Платон и неоплатонизм

Скептицизм.

Иную форму оппозиции явил собой античный скептицизм, возникший в Ш в. до н.э. Скептиков Пиррона, Энесидема, Секста Эмпирика и др., которые были наслед­никами софистов, отличало недоверие к попыткам прак­тически всех философов связать добродетель с природой. В русском языке слово «скепсис» утвердилось со значением «сомнение».

Результатом ради­кального сомнения названных философов стало убеждение, что различие между добром и злом, добродетелью и пороком, справедливым и несправедливым существует не по природе, а только во мнении людей. Стало быть, нрав­ственность является чисто человеческим установлением. Энесидем составил десять «тропов» — доказательств от­носительности всех наших представлений. Согласно по­следнему тропу нравственная жизнь определяется пятью самостоятельными факторами: индивидуальным поведе­нием, обычаями, законами, мифами и философскими уче­ниями. Ни один из этих факторов недостаточен для того, чтобы провести четкую грань между добродетелью и по­роком. Нравы разных народов различны: «одно и то же для одних справедливо, для других несправедливо, для од­них добро, для других зло». Например, одни филосо­фы признают человеческую душу смертной, другие бес­смертной.

Миф противоречит мифу, стоическая философия эпикурей­ской, а в отношениях между законом и обычаем, мифом и философией совпадение бывает как исключение. При­рода повсюду одна, а понятия о хорошем и дурном раз­личны.

В жизни нужно руко­водствоваться обычаями и законами своего государства либо собственными чувствами и потребностями. Значе­ние практической философии исчерпывается разрушением чрезмерного пристрастия к чему-либо, предосте­режением от всякой односторонности. Данную позицию можно считать истори­чески первым призывом к толерантности — терпимо­му отношению к чужим ценностям.

У своих истоков античная этика носила эвдемонистичес­кий характер, тесно связывая добродетель и земное сча­стье (эвдемонию). Платон вводит мотив бегства от мира, в котором зло окружает человека со всех сторон. Таким бегством явля­ется «теосис» — уподобление богу.

У неоплатоников Плотина, Порфирия, Прокла и др. (III—VI вв.) центр вни­мания переносится на внутренний мир челове­ка, на восхождение души к Единому как высшему благу. Это восхождение есть именно бегство от мирского зла, мистический уход в себя.

Сообразно ступеням восхожде­ния или самоуглубления выстраивается иерархия добро­детелей. В основании иерархии находятся практические или политические добродетели, наличие которых необхо­димо для жизни в государстве. Одной ступенью выше рас­полагаются катартические добродетели, которые на­правлены на переход от телесной жизни к душевной. Тре­тью ступень образуют теоретические (созерцательные) добродетели, которые позволяют подняться от души к уму через созерцание идей. На последней, четвертой ступени находятся мистические добродетели, благодаря которым совершается переход от ума к Единому, экстатическое слияние с ним. Человек становится не только подобным богу, но самим богом, открывает тайну божественного света в самом себе. Высший принцип плотиновской эти­ки звучит так: «Очищай и формируй себя, пока не ста­нешь достойным вместилищем божественного блеска». В экстазе человек созерцает бога и себя, ставшего богом. Стремление человеческой души к единению проявляет­ся как эрос. Человек, созерцающий божественную красо­ту, забывает о чарах искусства и земной любви. Он впада­ет в священное безумие, в котором устранены преграды между его умом и Единым, испытывая блаженство, выше коего быть ничего не может.

Дата добавления: 2015-06-04