Уитни, любимая. Том 1 13 страница

— Вы вовсе не позволили мне победить в этих двух партиях, — напомнила Уитни, преувеличенно раздраженно вздохнув. — Я выиграла в честном поединке.

И жестом подозвав лакея, велела ему принести виски для мистера Уэстленда. Клейтон с нескрываемым удивлением посмотрел на девушку. Как хорошо она успела изучить его вкусы за такое короткое время!

— Кажется, у нас ничья? — весело блестя глазами, осведомился он. — Я победил в скачках, вы выиграли почти все шахматные партии. Как же мы докажем, кто из нас более достойный мужчина?

— Вы невозможный! — упрекнула Уитни, улыбаясь. — Если я считаю, что женщина должна быть так же хорошо образованна, как мужчина, это еще не значит, будто я желаю стать мужчиной.

— К счастью, — парировал он, многозначительно осматривая ее точеную фигурку и неотразимо красивое личико.

Его откровенно интимный, нежный взгляд заставил сердце Уитни лихорадочно забиться от тревоги и волнения.

— Во всяком случае, — продолжал он, — сомневаюсь, что в любом другом поединке мы сможем состязаться на равных. Мужские занятия обычно очень подвижны, а женщины предпочитают нечто более спокойное!

— Как насчет рогатки? — дерзко улыбнулась Уитни.

Рука Клейтона, потянувшаяся за бокалом, замерла в воздухе.

— Вы умеете стрелять из рогатки? — охнул он с таким преувеличенным недоверием, что девушка разразилась смехом.

— Мне бы не хотелось, чтобы это стало известно, — шепнула Уитни, наклонившись чуть ближе и продолжая внимательно следить, не нужно ли чего гостям, — но я когда-то сбивала лепестки с ромашек с семидесяти пяти Шагов.

В этот момент она увидела, как Пол направился к отцу с явным намерением застать его одного, но с другой стороны к Мартину уже спешили родственники. Уитни невольно вздохнула.

Клейтон понимал, что она должна идти к приглашенным и что он слишком долго отвлекает Уитни от обязанностей хозяйки, но девушка сегодня выглядела ослепительно, и ему совсем не хотелось отпускать ее. Кроме того, она впервые кокетничала с ним, и Клейтон наслаждался каждым мгновением, проведенным с ней.

— Вы просто восхищаете меня, — пробормотал он, но Уитни уловила предательскую хрипотцу в его голосе:

В этот момент она увидела, как один из ее престарелых дядюшек приблизился к группе смеющихся гостей.

— Знает ли кто-нибудь из вас о доисторических скалах? — громко осведомился дядюшка. — Дьявольски интересная тема. Начнем с мезозойской эры…

Уитни с беспокойством отметила, как веселая атмосфера мгновенно рассеялась, вытесненная вежливым вниманием, а ведь она так хотела, чтобы вечер в честь отца был радостным и непринужденным!

Девушка повернулась к Клейтону, намереваясь отойти и попытаться отвлечь дядю:

— Простите меня, я…

В этот момент к ней подошел лакей и сообщил, что шампанское кончается. За ним последовал другой, потребовавший указаний относительно ужина. Отдав нужные распоряжения, Уитни с извиняющимся видом улыбнулась Клейтону и увидела, что он нахмурился.

— Где ваша тетя? — оглядывая комнату, спросил он. — Почему не помогает вам справиться со всеми этими проблемами?

— Она неважно себя чувствует, — объяснила Уитни, с ужасом заметив, как пронизывающий взгляд Клейтона остановился на леди Энн, по-прежнему сжимавшей в пальцах бокал и с отсутствующим видом уставившейся в окно.

— Пожалуйста, простите меня, — повторила Уитни, показывая кивком на дядю Пинкертона. — Необходимо спасти всех этих людей от дядюшки, иначе он сведет всех с ума рассказами о доисторическом скальном образовании. Они уже выглядят так, словно готовы его придушить.

— Представьте меня вашему дяде, — предложил Клейтон и, заметив изумленное лицо девушки, пояснил:

— Я отвлеку его, а вы тем временем уделите внимание остальным гостям.

Благодарная Уитни подвела его к дяде и с восхищением наблюдала, как Клейтон, поклонившись престарелому джентльмену, вкрадчиво объявил:

— Я минуту назад говорил мисс Стоун, что буду счастлив обсудить с вами столь занимательный предмет, как скальные образования мезозойской эры. Прошу простить, мисс Стоун, вашему дяде и мне столько нужно сказать друг другу, — с лучезарной улыбкой обратился он к Уитни.

У него был такой заинтересованный вид, что Уитни едва смогла оторвать взгляд от странной пары. Клейтон отвел дядю в уголок, сосредоточенно кивая на каждое его слово, и казался при этом совершенно поглощенным беседой.

Длинный день, полный напряжения и тревог, с которыми Уитни ждала возвращения отца, возымел свое действие. К половине одиннадцатого, проводив всех в столовую, Уитни думала лишь о том, как бы найти уединенное местечко и отдохнуть. Гости медленно двигались вдоль банкетного стола, наполняя тарелки изысканными закусками, но тут неожиданное восклицание отца Элизабет Аштон остановило их продвижение и прервало разговоры на полуслове.

— Говорите, герцог Клеймор пропал? — осведомился он у родственника Стоунов, прибывшего из Лондона. — Вы имеете в виду Уэстморленда? — уточнил он, словно был не в силах поверить, что правильно расслышал.

— Да, но я думал, все уже знают, — подтвердил тот, повысив голос, чтобы все слышали. — Об этом было во вчерашних газетах, и Лондон просто гудит слухами и предположениями относительно того, где он может быть.

Взволнованные голоса мгновенно загудели, перебивая друг друга. Соседи и родственники с тарелками в руках старались устроиться за одними столами с лондонцами, которые могли бы им сообщить последние новости. Вскоре никто ни о чем уже не мог говорить, кроме как об исчезновении герцога Клеймора, и невозможно было даже протиснуться в толпе взбудораженных гостей. Уитни стояла в большой компании людей, включавшей ее тетю, леди Юбенк и Клейтона Уэстленда, а Пол безнадежно застрял на другом конце комнаты, зажатый между Элизабет Аштон и Питером Редферном, и никак не мог добраться до нее.

— Если хотите знать, Клеймор это время года обычно проредит во Франции, — сказал кто-то.

— Неужели? Вы так думаете? — осведомилась леди Энн, при этом ее раскрасневшееся лицо выражало неподдельную заинтересованность.

При первом упоминании имени герцога Клеймора вся апатия тети мгновенно улетучилась. Уитни решила, что это результат слишком большого количества выпитого вина. Но как ни странно, эти сплетни, которыми так очевидно наслаждалась тетя, чем-то встревожили отца — он явно нервничал и был не в своей тарелке, а кроме того, против всех обычных правил пил виски, бокал за бокалом, по-видимому, изнемогая от жажды.

Сама Уитни, которой не было до герцога никакого дела, находила тему чрезвычайно неинтересной и едва сдерживала зевок.

— Устали, малышка? — прошептал ей на ухо Клейтон.

— Очень, — призналась Уитни, и Клейтон, взяв ее под руку, накрыл узенькую ладонь сильными пальцами, словно пытаясь влить в девушку собственные силы. Уитни подумала, что ему не следует называть ее «малышкой»и уж тем более держать за руку так фамильярно, но была слишком благодарна за помощь и поддержку, чтобы придираться к подобным мелочам.

— Я слышала, что его парижская любовница покончила с собой в прошлом месяце, — сообщила Маргарет Мерритон потрясенным слушателям. — Говорят, он бросил ее, и она не вынесла позора. Отменила европейское турне, уединилась в своем доме, никого не принимала…

— И, — ледяным тоном перебила Амелия Юбенк, — сейчас тратит целое состояние, перестраивая загородное поместье, которое только что приобрела. Может, хотите заставить нас поверить, что все это проделывает привидение, вы, безмозглая дурочка?!

Побагровев от смущения под разящими нападками леди Юбенк, чей острый язык никогда и никого не щадил, Маргарет, с мольбой глядя на Клейтона, пробормотала:

— Мистер Уэстленд, вы были недавно в Париже и в Лондоне и, конечно, слышали о самоубийстве?

— Нет, — коротко бросил Клейтон, — не слышал. Однако размышления отца Маргарет внезапно приняли иной оборот.

— Так, значит, Сент-Аллермейн купила загородное поместье и теперь его перестраивает? Вот как? — задумчиво поглаживая бородку, спросил он. И с ехидным смешком понимающе подмигнул джентльменам:

— Звучит так, словно Клеймор отправил ее на пенсию да еще прибавил немного за хорошее поведение.

Уитни ощутила, как под ее пальцами мышцы Клейтона напряглись и затвердели. Запрокинув голову, чтобы лучше разглядеть его лицо, она увидела, что Клейтон смотрит на мистера Мерритона и остальных с выражением такой неприкрытой неприязни и холодной скуки, что она едва не отпрянула. Но тут он перевел взгляд на нее и, мгновенно смягчившись, еле заметно улыбнулся.

И тем не менее ему было отнюдь не до смеха. Клейтон злился на своего секретаря за то, что тот не сумел положить конец всем этим Слухам и предположениям о его исчезновении! Следовало всего-навсего придумать, а главное, распространить историю о том, куда хозяину вздумалось отправиться несколько недель назад!. Мысленно он уже диктовал резкую записку со строгим выговором бедняге, как вдруг с омерзением увидел, что гости заключают пари на то, кто окажется его следующей любовницей.

— Ставлю пять фунтов на графиню Доротею! — объявил мистер Аштон. — Кто принимает пари?

— Хотя бы я, сэр, — хитро ухмыльнулся мистер Мерритон. — Графиня давно уже в прошлом! Она волочилась за Клеймором все эти пять лет и даже последовала за ним во Францию, и это при том, что несчастный старик граф находился на смертном одре. И что же случилось? Я вам скажу: герцог сбил с нее спесь перед самым блестящим парижским обществом — просто сделал вид, что не узнает ее! Нет, его выбор падет на леди Ванессу Стенфилд, но герцог женится на ней. Она терпеливо ждала его с самого первого своего выезда в свет. Ставлю пять фунтов на то, что теперь он обратит внимание на леди Стенфилд и женится на этой молодой леди. Ну, заинтересовал я кого-нибудь?

Вся эта беседа принимала исключительно непристойный характер, особенно потому, что велась в присутствии дам, и Уитни заметила, что тетя собирается наконец вмешаться.

— Мистер Мерритон, — окликнула она и, подождав, пока он обратит на нее. внимание, осведомилась:

— Хотите повысить ставку до десяти фунтов?

Столь неподобающее леди заявление было встречено всеобщим шокированным молчанием. И Уитни почувствовала искреннюю благодарность Клейтону, когда тот сдавленно рассмеялся, показывая тем самым, что ценит хорошую шутку. Однако тетя Энн немедленно обернулась к нему.

— А вы, мистер Уэстленд? — учтиво осведомилась она. — Не хотите ли заключить пари на то, что именно леди Стенфилд станет будущей герцогиней Клеймор?

Губы Клейтона дрогнули в попытке сдержать улыбку.

— Конечно, нет! Я сам узнал из заслуживающих доверия источников, что Клейтон Уэстморленд решил жениться на очаровательной шатенке, которую встретил в Париже.

Уитни заметила хитрый пронизывающий взгляд, которым леди Юбенк окинула Клейтона, но тут же забыла об этом, когда один из гостей заметил:

— Ваши имена удивительно схожи, мистер Уэстленд. Вы, случайно, никоим образом не связаны с герцогом?

— Мы ближе, чем родные братья, — немедленно объяснил Клейтон с лукавой усмешкой, давая понять, что рискованно сострил.

Разговор постепенно зашел о богатых поместьях герцога, чистокровных лошадях в его конюшнях и неизбежно вернулся к теме его бесчисленных любовниц и завоеваний.

Клейтон взглянул на будущую невесту, желая проверить, насколько внимательно она слушает, и, следовательно, узнать, как низко он пал в ее глазах, и увидел, что Уитни, стараясь скрыть зевок, поднесла к губам тонкие пальчики. Воспользовавшись тем, что за шумом спора его почти не было слышно, Клейтон наклонился поближе и тихо поддразнил:

— Неужели вас нисколько не интересует имя будущей герцогини Клеймор, миледи?

Пойманная на таком неприличном занятии, как зевок, Уитни виновато потупилась и улыбнулась медленной, бессознательно манящей улыбкой, от которой кровь Клейтона вновь загорелась жгучим сладострастием, и, разгладив юбку, она поднялась, собираясь отойти.

— Конечно, интересует. Заверяю вас в своем глубочайшем сочувствии к любой женщине, ставшей женой этого распутного, развратного, аморального, омерзительного, непристойного соблазнителя.

И с этими словами она повернулась и направилась в бальную залу, откуда уже слышалась музыка.

Полу так и не представилась возможность поговорить с Мартином Стоуном, и Уитни с упавшим сердцем наблюдала, как стрелки часов медленно сходятся на цифре двенадцать. Во время их единственного танца Пол и Уитни едва выбрали момент, чтобы успеть попрощаться наедине. И когда Пол вышел из комнаты, девушка последовала за ним на значительном расстоянии.

Опершись плечом на колонну в готическом стиле, Клейтон поднес бокал к губам, наблюдая со смесью собственнической гордости и раздражения, как Уитни, тайком оглядевшись, направилась к выходу из залы. В это время один из гостей о чем-то заговорил г ней. Севарин поспешно вернулся и, отбросив все приличия, взял ее под руку и увлек за собой.

Этот хозяйский жест Севарина пробудил в Клейтоне приступ неудержимого гнева. Почему, спрашивается, он торчит здесь, как последний глупец, едва вынося к тому же кокетливые заигрывания девицы Мерритон, когда его собственная невеста устремилась неведомо куда под руку с другим мужчиной?

Сардонически усмехнувшись, он представил, какое удовлетворение мог получить, если бы несколькими шагами пересек комнату и сообщил Севарину, что не потерпит подобной фамильярности по отношению к своей суженой. Ну а потом хорошо бы объяснить Уитни, что та несчастная, на которую пал выбор «омерзительного распутника», она сама и что не позднее чем через неделю станет его женой.

Он уже почти решился поступить именно так, но в этот момент его настигла Амелия Юбенк.

— Маргарет! — злобно пролаяла она. — Прекратите виснуть на мистере Уэстленде и поправьте лучше свою прическу.

И без малейшего сочувствия проследила, как девушка, залившись краской до корней волос, пробормотала что-то и послушно отошла.

— Гнусное отродье, — заметила Амелия, обращаясь к Клейтону. — Сплошная злоба и недоброжелательность, замешенные на жестокости. Ее родители тратят каждый пенни, который удается наскрести, чтобы вывозить ее в свет, хотя не могут позволить себе этого, да и она там как белая ворона. Девчонка прекрасно все понимает, и от этого ее зависть и склонность делать подлости только увеличивается.

Но тут Амелия, заметив, что герцог не обращает на нее внимания, повернула увенчанную тюрбаном голову, пытаясь обнаружить предмет его неослабного интереса.

— Уитни Стоун! — усмехнулась она про себя, заметив, что девушка, только сейчас вернувшаяся в залу, оказалась в поле его зрения.

— Знаете, Клеймор, — шепнула вдова, ехидно улыбаясь, — если выбранная вами «очаровательная шатенка»и есть та самая, о которой я подумала, вы опоздали. О ее помолвке будет объявлено, как только вернется Севарин.

Герцог окинул Амелию взглядом, полным холодного цинизма.

— Прошу извинить меня, — бросил он зловеще и поспешно отошел, оставив леди Юбенк со злорадным удовлетворением смотреть ему вслед.

Почувствовав легкое прикосновение Клейтона к руке, Уитни обернулась с теплой благодарной улыбкой. С того момента, как он в самом начале вечера отвлек ее дядю от терявших терпение людей, Клейтон каждый раз оказывался именно в том месте, где был наиболее необходим, веселый, дружелюбный, разговорчивый джентльмен, способный развлечь гостей остроумной беседой. Даже без просьб со стороны Уитни он понял, как нуждалась она в помощи, и сделал все от него зависящее.

— Вы, должно быть, устали, — пробормотал он ей на ухо. — Неужели не можете ускользнуть, лечь в постель и попытаться заснуть?. — Наверное, вы правы, — вздохнула Уитни. Почти все гости разъехались или поднялись к себе, а тетя Энн, оправившись от непонятного потрясения, казалось, была вполне готова к выполнению обязанностей хозяйки по отношению к тем, кто еще оставался.

— Спасибо вам за все, — поблагодарила Уитни, направляясь к двери. — Не знаю, как бы я справилась одна.

Клейтон смотрел ей вслед, пока девушка не исчезла в глубине холла, а потом решительно направился к Мартину.

— Я хотел бы поговорить с вами и леди Джилберт после ухода гостей, — коротко объявил он.

Ноги Уитни подгибались от усталости, так что одолеть ведущую наверх лестницу оказалось нелегкой задачей. Переступив наконец порог своей комнаты, она минут десять сражалась с длинным рядом крохотных обтянутых атласом пуговок на спине. Девушка наклонилась, чтобы освободиться от платья, и из-за расстегнутого корсажа выкатился какой-то блестящий предмет.

Уитни с бесконечной нежностью подняла с ковра кольцо с опалом и долго пристально смотрела на него. Пол подарил ей кольцо перед уходом.

— Это будет напоминать тебе, что ты моя, — прошептал он, сунув кольцо ей в руку.

Безумное, неуправляемое возбуждение пронизало ее в тот момент, когда она медленно надела кольцо на палец. Вся усталость долгого дня, еще минуту назад свинцовой тяжестью давившая на плечи, улетучилась в порыве бурной радости.

Тихо напевая, Уитни завернулась в красный шелковый китайский халат и уселась перед туалетным столиком, чтобы вынуть шпильки и расчесать волосы. С каждым взмахом щетки с ручкой из слоновой кости огромный опал, отражая пламя свечи, сверкал в полумраке. Отложив щетку, Уитни поднесла руку к глазам, чтобы лучше рассмотреть обручальное кольцо. Ее обручальное кольцо!

— Миссис Пол Севарин, — тихо произнесла она вслух, наслаждаясь звуком этих волшебных слов. — Уитни Элисон Севарин.

Что-то знакомое промелькнуло в памяти, и Уитни снова произнесла последнюю фразу, пытаясь припомнить…

Радостно рассмеявшись, девушка поспешила к книжным полкам, вынула переплетенную в сафьян Библию и начала перелистывать страницы. Наконец, потеряв терпение, она схватила книгу за корешки и хорошенько встряхнула. Оттуда выпал небольшой листок, сложенный в несколько раз. Подняв его, Уитни улыбнулась и начала читать:

«Я, Уитни Элисон Стоун, пятнадцати лет, находясь в здравом уме и твердой памяти, несмотря на все утверждения папы в обратном, приношу обет, клянусь и обещаю, что настанет день, когда смогу уговорить Пола Севарина жениться на мне. Кроме того, я сумею заставить Маргарет Мерритон и всех остальных взять назад каждую ужасную сплетню, которые они обо мне распространяли. Заверено и подписано будущей миссис Пол Севарин».

Под подписью она начертала когда-то «Уитни Элисон Севарин»и, не удовлетворившись этим, очевидно, долго практиковалась в написании нового имени здесь же, на бумаге.

Подумать только, после всего, что было, вспомнить о детской записке, об отчаянии, побудившем Уитни написать ее, о годах унижения и стыда… Но теперь все будет по-другому!

Счастье, затопившее девушку при мысли о том, что кольцо Пола наконец принадлежит ей, все росло, так что сердце, переполненное радостью, казалось, вот-вот разорвется, и Уитни подумала, что не в силах больше держать помолвку в секрете! Она должна показать кольцо кому-то, кто разделит с ней добрые вести!

Бесполезно ложиться в постель — она все равно не заснет сейчас, когда больше всего на свете ей хочется петь и танцевать! Необходимо, просто необходимо поделиться с кем-нибудь…

Поколебавшись несколько минут, Уитни все же решила рассказать отцу, что Пол собирается сделать ей предложение. Он, конечно, помнит, как дочь преследовала Севарина когда-то, и будет доволен, узнав, что теперь у соседей не будет причин злословить по поводу ее выходок. Теперь роли переменились, и Пол Севарин добивается ее руки! И хочет жениться на ней!

Уитни наспех посмотрелась в зеркало, поправила высокий воротник халата, затянула потуже пояс вокруг тонкой талии и, откинув назад густую гриву блестящих волос, направилась к двери.

Трепеща от ожидания и чего-то похожего на страх, девушка пробежала по коридору, не обращая внимания на то, как развеваются полы халата. После недавнего веселья, смеха и шуток в наступившей здесь тишине было нечто почти меланхоличное, но Уитни, стараясь ни на что не обращать внимания, остановилась перед спальней Мартина.

— Ваш папа в кабинете, мисс, — глухо прозвучал голос лакея из полумрака прихожей.

— Вот как! — удивилась Уитни. Возможно, лучше показать сегодня кольцо тете Энн и подождать до завтра, чтобы во всем признаться отцу. — Моя тетя уже поднялась к себе?

— Нет, мисс. Леди Джилберт в кабинете, вместе с мистером Стоуном.

— Спасибо, и доброй вам ночи.

Уитни сбежала вниз и постучала в дверь кабинета. Услышав голос отца, она почти ворвалась в комнату, прислонилась к стене и смеющимся взглядом обвела Мартина, сидевшего прямо перед ней за старинным письменным столом, и тетю Энн, пристально наблюдавшую за племянницей из огромного мягкого кресла у камина. В комнате было почти темно, лишь в камине уютно потрескивало невысокое пламя, и поэтому Уитни не заметила еще одного человека, скрытого спинкой и подлокотниками такого же кресла напротив тетиного.

Отец, немного невнятно выговаривая слова, тем не менее довольно дружелюбно спросил, налив себе очередную порцию бренди.

— Что случилось, дочка?

Набрав в грудь побольше воздуха, Уитни выпалила:

— Мне нужно сказать вам что-то замечательное! Я так рада, что вы здесь оба и сможете узнать обо всем одновременно!

Подойдя к отцу, девушка отодвинула бокал и боком присела на край стола. Несколько мгновений она с любовью смотрела в его запрокинутое лицо, а потом, наклонившись вперед, нежно поцеловала отца в лоб.

— Я, Уитни Стоун, очень люблю тебя, папа, — тихо выговорила девушка. — И глубоко сожалею о той боли, что доставила тебе когда-то — Спасибо, — пробормотал Мартин, залившись краской.

— И, — продолжала Уитни, поднявшись и подходя к леди Энн, — я тебя тоже очень люблю, тетя, но ты всегда знала это. — Она снова глубоко, прерывисто вздохнула, и неожиданно слова полились сами, словно Уитни долго репетировала свою речь — И еще я люблю Пола Севарина! И он любит меня и хочет жениться! Знаешь, папа, когда он вернется, собирается просить у тебя моей руки! Я помню, как… что-то неладно, тетя Энн?

Сбитая с толку, Уитни воззрилась на тетку, приподнявшуюся с кресла и глядевшую перед собой с таким встревоженно-испуганным видом, что Уитни нагнулась и всмотрелась во тьму. Заметив наконец Клейтона Уэстленда, она оцепенела.

— О, прошу прощения! Я… мне не стоило так врываться! Как вы уже, наверное, догадались, мистер Уэстленд, я не знала о вашем присутствии. Но поскольку ничего уже нельзя изменить, — упорно договорила Уитни, полная решимости закончить то, что начала, — надеюсь, что вы, как благородный человек, никому не скажете о моей будущей помолвке. Видите ли…

Скрип ножек резко отодвинутого кресла прервал Уитни на полуслове. Отец поспешно вскочил, и в голосе его прозвучала такая ярость, что девушка в ужасе обернулась.

— Как ты посмела! — прогремел он. — И что все это значит?

— Значит? — недоуменно повторила Уитни. Отец с силой налег ладонями на столешницу, хотя заметно было, что руки его ходили ходуном.

— Пол Севарин просил меня стать его женой, вот и все. — И, бросая вызов мрачно нахмурившемуся, разъяренному отцу, как это часто делала в детстве, Уитни спокойно добавила:

— И я ответила согласием.

— У Пола Севарина гроша за душой нет! Понимаешь? Все владения заложены, а кредиторы преследуют его день и ночь, — медленно, раздельно, словно разговаривая со слабоумной, пояснил отец.

Несмотря на потрясение, Уитни, собравшись с силами, заставила себя ответить спокойно и рассудительно:

— Я не имела ни малейшего представления о том, что Пол нуждается в деньгах, но не вижу, какое это может иметь значение. Бабушка завещала мне состояние, и, кроме того, у меня есть приданое. Все, чем я владею, будет принадлежать и Полу.

— У тебя ничего нет! — проскрежетал отец. — Я еще в худшем положении, чем Севарин. Ростовщики только и ждали, чтобы наброситься на меня! Я расплатился с ними твоим приданым и наследством.

В ужасе сжавшись, не только от его злобного тона, но и от страшной правды, которую открыл отец, Уитни обратилась к тете, ожидая от нее поддержки:

— В таком случае Полу и мне придется жить скромно и отказаться от роскоши, которую могли бы обеспечить наши деньги.

Но тетя Энн, не отвечая, судорожно вцепилась в подлокотники кресла. Уитни в беспомощном смущении вновь повернулась к отцу:

— Папа, тебе следовало сказать мне, что ты попал в беду! Я… ведь я потратила целое состояние на наряды, меха и драгоценности перед отъездом из Франции. Знай я только…

И тут сквозь угрызения совести и волнение, охватившие девушку, ее пронзила какая-то странная тревожная мысль. Что-то неладно во всем этом… непонятно… что именно? И вдруг Уитни неожиданно осенило.

— Но, папа, в конюшне полно новых лошадей. В доме и саду гораздо больше слуг, чем нам вообще необходимо. Если ты действительно разорен, почему мы живем, не зная нужды? — осторожно осведомилась девушка.

Лицо отца приобрело пугающий лиловый оттенок. Он открыл было рот, но тут же плотно сжал губы.

— Надеюсь, я имею право получить объяснения, — настаивала Уитни. — Ты утверждаешь, что ни приданого, ни наследства уже нет, но, если это правда, каким образом нам удается жить в роскоши?

— Мои обстоятельства улучшились, — пробормотал Мартин.

— Когда?

— В июле.

— В июле твои обстоятельства улучшились, однако ты не собираешься возвратить мои деньги? — не в силах сдерживать негодование, громко спросила Уитни.

Кулак Мартина с силой опустился на стол.

— Я не желаю больше участвовать в этом фарсе! Ты обручена с Клейтоном Уэстморлендом! Брачный контракт уже подписан! Договор заключен!

Чуть иное произношение фамилии Клейтона сначала ускользнуло от внимания Уитни — девушка в полном смятении попыталась справиться с душевным волнением, угрожавшим лишить ее рассудка.

— Но как?.. Почему… когда ты сделал это?

— В июле! — прошипел Мартин. — И все устроено, понятно? И не о чем больше говорить!

Уитни уставилась на отца широко открытыми, полными ужаса и неверия глазами.

— Ты хочешь сказать, что распорядился моими деньгами, даже не посоветовавшись со мной? Отдал наследство и приданое совершенно незнакомому человеку, не заботясь о моих чувствах?

— Черт бы тебя побрал! — процедил отец — Это он дал мне деньги!

— Должно быть, в тот момент не было человека счастливее тебя! — прерывающимся голосом прошептала Уитни. — Наконец-то тебе удалось навсегда от меня избавиться, да еще этот так называемый джентльмен соизволил заплатить за меня, и… о Боже!

Все разрозненные кусочки этой сумасшедшей головоломки неожиданно встали на место, и Уитни с душераздирающей ясностью увидела отвратительную картину во всех омерзительных подробностях.

Закрыв глаза, чтобы не дать вылиться обжигающим слезам, девушка оперлась о стол, боясь, что ноги подкосятся и она упадет. Только тогда она осмелилась чуть поднять ресницы и сквозь соленую пелену взглянула на отца:

— Это он платил за все, верно? Лошади, слуги, новая мебель, ремонт дома… — Она задохнулась, не в состоянии продолжать. — И вещи, которые я купила во Франции… все, что ношу сейчас… оплачено его деньгами?!

— Да, черт побери! Я разорен! И продал все, что мог!

Холодный камень оказался на том месте, где раньше было сердце Уитни; безудержная ярость вытеснила нежность и любовь.

— А когда больше не с чем было расставаться, ты продал меня! Продал чужому человеку в пожизненное рабство! — Уитни, задыхаясь, жадно втягивала в легкие воздух. — Ты уверен, что получил за меня самую высокую цену? Надеюсь, ты не принял первое попавшееся предложение? Конечно, пришлось немного поторговаться…

— Да как ты смеешь? — взорвался Мартин, ударив дочь по лицу с такой силой, что она едва удержалась на ногах. Он уже поднял руку для второго удара, но безудержная ярость в голосе Уэстморленда заставила его застыть на полувзмахе:

— Если вы хоть пальцем дотронетесь до нее еще раз, я заставлю вас пожалеть об этом!

Отец замер на мгновение, но тут же, беспомощно сгорбившись, рухнул в кресло. Уитни мгновенно набросилась на своего «спасителя»:

— Вы гнусная, подлая змея! Каким человеком нужно быть, чтобы покупать себе жену?! Только животное, подобное вам, может приобретать жену, даже не видя ее! Во сколько же я обошлась вам?!

Несмотря на высокомерный тон Уитни, Клейтон заметил, что прекрасные зеленые глаза, метавшие на него презрительные взгляды, полны непролитых слез.

— Я не желаю отвечать на это, — мягко сказал он. Мысли Уитни лихорадочно метались в поисках какой-нибудь трещины в броне непроницаемого хладнокровия, куда она могла бы направить меч своего гнева.

— Вряд ли вы отдали много! — издевательски бросила она. — Дом, где вы живете, не более чем скромен. Или потратили все свое жалкое состояние на дорогую покупку? Должно быть, отец запросил слишком много, и…

— Довольно! — спокойно предупредил Клейтон, поднимаясь.

— Он может дать тебе все… все… — бормотал отец. — Он герцог, Уитни. Ты получишь любое…

— Герцог! — презрительно фыркнула Уитни, впиваясь глазами в Клейтона. — Как вам удалось убедить его в этом, лживый, подлый…

Ее голос прервался, и Клейтон большим пальцем приподнял подбородок девушки, невозмутимо Встретив ее мятежный взгляд:

— Я герцог, малышка, и уже говорил тебе это несколько месяцев назад во Франции.

— Ах вы… вы чума в человеческом образе! Да я не выйду за вас, будь вы королем Англии! — Гневно отдернув голову, она разъяренно прошипела:

— И я никогда не имела несчастья встречаться с вами во Франции.

Дата добавления: 2015-06-04