Социальный контекст чувственного познания

С самого начала чувственное познание оказывается встроенным в кон­текст социальных отношений. Мы ощущаем (чувствуем, воспринимаем) себя бедными или богатыми в зависимости от материального положения. В на­чале экономических реформ, когда гиперинфляция «съела» у людей все на­копления, подавляющее большинство населения почувствовало себя обездо­ленным. Правда, позже имущественное положение части людей выправи­лось, расширились ряды среднего класса, количество иномарок в стране выросло в десятки раз, дома наполнились западной бытовой техникой. Оп­росы общественного мнения второй половины 1990-х гг. выявили, что мас­совые настроения стали более оптимистичными.

Можно быть уверенным в том, что чувственное познание с самого нача­ла имеет специфически человеческий, т.е. социально-исторический харак­тер. В период развитого социализма модно было говорить о советском опти­мизме, считалось, что советские люди с уверенностью смотрят в будущее, безопасно ощущают себя на улице, на работе, дома. Гарантия занятости и все­общее право на труд создавали те исторические предпосылки, которые фор­мировали совершенно особое настроение в обществе. Через 10 лет ситуация в корне поменялась. Пресса стала писать о духовном кризисе, психологичес­ких стрессах, всеобщем упадке духа, кризисном сознании и т.п.: изменились социальные условия — изменились общественные чувства людей.

При этом менталитет россиян менялся слабо. Хотя 30% респондентов оставались сознательными приверженцами коммунизма, а 30% — защитни­ками капитализма и демократии, 40% все еще прислушивались к своим ощу­щениям, социальному самочувствию, не решаясь сделать сознательный вы­бор. У многих разум и чувства пришли в противоречие: рассудком они по­нимали, что дальше так жить было нельзя и развитие частной собственности необходимо, но ощущение постоянного дискомфорта и материального де­фицита не позволяли им быть счастливыми.

На эмоциональное состояние людей сильно подействовало разрушение привычных социальных практик, в частности возникшие трудности перепис­ки с родственниками, живущими в другой республике, а тем более поездки к ним, трудности принимать у себя гостей, делать хорошие подарки, поку­пать дорогую еду — денег не стало хватать на самое необходимое. Соответст­венно эмоциональная оценка происходящего резко изменилась.

Таким образом, можно говорить о том, что субъективный образ объектив­ного мира 1980-х и 1990-х гг. не только различен, но и противоположен.

Перестройка общественных процессов, прямо или косвенно связанных с чувственным познанием и общественной психологией, приобрела сегодня столь глубокий и катастрофический характер, что некоторые российские социологи предлагают в корне пересмотреть предмет и задачи социологичес­кой науки. По мнению Ж.Т. Тощенко, кризис социологии столь масштабен, что впору подвергнуть сомнению многие исходные положения и прежде всего представление о ее предмете:

«На наш взгляд, сегодня полностью "не работает" представление о пред­мете социологии как о науке, исследующей социальные процессы и со­циальные отношения... "Плывет" и такое представление о предмете со­циологической науки, как социальная структура, социальные общнос­ти, ибо нет ничего неопределеннее и непостояннее, чем данные социальные явления и образования... Что касается эмпирической соци­ологии (реально существующей), то даже самый беглый просмотр сде­ланного в настоящее время показывает, что основная часть прикладных исследований связана с изучением общественного мнения, т.е. с выяв­лением отношения людей и их оценки злободневных актуальных жиз­ненных проблем. Анализом реакции на эти проблемы и ограничивает­ся получаемая информация, оставляя в стороне другие значимые воп­росы. Судить только по общественному мнению о реальных процессах, и особенно глубинных, не приходится — эта информация имеет особое, быстро преходящее, а часто сиюминутное значение... Все это позволяет сделать вывод, что используемые ныне концепции, понятия и подходы не дают удовлетворяющего нас ответа на актуаль-

ные вопросы социологической теории и практики и не могут претен­довать на выработку таких показателей, которые бы характеризовали лицо современного российского общества... Новым для социологии, ее теории, методики и практики, на наш взгляд, является изучение фено­мена "социальное настроение"... В настроении как целостной форме жизнеощущения человека находят свое выражение весьма непростые социальные процессы»⁷.

По всей видимости, сегодня происходит не только изменение социаль­ного контекста чувственного познания, но и переоценка отношения социо­логии к этому виду познания. Социальные настроения и общественное со­знание выходят в социологии сегодня чуть ли не на первый план. Это вовсе не умаляет роли материальных процессов, которые, понятые как обществен­ное бытие, все еще определяют общественное сознание.

Бегство от реальности, если можно так обозначить переживаемый нами парадигмальный сдвиг, происходящий в социологии, происходит скорее от бессилия социологов что-либо изменить в этом мире. К мнению, оценкам и рекомендациям социологов не прислушиваются ни правительство, ни пре­зидент, ни Государственная дума. Повлиять на социальную структуру, рас­становку классовых сил в обществе или развитие социальных институтов не может в первую очередь та категория специалистов, которая хорошо осведом­лена об этом. Уход из бытия в сознание — вынужденная мера еще и потому, что именно в общественном сознании происходят самые катастрофические процессы. Видимо, социальное настроение, эмоции и чувствалюдей, обост­ренные до крайней степени, стали сегодня горячей точкой социологии.

Дата добавления: 2015-06-04