЧ. Я не сомневался, что она перевернет все с ног на голову. Ничего, у меня кое-что есть. Сейчас убедитесь. (Достает лист бумаги, разворачивает перед Александром.) Смотрите. Доказательство.

АЛЕКСАНДР. Что это?

АНДРЕЕВИЧ. Справка о том, что она работает осведомителем. Я только что взял это у нее в комнате. Ящик с двойным дном. Думает, я не знаю! Взгляните. Печать местной администрации. Подпись главы города. А здесь – видите? – ее фамилия и инициалы: «Андреевич И.А.»

АЛЕКСАНДР. Постойте. Инициалы…

АНДРЕЕВИЧ. Вас что-то насторожило?

АЛЕКСАНДР. По-моему, вас зовут…

АНДРЕЕВИЧ. Совершенно верно. Игорь Андреевич.

АЛЕКСАНДР. То есть И.А.?

АНДРЕЕВИЧ. Понимаю, что называется, ваши намеки. Но дело в том, что мою жену зовут Ирина Аскольдовна.

АЛЕКСАНДР. Но здесь написано: «Андреевич И.А. занимает в администрации города Анусинска должность секретаря».

АНДРЕЕВИЧ. В слове «секретарь» в данном случае важна первая часть: «секрет». Все засекречено, понимаете? Особый код.

АЛЕКСАНДР. Кто-нибудь еще за мной следит?

АНДРЕЕВИЧ. Да, и не один человек.

АЛЕКСАНДР. Кого из них я знаю?

АНДРЕЕВИЧ. Ресничкин Е.П. Эта фамилия вам о чем-нибудь говорит?

АЛЕКСАНДР. Как, и он тоже?!

АНДРЕЕВИЧ. Не понимаю, что вас удивляет. Этот город – благодатная среда для мелких гнусных душонок. Например, ваша нянька, Ресничкин Е. П., так же, как остальные, получает деньги за то, что докладывает о вас. Стукачок, секретарь. Понимаете? Кстати, должен вас предупредить. Совсем недавно ему выдали табельное оружие.

АЛЕКСАНДР. Оружие? Зачем?

АНДРЕЕВИЧ. Дело в том, что зампрокурора Анусин, которому вы доверили вести дело…

АЛЕКСАНДР. Понятно: вы тоже в курсе.

АНДРЕЕВИЧ....к сожалению, он вывел все в таком свете, что вы оказались не потерпевшим, а подозреваемым.

АЛЕКСАНДР. Не может быть!

АНДРЕЕВИЧ. Полностью, конечно, доказать, что вы преступник ему пока не удалось – вы всего лишь подозреваемый, - но уже имеется письменное постановление о том, что в случае побега по вам можно открыть огонь на поражение. С чем легко справится Ресничкин Е.П., бывший военный и чемпион по пулевой стрельбе.

АЛЕКСАНДР. Боже мой, что мне делать?!

АНДРЕЕВИЧ. Я же вам говорю, кругом подлые, бесчувственные люди. Им плевать на то, что вы мучаетесь. А вот я, что называется, настолько вам сочувствую, что, бывает, в последние дни проснешься и думаешь: как вы, что с вами? А ведь мне противопоказано. Желудочно-кишечный тракт, нервишки…

АЛЕКСАНДР. Черт! Что делать?

АНДРЕЕВИЧ. Ничего. До поры, до времени остается только молча терпеть. Не забывая, впрочем, держать ухо востро.

АЛЕКСАНДР. Послушайте, если вы, как вы говорите, мой друг…

АНДРЕЕВИЧ. Вне всяких сомнений.

АЛЕКСАНДР. …в таком случае, помогите мне сбежать из города.

АНДРЕЕВИЧ. Вы хотите сбежать?

АЛЕКСАНДР. Да, я хочу уехать! Я не должен быть здесь!

АНДРЕЕВИЧ. Вам не нравится город?

АЛЕКСАНДР. Почему же. Симпатичный, крохотный городок…

АННДРЕЕВИЧ. Все-таки «крохотный»?

АЛЕКСАНДР. Я ничего не имел в виду, вы же понимаете.

АНДРЕЕВИЧ. Мда. Но вы ведь еще, как следует, со всем не ознакомились. Вы были, как я слышал, в галерее, в музее… Но это еще далеко не все, уверяю вас.

АЛЕКСАНДР. Я знаю, в вашем городе много хорошего. Вообще, прекрасный, замечательный город. И я бы гордился им, если бы тут родился, вырос… Но дело в том, что я житель другого города. Я хочу домой, слышите!

АНДРЕЕВИЧ. Тщщщ! Я постараюсь вам помочь. Но не сейчас, потерпите.

АЛЕКСАНДР. Сколько можно терпеть?!

АНДРЕЕВИЧ. Нужно дождаться удобного момента. Сейчас за вами следят, множество глаз наблюдают из всех щелей. Терпение, мой друг, терпение. Я обязательно сообщу, когда настанет момент.

АЛЕКСАНДР. Спасибо. Я буду ждать.

АНДРЕЕВИЧ. Вообще, давно хотелось вам сказать…

АЛЕКСАНДР. Что?

АНДРЕЕВИЧ. Я ведь вам жутко завидую.

АЛЕКСАНДР. Мне?

АНДРЕЕВИЧ. Да, люто, нечеловечески.

АЛЕКСАНДР. Странно.

АНДРЕЕВИЧ. Вы человек из большого города, вы знамениты. А я вошь, букашка. Житель какого-то там Анусинска. Наш город невозможно найти на карте мира. Только на карте края. Маленькая черная точка, с маленькими, невидимыми людьми.

АЛЕКСАНДР. Но меня покалечили, я не могу никуда уехать. Не вижу причин для зависти.

АНДРЕЕВИЧ. Так ведь поэтому и покалечили. Вы человек выдающийся, на вас обратили внимание. А на меня никто внимания не обратит. Мне даже ног никто не сломает, потому что я, по сравнению с вами, плевок, огрызок ногтя. Напрасно думаете, что вас постигло несчастье. Я бы сказал, наоборот. Я бы на вашем месте вообще бросил всякие мысли о побеге. Понимаете, если вы сбежите, вы, конечно, приедете в свой город, подлечите ноги, начнете писать свои замечательные статьи… Но вы станете обыкновенным, сольетесь с массой. А сейчас на вас направлено внимание. Сам глава города знает о вас, думает. Не случайно же оплачиваются услуги стольких людей, которые о вас докладывают. Понимаете меня?

Входит Ресничкин.

РЕСНИЧКИН. Извините, мы, кажется, засиделись. Нам пора в филармонию.

АНДРЕЕВИЧ. По-моему, она на ремонте.

РЕСНИЧКИН. Что, до сих пор?

АНДРЕЕВИЧ. Не буду утверждать.

РЕСНИЧКИН. Надеюсь, открылась. Хотелось бы послушать Сороковую симфонию Моцарта соль-минор.

АНДРЕЕВИЧ. Спасибо, что оказали честь нашему дому, заходите еще.

РЕСНИЧКИН (толкая кресло с Александром к выходу). Передавайте привет супруге.

АНДРРЕВИЧ (провожая их). Спасибо, обязательно передам.

Ресничкин с Александром движутся по улице.

РЕСНИЧКИН. Нет, к Андреевичам больше не пойдем. Семейка жмотов. Думаешь, она мне во второй раз сахар в чай положила? Хрен там!

Александр меж тем переваривает какую-то мысль.

По-моему, даже заварки не подлила, просто старые остатки кипятком разбодяжила.

АЛЕКСАНДР (наконец, решается заговорить). Ты раньше был военным?

РЕСНИЧКИН. Смеешься? Я гуманитарий.

АЛЕКСАНДР. Умеешь стрелять из пистолета?

РЕСНИЧКИН. Ты что! Боюсь даже прикасаться к оружию.

АЛЕКСАНДР. Кто тебя знает. Может, у тебя под пальто кобура спрятана.

РЕСНИЧКИН. Да нет у меня там ничего.

АЛЕКСАНДР. Ну, покажи.

РЕСНИЧКИН. Саня, ты оскорбляешь недоверием.

Навстречу им идет Лопатка.

О! Смотри-ка! Иван Сергеич.

ЛОПАТКА (пожимая руки). Егор Петрович… Александр… Простите, я могу поговорить с гостем нашего города?

РЕСНИЧКИН. Пожалуйста. Я не против.

ЛОПАТКА. Мы отойдем на какое-то время, хорошо?

РЕСНИЧКИН. Ради бога.

Лопатка берется за коляску, толкает ее.

АЛЕКСАНДР. Куда мы едем?

ЛОПАТКА. Подождите, всему свое время. «Двинулась рать, и как будто огнем вся земля запылала, дол застонал, как под яростью бога, метателя грома…». «Илиада», стих семьсот восьмидесятый. Величайшая книга. Дал себе зарок: хотя бы раз в год прочитывать Гомера от корки до корки. Самое главное, какая бы цитата не пришла на ум, все это каким-то мистическим образом связанно с текущим моментом.

АЛЕКСАНДР. И все-таки куда вы меня везете?

ЛОПАТКА (тихо). Пожалуйста, не задавайте вопросов. Всюду глаза и уши. Сейчас свернем… Вот сюда… Укромное местечко. (Останавливаясь.) Небольшой, свежетенистый скверик. Послушайте, должен, наконец, сказать… Я виноват перед вами, Александр. Всю ночь не спал, мучился. Поймите, я точно так же, как вы, не доверяю всем этим людям. Я, пожалуй, единственный в этом городе, кто испытывает к вам сочувствие.

АЛЕКСАНДР. Знаете, вы не первый, кто мне об этом говорит.

ЛОПАТКА. Уверяю вас, все остальные лгут! У них есть на то свои причины, по большей части меркантильного свойства. А вот я именно тот, на кого вы можете смело опереться.

АЛЕКСАНДР. Вы лично поломали мне ноги!

ЛОПАТКА. Меня заставили. Угрожали жене, детям. А я слаб, немощен. Но я раскаиваюсь, Александр. Испытываю стыд и душевную боль, которая ничуть не меньше вашей. Вы верите мне?

АЛЕКСАНДР. Не знаю.

ЛОПАТКА. Все в прошлом, Александр, все нужно забыть. Отныне я ваш преданный друг. Послушайте, сегодня ночью произошло одно кардинальное событие.

АЛЕКСАНДР. Какое?

ЛОПАТКА. Я всерьез задумался: а правильно ли я живу? После чего в уме тут же всплыл ваш образ. И знаете что?

АЛЕКСАНДР. Что?

ЛОПАТКА. Я решил помочь вам. Рискуя личным здоровьем, жизнью… Даже жизнью семьи.

АЛЕКСАНДР. В самом деле?

ЛОПАТКА. Да, Александр, да! Это мой, если хотите, человеческий долг. Устал жить с вечной дрожью в коленях! Осточертело чувствовать прохладный пот, стекающий струйками по спине! Хватит, довольно!

Слышен звук приближающегося автомобиля.

ЛОПТАКА. Боже мой! Машина Виктора Витальевича!.. Видите, там? Черноблестящая, с тонированными стеклами.

АЛЕКСАНДР. Это действительно он?

ЛОПАТКА. Он, он. Глава города. (Поворачивает кресло в сторону проезжающей машины.) Улыбайтесь, улыбайтесь. И немножечко поклонитесь. Так нужно, поверьте.

Слышно, как машина едет мимо. Лопатка подобострастно кланяется. Александр также изображает подобие поклона, вымученно улыбается. Звук мотора удаляется.

АЛЕКСАНДР. Может, мне записаться к нему на прием? Принесу извинения за то, что не появился на свадьбе. Может, все закончится, как считаете?

ЛОПАТКА. Думаете, дело в том, что вы не пришли на свадьбу?

АЛЕКСАНДР. Ну, конечно. Ваш глава, по всей видимости, человек обидчивый, с тонкой ранимой психикой…

ЛОПАТКА. Ошибаетесь. Дело давно уже не в этом. Оно перешло в другую плоскость.

АЛЕКСАНДР. Что значит, в другую плоскость? В какую?

ЛОПАТКА. Не догадываетесь?

АЛЕКСАНДР. Нет.

ЛОПАТКА. Плохо, очень плохо.

АЛЕКСАНДР. И тем не менее, я хотел бы с ним встретиться. Как мне его найти?

ЛОПАТКА. Вы не найдете его. Его нет в городе. Он уехал по важным делам.

АЛЕКСАНДР. Но мы только что его видели. Вы сказали, это была его машина.

ЛОПАТКА. Да, машина его, и он только что покинул город.

АЛЕКСАНДР. Когда он будет?

ЛОПАТКА. Не знаю. Простите, мы отвлеклись. Я так и не сказал, каким образом собираюсь вам помочь.

АЛЕКСАНДР. Да, действительно.

ЛОПАТКА. Я продумал план побега.

АЛЕКСАНДР. Серьезно?

ЛОПАТКА. Рассчитано все до мелочей. Я отвезу вас на железнодорожный вокзал.

АЛЕКСАНДР. Когда?

ЛОПАТКА. Сейчас, сию минуту. Мы как раз успеваем к проходящему поезду.

АЛЕКСАНДР. Что, серьезно? Вы готовы на это пойти?

ЛОПАТКА. Один, возможно, не совсем удобный для вас момент.

АЛЕКСАНДР. Какой?

ЛОПАТКА. Я должен накрыть вас коробкой.

АЛЕКСАНДР. Как это, коробкой?

ЛОПАТКА. Поймите, никто не должен видеть, что я везу вас. Нас могу остановить по пути, и тогда… Боюсь даже предположить. Но давайте-ка перейдем от слов к делу. Сейчас… У меня тут припрятано… В кустиках… (Приносит объемную картонную коробку.) Видите? Упаковка от японской стиральной машины. Деликатная стирка… полуавтомат… Накрою вас коробкой, и все встречные будут думать, что я везу только что приобретенную стиральную машину. Ну что, как вам мой план? Согласны бежать?

АЛЕКСАНДР. Я согласен на все. Только…

ЛОПАТКА. Что?

АЛЕКСАНДР. Вы не обманываете?

ЛОПАТКА. Обижаете!

АЛЕКСАНДР. И вы в самом деле отвезете меня на вокзал?

ЛОПАТКА. Не только отвезу, но и посажу на поезд.

АЛЕКСАНДР. Спасибо!

ЛОПАТКА. Итак, сгруппируйтесь. Руки плотнее к телу… Спинку чуть приподнимите… Та-а-ак… (Накрывает Александра коробкой.)

АЛЕКСАНДР. Я вам так благодарен! А то все только заверяют в дружбе. Одно только бла-бла-бла… А вы взяли и сделали! Спасибо вам!

ЛОПАТКА. Это я должен вас благодарить. Вы дарите мне возможность вновь обрести в себе человека.

АЛЕКСАНДР. Постойте. А как же ноги? Их же видно.

ЛОПАТКА. Я все предусмотрел. Один момент. (Достает кусок брезента.) Накроем их брезентом. Та-а-ак. (Накрывает.) Отлично! Теперь похоже, будто я приобрел стиральную машину, книжную полку и везу все это на тележке. Ну что, в путь?

АЛЕКСАНДР. Спасибо вам огромное!

ЛОПАТКА. Сидите спокойно, не подавайте ни звука. Мы выезжаем на улицы города.

АЛЕКСАНДР. Понял. Буду молчать.

ЛОПАТКА (возит кресло кругами и зигзагами, практически на одном месте). Потерпите немного. Путь неблизкий. Выезжаем на улицу… Сворачиваем во двор дома… Это лучший способ срезать путь… (Останавливается.) Черт, проклятье! Ремонт дороги. Придется свернуть. (Продолжает все такое же движение.).

АЛЕКСАНДР. На поезд не опоздаем?

ЛОПАТКА. Молчите! Кругом уши!.. Ничего, сейчас сюда, по переулочку… По тропинке… (Останавливается.) Какая досада! Огромная лужа. Посреди дороги. А у меня подошва на клею. Ну, что ж… (Двигает коляску.) Сворачиваем… Так… Заходим в подворотню… Выезжаем на улицу Уборевича… Сейчас, потерпите… По левую сторону мост. По нему мгновенно доберемся. Так… Еще поворот… (Останавливается.) Нет, это что-то невозможное!

АЛЕКСАНДР. В чем дело?

ЛОПАТКА. Мост обрушился. Старый, ветхий. Так и знал, что рано или поздно это случится. (Продолжает движение.) Ничего, не отчаивайтесь. Сейчас немного проедем назад…

АЛЕКСАНДР. Назад?

ЛОПАТКА. Я знаю отличный путь. По проспекту. Это, конечно, займет чуть больше времени, но зато уж наверняка. Вот так… Еще немного… Чуточку терпения… (Останавливается.) Вот те раз!

АЛЕКСАНДР. Что там еще?

ЛОПАТКА. Мы так долго плутали, что неожиданно оказались на том же месте.

АЛЕКСАНДР. На каком месте?

ЛОПАТКА. На старом, откуда выехали. Убедитесь сами. (Снимает с Александра коробку, выбрасывает в сторону.)

АЛЕКСАНДР. Вы это нарочно, да?!

ЛОПАТКА. Честное слово, сам не ожидал.

АЛЕКСАНДР. Смеетесь надо мной?!

ЛОПАТКА. Боже мой! Только сейчас дошло!

АЛЕКСАНДР. Что?

ЛОПАТКА. В Анусинске нет железнодорожного вокзала.

АЛЕКСАНДР. Как это нет?

ЛОПАТКА. Когда-то была небольшая станция, недавно ее снесли… Дело, видимо, в том, что я слишком долго живу в Анусинске. Хорошо помню: была станция, останавливались поезда… А теперь ее нет, а я никак не могу к этому привыкнуть. А ведь был такой безупречный план! Но, знаете, может, оно и к лучшему. Вы еще сравнительно молоды и не понимаете многих вещей в силу возраста. Но когда доживете до моих лет, то поймете: в этом мире трудно что-либо изменить. Нужно просто смириться. В этом особая житейская мудрость старшего поколения. Не дергаться, не рыпаться… Ну, сами посудите, сейчас у вас сломаны ноги. А если бы нас во время побега поймали? Ведь в этом случае вам могли сломать не только ноги, но и руки. Поэтому не лучше ли оставить все так, как есть?

АЛЕКСАНДР. Да пошел ты!

ЛОПАТКА. Это вы правильно заметили. Я должен идти. Тем более, к нам спешит Егор Петрович.

Подходит Ресничкин.

РЕСНИЧКИН. Наговорились?

ЛОПАТКА. Спасибо за предоставленную возможность пообщаться с приятным собеседником. Такая редкость в нашем захолустье.

РЕСНИЧКИН. И не говорите.

ЛОПАТКА. Какие у вас на завтра планы?

РЕСНИЧКИН. Вечером идем в театр, на премьеру. Вы будете там?

ЛОПАТКА. Да, собираюсь. Всего доброго, Александр. (Отходит в сторону, не переставая оглядываться и улыбаться.)

Ресничкин улыбается ему в ответ. Александр внезапно отдергивает полу его пальто, видит на поясе кобуру с пистолетом, выхватывает и направляет его на Ресничкина. Лопатка, наблюдая со стороны эту сцену, замирает.

АЛЕКСАНДР. Хотел обмануть, да?! Боишься прикасаться к оружию?!

РЕСНИЧКИН. Саня, не дури.

АЛЕКСАНДР. Сволочь, ублюдок!

РЕСНИЧКИН. Саня, отдай, не нужно этого делать. (Делает шаг к нему.)

АЛЕКСАНДР (крутит колеса, немного отъезжает). Стой, где стоишь! Не приближайся!

РЕСНИЧКИН. Стою.

АЛЕКСАНДР (смеется). Что, струхнул, Гога?!

РЕСНИЧКИН. Подумай, что тебя после этого ждет.

АЛЕКСАНДР. Не подходи!

РЕСНИЧКИН. Ну, выстрелишь, ну, убьешь… Что дальше?

АЛЕКСАНДР. Уеду из вашего чертова городка! Вот что дальше!

РЕСНИЧКИН. Может, и уедешь. Но послушай. Мысль о том, что ты отнял жизнь у человека…

АЛЕКСАНДР (рука с пистолетом вздрагивает). Прекрати!

РЕСНИЧКИН (постепенно приближаясь). …эта мысль, Саша, будет грызть тебя денно и нощно. Ты, конечно, можешь успокаивать себя тем, что это была самооборона…

АЛЕКСАНДР. Не приближайся!

РЕСНИЧКИН. …но сути дела это не меняет. Пока что, на данном этапе ты всего лишь циник. Но как только нажмешь курок…

Губы Александра предательски дрожат, рука с пистолетом начинает опускаться. Он засовывает дуло в рот.

РЕСНИЧКИН (набрасывается на него). Не смей! Это не выход!

Они борются за пистолет. Выстрел. Слышен звон разбитого стекла. Лопатка, все это время стоявший поодаль, качнувшись, падает. Александр видит это и прекращает сопротивляться.

(Кладет пистолет в кобуру.) Ты цел?

АЛЕКСАНДР. Я да. Но что с ним? Он упал.

Ресничкин оборачивается, бежит к Лопатке, щупает пульс, озирается по сторонам, бежит обратно.

Что с ним?

Ресничкин, толкая кресло, спешит убраться вместе с Александром подальше.

Почему ты молчишь? Что с этим человеком?

РЕСНИЧКИН (на ходу). Он мертв. Ты убил его.

АЛЕКСАНДР. Я?!

РЕСНИЧКИН. Я не говорю, что ты сделал это преднамеренно, но факт остается фактом. Если кто-нибудь узнает… Представляешь, что тебя ждет?

АЛЕКСАНДР. Что?

РЕСНИЧКИН. Тюрьма. Многолетнее заключение.

АЛЕКСАНДР. Но почему ты решил, что это сделал я? Мы оба держались за пистолет.

РЕСНИЧКИН. Да, но на курке был твой палец. Не бойся, я никому не скажу. Я же понимаю, у тебя было помутнение рассудка. Так или нет?

АЛЕКСАНДР. Да, наверное.

РЕСНИЧКИН. Конечно, мой долг, как честного человека, пойти и донести на тебя. Но я воздержусь. Только и ты обещай: никогда больше не пытайся от меня сбежать. Обещаешь?

АЛЕКСАНДР. Хорошо, постараюсь. Но, может, мы поторопились? Может, ему можно было как-то помочь?

РЕСНИЧКИН. Ты попал ему в сердце. Ему ничем не поможешь. Как все-таки удачно, что никого не оказалось поблизости.

АЛЕКСАНДР. Подожди…

РЕСНИЧКИН. Что?

АЛЕКСАНДР. Откуда тогда взялся звон стекла?

РЕСНИЧКИН. Какого стекла?

АЛЕКСАНДР. Я хорошо помню: сначала был выстрел, потом зазвенело стекло… И только потом он упал. Как это объяснить?

РЕСНИЧКИН. Пуля попала в Ивана Сергеича, прошла навылет и разбила окно в одном из домов. По-моему, все ясно.

АЛЕКСАНДР. Но ведь сначала разбилось окно…

РЕСНИЧКИН. Так.

АЛЕКСАНДР. …и только потом он упал.

РЕСНИЧКИН. Саня, умирая, человек какое-то время пребывает в сознании. Даже если он находится на ногах, все равно перед ним должна пронестись вся его жизнь, кадры из прошлого, и только потом,когда отлетает душа…

АЛЕКСАНДР. Да, действительно. Значит, ты получал оружие?

РЕСНИЧКИН. Не отрицаю.

АЛЕКСАНДР. И тебе дано было задание стрелять на поражение?

РЕСНИЧКИН (останавливается). Хорошо, сознаюсь. Я получил не только оружие. Мне выдают зарплату за то, что я приглядываю за тобой. Но я не собирался в тебя стрелять. Даже если бы ты побежал, я выстрелил бы в воздух. В крайнем случае, в ногу, в руку… Но убивать тебя я не собирался. Клянусь. (Смотрит на часы.) Чувствую, в филармонию мы так и не попадем. Ну, и фиг с ней! Знаешь что…

АЛЕКСАНДР. Что?

РЕСНИЧКИН. Что если нам забуриться в какую-нибудь пивнушку.

АЛЕКСАНДР. То есть в паб, пивбар?

РЕСНИЧКИН. Да, возьмем – знаешь, так, чисто по-босяцки – пивка, воблы. Поговорим, как нормальные мужики. Ты ничё, не против?

АЛЕКСАНДР. В общем-то, нет.

РЕСНИЧКИН. Ну и чудненько! Здесь неподалеку отличный паб. Соленая рыбка, кальмар… Поехали. Мне как раз вчера деньги на карточку скинули.

АЛЕКСАНДР. Деньги за меня?

РЕСНИЧКИН. Что делать, Саша? Такая у меня профессия.

Уезжают.

Пивбар. За столом сидят Ресничкин и Александр. Перед ними бокалы с пивом, вобла. Они слегка под хмелем.

АЛЕКСАНДР. Никак не пойму, что у вас за город. Что за странные, абсурдные люди здесь живут.

РЕСНИЧКИН. Это ты правильно заметил. Абсурдные. Скоты и уроды.

АЛЕКСАНДР. Ты знаешь, в них нет какого-то центрального стержня, на котором бы все держалось. Они, как будто лишены позвоночника. Растекаются во все стороны, как желе.

Дата добавления: 2015-05-29