Римское право в Византии и на востоке. Законодательные переработки свода Юстиниана

Интердиктное производство. Виды интердиктов.

Понятие интердиктного производства. Наряду с обычным исковым порядком рассмотрения частных споров (ordo iudiciorum privatorum), существовало особое интердиктное производство. Оно отличается от обычного искового порядка рассмотрения частных споров тем, что судебный магистрат здесь выступает исключительно как носитель высшей власти, издающий приказы по отношению к гражданам. Интердикты издревле издавались претором по расследовании дела. Поэтому интердикты были безусловными категорическими приказами, санкционированными штрафами и взятием залога. Интердиктное производство было проявлением административной власти преторов. В классическом праве (Гай. 4. 138) интердикт претора стал условным приказом, которым начиналось особое интердиктное производство. Оно могло стать базой для последующего судебного разбирательства, перейти из области управления в область юрисдикции. Этот акт принимался магистратом для скорейшего разрешения частных споров по просьбе одной из сторон.

В кодификации Юстиниана римское право получило свое заключение; работа античного мира была закончена и сведена в компактную форму. «Теперь римская империя могла погибнуть: римское право было приведено в такое состояние, что могло пережить создавшее его государство».

И оно действительно пережило и явилось одним из существеннейших элементов в дальнейшем праворазвитии человечества. Создание античного мира, оно вошло в жизнь новых народов, стало жить с ними, и в этом смысле можно говорить ο второй истории римского права.

Но эта вторая история была неодинакова на Востоке и на Западе (Европы). После Юстиниана жизнь римского права как бы разделяется на две ветви — восточную и западную. Восточная, Византийская, ветвь, непосредственно примыкая к прежнему источнику праворазвития, на первых порах обнаруживает значительное оживление, но затем это оживление постепенно замирает, пока, наконец, эта ветвь не засыхает окончательно. Совершенно иначе складывается судьба западной ветви: на первых порах она кажется заглохнувшей и обреченной на гибель, но проходит некоторое время, она оживает, развивается снова и покрывает своими ростками весь западный мир.

Проследим историю обеих ветвей обстоятельнее и прежде всего обратимся к ветви восточной.

Первое время после издания Юстиниановского Свода мы наблюдаем значительное оживление в области правоведения. Этому способствовало, во-первых, возбуждение, вызванное самими кодификационными работами, а, во-вторых, реформирование юридического обучения, произведенное Юстинианом.

Как уже упоминалось выше, юридическое обучение в период абсолютной монархии продолжало существовать, концентрируясь в различных юридических академиях, из которых наибольшей известностью и покровительством со стороны государства пользовались академии Константинопольская и Беритская. Преподавание обыкновенно распределялось на 4 года, в течение которых ученики знакомились с юриспруденцией путем чтения и толкования избранных литературных произведений классических юристов, начиная с Институций Гая и кончая Responsa Папиньяна и Павла. Юстиниан еще более придал официальный характер школам Константинопольской и Беритской: каждая из них имеет теперь по 4 профессора, получающих определенное жалованье от государства. Вместе с тем Юстиниан произвел реформу и в плане юридического обучения, приспособив этот план к составу нового Свода. Учебный курс удлинен теперь до 5 лет: в течение 1 года ученики читают под руководством профессора Институции Юстиниана и первую часть Дигест (книги 1—IV, т. н. πρώτα); в течение 2, 3 и 4 года другие части Дигест; наконец, 5 год проходит в самостоятельном чтении учениками Кодекса [.

В связи с новым законодательством и реформированным преподаванием оживляется и юридическая литература, хотя научной работе были поставлены границы. Издав свой Свод и опасаясь возобновления старых литературных контроверз, Юстиниан предписал впредь толковать Свод только из него самого, не прибегая к первоисточникам—к сочинениям классических юристов. Вследствие этого юридическая литература этого времени занимается главным образом изложением и толкованием отдельных частей Corpus. Наиболее известными произведениями этого рода являются: из толкований на Институции—греческий парафраз Теофила (того, который был одним из авторов Институций); из толкований на Digesta, т. называемых indices—самый полный принадлежит Стефану; из толкований Кодекса—комментарий Фалалея. Но это оживление литературы не было прочным: уже при ближайших преемниках Юстиниана она увядает.

Развитие церковных учреждений и церковной юрисдикции вызывает потребность в сборниках, в которых находились бы церковные правила (каноны) и наиболее нужные извлечения из светского права (vojxot—законы). Так возникают церковно-правовые сборники, т. н. номоканоны.

Юстиниановский Свод продолжал быть основой Византийского права, но постепенное изменение условий государственной жизни по истечении нескольких столетий не могло не вызывать у правительства сознания необходимости его приспособления. Первою попыткой такого приспособления является Эклога (Εƒλογή τών νόμων), изданная при имп. Льве Исаврийском в 740 г. и составленная из всех частей Юстиниановского Свода в извлечениях, а также из вновь изданных уставов-—устава ο землевладении (νόμος γεωργικός), устава воинского (νόμος στραιωτικός) и устава торгового (νόμος' Ρωδιων).

Ho более полная переработка Юстиниановской кодификации была произведена в конце IX и начале X века. Между 870 и 879 г. имп. Василием Македонянином был издан т. н. прохирон (ο πρόχειρος νόμος), сокращенное руководство для судей на подобие эклоги. Но в то же время им была начата и более обширная переработка Юстиниановского законодательства, которая была закончена при преемнике Василия—Льве Мудром (886—911). Этот наиболее полный памятник Византийского законодательства называется базиликами (τά βασιλικά); все части Юстиниановского Свода переработаны и слиты в один кодекс, состоящий из 60 книг уже на греческом языке.

Как при Юстиниане, так и теперь законодательные работы Василия Македонянина и Льва Мудрого вызвали снова некоторое оживление юридической литературы. В течение X и XI веков юриспруденция работает в двух направлениях. Во-первых, юристы толкуют и комментируют базилики; такие толкования называются схолиями, причем различаются толкования на основании юристов до-Юстиниановской эпохи, которые теперь являются уже юристами «древними» (толкования эти называются παράγραφαi των παλαιών), и толкования на основании юристов современных (т. н. νεαι παραγραφαί). Во-вторых, юристы пишут разнообразные сокращенные изложения и руководства —έπιτομαΐ, έκλογαί, συνόψεις, πρόχειρα и т. д. (одно даже в стихах, составленное некоторым Psellus для имп. Михаила Дуки в 1072 г.)·

Но затем начинается новое увядание, и уже окончательное. Самым поздним памятником Византийского права является т. н. Шестикнижие Арменопула, частная переработка права в 6 книгах, составленная в 1345 г. Фессалоникским судьей Константином Арменопулом. Заслуживает упоминания эта компиляция только потому, что она является и до сих пор действующим правом в нашей Бессарабии.

Подвергаясь всем этим переработкам, римское право на Византийской почве все более и более утрачивало те черты, которые делали его правом универсальным. Византия все более и более превращалась в государство со специфическими особенностями своего строя; общественные отношения утратили присущую цветущей поре Рима свободу индивидуальной самодеятельности. Вместе со всем этим и римское право в этой ветви должно было проделывать процесс, обратный тому, который оно совершило раньше, развиваясь от национального jus civile к общенародному jus gentium. Из права мирового оно делается правом одного и притом очень специфического государства, превращается снова в некоторое jus civile и вместе с тем утрачивает свою пригодность быть цементом, связующим международный оборот. Понятно, что византийское право могло оказать только слабое влияние за пределами своей страны (известное влияние, в частности, оно оказало на наше древнерусское право) и что эта ветвь была обречена на засыхание.

48. рецепция римско-византийского права в Древней Руси: различные редакции Кормчей книги, мерило праведное.

Первое знакомство русских с византийским правом относится еще ко времени, предшествовавшему принятию христианства: византийскими элементами проникнуты договоры русских с греками X века, регулировавшие отношения русских и греков во время пребывания первых в Царьграде. Ср. об этом статью проф. Сергеевича в «Журнале Мин. народн. просвещ.» 1882 г. № 1. С принятием христианства в Россию занесены были греческим духовенством сборники византийского права, церковного и светского. После исследований А. С. Павлова («Первоначальный славяно-русский номоканон», Казань, 1869) признается несомненным, что на Руси с самых первых времен существования христианства были известны в славянском переводе оба Номоканона, употреблявшиеся в византийской церкви: Номоканон в 50 титулов и Номоканон в 14 титулов. Первый из этих Номоканонов был переведен на славянский язык еще до крещения Руси, в эпоху обращения в христианство болгар и моравов, и в русских списках неизменно удерживал свою первоначальную болгарскую редакцию. Номоканон же в XIV титулов в его древнейшей редакции был переведен на Руси, вероятно, при Ярославе I. Одновременно с Номоканонами в Россию были занесены и др. памятники В. законодательства (Эклога, под названием «Главизн премудрых и верных царей Леона и Константина», и Прохирон, под именем «Градского закона»), которые вместе с Номоканонами входили в состав древних сборников, известных под названием Кормчей Книги (см. это сл.). При первых же христианских князьях перешел к нам и «Закон судный людем», составленный частным лицом в Болгарии, вероятно, до конца IX века. Это — переделка 17-го титула исаврийской эклоги, то есть устава о преступлениях и наказаниях, приспособляющая византийское уголовное законодательство к быту варварского народа, принимавшего христианство. Составитель приводит византийские членовредительные и др. наказания, но вместо них нередко назначает публичное церковное покаяние (отдачу в пост). В позднейших рукописных сборниках встречается распространенная редакция «Закона судного», под именем «Судебника царя Константина» (то есть Великого). Составитель ее вычеркнул отдачу в пост по церковному закону, сохранив только наказания членовредительные. Эта работа имеет характер не законодательного устава, рассчитанного на практическое применение, а келейно-умозрительного упражнения, которое сделано каким-нибудь духовным лицом, может быть, уже на Руси, а не у южных славян. Распространенная редакция «Закона судного» по пергаментному списку XIV в. издана Дубенским в «Русских достопамятностях» (ч. 2, Москва, 1843). Список XVI в., напечатанный Строевым в «Софийском временнике» и впоследствии перепечатанный в 6-м томе «Полного собрания русских летописей» (СПб., 1853), представляет собой попытку согласовать разночтения двух различных редакций. О «Законе судном» ср. Н. С. Суворов, «Следы западно-католического церковного права в памятниках древнего русского права» (Яросл., 1888) и А. С. Павлов, «Мнимые следы католического влияния в древнейших памятниках югославянского и русского права» (в «Чтениях Общ. любителей духовн. просвещения», 1891, ноябрь и декабрь). Отсутствие толкований и неудобовразумительность славянского перевода давали себя чувствовать в церковной практике, вследствие чего киевский митрополит Кирилл II обратился в Болгарию за новыми книгами и, получив оттуда сербскую кормчую св. Саввы, представил ее Владимирскому собору 1274 г. Через сербскую кормчую к нам перешли: «Закон Моисеев» (выборка из Исхода, Левита, Числ и Второзакония), некоторые церковные новеллы Алексея Комнена и полный перевод Прохирона (об особенностях этого перевода, не всегда точного, см. статью Зигеля в «Мефодиевском юбилейном сборнике», изданном Варшавским университетом; Варшава, 1885). В 1649 г. приступлено было к официальному изданию Кормчей книги. Практическим источником нашего церковного права является еще один памятник византийского происхождения — Номоканон, который с 1639 г. печатается при большом Требнике. Впервые этот сборник напечатан был в Киеве в 1620 г., под названием: «Номоканон или законное правило», Памвой Берындой, который издание свое сделал с рукописи, принесенной в Киев с Афона. Это — покаянный устав, составленный по труду Матвея Властаря. Ср. А. Павлов, «Номоканон при большом Требнике» (Одесса, 1872), и М. Горчаков, «К истории епитимийных номоканонов православной церкви» (СПб., 1874). Кроме того, в древней Руси были известны и другие юридические сборники византийского происхождения. Интересна по своему содержанию и историческому значению компиляция, относящаяся к концу XII или началу XIII века и носящая в рукописях название «Книги законные, ими же годится всякое дело исправляти всем православным князем». В состав ее входят: 1) «Закони земледельнии от Оустиниановых книг» — земледельческий устав (νόμος γεωργικος); 2) «Закон о казнех»; 3) «Закон о разделении браком», то есть о причинах развода и 4) «Главы о послусех»; три последние отдела заимствованы из Прохирона и Эклоги. Переводчик не только перелагает на русский язык отдельные византийские термины, имевшие техническое значение, но и делает в тексте иноземных законов некоторые изменения, сокращения и дополнения в видах приспособления их к pусск. быту и понятиям. Прямых свидетельств о практическом применении земледельческого устава (остальные части компиляции были известны из Кормчей) мы не имеем, но весьма вероятно, что он применялся в духовных судах, в особенности по отношению к крестьянам, сидевшим на землях духовенства. Первое полное издание «Книг законных» было сделано в 1768 г. С. Башиловым (см.); затем в 1805 г. первая часть этого сборника напечатана была Максимовичем в его «Указателе российских законов» (т. II, М.), где она помещена в виде продолжения известного церковного устава, приписываемого великому князю Ярославу I, и над обоими памятниками поставлено одно общее заглавие: «Устав великого князя Ярослава Владимировича о церковных судах и о земских делах». Заглавие это было источником недоразумений для русских ученых. Лишь в новейшее время А. С. Павлов окончательно доказал, что мнимый устав Ярослава о земских делах есть не что иное, как первая часть «Книг законных»; он же в соч. «Книги законные» (СПб., 1885 г.) издал полный славянский текст этой компиляции и подыскал к нему наиболее соответствующий греческий подлинник. Другой юридический сборник, по своему характеру и содержанию весьма близкий к «Книгам законным», появился у нас в конце XIII или в начале XIV в. под названием «Мерила праведного»; этот сборник составлен был из готового славянского материала, заимствованного из Кормчей, и должен был служить как нравственным наставлением, так и юридическим руководством для судей. Ср. статью Н. Калачова в его «Архиве историко-юридических сведений, относящихся до России» (кн. I, М., 1850). Одновременно с печатанием Кормчей патриарх Никон поручил одному из ученых юго-западной Руси, Епифанию Славинецкому, новый перевод памятников византийского права. Перевод, сделанный Епифанием, остался в рукописи, которая положена была в «патриаршей казне».

49. школа глоссаторов и школа пстглоссаторов: основные деятели и произведения.

Глоссаторами именовались прежде всего профессораримского права в Болонском университете и их ученики, занимавшиеся изучением этого права в течение XII и XIII вв., названные так по преобладающей форме своих трудов, глоссе. Сочинения глоссаторов, как и их преподавание, имели различный вид. Кроме выяснения смысла отдельных слов и выражений (глосса в прямом значении), они иногда выясняли отдельные места путем примеров, извлекали общие положения из объяснений и т. д. Все эти виды объяснений послужили основанием к отдельным сборникам, большое количество которых и составляет плод работы глоссаторов.

В истории науки римского права глоссаторы имеют важное значение, им принадлежит заслуга первоначального ознакомления Европы с римским правом в его полном и чистом виде. Одним из первых глоссаторов был Ирнерий, начавший изучение кодексаЮстиниана Corpus iuris civilis, в том числе впервые — его основной части, Пандекты (Дигесты), сборника мнений и решений римских юристов в 50-ти томах. Эта работа, вместе с изучением других памятников Юстинианова права была продолжена и развита другими глоссаторами.

Постглоссаторы занимались толкованием правовых понятий и отдельных отрывков изкодификации Юстиниана, содержавшихся в работахглоссаторов, с целью выведения так называемого общего мнения учёных (communis opinio doctorum). В своих комментариях постглоссаторы, отступая от первоначального смысла конструкций римского права, провели значительную работу по его согласованию с нормами современного им канонического,городского и обычного права.

Приспособленное к условиямфеодального общества римское право в обработке постглоссаторов было внедрено во многих странах Западной Европы.

Дата добавления: 2015-05-31